Глава 2. Рука, протянутая в сумерках (2/2)
— У меня есть идея! — улыбнулся Лань Сычжуй.
— И почему она мне уже не нравится… — протянул Цзинь Лин.
***
Когда Цзян Чен увидел, как в небе расцвёл фиолетовый лотос его клана, у него всё внутри перевернулось — сигнальный огонь он приказал использовать только в крайнем случае!
— Господин Цзян!.. — возмущения Цинь Мэй, что неустанно преследовала его весь путь от таверны, наконец, затихли при виде символа Юньмэн Цзян в ночи. Барышня в испуге заозиралась вокруг.
— Что-то случилось! — воскликнул Цзян Чен и рванул в сторону гор, молясь, чтобы это был не Цзинь Лин. — Все, за мной!
На мечах, хоть и в нетрезвом состоянии, группа адептов добралась до места вспышки довольно быстро, но там уже никого не оказалось. Прочесав ближайшие окрестности, заклинатели также ничего не обнаружили. Даже того, кто звал на помощь. В груди Цзян Чена нарастала тревога.
— Там что-то происходит, — наконец выкрикнул кто-то, и Цзян Чен ринулся в озвученном направлении. Перед его глазами возникла картина из его кошмаров — огромная толпа лютых мертвецов (все, кого завезли сюда для охоты, подумал Цзян Чен) окружила малочисленную группу молодых адептов, включая его племянника, намереваясь разорвать их на части. Цзинь Лин еле отбивался, держась на ногах только благодаря силе воли.
Цзян Чен не раздумывая бросился вперёд, отбрасывая нечисть кнутом. В глазах племянника несомненно промелькнула радость, когда он увидел прибывшую группу спасения, но в следующий момент она сменилась на тревогу.
— Дядя! — Цзян Чен успел подхватить юношу прежде, чем тот повалился на землю.
— Что тут творится?
— Дядя, там… — Цзинь Лин показал куда-то в лес. — Там Сычжуй, он в опасности!
— Да плевать мне на этого Ланя!
— Дядя, он — мой… друг, ты не понимаешь! Он же погибнет! А… а я не могу больше стоять на ногах, он умрёт!
— Что произошло?
Цзинь Лин откашлялся и продолжил.
— На нас напал какой-то лютый тип! Он размахивал Ченьцин и… и натравил на нас всю эту дрянь…
— Что ты несёшь? Флейта у Вей Усяня! Сегодня ВСЕ это видели!
— Я не знаю! У него Ченьцин и Я это видел своими глазами! Он использовал тёмные техники! Пожалуйста! Он утащил Сычжуя… Наш план… наш план провалился, — это было последнее, что он сказал, прежде чем потерять сознание.
Цзян Чен, откровенно говоря, не знал что делать. С одной стороны, если в мире появился ещё один тёмный заклинатель, значит всю ненависть и внимание можно было бы попробовать свалить на этого смельчака. С другой — опасность тёмного пути была доказана неоднократно, и если запретные знания были получены от Вей Усяня, то от новых проблем его бывший шисюн точно не отвертится!
Значит, ему самому придётся пойти и разобраться в этом дерьме!
Осмотрев Цзинь Лина и убедившись, что тот не имеет серьёзных ранений, Цзян Чен передал племянника одному из доверенных помощников и, встав на меч, направился в указанном направлении.
Самое интересное было то, что он словно чувствовал, куда ему нужно двигаться. Словно, что-то звало его…
Очень скоро Цзян Чен оказался рядом с лесным озером, у кромки которого проглядывались две фигуры — мужчина в чёрном склонился над юношей в белом. Второй, очевидно, был Лань Сычжуем и лежал неподвижно, а вот первого в ночи рассмотреть было трудно, но, по словам Цзинь Лина, это и должен был быть тот самый тёмный заклинатель.
Цзян Чен тихо подлетел ближе и вдруг почувствовал странные ощущения в груди — в тот же момент неизвестный обернулся в его сторону.
— Цзян Чен? — над берегом раздался голос, который никто не слышал уже более пятнадцати лет! Цзян Чен чуть не оступился, спрыгивая на песок на безопасном расстоянии. Что за черт? — Цзян Чен, это… это правда ты? Ты живой!
Когда лицо тёмного заклинателя осветила Луна, более не скрываемая облаками, Цзян Чен уже не мог списать услышанное на слуховые галлюцинации — перед ним стоял Вей Усянь. Но не тот Вей Усянь, что возродился в новом теле, женился на Лань Ванцзи и жил припеваючи в своём гнёздышке в Гусу. Нет… Это был Вей Усянь, что когда-то поклялся быть его верным последователем, что каждый день выводил его из себя давным-давно, что вселял в него надежду на светлое будущее!
— Как? — только и смог вымолвить Цзян Чен, сжимая Саньду. Что-то глубоко внутри кричало, что это же его шисюн, но разум твердил, что этот человек — аномалия! Опасность! — Что это за чертовщина?
— Цзян Чен, о боги, — Вей Усянь обхавтил ладонями своё лицо, словно готов был разреветься. — Я так рад тебя видеть…
— Я задал вопрос! — рявкнул Цзян Чен, сокращая расстояние между ними. — Кто ты такой?
— Ты… меня не узнаешь? — неверяще спросил аномальный старейшина Илин. В голосе отчётливо прозвучала обида. — Цзян Чен, это же я… Вей Усянь, твой старший брат!
— У меня больше нет старшего брата! — Цзян Чен так и не смог придумать про себя внятного объяснения происходящему, потому начал злиться. — А что до Вей Усяня… Любой знает, что меня можно выбесить одним этим именем, а ты ещё и осмелился принять его старый облик!
— Цзян Чен, что ты несёшь?!
— Как ты смеешь ещё и по имени меня называть, пёс?! — тут-то Цзян Чен и принял решение начать атаку.
Когда его клинок уже был готов пронзить грудь незнакомца, показалась и та самая Ченьцин, о которой упоминал Цзинь Лин. Лезвие скользнуло по флейте, окутанной тёмной энергией, не оставив на ней ни царапины.
— Прекрати! — фигура в чёрном скользнула в сторону, уходя от нового удара. — Я не хочу с тобой сражаться!
— Надо было думать об этом до того, как ты поднял руку на Цзинь Лина! — Цзян Чен не собирался отступать, да хоть перед ним и правда предстал бы сам Вей Усянь! Злость и обида, что он подавлял последние месяцы и годы, вспыхнули новым пламенем! И на старейшину обрушились удары с новой силой!
— Если ты не остановишься, мне придётся применить силу, Цзян Чен! — начал угрожать тёмный заклинатель. — Что бы сказала шидзе…
— Заткнись! — взревел окончательно вышедший из себя Цзян Чен. — Даже не смей упоминать о ней!..
— Хватит! — не выдержал Вей Усянь и взмахнул рукой, посылая в Цзян Чена волну тёмной энергии.
Последний успел от неё увернуться, как и от второй, но третья достигла его с неожиданного направления. Врезавшись в песок, Цзян Чен подумал, что такой стиль сражения и правда очень знаком ему! Но мог ли он остановиться? Конечно нет! Потому, сплюнув и отдышавшись, он тут же ринулся в новую атаку. Высвобожденный Цзидянь полоснул по Вей Усяню со всей мощью, откидывая того на приличное расстояние. Повалившись в воду, рядом с берегом, старейшина Илин со стоном поднялся на ноги и закашлялся кровью.
— Чёрт, я уже и забыл, какого это… — прошипел Вей Усянь. — Цзян Чен, слышишь? А ты хорош, чёрт возьми!
— Да заткнись ты уже!
Новый удар последовал незамедлительно! Но в этот раз Вей Усянь увернулся, и кончик хлыста мазанул по пустому месту.
— Слушай, мне… мне правда некогда! — в прыжке Вей Усянь вытащил какой-то предмет и начал вливать в него тёмную ци.
Не зная, что задумал Вей Усянь, Цзян Чен ещё раз запустил кнут, целясь уже в руки неизвестного. И его выпад неожиданно возымел результат! Предмет отскочил и бултыхнулся в воду, недалеко от берега, светясь слабым красным светом, что вызвало у Вей Усяня волну удивления. Оба заклинателя переглянулись и бросились к артефакту. Цзян Чен успел первым.
— Цзян Чен, не трогай его!
Но было поздно. Тем самым предметом оказалось зеркало, исписанное какими-то символами с обеих сторон. Оказавшись в руках Цзян Чена, оно начало пульсировать и излучать мощную энергию — в тот же момент его тело охватило странное свечение.
Цзян Чен краем глаза успел заметить, как Вей Усянь пустил в его сторону поток своей ци, но прежде чем волна его достигла, он увидел в отражении того зеркала женское взволнованное лицо, а потом почувствовал, как в его тело врезались и сбили с ног. В тот же момент всё вокруг погрузилось в темноту — Цзян Чен потерял сознание.
***
Когда Лань Ванцзи прибыл на место, откуда послали второй сигнальный огонь, то обнаружил гору обезвреженных мертвецов и толпу уставших последователей разных кланов. Услышав краткую версию произошедшего от молодого адепта клана Не, он поспешил в лес, куда ранее направился Цзян Ваньинь. Лань Ванцзи чувствовал, что происходило что-то опасное, одновременно его начал обуревать страх и за Сычжуя.
Когда Ханьгуан-Цзюнь шагнул на берег того злосчастного озера, битва, кажется, была уже окончена.
Ванцзи только выдохнул с ужасом — совсем недалеко неподвижно лежал Сычжуй. Мужчина хотел было ринуться к нему, но заметив движение у кромки воды, замер в боевой стойке. Его глаза различили фигуру заклинателя в чёрном, склонившуюся ещё над двумя телами — одно из них совершенно точно принадлежало главе Цзян…
— Кто ты? — воскликнул Лань Ванцзи, еле сдерживая подступающие эмоции. Неизвестный встал и поднял голову — в лунном свете Ванцзи смог разглядеть его лицо. Но лучше бы он ослеп в тот момент…
Там стоял стоял Вей Усянь…
Лань Ванцзи приложил ладонь к лицу и всхлипнул, отступая на шаг — таким Вей Ин мог бы быть сейчас, если бы не погиб в тот день на горе Луаньцзан!
— А-а, Лань Чжань, это ты… — произнёс наконец Вей Усянь, кивая. Голос его был наполнен грустью. — Ты тоже жив здесь… Я рад. Очень рад.
— Я не понимаю, — выдавил Лань Ванцзи. — Я… я не понимаю!
— И не нужно, Лань Чжань. Я всего лишь… кош… кошмар, — запнулся Вей Усянь, сглатывая слёзы, — что пришёл и быстренько ушёл.
Лань Ванцзи застыл на месте, боясь, что это и правда окажется сном. А Вей Усянь продолжил потухшим голосом:
— Я невероятно счастлив, что увидел вас ещё раз. Тебя и Цзян Чена. О, ты не подумай, они все живы, — мигом добавил тёмный заклинатель, кивая на тела вокруг. — Они все очнутся…
— А Ты? — спросил Лань Ванцзи. — Ты жив?
Вей Усянь кивнул, отступая назад, в озеро. Когда он вошёл в воду по колено, бросил что-то светящееся за спину и добавил:
— Возможно, я ещё верю в то, что способен творить хорошие дела… Такой уж я наивный дурак, Лань Чжань, — Вей Усянь горько усмехнулся, глядя прямо в глаза неизвестному ему Лань Ванцзи.
— Вей Ин…
— Не держите на меня обиду, Лань Чжань. Я бы и рад провести с тобой больше времени, но мне… правда пора. Надеюсь, я смог и вам помочь…
С этим словами он, разведя руки в стороны, начал падать назад. Однако, он успел бросить улыбку на прощание — одну из тех, что когда-то заставляла биться чаще сердце Лань Ванцзи.
Когда Ханьгуан-Цзюнь оказался на том же самом месте, где только что стоял Вей Усянь, там уже ничего не было. Из водной глади на него смотрел только он сам.