Sun and moon (1/2)
В давние времена в одной деревне на окраине королевства Света у самой кромки Сумрачного леса жили двое мужчин. Жили они честным трудом и никогда никому из деревенских зла не делали, но всё же любили этих двоих в деревне по-разному.
Один из них был ярок и добродушен, словно солнце. Он был кузнецом и мышцы его были подобны камню. Каждый знал, что если прийти к нему в дом, то можно получить крупицу тепла и никого он не обделит словом. Жители любили его и почитали одним из важнейших мастеров деревни. Имя его было Бан Чан, но за глаза его звали Солнцем и Сердцем деревни.
Другой же был загадочен и смутен как луна в дурную погоду. Он так же занимался кузнецким мастерством, но работа его всегда была тонкой и всё больше он из этого мастерил безделушки, что никому не надобны, кроме детей. Дети же его единственные и любили, остальные же обходили его стороной. Многие поговаривали, что он лодырь и бездельник, отсутствия и присутствия его едва ли замечали. И лишь староста деревни, лекарь, да хозяин продуктовой лавки знали, что нередко ездит он в город, там продаёт свои изделия и закупает материалы для новых, заодно привозя лекарств и продуктов, что нельзя было собственными руками сделать. Имя его было Ли Минхо, но звали его куда-либо редко, а вспоминали и того реже.
Жили эти двое в одном доме в удивительной гармонии. Работали они бок о бок и нередко можно было заметить их вместе в кузнице с яркими улыбками на губах, что появлялись лишь в присутствии друг друга. И кто бы что не говорил Чану, не мог разлучить их дружбы, а пытались многие, ведь где это видано, чтобы такой прекрасный мужчина общался с бездельником.
Никто из деревенских не ведал того, что вовсе не друзьями были эти двое. Ночами, когда деревенская жизнь прекращалась и лишь звёзды да луна могли видеть их, Чан и Минхо могли позволить себе любить друг друга так горячо и крепко. Любовь была их столь нежной и пылкой, что дом порой сотрясался от неё. Хранили они любовь свою прежде всех богатств и никому не позволяли встать между собой.
Не раз приходили в их дом сваты, слишком люб был Чан каждой девице, ведь не минуло ему ещё тридцать лет, да и умелец такой был нужен всегда. Всем Чан отказывал, уверял, что не ищет спутницы жизни и не хочет никого в жёны. Раз или два особо отчаянные девицы пытались заявиться в их избу, но Минхо их даже на порог не пустил,
выгнал и велел не позорить свои семьи. За это, конечно, невзлюбили его ещё
больше, стали шептаться, что он ревнует, обделённый женским вниманием и именно
из-за него Чан всё ещё не женат, но слухи эти доходили лишь до ушей Минхо через
детей, что повторяли слова своих родителей, Чан же не ведал о том.
Чан был единственным, кто по-настоящему замечал отъезды Минхо. В эти дни на лице его редко появлялась улыбка, спал он плохо, а ещё постоянно сжимал он медальон на своей шее. Точно такой же был и у Минхо, они сделали эти медальоны вместе и были они символом их любви.
В одну из ночей отсутствия Минхо Чан ворочался в одиночестве без сна и думал. Думал о следующем дне и о том, что вскорости принесёт им зима. Думал о том, что подарит на грядущий день рождения Минхо. И именно в этот момент он услышал лошадиное ржание на улице.
Чан так обрадовался, что выскочил в одном исподнем из дома и бросился прямо в горячие объятия Минхо, что уже приладил телегу на заднем дворе и завёл лошадь в их маленькое, но уютное стойло. Ослеплённый радостью, Чан не сразу разглядел лицо любимого, а когда всмотрелся, ужас обуял его.
- Что с тобой случился? – обеспокоенно спросил он. – Кто избил тебя?
Рассечённая губа и синяк под глазом свидетельствовали о том, что это дело рук человеческих. Минхо промолчал на это и покачал головой, уводя Чана в их дом.
После дороги ему бы стоило вымыться, даже вода была приготовлена для этого, только вот сил на это едва ли хватало. Чан видел это состояние Минхо, поэтому не стал настаивать, а вместо того стал помогать ему снимать рубаху и брюки. Минхо в его руках был непривычно тихим и послушным. И ни слова его привычных колкостей, что заставляло по-настоящему волноваться.