Глава 15. «Осознание» (1/2)

Дорога до больницы тянулась мучительно долго, и когда они наконец достигли цели, водитель автомобиля первым выскочил из машины, зовя на помощь. Аккуратно выбравшись из машины, Ибрагим положил Хюррем на каталку, которую уже успели подкатить, вокруг крутилась толпа медработников.

Дальше все как в тумане… девушку отвезли в реанимацию, оставив Ибрагима у дверей с ее кровью на руках.

Прислонившись к стене, мужчина смотрел на свои обагренные ладони и чувствовал, как внутри все сжималось в тугой узел, не позволяя разогнуться. Голову сдавливало, казалось она налилась свинцом. Перед глазами все плыло и темнело. Каждый вздох давался с трудом и отдавался болью в груди, воздуха не хватало.

Ибрагим не сразу почувствовал, как его плеча коснулась ладонь…

— Вам нужно вымыть руки, — послышался тихий женский голос. Обернувшись, мужчина увидел перед собой совсем молоденькую девушку, скорее всего интерна. Смотрела прямо, не моргая, и серые глаза были полны сочувствия и понимания, будто она не понаслышке знает, что он сейчас испытывает.

Зайдя в уборную, Ибрагим склонился над раковиной, чтобы смыть кровь и умыть лицо прохладной водой, после чего почувствовал себя несколько лучше. В голове начали выстраиваться хотя бы какие-то мысленные цепочки, когда разум резала мысль…

Что он почувствует, если ее не станет? </p>

Посмотрел в зеркало. Лопнувшие в глазах капилляры окрасили их в красный, сероватый цвет лица, губы отдавали синевой. Его физическое состояние, кажется, было ответом на этот вопрос. Вспомнив момент, когда Хюррем, прикрыв глаза, начала оседать на пол, Ибрагим от переполнявших эмоций с силой ударил по поверхности стекла, от чего оно пошло трещинами и осыпалось кровавыми осколками, что зазвенели о кафельный пол и керамическую столешницу.

Ибрагим посмотрел на разбитые костяшки, в которых застряли небольшие осколки. Странно, но боли как-будто не было. Или просто она не шла ни в какое сравнение с тем, что назревало внутри. Вновь промыв руку под струей воды, мужчина глубоко вздохнул, когда послышалась мелодия звонка.

— Ибрагим, ты жив… — послышался голос Сулеймана и вздох облегчения. Это вернуло Ибрагима к реальности. Уехав с Хюррем, он и думать забыл о произошедшем и возможных последствиях, все мысли были только о том, чтобы с ней все было хорошо.

— Да… вы с Махидевран в порядке?

— Мы ушли раньше, чем все началось. Хюррем с тобой?

— Она в реанимации… — начал говорить Ибрагим, но слова будто застревали в горле, — в нее попало две пули.

— ЧТО!? КАК!? Мы сейчас же приедем! Нужно что-то привезти?

— Наверное… одежду… ей нужно будет во что-то переодеться, и моя вся в крови.

— Я понял. Скоро будем.

Они приехали через два часа со всем необходимым. К этому времени уже стало известно, что перестрелку устроили люди, которым перешел дорогу Ахмед-бей в качестве предупреждения. Их друг тоже получил касательное пулевое ранение, но в отличии от Хюррем пострадал не сильно.

А пока друзья говорили о произошедшем, из операционной вышел врач и, оглядевшись, направился к Ибрагиму.

— Это вы привезли девушку с пулевым? — обратился к нему доктор, отчего вся троица подскочила на ноги в ожидании новостей.

— Да, что с Хюррем? — нетерпеливо воскликнул Ибрагим, уже не в силах сдерживать свои эмоции.

— Обе пули были в легких, есть повреждение сосудов, но… все обошлось, состояние уже стабилизируется… — задумчиво проговорил доктор и, сделав паузу, добавил уже серьезным, но ободряющим тоном, — ей удивительно повезло. Сейчас ее жизни ничего не угрожает. Вы можете не волноваться.

С губ Ибрагима сорвался вздох облегчения, пока в голове крутилась лишь одна настойчивая мысль, что он должен быть с ней.

— Я могу ее увидеть?

— Да, ее сейчас переводят из реанимацию в палату. Но не все сразу. Вы родственник?

— А… да… — соврал Ибрагим, быстро сориентировавшись, под слегка озадаченные, но не удивленные взгляды друзей.

***</p>

Очнувшись утром, когда сон еще окончательно не выпустил ее разум из своих когтей, но отголоски сознания уже начали осмысливать произошедшее, пытаясь понять, где сейчас находится её тело, Хюррем в видении увидела страшную картину вчерашнего вечера, заставившую ее резко распахнуть глаза и вновь испытать животный страх. Хотя за такую долгую бессмертную жизнь пора было бы уже привыкнуть, что ей ничего не угрожает, но почему-то Хюррем ужасно испугалась… и, кажется, совсем не за себя…

Последнее, что она помнила, это жжение в спине и как по всему телу волнами разливалась боль. Оглядевшись по сторонам и услышав пикание приборов, девушка быстро поняла, где находится и одну удивительную вещь — кто с ней рядом.

На небольшом диване возле окна под пледом дремал Ибрагим. Первым чувством, что она испытала, увидев его рядом, было облегчение, что с ним все в порядке. Но уже в следующее мгновение оно сменилось изумлением. Судя по всему, он всю ночь провел рядом с ней, хотя мог бы выспаться дома на нормальной постели, а не свернувшись в три погибели.

Подумав о доме, Хюррем тут же вспомнила о Кемале, резко выпрямившись, о чем тут же пожалела из-за резкой стреляющей боли и издала приглушенный болезненный стон. Откинув одеяло, она осмотрела себя. Грудь была перевязана, и девушка подозревала, что заживление под повязкой идет куда быстрее, чем привыкли врачи, потому очень скоро ей надо будет думать, как отсюда сбегать.

А пока девушка размышляла, как ей выкручиваться из этой ситуации, настало время пробуждения Ибрагима.

— Хюррем? — сон как рукой сняло, когда он увидел девушку, которую вчера уже чуть не похоронил, сидящей на постели. Да и выглядела она, кажется, куда лучше него, хотя из его тела не доставали пули.

Поднявшись с постели, он мигом подскочил к Хюррем, чтобы осведомиться о ее самочувствии.

— Да все в порядке, — не задумываясь, ответила она, сейчас ее куда больше интересовало другое, — с Кемалем все в порядке? — Ибрагим никак не ожидал, что первые слова девушки после всего будут о ребенке, но поспешил ее успокоить.

— Он дома, я заказал еды, ни о чем не волнуйся.

— Хорошо, — успокоившись, Хюррем легла обратно на подушку, немного поморщившись от боли. Впрочем, ощущения были уже не как от сквозного ранения, а максимум — растянутой мышцы. Хотя мужчина был удивлен ее вполне нормальным самочувствием и здоровым видом, пока это замешательство перекрывало чувство радости, что с девушкой все в порядке. И эта эмоция ярко отражалась на его лице в виде широкой улыбки, которую рыжеволосой еще не приходилось видеть в его исполнении.

Кульминацией всего этого действа стало то, что Ибрагим неосознанно потянулся к ее волосам, заправляя выбившуюся прядь за ухо, при этом слегка коснувшись мочки ее уха и шеи. И лишь растерянный взгляд голубых глаз остановил его от того, чтобы не пойти дальше и дотронуться до ее лица.

Нервно сглотнув, Хюррем потупила взгляд, вновь остро ощутив смущение уже просто от его нахождения рядом… и решила немедленно перевести тему, чтобы избежать неловкости.

— Расскажи, что вчера произошло.

***</p>

Время близилось к обеду. Немного подремав, Хюррем вновь открыла глаза и огляделась. На этот раз Ибрагима не было. Решив, что он просто уехал по своим делам, пока она спала, девушка отыскала свой телефон на тумбочке и решила почитать новости.

Разумеется, на первой полосе было написано о вчерашней беспорядочной стрельбе в конференц-зале отеля. Здесь были и цифры…

«По предварительным данным погибло 7 человек, и еще 26 находятся в тяжелом состоянии и госпитализированы»</p>

Прочитав эти строки практически любой смертный ужаснулся бы, но для Хюррем они значили другое… она жалела… она завидовала тем, кто так легко может распрощаться с жизнью, ведь ей это не дано. Даже обращаясь в пепел, она возрождалась словно феникс.

Для кого-то вечная жизнь — это несбыточная мечта, для нее — это стало проклятием, которое век за веком разлучило ее с теми, кого она успевала полюбить, причиняя жгучую боль, разъедая ее душу. Каждый раз она умирала вместе с ними, на долгое время лишаясь способности испытывать эмоции, чувствовать жизнь вокруг себя. Она будто обращалась в камень, в живого мертвеца, что равнодушно наблюдает за течением жизни вокруг… пока любовь вновь не воскрешала ее.

Любовь для нее — смертельная ловушка, но и эликсир, дающий жизнь.

Пока рыжеволосая, будто под гипнозом смотрела в экран телефона, в палату вернулся Ибрагим. Увидев, что Хюррем проснулась, он хотел было заговорить с ней, но заметил ее пустой потухший взгляд. Лицо девушки абсолютно ничего не выражало и на какую то долю секунды ему даже даже показалось, что она мертва.

— Все в порядке? — решился подать голос мужчина, потому как уже не меньше минуты стоял у двери, всматриваясь в ее бесстрастное лицо, а Хюррем так и не пошевелилась.

Ибрагим начинал беспокоиться за нее, потому как с начала знакомства видел ее только импульсивной, энергичной и вспыльчивой. Хотя в последние дни она и была молчалива, но все же продолжала изредка улыбаться и даже смущаться, и это было несравнимо с той холодной отрешенностью, что он видел сейчас. Мужчина не знал всего, что творилось в ее жизни, хотя и тех событий, о которых был осведомлен, хватило бы, чтобы сломить многих. Но она была не из таких…

Хюррем же, вновь увидев перед собой Ибрагима, поняла, что давно никто не вызывал в ней таких эмоций, как он. Она думала, что за пятьсот лет уже перестала быть той взбалмошной огненной султаншей, думала, что научилась контролировать любые проявления своих чувств. Но с Ибрагимом все было как и прежде. Он также с легкостью доводил ее до белого каления, мог выбесить одной своей ухмылкой или словом…

Эти мысли прокрутились в ее разуме буквально за несколько секунд, когда она поймала себя на том, что все это время неотрывно смотрит в черные глаза героя своих дум.

— Я читала новости… и задумалась… — правдиво ответила Хюррем. Пусть ее мысли были совершенно противоположны мыслям нормального человека, он ведь об этом не узнает и спишет все на обычный шок, — не будем об этом, — уже с улыбкой добавила девушка, и тут поняла, что Ибрагим все еще с ней, а не уехал, как она думала.

— Конечно, — быстро согласился мужчина, не пылая желанием вновь касаться этой темы, и воодушевленно перешел к насущным вопросам, — я привез еды. Не знал, что ты любишь, но сейчас тебе точно нужно что-то жидкое, поэтому взял несколько супов на выбор, — произнес Ибрагим, хозяйственно перекладывая свои покупки из пакета на стол, будто бы вся эта забота само собой разумеющееся, — есть с курицей и лапшой, есть уха…