Глава 17. Позволить почувствовать (1/2)
Плотный воздух комнаты смертельным газом оседает на влажных телах. Шорох молодых листьев залетает сквозь открытое окно и тут же заглушается порывистым дыханием, ставшим единственным звуком в маленькой комнате. Открытых губ касаются дрожащие пальцы, осторожно скользят на подбородок, возбуждающей вибрацией спускаются на горло. Кожа под его руками вспыхивает вязким жаром, и на лбу выступают капельки соленого пота. Опутанный головокружительным ароматом волн разум поддается каждому невинному движению чужих пальцев, словно мечтает следовать за ними в забвение.
Костя сжимает зубы и шумно выдыхает, дернув руками над головой. Напряженное тело, словно зажженная бомба, замирает под тяжестью любовника, и пальцы сводит желанием дотронуться до мерцающей белизной кожи. Мышцы сковывает болезненной судорогой от непривычной позы. Ноги дергаются под чужими бедрами, непослушно желая захватить их в плен и прижать к кровати. Миша поднимает пленительные изумруды на Костино лицо, и губы его трогает хищная улыбка. Ладонь мягко ложится возле его головы, а томный шепот жаром сладкого дыхания вливается в уши подобно расплавленному металлу.
— Не шевелись, — вкрадчивый тембр не оставляет шансов, Костя роняет голову на подушку и зажмуривается. — Пока я не разрешу.
— Как жестоко… — выдыхает он. Слух выхватывает из тишины слабые шорохи чужого движения, и глаза тут же распахиваются, фокусируясь на строгом лице возлюбленного. Миша выпрямляет согнутую руку и надменно взирает сверху вниз пылающими изумрудами, будто голодный зверь. — Ты уверен, что именно этого хочешь?
Ласковые пальцы касаются связанных над головой запястий и любовно оглаживают толстую веревку. Костя морщится и дергает руками, однако освободиться не пытается, позволяет любовнику очаровывать себя врученной властью. Нежный взгляд сверкающих изумрудов следует за их движением, и губы медленно раскрываются, давая откровенный ответ:
— Сейчас я наконец могу не тревожиться и понять, чего именно хочу. Трогать тебя, пока не почувствую…
Костя отводит глаза, а затем с тихим вздохом роняет голову на бок. Что ж, ради спокойствия Миши он готов пойти на любые жертвы и позволить сводить с ума так долго, сколько тот пожелает. Привязанный к кровати, он не сможет ни сбежать, ни перехватить инициативу, и, понимая это, Миша волен творить все, чего только может пожелать его сердце. Пожалуй, это и впрямь самый легкий способ помочь ему разобраться в своих чувствах и наконец погрузиться в волны похоти.
— Если после твоих экспериментов я попаду в дурку, виноват будешь ты, — Костя игриво сощуривает глаза и облизывает пересохшие губы. Сердце колотится в груди громче обычного, непривыкшее отдаваться чужому влиянию, и легкие крупинки страха не позволяют ему расслабиться в любимых руках. — Покажи мне свои желания.
Миша выпрямляется и садится на его бедра, по-хозяйски устраивая ладони на его животе. Костя непроизвольно дергается и не может оторвать алчного взора от потрясающей картины. Изумрудные глаза с невероятным тщанием разглядывают обнаженное тело, будто стараются запечатлеть в памяти каждый его сантиметр. Костя закусывает губу и вздрагивает, сладкий запах волн заполняет собой весь воздух в комнате, будто Миша нарочно распространяет его подобно порабощающему феромону. Вся лишняя одежда давно валяется где-то на стульях, и лишь белье становится единственной преградой между ними. Однако скрыть охватившее любовников возбуждение оно уже не в силах. Капли липкого удовольствия одна за одной впитываются в тонкую ткань, позволяя все теснее чувствовать, как медленные секунды толкают их тела к пику наслаждения.
Пристальный взгляд рождает мурашки по всему телу, будто Костя лежит не на кровати, а под порывами ледяных ветров. Во рту пересыхает от частого дыхания, и редкие влажные капли на чужом теле кажутся спасением. Костя приподнимается, желая слизать их языком, но крепкие веревки не дают и с места сдвинуться, иглами впиваясь в запястья. Проклятье! Впервые он настолько раскрыт перед партнером, позволяет ему властвовать, диктовать условия. Скажи ему кто-то год назад, что Костя по доброй воле окажется под контролем партнера, он бы рассмеялся смельчаку в лицо и пожелал скорее выбираться из сновидений.
Чувствовать на коже ласковые прикосновения любимых рук и в самом деле кажется сном, из которого так не хочется выбираться. Костя глубоко вдыхает и задерживает дыхание — Миша ненароком сжимает пальцы, оставляя тонкие царапинки, и алые полосы мигом обжигает волной жара. Ох, сознание тонет в наслаждении, едва цепляясь за тонкую нить разума. Ноющая боль в запястьях от веревки изредка напоминает о реальности происходящего, не дает потеряться в иллюзиях, и Костя вновь и вновь дергает руками, заставляя грубое плетение впиваться в кожу. Миша, кажется, замечает это и кладет ладонь поверх узлов, не давая пошевелиться. Мелкая дрожь пронзает тело, и Костя сжимает пальцы на ногах, едва сдерживая глухие стоны.
— Голос, — вдруг шепчет Миша так тихо, словно его речь — дымка угасающего сознания. Длинные пальцы касаются горла, ведя ногтями вдоль кадыка, и Костя неосознанно сглатывает. — Не молчи. Хочу слышать голос.
Шелковистый тембр соблазняет подчиниться, растекаясь по коже сладкой патокой. Рот сам собой приоткрывается, и из груди вырывается судорожный всхлип. Костя прикрывает глаза и прикусывает язык, а тело его будто горит в агонии, раз за разом рассыпаясь в любимых руках горсткой пепла. Обжигающая ладонь опускается на грудь, туда, где набатом колотится несчастное сердце, и сжимает упругие мышцы. Костя с опаской приоткрывает глаза и замирает, встречая покрасневшее лицо возлюбленного перед своим.
— Где ты такого набрался? — он вымученно улыбается, стараясь не свихнуться от каждой новой волны возбуждения. — Ох, с ума сойти! Что же еще ты скрываешь от меня?
— Не так много, — выдыхает Миша, однако опутанный желанием разум Кости не воспринимает эти слова. Поглощенный властью возлюбленного, он растворяется в текущих неторопливым ручейком секундах и позволяет себе насладиться каждой из них.
Отражение его покрасневшего лица танцует в расширенных зрачках изучающих изумрудов. Миша опускает ладонь по его запястью на локоть, наверняка чувствуя охватившую его тело дрожь, а затем лениво ведет до плеча, пока не замирает на груди. Пальцы с трепетной нежностью следуют плавным изгибам мышц, словно прикосновениями Миша изучает их строение, как когда-то в университете. Костя шумно выдыхает и подается навстречу жадным рукам. Сердце в безумном ритме колотится в глотке, затрудняя вдохи. Интересно, в ту ночь Миша чувствовал то же?
Для человека, впервые касающегося чужого тела, он действует на редкость уверенно, трогая пылающую кожу так трепетно, словно готовый рассыпаться цветок. Короткие ногти неторопливо очерчивают линии ребер, позволяя ладоням впитывать мелкую дрожь напряженных мышц. Миша скрещивает лодыжки под Костиными коленями и склоняется ближе, кладет руку на щеку и мягко поглаживает большим пальцем спинку носа, подобно слепому, изучающему лицо собеседника. Костя прикрывает глаза, позволяя тонким пальцам ощупать дрожащие веки и контур губ. Миша осторожно касается их поцелуем и мягко отстраняется, а ладонь волной стекает по подбородку на горло, вырывая шумный стон.
Изумрудный взгляд следует за руками на живот, продолжая сладостную пытку. Воздух в комнате окончательно тяжелеет, и даже порывы ветра из открытого окна не способны охладить пылающую кожу. Костя вздрагивает, едва Миша сжимает пальцы на его талии и ненароком подается бедрами вверх, задевая напряженное возбуждение. По телу проходит разряд тока. Миша прикрывает глаза и тихо стонет, сжимает бедра и сам подается чуть вперед, словно неосознанно желает повторять терпкие касания. Руки опускаются еще ниже и тянут вниз резинку, уверенно высвобождая жар его желания. Костя закусывает губу и во все глаза смотрит, как его стеснительный партнер без колебаний до неприличного оголяет его тело.
Если на мгновение забыть о ноющей боли в руках, развернувшаяся перед Костиными глазами картина сейчас походит исключительно на мокрый сон. Миша осторожно приподнимает бедра и опирается левой рукой о постель, пока правой тянет бесполезную тряпку вниз по длинным ногам, отпустив только где-то в районе лодыжек. Взгляд его словно нарочно избегает смотреть туда, где всего мгновение назад эта самая тряпка скрывала собой именно то, от чего светлые щеки Миши вновь покрываются алым румянцем. Костя вдыхает полной грудью и сгибает левую ногу, утыкаясь коленом в напряженный пах партнера. Слуха вновь касается сдавленный стон, Миша поднимает голову и встречается глазами с направленным на него алчным взором. Осознает ли он, насколько сексуален в это мгновение? Едва ли.
— Продолжай… — голос Кости хрипл и властен ровно в той мере, чтобы свести Мишу с ума. Чистый взор зеленых глаз окончательно мутнеет и тягучей патокой опускается по телу все ниже и ниже, пока глубокие угольные зрачки не начинают подрагивать в унисон биению его сердца.
Миша сжимает зубы и одним слитным движением срывает белье с себя, вновь садясь Косте на бедра. Потрясающий воображение похотью аромат волн растекается по комнате, будоража нестерпимое желание впиться губами, языком в источающее дурман тело. Кровь медленно отливает от мозга вниз туда, где чужой жар нескромно прижимается к напряженному органу. Костя вновь дергает руками, и спинка кровати жалобно стонет, вот-вот готовая развалиться.
— Нет, — строгий голос Миши насквозь пропитан жаждой. Ладонь вновь ложится на грудь и с силой прижимает к кровати, лишая сил двигаться. — Я хочу это сделать.
И только длинные пальцы крепко сжимают жар их общего желания, Костя не сдерживает протяжный стон, потеряв себя во внезапной вспышке острого удовольствия. Веревка до крови врезается в кожу и по рукам стекает одинокая капля. Костя прикусывает язык, чтобы не завыть от бессилия, и напрягает бедра, но обжигающая ладонь партнера не дает пошевелиться, до боли сжимая у самого основания.
Губы осторожно прижимаются к ключице, и по коже разлетаются крохотные искры возбуждения. Костя зажмуривается и подставляет тело под мягкие поцелуи. Голова неистово кружится, и кажется, что комната вращается вокруг него, словно огни калейдоскопа. Кончик языка несмело касается ямки на груди, очерчивая напряженные мышцы. Жар чужого тела струится по коже пылающими змеями, доводит до помешательства. Костя распахивает глаза и с трудом отыскивает в кружащемся мареве направленные на него замутненные изумруды. Миша крепко сжимает руку внизу и обхватывает губами покрасневшую бусину, не отрывая взгляда от его лица. Нестерпимая волна наслаждения вновь подкатывает к горлу, затрудняя дыхание, так же медленно опускается вниз. В прошлом Костя ничего не чувствовал от ласк груди, но сегодня каждое прикосновение возлюбленного отдается внизу живота жгучим томлением.
— Миша… — слабый шепот смешивается с громкими вздохами, Костя приподнимает голову и сжимает зубы. — Миша… Прошу тебя…
— Я не знаю… — подает он неуверенный голос и опускает глаза вниз…
— Плевать, просто двигайся! — рычит Костя и вновь дергает руками, будто голодный зверь в клетке. — Умоляю тебя, двигайся!
Миша обхватывает свою сжатую ладонь второй и неуверенно поднимает вверх. Судорога сковывает все тело от кончиков пальцев до глотки, Костя откидывает голову и в голос стонет, вздрагивая в такт каждому тягучему движению внизу.
— Ах, еще! — умоляет он, желая как можно скорее ощутить долгожданную разрядку. — Ну же, Миша! Еще!
Прожигающий свет изумрудов вспыхивает в темноте комнаты, а дрожащие руки понемногу увеличивают ритм, изредка надавливая большим пальцем на самый кончик. Миша осторожно склоняется над Костей и мягко прижимается губами к его рту, ловя каждый хриплый стон и рык. Дразнящий вкус его поцелуя оплетает глотку тугой пружиной. Костя на инстинктах двигает бедрами навстречу неторопливым ладоням и буквально глотает Мишино дыхание в тщетной попытке насытиться.
— Направь меня, чтобы стало еще приятнее, — шепчет он в поцелуй, и только сейчас Костя понимает, что Миша пытается подражать его собственным движениям. Удушающий ком в груди вспыхивает с новой силой, и ребра не способны его сжать. Голову кружит нестерпимое удовольствие, не давая разумно соображать.
— Быстрее… — глухо шепчет Костя и проникает языком в его рот, сплетаясь с собратом в безрассудном танце похоти. Миша закрывает глаза и крепко сжимает руки, двигаясь все увереннее, все быстрее, доводя обоих до изнеможения.
Глухой стук чужого сердца проникает по ребрам в глубину позвоночника и по нервам устремляется по рукам, ногам, к каждой мышце в теле, острыми разрядами рождая в них дрожь наслаждения. Костя сгибает колени и изо всех сил трется о Мишу, слизывая языком хриплые стоны с тонких губ. Желание вкусить его без остатка затмевает даже потребность в дыхании, и он все продолжает поглощать невозможный в своей сладости вкус его тела, будто страждущий живительную воду.