Глава 11. Стоит ли (1/2)

Теплые лучи весеннего солнца приятно пригревают одиноко сидящего на широкой скамье парня, а рядом с ним, растянувшись, лежит серый кот, жмуря изумрудные глаза. Мягкий шорох молоденьких листьев, уже успевших озеленить кроны деревьев, ласковой колыбельной трогает слух умиротворенных гостей парка. В паре метрах впереди зеркальной гладью серебрится небольшое озерцо, отражая солнечные лучи сиянием алмазов, а дующий с воды влажный свежий ветерок приятно холодит разогретую кожу.

Костя изредка приходил в этот парк, когда хотел проветрить голову и просто отдохнуть душой. В глубине парка людей можно было по пальцам пересчитать, и Косте нравилось расслабляться здесь вместе с Лексусом. Кот на удивление мирно спал на скамейке и не пытался убежать даже без ошейника и поводка. Костя не раз уже замечал самостоятельность Лексуса, однако, несмотря ни на что, кот всегда возвращался домой, даже если пропадал без причины.

С перевода в другое отделение мало-помалу минул месяц. Друзья по-прежнему ходят с Костей в столовую на обед, впрочем, на этом их встречи заканчиваются. После потери одной рабочей лошадки в строю на ребят навалилась куча работы, в то время как новый Костин руководитель оказался женщиной мягкой, и ординатора своего загружала максимально дозированно. Поэтому у Кости освободилась куча времени для его любимых гулянок и пьянок в клубах. И он бы с радостью вернулся к разгульному образу жизни, однако…

Однако уже месяц Костя старательно избегает любых встреч с Мишей, но сердце тоскует по любимому ничуть не меньше. Порой даже кажется, что кровоточащие раны в душе с каждым днем разлуки становятся все глубже и глубже. Возможность поболтать с Мишей, пусть даже по рабочим вопросам, была для Кости отдушиной. И пусть после их краткого разговора ему становилось только больнее, эти беседы помогали ранам потихонечку затягиваться. Хотя бы на время.

Прикрыв глаза от слепящих лучей, Костя запрокидывает голову и глубоко вдыхает сигаретный дым. Серое кольцо неторопливо устремляется в небо к облакам и рассеивается в очередном порыве ветра. В голове приятный туман, с каждой затяжкой охватывающий сознание все крепче. Искрящиеся воспоминания последнего объятия с Мишей, как призрак в ночи, понемногу истаивают с каждым рассветом. И Костя до сих пор не может решить, хочет ли держаться за них до последнего или же проще отпустить их уже навсегда.

Возвращаясь в прошлое, Костя иногда вспоминает свои старые отношения с парнями и рассматривает их не с позиции одноразового перепиха. Был ли кто-то из его прошлых пассий тем, с кем хотелось провести больше одной ночи? Был ли тот, кого хотелось встречать больше одного утра? Едва ли. Костя никогда не старался выбирать по велению сердца, только похоть решала, какого мальчика снять на ночь. Остальной же любовный бред всегда был для него не более, чем лишней тратой времени.

С Мишей же получилось иначе. С первого взгляда он показался Косте просто симпатичным. Со второго — ничем не примечательным и скучным, совсем не в его вкусе. С третьего — желание показать руководителю свои настоящие качества привело к постоянному общению и спорам, в которых Костя увидел в Мише нечто большее, чем тот показывал в обычном общении. А с четвертого взгляда стремление узнать скрытую сторону этого неоднозначного мужчины вскрыло в нем именно то, что навсегда проникло в Костино сердце и тяжелым якорем укоренилось глубоко внутри.

Очередное колечко дыма устремляется в небеса, Костя тушит окурок о каменную скамейку и бросает в мусорку. В глазах рябит от переливов на прозрачной глади озера, он щурится и осторожно треплет за ухом прикорнувшего рядом кота. Лексус широко зевает и моргает огромными изумрудами. Кошачий взгляд поднимается на хозяина, и питомец вновь протяжно зевает.

— Хочешь домой? — спрашивает у него Костя, и животное на удивление отвечает, жмуря сонные глаза. — Хорошо тебе тут? Тогда еще посидим.

Пушистый серый хвост смахивает крохотные песчинки со скамьи, кот сладко потягивается и спрыгивает на землю. Костя медленно провожает взглядом котейку и вновь закрывает глаза. Лексус точно далеко не уйдет. Может, он в туалет захотел или травы пожевать? Пусть тоже насладится весной, не так и часто Костя ходит с ним в парк.

Солнечные лучики приятно согревают подставленное им лицо, и кажется, что в подобной тишине легко уснуть. Ладонь тянется к карману брюк, где лежит пачка сигарет, но Костя одергивает себя и кладет руку на спинку скамьи: и так скурил уже полпачки с утра. Но без курева мысли вновь становятся мрачными, подчас настолько, что хочется все бросить и прибежать в родное отделение, со слезами на глазах умолять взять обратно вопреки правилам и работать там хоть круглосуточно. Однако гордость все еще при нем, и Костя не станет унижаться. Только не перед ним.

— И как работается в другом отделении?

Голос пробирает до мурашек, и Костя тотчас распахивает глаза. Знакомый профиль расположился рядом на скамейке в полуметре от него и взирает изумрудными глазами на искрящееся озерцо. Свежий ветерок разносит аромат волн вокруг своего хозяина, Костя чуть не давится слюной, впервые за столько времени вновь ощутив любимый запах. Свободная рубашка и джинсы красят его даже больше, чем белый халат. Озаренный солнечными лучами, он выглядит так искушающе в этот теплый весенний день, что руки дрожат от желания прикоснуться.

— Спокойнее и легче, — не скрывает Костя, кое-как сглотнув и сжав руки в кулаки. — Я, наверное, пойду. Засиделся…

— Останься… — произносит Миша не громче шепота, а глаза по-прежнему смотрят на воду.

Собиравшийся уже встать Костя расслабляется и тоже смотрит на озерцо. По его поверхности неторопливо проплывает коричневая утка, то окуная голову в воду, то вновь вытаскивая на поверхность. Пожалуй, сейчас Костя тоже хотел бы так спрятаться: появление Миши откровенно застало врасплох и одновременно с этим подарило дурманящую эйфорию. Голова заполняется откровенным желанием, безжалостно терзающим огнем кожу. Дыхание сбивается — Костя зажимает рот рукой и отворачивается. Если он сейчас не сбежит, контроль вдребезги разобьется на осколки.

Миша упорно молчит, словно ждет начала беседы от Кости. Взгляд его ни разу не отрывается от воды, и все же Костя смотрит на любимого достаточно пристально, чтобы успеть заметить на краткий миг расширившиеся зрачки, резкий выдох через приоткрытые губы, двинувшийся кадык, когда Миша медленно сглатывает. Щеки его почти незаметно розовеют на ветру, превращая и без того соблазнительное лицо в апофеоз порока. Костя не замечает осторожного движения навстречу околдовавшему его наркотику. И замирает. Словно каменная статуя, он замирает на месте и смотрит. Так близко. Почти рядом. Можно закрыть глаза и коснуться наверняка горячих щек губами. Если он позволит.

— Я впервые встречаю тебя в этом парке, — медленно произносит Миша и поворачивает голову в его сторону. — Почему?

— Я редко прихожу сюда, — Костя глупо улыбается. — А ты? Любишь гулять?

— Кость, — имя сладко перекатывается на языке, вынуждая его хозяина сглотнуть, — ты ведь не знаешь меня. Почему уверен, что любишь?

— Потому что ты единственный, кто не выходит у меня из головы, — не думая выкладывает он именно ту правду, которую сам чувствует. — Потому что я с ума схожу рядом с тобой. Потому что той ночи мне было преступно мало. Потому что ты единственный, кого я хочу узнать.

Миша опускает пронзительный взор и несмело касается кончиками пальцев его сжатой ладони. Костя задерживает дыхание и не двигается. Жар его прикосновения жидкими иглами растекается по нервам. Все тело напрягается, словно перед прыжком, почти потребность наброситься на него прямо в парке сковывает мышцы, Костя ощущает себя сжатой пружиной, готовой вот-вот сорваться с места.

Изумрудный взгляд поднимается, и обжигающий свет его проникает в самое сердце. Ладони зудят от желания прикоснуться, подарить ласку покрасневшим щекам. Длинные ресницы томительно опускаются и вновь открывают чистый взор полыхающих изумрудов. Сердце замирает в груди, Костя притрагивается к чужой ладони так бережно, словно к ледяному цветку и прижимает туда, где безумный стук готов проломить грудную клетку.

— Из-за тебя оно сходит с ума, — шепот едва срывается с губ, настолько он тих.

Миша еле заметно улыбается и склоняется ближе. Жмуря глаза, он тянет носом воздух, и рот его приоткрывается на выдохе. Словно заколдованный, Костя повторяет его вдох, сжимая пальцы на тонком запястье. Воздух между ними плотнеет и искрится. Миша несмело приоткрывает глаза и задерживает дыхание. А взгляды их отражают друг друга, словно в зеркальном лабиринте.

— Если клянешься держать свои руки при себе, — выдыхает Миша, сжимая свободной ладонью Костины пальцы, — я попытаюсь немного сблизиться с тобой. Возможно, я приму твои чувства, возможно, нет. Но если ты хоть раз сделаешь что-то против моей воли, это станет нашей последней встречей.

— Миша… — разумные слова вмиг улетучиваются из головы, — я должен буду спрашивать тебя? Например, сейчас я ужасно хочу тебя поцеловать. Можно?

— Идиот, нет, конечно, — Миша тихонько смеется и отклоняется назад. — Дай мне время адаптироваться.

— Ты говорил, мои прикосновения тебе противны, — напоминает Костя, однако руку у своего сердца не отпускает. А Миша и не стремится ее убрать.

— Я немного поразмыслил после, кое-что обдумал и вспомнил, — уклончиво говорит он и отворачивает голову. — Не так уж и противны. Уж точно непривычны, но… не отвратительны.

— Не представляешь, как приятно слышать, — Костя широко улыбается и придвигается так близко, что его нога касается Мишиного бедра. — Я безумно рад, что ты здесь. Я люблю тебя.

Миша снова едва заметно краснеет и неловко отнимает ладонь, сцепив пальцы на коленях. Взгляд его перебегает от Костиного лица на землю и обратно, будто не может нигде задержаться. Ах, если бы он позволил хотя бы поцелуй… Наверняка вкус его губ окажется еще слаще, чем в фантазиях. Воспоминания о чудесной ночи, когда Костя осмелился прикоснуться к любимому, вновь и вновь напоминают о потрясающей соблазнительности его тела. Мишина сексуальность веет непорочностью и наслаждением, словно свежая малина. Рядом с ним невозможно игнорировать голод.

— Миш, ты расскажешь, как относишься ко мне? — с опаской спрашивает Костя, стараясь поймать его ускользающий взгляд. — Пожалуйста, я хочу это услышать.

— Что именно? — вздыхает он и откидывается на спинку скамейки. — Как ты и сказал, я не могу выкинуть тебя из головы. И мне до смешного комфортно рядом с тобой. И если бы ты не заговорил о чувствах, я был бы рад стать твоим близким другом. Поэтому я и готов попробовать. Терять общение с тобой оказалось неприятнее перспективы целоваться.

Он прикрывает рот ладонью и негромко смеется. А Костя вместо ожидаемой радости чувствует вину. Держи он свои чувства при себе, мог бы стать для Миши лучшим другом и проводить все свободное время вместе. А теперь одно неловкое движение с эротическим подтекстом или понимание в душе любимого, что быть с мужчиной он никогда не сможет, — и все! Вновь придется расстаться.

— А если я сделаю вид, что никаких чувств нет? — зачем-то предлагает Костя, хотя и знает, каким будет ответ.

— Но я ведь знаю о них, — не подводит Миша и пожимает плечами. — Я все равно не смогу так расслабиться рядом с тобой, как это было до той ночи.

— К слову, я заметил, что ты не настолько бесцеремонный с другими, как был со мной, — вспоминает Костя свои прошлые наблюдения и щурит глаза. — Расскажешь?

Миша отворачивает голову, и уголок его губ плавно поднимается.

— Да-а… Видимо, я перебарщивал тогда. Извини.

— Нет-нет, расскажи! — все равно настаивает он. Изумруды оборачиваются в его сторону.

— Нравятся мне близкие контакты, а с тобой я чувствовал себя свободно, — Миша поднимает руку и мягко касается его щеки костяшками пальцев. — Кость, я скучал весь месяц. Ты свободен завтра? Хочу пойти с тобой в бар.

— Да! — с ходу отвечает Костя, даже не задумываясь ни на минуту. — И все же позволь мне хоть что-то. Иначе я сойду с ума рядом с тобой.

Миша отнимает руку и глубоко задумывается. Ровные складочки прорезают его лоб, а губы сжимаются в линию. Не стоило давить на него, но Костя просто свихнется рядом с любимым, если тот будет по-прежнему недосягаем. Слишком голоден, чтобы рассматривать пироженку издалека и не попробовать.

— Об-объятия… — запинается Миша и поворачивает голову. Ясный взгляд его полон решимости, однако в сжатых губах видна напряженность. — И недолго!

— Согласен! — Костя встает и протягивает руку Мише. — Можно?

Тот нехотя поднимается со скамьи и воровато оглядывается по сторонам. Парк, к счастью, заметно опустел к этому времени, и любопытные глаза не будут наблюдать неприятную сцену гейских обнимашек.

— Десять секунд! — предупреждает Миша и несмело шагает в открытые объятия.

Костя рывком прижимает напряженное тело к груди и кладет голову ему на плечо. Соблазнительный аромат волн тут же вторгается в разум непреодолимым дурманом. Голову ведет в тот же миг, едва руки смыкаются на чужой талии. Тело Миши притягательно крепкое, заметны его нередкие занятия спортом. При желании Костя мог бы пересчитать каждую мышцу на его теле. Медленно, сладко. Языком и губами. Лаская каждую черточку прохладной кожи.

— Я в экстазе, — с наслаждением произносит Костя и опускает руку, отходя на полшага. — Не думал, что ты когда-нибудь позволишь.

— Сам в шоке, — Миша смахивает испарину со лба и усмехается. — Не так уж и плохо. Думал, не выдержу.

Костя оглядывается и подходит ближе, касаясь рукой его пальцев. Миша вздрагивает, но не отступает. Его уверенный взгляд, кажется, готов заглянуть в душу. Словно он ищет там подтверждение своих страхов или желаний. Костя плавным движением приближается к его уху и тихонечко шепчет:

— Я бы хотел услышать, что ты наслаждаешься моей близостью, — он отстраняется и перехватывает изумрудный взгляд. — Не буду давить. Ты действительно дорог мне, и я постараюсь не пугать тебя.