Глава 8. Симптом честности (1/2)
С другой стороны, на любую черную полосу всегда найдется полоска чернее. И фраза «хуже уже точно не будет», произнесенная невзначай, исправно несет за собой то самое «хуже», о котором никогда раньше и не задумывался. Верно говорят: слетевшие с губ слова несут разрушающую силу, не стоит говорить того, о чем придется жалеть. Ни произносить, ни думать об этом.
Разовая встреча с Сашей вдруг растянулась на несколько месяцев регулярного секса и теплых свиданок в баре за бокалом виски. Сиюминутная слабость и откровения той ночи тесно сблизили двух погорельцев общим горем, и потому им было чертовски приятно в компании друг друга предаваться воспоминаниям о минувших ранах и делиться надеждами. Изредка на лицах обоих появлялись улыбки, все чаще от их разговоров вот-вот наворачивались слезы, но с каждой встречей боль как будто на шаг отстранялась, оставляла уставшие души. Саша оказался для Кости необходимым успокоительным, о котором невозможно было и подумать. Впрочем, как и сам Костя для Саши.
Настенные часы привычно тикают над головой, разряжая тишину больничного коридора. Костя подпирает подбородок рукой и рассеянно набирает текст ежедневного осмотра. Пустые пролеты и палаты дышат прохладой зимнего воздуха, и единственным звуком в это мгновение остается клацанье клавиатуры и ход часовой стрелки. Зевнув, Костя распечатывает новую страницу и вкладывает в очередную историю болезни, откладывая ту в сторону. Полдень и работа подходит к концу. Дежурное воскресенье отнюдь не блещет эксцессами.
— Пойдешь чай пить?
Костя подскакивает на месте и оборачивается на голос. Светловолосая медсестра в малиновом костюме удивленно распахивает голубые глаза в обрамлении нарощенных ресниц, вероятно, сама шокированная его реакцией.
— Прости, задумался, — поспешно отвечает Костя и приветливо улыбается. — Конечно, дай мне пять минут.
— Я поставлю чайник, — она тоже улыбается в ответ и бодрой походкой уходит в сторону сестринской.
Как же ее?.. Ах, да! Алина! Костя потирает левый глаз и распечатывает последний лист. Нечасто он дежурит вместе с этой медсестрой, однако их вполне можно назвать близкими знакомыми. Несмотря на явные проблемы девушки с весом, она на редкость общительная и веселая. Потому за тот десяток дежурств, которые они провели вместе, Костя полюбил дежурства с ней. Как бы общество не относилось к внешности собеседников, отнюдь не облик делает человека приятным или нет.
Покончив с работой, Костя выключает программу на компьютере и встает из-за стола. Где-то вдалеке слышатся шаги, и он машинально поворачивает голову в сторону привлекшего шума: Миша выходит из ординаторской в сторону лабораторий. Словно зачарованный змеей кролик, Костя не сводит глаз, пока силуэт руководителя не теряется за поворотом. До каких же пор его будет преследовать это видение? Костя мотает головой и спешит в сторону сестринской.
Как же тупо! Бесит, до черта бесит! Как же выкинуть его из головы?! Сколько времени нужно, чтобы забыть?! Как долго?!
— Кость? — встревоженный голос вновь врывается в поток мыслей отрезвляющим колоколом, Костя вздрагивает и замирает в дверях. — Ты сам не свой…
— Пожалуйста, налей мне чаю, — уставшим шепотом произносит он и падает на старый диван. — Голова болит.
— Ну… хорошо.
Ее голос больше не тревожит. Костя утыкается взглядом в окно крохотной сестринской и молчит. Миллионы сверкающих снежинок взлетают от порывов ветра, кружат в загадочном танце, скрывая собой очертания домов и машин. Зимний вихрь поднялся словно мгновение назад, а быть может играет с самого утра — в последний месяц в Костиной памяти стираются любые мелочи так быстро, что он не успевает их осмыслить. Черные воспоминания, как яд, растворяют все остальные, будто кроме них ничего в этой жизни не заслуживает внимание.
Месяц за месяцем Костя проводит в тщетных попытках забыть. Месяц за месяцем взгляд в сторону заведующего будоражит незакрывающиеся раны. Месяц за месяцем он ищет утешения в чужих объятиях, но желанное спокойствие ничто не способно принести. Месяц за месяцем Костя обдумывает свою дальнейшую жизнь и готовится принять самый сложный шаг. Как бы то ни было глупо и безрассудно, но с того самого дня, как Миша яростно отказал ему, Костя обдумывает бросить учебу. И с каждым болезненным днем уверенность в нем крепчает.
— Может таблетку дать? — Алина протягивает ему чашку зеленого чая.
— Спасибо, не стоит, — Костя принимает из ее рук ароматный напиток и вновь утыкается взглядом в окно.
Дверь сестринской распахивается и в проеме появляется заведующий со стопкой историй. Костя закусывает щеку изнутри, почти родная в последние месяцы привычка.
— Я проверю твои дневники, через час жду в ординаторской, — словно скороговорку проговаривает Миша и тут же закрывает дверь, не дав и слова вставить.
— Чего это он такой агрессивный? — изумленно произносит Алина и садится в кресло напротив двери. — Давно его не видела таким.
— Не парься, он не злой, — усмехается Костя, и в груди сжимается с каждым словом. — Просто я его раздражаю.
Каждое слово приносит с собой невыносимые раны. Костя прекрасно осознает их истинность, отчего пытка ненавистью ощущается острее. Быть может, он и смог бы справиться с этим быстрее, легче, но вот беда! — Костя впервые влюблен. И влюблен безответно.
— Вы поссорились? — осторожно спрашивает медсестра, на что тот только усмехается. — Вы ж нормально ладили.
— Тебе показалось, — категорично прекращает расспросы Костя и встает с диванчика. — Спасибо за чай.
Он чувствует прикованный взгляд Алины, но дольше говорить об этом нет настроения. По привычке Костя сует руки в карманы халата и нащупывает там пачку сигарет. Что ж, самое время убить минутку-другую и выкурить из головы ненужные мысли. Холодные лестницы черного хода встречают знакомым запахом табака, Костя убирает магнитный ключ и встает у открытого окна, прикуривая. Сигаретный дым тут же заволакивает уставший разум пеленой, скрывая собой боль. Костя выпускает изо рта колечко дыма и откидывает голову, прислонившись спиной к холодной стене. Ладонь скользит по шершавым перилам и несильно сжимает. Губы обхватывают фильтр, и легкие наполняются тяжелым дымом.
Память услужливо подкидывает ранящие картинки прошлого, где Миша весело смеется в компании ординаторов, как внимательно изучает каждого, не отводя пленящих зеленых глаз. Костя затягивается, и на губах появляется грустная улыбка. В его волшебном взгляде невозможно не заблудиться, будто в трясине, погружаясь от каждого неловкого движения все глубже. Ни выбраться, ни отпустить. Его очарование крепче наркотика. Обоняние терзает сладкий запах волн, Костя вдыхает полной грудью и затягивается. Воспоминания самой сладкой ночи в его жизни порой настолько ярки, что кажется протяни ладонь и сможешь вновь прикоснуться к желанному телу.
Зажмурившись, Костя поднимает руку и хватает воздух, будто перед ним призрак его мечтаний. Глаза открыть страшно, впускать реальность в грезы ни капли не хочется. В мыслях он давно вернулся в запертую спальню, в тягучую темноту пьяной ночи, вновь восседает на бедрах Миши, касаясь пальцами очертаний его манящего тела. Аромат волн хуже вина пьянит разум, слишком живой для воспоминаний, он окутывает с ног до головы. Язык пробегается по пересохшим губам. Ах, каков же вкус его поцелуя?
— Я этого никогда не узнаю…
Вкус его губ или тела, запах его страсти, дрожь его желания или сладость удовольствия. Все останется там, секретом тех воспоминаний. Похороненные вместе с чувствами в глубокую яму забвения они нещадно терзают раненое сердце раз за разом, и не скрыться от их хлестких ударов. По щекам вновь текут слезы, и Костя спешит смахнуть их ладонью. Господи, какой позор! В который раз уже? Кроме шуток, пора завязывать лить воду по всяким пустякам. И расклеился же он. Любовь отравляет его жизнь.
— Эй, долго будешь тут зависать?
Костя резко распахивает глаза. Будто мираж, осколок фантазий… нет. Миша стоит перед ним словно разъяренное белоснежное привидение со скрещенными на груди руками и сведенными бровями. Хах! И долго он тут стоит? Костя смотрит в изумрудные глаза, не в силах отвести взгляд. Боже, как же он красив! Костя будто не замечал этого раньше, или не акцентировал внимание. Миша прекрасен словно сон, ни единой привлекательной черты по отдельности, но их сочетание смешивается в головокружительный коктейль сексуальности, способный опьянить в дрын одним глотком.
— Я… я…