Глава 2. Восхищение (1/2)
— Мя-яу!
От неожиданности Костя подскакивает на кровати, чуть не скидывая кота на пол. Лексус вовремя отпрыгивает вбок и трясет головой из стороны в сторону. Требовательный взгляд изумрудов, расколотых тонким угольным зрачком ровно на две половинки, утыкается в хозяина, и кот вновь громогласно мяукает.
— Что, уже шесть утра? — Костя лениво потягивается и свешивает ноги с кровати. В полумраке спальни видны лишь очертания пушистого серого силуэта, но зеленое потустороннее сияние кошачьих глаз не скроет даже темнота. — Лексус, тебе совсем не стыдно так рано меня будить?
— Мяу, — кот фыркает и спрыгивает на пол. Взмахнув хвостом, он шествует за дверь спальни, и больше Костя не увидит его до самого вечера. Сработал будильником, и хватит с хозяина — вероятно, в кошачьей голове примерно такие мысли каждое утро, и потому после пробуждения Костя еще ни разу не находил Лексуса в пределах квартиры до самого ухода на работу. И где только кот может пропадать каждый раз?
Костя трет полусонные глаза и наконец встает с кровати. За окном розовая полоска света оповещает о начале нового дня, разгоняя занавес пушистых облаков. Ветер из открытой форточки треплет тонкий тюль, Костя сонной мухой подползает к подоконнику и поворачивает ручку окна вниз, вздрагивая от холода. Из кухни доносится очередное «мяу», требующее завтрак. Ничего себе, Лексус сегодня на месте?
— Голоден? — Костя достает с верхней полки скромной кухни кошачий корм и насыпает полную миску. Пушистый хвост касается щиколотки, кот проходит возле ног и во все глаза смотрит на хозяина, словно так и ждет подачки. — Давненько тебя по утрам не было видно.
Лексус садится возле миски и долго-долго глазеет на него. Изумрудный взгляд неустанно следит за каждым шагом хозяина, пока Костя на скорую руку готовит завтрак из хлопьев и молока. К еде он не притрагивается, впрочем, само по себе появление Лексуса рано утром — новшество.
— Я сегодня дежурю в ночь, — пользуясь случаем, предупреждает Костя и садится за стол. Лексус склоняет голову вбок и тихонько мявкает. — Знаю, но что делать? Миша меня съест сегодня, я забыл назначить контроль крови пациентам на выписку.
Кот отрывает пушистую тушу от пола, садится рядом с ногой хозяина и, жмуря глаза, ласково трется. Словно пытается утешить, Костя улыбается и гладит кота по голове. Пушистая шерсть мягко скользит между пальцами, и на душе тоже становится приятно. Лексус не мурлычет, но теплый взгляд горящих изумрудов действует не хуже успокоительного.
— Спасибо.
Кот взмахивает серым хвостом и уходит из кухни, оставив хозяина в облаках размышлений. Костя подкладывает руку под щеку и сонно жмурится. Пятница, и это немного греет душу. И все же Миша не пройдет мимо его косяков. От недостатка сна Костя совершал наиглупейшие ошибки, за что получал все больше и больше ночных дежурств и пациентов. И так по замкнутому кольцу. Словно порочный круг в патогенезе врачебных ошибок.
Костя поднимается со стула совсем разбитый, но послушно бредет собираться на работу. Умыться, одеться, взять ключи и деньги, закрыть дверь — он повторяет этот ритуал каждый день, как белка в закрытом колесе. В такую рань на улице дикий холод, приходится надевать куртку. Ветер продувает насквозь, Костя зябко кутается в одежду и жмурится, силясь как можно скорее добежать до больницы. Промораживает насквозь.
Время неуклонно течет вперед, и с того разговора о переводе проходит не одна неделя. Миша вновь обращается с ним, как с негром на галерах, беспощадно заваливает работой и прикапывается к самой глупой опечатке в истории. И несмотря на понимание его действий, Костя не может отделаться от мысли, что Миша его терпеть не может. Невозможно ведь так донимать человека, который безразличен. Сколько бы времени ни прошло, в нем видят лишь служку.
— Ха-а… А я ведь почти поверил, что особенный, — уныло тянет он, надевая белый халат.
Утро размеренно перетекает в день, и Костя почти не замечает времени, с головой погрязший в дневниках и исправлениях. Спешит, пока Миша не заметил его ошибок. Там доназначить анализы, сям дозаписать к специалистам, опросить и осмотреть каждого, проверить лист инфузий. Каждый день с утра куча работы, и Миша неотступно следит за правильностью выполнения.
Перед взором рябит от бесконечных цифр и знаков, Костя яростно трет глаза и вновь берет со стола ручку, чтобы отменить старые назначения и подписать новые. Медсестры суетятся больше обычного, то и дело снуют туда-сюда, отвлекают от работы вопросами. Голова раскалывается, и надо успеть до прихода заведующего. Ох, как много дел.
— Кость, пойдем кофе выпьем, — Настя склоняется над ним и приобнимает за плечи. Костя поднимает голову, сталкиваясь сначала с пышным бюстом под расстегнутыми пуговицами халата, а затем и с лицом бывшей однокурсницы.
— Кофе? Да мне надо Мишу дождаться, — он зевает, закрывая последнюю историю, и откладывает ручку в сторону. Едва успел все закончить. — Странно, что он задерживается. Сколько сейчас…
Взгляд падает на наручные часы, и Костя чуть на месте не подскакивает от неожиданности. Три часа дня, а Миши до сих пор нет. Ничего себе! Даже представить нереально, чтобы он забыл о своем любимом подопечном. Первое же, что придирчивый заведующий делает с утра — чихвостит Костю на чем свет стоит за дело и без. А сегодня ни слуху ни духу.
— Тогда пойдем. Кстати, кто-то видел Мишу сегодня?
Настя задумчиво пожимает плечами. Заведующий и впрямь отсутствует сегодня все утро. Слишком уж необычно, Миша всегда предупреждает, если ему нужно отлучиться по делам. А сегодня… он исчез без предупреждения, и в голове неосознанно рождаются опасения. Только неприятность может помешать ему позвонить и сообщить об отсутствии. Ответственность — одно из лучших качеств Миши.
— Наверняка он слишком занят, — Настя отодвигает лежащую перед ним историю и хватает за руку, вытягивая из-за стола следом за собой. — Идем, перекусим — и вернешься к своим делам. Голодать тоже вредно.
— Вечером я сам ему наберу, если Миша так и не появится, — сдается он, и Настя радостно улыбается в ответ.
Черт, ему точно нужен перерыв, совсем ум за разум плывет от усталости, уже за Мишу волнуется. Костя нехотя поднимается с места и, наверное, впервые за все время ординатуры идет с друзьями в кафе перекусить. Настя с воодушевлением рассказывает ребятам о проведенных выходных, и Денис весело поддерживает живую беседу. И даже Костя вливается во всеобщую атмосферу веселья и легкости, словно вспоминая это забытое ощущение.
За разговорами время летит незаметно. Вроде только сели, а уже и кофе остыл, и салаты кончились. На редкость долго они тут сидят. Без постоянных дерганий заведующего Костя закончил работу еще до обеда и сейчас вместе с ребятами не чувствует острой необходимости бежать на отделение. Быть может, сегодня он сможет уйти пораньше?
С другой же стороны, в груди до сих пор ворочается неясная тревога, пропадать не в духе перфекциониста-заведующего. Хоть кто-то на отделении должен бы знать о его отсутствии, но нет. И звонить как-то неудобно, если Миша занят делом, потом проблем не оберешься. А если нет… Костя мотает головой и прислушивается к разговору за столом. Перед уходом он обязан позвонить заведующему.
— Слушайте, а завтра же выходной! — Настя склоняется над столом и заговорщицки улыбается. — Идем в бар вечером?
— Сегодня? — Костя задумчиво скользит взглядом по пустеющему больничному кафе. Когда он там в последний раз тусил с друзьями? — А почему нет, я в деле.
— И я с вами! — радостно поддерживает Денис, вскинув кулак вверх. — Наконец мы соберемся все вместе!
— Планируете попойку?
Костя вздрагивает от звука голоса, знакомого до последней нотки. Будто так и нужно, Миша садится рядом с ним и залпом осушает стакан воды. За столом воцаряется гнетущая тишина. А что сказать? Заведующий свалился как снег в мае, да и вид у него, словно его весь день собаки драли. И где это он был полдня?
— Мы ж в нерабочее время, — подает слабый голос Денис. Миша косит взгляд в его сторону и хмыкает.
— А ты куда собрался? — Михаил оборачивается к Косте и с подозрением щурится. — Ты дежуришь со мной сегодня. Я тебя не отпускал.
— Оу, точно, — Костя спешно допивает кофе и собирается встать, но заведующий хватает его за руку, удерживая на месте. Изумрудный взгляд цепляется с призраком надежды, и нечто внутри откликается на его зов. — Михаил Николаевич…
— Завтра идешь со мной на конференцию в десять утра, — он протягивает брошюру с адресом и наконец отпускает запястье. — Тогда сегодня можешь идти, куда хочешь.
Костя опускает глаза в текст, и взгляд тут же цепляется за фамилию заведующего в списке докладчиков. А, так вот чем он занимался весь день! Неужто подготовка так заняла его? Мог бы и выделить минутку для звонка. Бросить отделение из-за такой ерунды… угх, даже злости не хватает! А Костя еще беспокоился о таком безответственном типе!
Но что хуже всего — когда Миша схватил его за руку, от его прикосновения по запястью будто пролетели молнии. Все тело трепещет, как у впервые влюбившегося юнца, и не скажешь, что именно Костя любитель играть сердцами. Ух, в этот раз недотрахом не отмажешься. Одна похоть не рождает беспокойство, если Миша вдруг исчезает.
— Вы так пропали сегодня, — Настя улыбается заведующему, хотя он даже не смотрит в ее сторону. Денис осторожно придвигается к ней (подальше от Миши) и убирает телефон со стола в карман.
— Подготовка заняла больше времени, чем я рассчитывал, — он откидывается на спинку стула и медленно выдыхает. — Завтра я один не справлюсь.
— Так что я должен буду делать? — Костя убирает листок в карман и облокачивается о стол.
— Узнаешь завтра, ничего сложного, — Миша отставляет стакан в сторону и вновь хватает своего ординатора за руку. Костя невольно вздрагивает. — Пошли, у тебя поступление сегодня.
— Что?! В пять вечера?
— Работай, и без пререканий!
Костя поднимается со стула и уныло следует за заведующим под сочувствующие взгляды Насти и Дениса. Ночная попойка, конечно, хорошо, но вот приемка под вечер — сущий ад. И ведь сказать нечего, он один дежурит сегодня с Мишей. А принимать пациентов — удел ординаторов, никак не врачей. Не царское же дело.
***</p>
Что ж, сегодня Косте относительно повезло. Новичок с лихорадкой, головной болью и тошнотой отнюдь не входит в разряд суперинтересных случаев. Либо банальная инфекция, либо аутоиммунное. Скорее даже первое, температура выше сорока характерна для бактериального поражения больше, нежели для реакции собственной иммунной системы. Да и при опросе больной ничего интересного не рассказывает, обычный трудяга, живущий за городом в собственном доме. Животных нет, за границу не выезжал, клещей с себя не снимал. В общем, простыл, видимо.
К восьми вечера Костя дописывает последнее назначение в историю и собирается на отчет к Мише, как замечает его входящим в ординаторскую с чашкой кофе в руках. Удачно. Подхватив истории, он вскакивает с места и спешит к заведующему, как вдруг останавливается на полпути. Миша поднимает глаза на него и отрицательно качает головой. Что? Костя трясет истории, как бы намекая куратору на его непосредственную работу. Миша вздыхает и кивает в сторону ординаторской.
— Михаил Николаевич, там… — Костя вытаскивает историю новичка, но Миша его тут же перебивает:
— Завтра после конференции посмотрю. А сегодня я устал. Весь день улыбался идиотам, голова трещит.
Улыбался… Что? Миша бесцеремонно хватает его за руку, и все мысли из головы растворяются под натиском окутывающего жара. Он бесцеремонно тащит Костю за собой в ординаторскую и отпускает только у дивана, куда с удовольствием заваливается, отставив пустую кружку на столик. За окном темень, и без света покрытое полумраком помещение напоминает так любимую Костей комнату в отеле. Миша прикрывает глаза, подложив руки за голову. И в тишине ординаторской слышно лишь его размеренное дыхание.
— Михаил Николаевич…
— Тихо, — едва слышным голосом шепчет он, роняя голову набок. — Не пускай сюда никого, хочу поспать пару часов. В десять можешь уходить на свою попойку, а пока следи, чтобы меня никто не дергал.
Да уж, Миша всегда творит то, чего от него и не ждешь вовсе. Костя тихонько присаживается на край подлокотника, не отрывая взгляда от сонного лица заведующего. Раньше не выдавалось возможности так тщательно рассмотреть Мишу. Обалдеть, для мужчины у него длинные ресницы, повезет же его дочке, если она унаследует такие. А еще губы: хоть Миша и не женственен, у него по-детски маленькие губы. И если приглядеться к рукам, пальцы его тоже похожи на детские, такие тоненькие. Недаром своим дурным поведением он напоминает малое дитя.
Необычное чувство. Костя закидывает ногу на ногу и откидывается на спинку дивана. Как странно наблюдать за Мишей вот так, в полумраке ординаторской. В тишине слышен лишь мерный ход настенных часов и в тон ему тихое дыхание заведующего. Сильно же он вымотался, если позволил себе запросто уснуть рядом с подчиненным, которого то и дело третирует по делу и без. Неужто не боится? Костя склоняется к нему и осторожно щелкает по носу, про себя усмехнувшись. И впрямь спит без задних ног. Непредусмотрительно.
***</p>
Без пятнадцати десять Костя уже и сам почти засыпает. Мерное дыхание над ухом усыпляет хлеще снотворных. Зевнув, он выпрямляется и садится на край подлокотника, как вдруг ощущает приятную мягкость в левой руке. Взгляд незаметно падает на заведующего, и Костя с удивлением замечает, как в забвении поглаживает чернявую макушку Миши. Ох, пальцы так глубоко зарылись в мягкие пряди, как он только не проснулся?
Осторожно, чтобы ненароком не разбудить заведующего, он отнимает ладонь и сжимает в кулак. Как странно, словно он гладил Лексуса — ощущение его тонких волос до безобразия похоже на шерсть кота. Может, именно потому его так и увлекло это нехитрое занятие.
Усмехнувшись собственным мыслям, Костя поднимается с дивана и садится за стол, ставя беззвучный таймер на телефоне и заново пролистывая историю болезни новичка. Четырнадцать минут, тринадцать. Десять минут. Костя тщательно следит за каждой минуткой: просрочь он хоть на секунду — и Миша его закопает. Пять минут. Костя оборачивается и вновь ощущает знакомые мурашки по телу: заведующий разворачивается на бок и глубоко вздыхает, приоткрывая тонкие губы. Ох, такой маленький ротик, интересно…
Две минуты. Черт, и почему рядом с ним Костя теряется. Когда это вообще началось? Минута. Стоячий воздух ординаторской отдает духотой, но если приблизиться к дивану, можно ощутить окутывающий Мишу запах волн. Тридцать секунд. Костя опускается на корточки возле лица заведующего и улыбается. Десять вечера.
— Михаил Николаевич… — он хватает заведующего за нос, и тот мигом открывает глаза. Костя весело смеется и опускает руку. — Десять, вы просили разбудить. Я могу идти?
— Иди, — Миша потягивается и широко зевает. Костя выпрямляется и уже собирается уйти, как заведующий хватает его за руку. — Оставь истории, я погляжу и оставлю метки.
— Они на столе, — от его холодных пальцев мурашки, надо быстрее уходить. — Руку отпустите. Пожалуйста.