Империя. Дорогу молодым! (1/2)

Август 1994 г.

Провинция Цзянси, Китайская Народная Республика.

***</p>

Этот солнечный августовский день оказался необычайно полон добрых знаков. По крайней мере, так считали солдаты «Золотой клики», расквартированные южнее городского округа Цзюцзян. И для этого были веские основания: в ночь на 20 августа прекратился многодневный ливень, что едва не спровоцировал наводнение в окрестностях. Над зоной боевых действий наконец-то воссияло чистое безоблачное небо. Лишь серые лужи хлюпали под солдатскими сапогами, как единственное напоминание о минувшем ненастье.

— Интересно, никто не знает, были ли на этой земле сельхозугодия? — интересовался человек в форме «кузнеца» — противотанкового стрелка Клики.

Некий «практикант» недовольным тоном спросил:

— Смысл тебе это выяснять? Решил перековать мечи на орала? В крестьяне подался?

— Скоро здесь состоится величайшая битва, — ответил бронебойщик. — Прольётся много крови, которая сделает эту почву плодородной снова.

— Как закончим войну — разберёмся с сельским хозяйством. Лично мне достаточно того, что эти долбаные лужи станут ещё красивее, когда смешаются с кровью наших врагов. А на этой крови мы и построим наше будущее.

— Да, прямо как в гимне коммунистов всего мира — «мы наш, мы новый мир построим!» — вмешалась девушка-боец.

Поняв, что его вопрос не встретил поддержки, «кузнец» замолчал.

— А всё-таки нет ничего хуже гражданской войны, — продолжала девушка. — Отец на сына, брат на брата — что в этом хорошего?

— Ребята, я смотрю, вы все соплями перемазаны, — с пренебрежением ответил «практикант». — Сколько лет коммунисты и националисты грызлись за власть в стране, напомнить? Великая китайская нация расколота и до сих пор не моет прийти к консенсусу. Пора бы и привыкнуть.

Нарушил эту непринуждённую болтовню голос японского офицера:

— Смир-р-р-р-на!

Буквально через минуту на плацу образовался стройный сплошной прямоугольник, в котором плечом к плечу встали и пехотинцы, и танкисты, и артиллеристы. Напротив него выстроились в шеренгу командиры Сил самообороны, под чьим чутким руководством тренируются эти солдаты. Вот-вот инструктора проведут перекличку, а после произнесут зажигательную речь.

Опустим церемониальные подробности утренней поверки. Но, казалось бы, что такого неординарного в грядущем сражении? Цзюцзян не представлял большого стратегического интереса ни для одной из сторон конфликта. «Красные» могли похвастаться лишь небольшой базой, на которой самым ценным «добром» считался центр пропаганды. Имперцам и их китайским союзникам тоже было нечего ловить в этом месте. Так откуда же столько шума вокруг вполне обычного боя?

В юго-восточной провинции Цзянси сложилась уникальная ситуация. Там впервые в истории сошлись клином интересы трёх Китаев: коммунистического, гоминьдановского и прояпонского. Новый раунд гражданской войны в этой стране ознаменовался появлением третьей стороны, претендующей на господство над землями и умами китайской нации — Китайской Республики, образованной на оккупированных Японией территориях и в обиходе известной как «Золотая клика».

«Красные» номинально считались законными хозяевами Цзюцзяна, но их шансы на удержание оного снижались так же стремительно, как и продвигалась линия фронта вглубь Китая. «Синие», в свою очередь, несмотря на априори безнадёжное положение, до сих пор жаждали восстановить справедливость, нарушенную коммунистами в годы гражданской войны. Наконец, войска «Золотой клики» стремились смести незадачливых оппонентов и вписать новую главу в историю Китая. Своей победой они докажут, кто в Поднебесной хозяин и кому давно пора «на выход». Вот она — та самая «молодая шпана», что сотрёт замшелых соперников с лица земли.

Офицер Такэо Ивата, наставник взвода солдат «Золотой клики», слыл самым громким оратором в гарнизоне. Обладая хорошим даром убеждения, он внушал китайским подопечным:

— Страны, которые находятся в зоне интересов великих держав, обречены быть мальчиками на побегушках. Вспомните империю Цин. Разве она была когда-нибудь подлинно великой и могучей? Нихрена подобного! Цинский двор проиграл опиумные войны и уступил англосаксам Гонконг. Белые варвары чувствовали там себя как дома, унижали ваш народ ниже плинтуса. Вспомните, как мы отжали у вас Тайвань в 1895-м. Разве вам не обидно за это? Вспомните, чем кончилось боксёрское восстание 1900 года. «Великую» империю ободрали до последней нитки и поставили раком. Потом была Синьхайская революция, но сделала ли она Китай по-настоящему великим? Какое там! В Первую мировую вы примкнули к Антанте, но что получили в итоге? Китайские кули горбатились на европейских фронтах под самый конец войны, и благодарные европейцы не пустили вас на Парижскую мирную конференцию. Безобразие! Даже сейчас ваши соотечественники перетягивают друг у друга одеяло на потеху всему свету. И это называется — «великая китайская держава»?

Господин Ивата завершил свою речь следующим образом:

— К чёрту коммунизм! К чёрту западную демократию! Под крылом великой Империи Восходящего Солнца вы обретёте подлинную независимость и величие. Вы станете ближе к своим корням и отринете все эти чужеземные вредные учения. Мы поможем вам в этом деле. Ура!

После громкого спича настало время расходиться по позициям. «Золотые» предвкушали будущее кровопролитие. Именно сегодня предстояло выяснить, на чьей стороне сила, а значит, и правда…

***</p>

По состоянию на 20 августа городской округ представлял собой гигантский пирог, «по-братски» поделенный между тремя китайскими фракциями. «Золотые» обосновались на острове Цзянчжоу в северной части округа, тогда как имперские войска застолбили восточный уезд Хукоу. Гоминьдановцы вместе со своими заокеанскими покровителями стартовали из южного городского уезда Лушань. Разумеется, львиную долю этого «пирога» контролировали «красные», которые сосредоточили основные силы в районе Ляньси.

В тот день нанкинцы позволили себе «пошиковать». Они пометили свою технику золотыми кругами с драконами внутри; маркировка сияла на солнце ослепительным светом. Возможно, смотрелось это слишком неуместно и даже архаично, но «золотые» придавали грядущей операции огромное символическое значение. Потому они и собрались на битву, как на праздник, тем более что эту затею одобрил лично генерал Сато.

— Наше настроение располагает к такой роскоши, — заметил командир танка Чжоу Яотин. — Ста вёдер краски не жалко, чтобы показать врагу наше превосходство.

Первые выстрелы прогремели на мосту через Янцзы. «Красные» инициировали серию нападений на японскую базу в уезде Хукоу. Уже с первого захода они дали понять, что лёгкой прогулки не получится: южный сектор базы попал под обстрел гирокоптеров, а восточный был атакован бомбардировщиками МиГ. Имперцы успели лишь наполовину прикрыть свои тылы, и только самоотверженность «воздушных защитников» спасла базу от полного разрушения. Вновь вступившие в строй «Тэнгу» пустились в погоню за вражескими лётчиками, когда те отбомбились по военному заводу.

Тогда же, пользуясь замешательством на юге базы, неприятель подвёз целый батальон солдат и ещё три «Мастера битвы». Офицер Мари Ямасиро вместе со своим подразделением оказался на острие ножа: на его позиции наседали сразу двадцать человек, в том числе двое огнемётчиков. Судя по всему, китайцы придавали им роль «последнего аргумента» на случай провала штыковой атаки либо возложили на них жестокое добивание выживших. Ямасиро подгадал момент, когда солдаты с обеих сторон сойдутся в рукопашной, и встал на пути у первого огнемётчика. Тут же возник эпичный момент: китаец нажал на спуск одновременно с тем, как офицер рубанул клинком по его руке. В итоге Ямасиро сгорел заживо, а огнемётчик потерял руку и погиб от потери крови. Героический пример вдохновил имперцев на более яростное сопротивление, и даже появление нового огнемётчика не остановило их. Воины императора передумали спешить с рукопашной и сначала расправились с незадачливыми «пиротехниками», на которых так надеялся неприятель. С «Мастерами битвы» разобрались плазмомётчики.

Спустя десять минут вслед за Хукоу «оживился» и остров Цзянчжоу. Туда «красные» переправили на амфибийных БТР большую группу солдат. Под их прикрытием на острове высадились четыре бульдозера, операторы которых стали буквально под носом у «золотых» рыть землю под будущие постройки. Таким образом коммунисты надеялись опутать своих «заблудших» соотечественников, как паутиной, запереть их на островке, лишь бы не допустить выхода на другой берег.

Офицер Такэо Ивата, близкий «друг» китайских поклонников Империи, оборонял южный сектор базы. Волею судьбы он очутился в эпицентре событий, причём по тому же сценарию, что и его героический сослуживец Мари Ямасиро: на него тоже надвигалась туча солдат, поддерживаемая тремя огнемётчиками. Но Ивате повезло больше — в момент столкновения вражеский «пиротехник» отвлёкся на рядовых солдат, и офицер занёс над ним клинок и в высоком прыжке резко опустил его вниз. Следом он зарубил ещё пару красногвардейцев, несмотря на три пулевых ранения. Какой-то стрелок замахнулся было на него штыком, но промазал, а Ивата поймал момент и полоснул его катаной по правому боку.

— Это не боевики, ребята, это всё жизнь, — скажет он потом.

В деле вдохновения подчинённых Ивата не изменял своему излюбленному подходу. Он непрестанно давил на неприглядные с его точки зрения моменты китайской истории, начиная от опиумных войн и кончая «культурной революцией» 1960-х гг. Гуэйцзы, говорил он, нанесли Китаю непоправимый урон, занеся в страну опасные политические учения.

— Не церемоньтесь ни с «синими», ни с «красными», — призывал Ивата перед началом сражения. — Эти зомби потеряны для Китая. Их мозги безнадёжно отравлены вирусами демократии и марксизма-ленинизма.

Командир танка «Колесничий» Чжоу Яотин также отличился в этом бою. Защищая западное крыло базы, он корпусом своего танка проторил себе путь к бульдозерам и пресёк попытки противника обосноваться на острове. В критический момент с ним поравнялись охотники на танки и приготовились забрасывать «Колесничего» динамитами. Но экипаж молниеносно перешёл от главного калибра к пулемётам, а водитель резко дал по газам и разогнал бронебойщиков, которых уже расстреливали со спины «практиканты».

Но имперцев удивляла не столько результативность, сколько хладнокровие, с которым Чжоу уделывал своих соотечественников. Когда его голос раздавался в эфире, никто не заметил ни единого проблеска эмоций. Чжоу Яотин докладывал о своих победах над «красными» беспристрастным тоном, как будто и не считал их своими братьями по крови. Правда, он уточнял:

— Это всё враги, а простых людей мы не трогаем.

Стоит отметить избыточную тягу «золотых» к самостоятельным действиям. Конечно, близкое присутствие имперцев вряд ли создавало им репутацию самодостаточной стороны, но это не смущало ни самих нанкинцев, ни их могущественных патронов. «Практикант» Дэн Чжилань, единственная девушка в пехотном отряде Клики, заметила:

— А гоминьдановцы что, не марионетки? Они полжизни отсасывали у американцев за деньги. А наши имперские партнёры — они как тренеры: подскажут, помогут, если что.

Что касается гоминьдановцев, то им было ещё далеко до прямого столкновения с «золотыми». Но они уже вовсю вкушали мощь оружия «красных», которые в ответ на минные заграждения и бункеры расставляли собственные минные поля с помощью миноукладчиков, а также натравляли на «синих» целые роты танков «Дракон». Отношения между националистами и Альянсом строились несколько иначе, чем между нанкинцами и их японскими коллегами. Бойцы Миротворческих Сил нередко приходили на выручку китайцам и всячески опекали их, подчас оттесняя от контакта с врагом, даже если гоминьдановцы имели шанс на победу. Впрочем, это никого не удивляло — Союзники всегда стремились к собственной первичности на поле брани. Всё это лишний раз наводило представителей Клики на мысль, насколько беспомощны их оппоненты, и укрепляло убеждённость в собственном превосходстве.

***</p>