Китай. Глас народа (1/2)
10 марта 1993 г.
Уезд Кангмар, Тибетский автономный район, КНР.
***</p>
Командующий под позывным «Змей» — один из самых неординарных молодых командиров Народно-освободительной армии. По крайней мере, так считает генерал Чэнь Чжихао, который не раз обращал на него внимание как на талантливого и расчётливого офицера, которому гарантировано быстрое повышение в случае побед. Товарищ Змей отличается большой изобретательностью и нестандартным подходом к выбору тактики. Правда, его решения иногда способны вызвать оторопь, но чаще всего их эффективность очевидна для всех.
Итак, накануне описываемых событий Змей, едва окончив училище, получил назначение в Тибет. Этот регион всегда был болевой точкой Поднебесной, на которую Союзники давили сильнее всего, а с началом войны градус напряжённости и вовсе перешёл все границы. Несмотря на формальное непризнание «правительства Тибета в изгнании», Альянс и Великое Индийское Сообщество оказывали всяческую поддержку сепаратистам по неофициальным каналам. Буквально за считанные месяцы до войны Союзники многократно усилили военное присутствие в Непале и Бутане, а также в приграничных индийских штатах Сикким и Аручанал-Прадеш. Руководство Индийского Сообщества мечтало видеть независимый Тибет новым членом регионального союза, а Далай-лама XIV готовился возвращаться на родину. Кажется, Его Святейшество уже потирал руки в предвкушении билета в Лхасу; с каждым захваченным дюймом он всё больше отдалялся от своей резиденции, готовясь к блистательному камбэку…
Увы, вторжение Союзников обнажило всю глубину раскола среди тибетского народа. В первые дни войны десятки тысяч местных жителей радушно встретили империалистов, видя в них освободителей от «китайского гнёта». Так, западный округ Нгари сдался «синим» почти без боя, 80% мирного населения перешли на сторону Союзников. «Освобождение» неизменно сопровождалось бессудными расправами над представителями ханьской национальности, а также над самими тибетцами, не принявшими новую власть.
К счастью, не всех тибетцев поразил вирус изменничества. Так, в округе Шигадзе большинство тибетцев оказали организованное сопротивление неприятелю. А в приграничном уезде Кангмар даже сформировался крупный отряд народного ополчения, целиком состоявший из представителей тибетской национальности. Разумеется, плохо обученные и вооружённые добровольцы становились дееспособной силой лишь в самых умелых руках. Товарищ Змей, по мнению верховного командования, являлся достаточно «умелым» для организации этого благородного, героического, но крайне рискованного дела.
Но было бы ошибкой считать эту операцию безумной авантюрой китайского командования. На момент прибытия Змея база НОАК в уезде Кангмар была самым слабым местом в оборонительном рубеже, она же переживала самый жестокий удар неприятеля. Именно там Змею, как изобретательному и находчивому командиру, довелось проявить свои лучшие стратегические качества.
На первый взгляд миссия казалось банальной — отразить наступление объединённых сил Союзников и Индийского Сообщества и разгромить их опорные пункты. Но участие коренных тибетцев на стороне «красных» придавало этой малозначительной битве колоссальное психологическое значение. Если товарищ Змей одержит победу, то сенсация неизбежна. Успех ополченцев не только развеет миф о «пушечном мясе», но и покажет тибетскому народу, на чьей стороне правда.
Змей полностью осознавал свою ответственность, которую возложил на него Пекин. Когда он сходил по трапу вертолёта к воротам базы, он сказал:
— Вот они, настоящие патриоты Тибета! Покажем оккупантам, кто здесь законный хозяин! Пусть враг узнает, что такое глас народа!
***</p>
Товарищ Змей буквально с разбегу попал, что называется, из огня да в полымя. Огороженный стенами квадратик каменистой почвы с электростанцией, казармой и одной-единственной «говорящей» башней — вот и всё его «богатство», которому ему вверило верховное командование. В распоряжении имелось совсем мало средств для набора новобранцев; поблизости не было ни рудоносных жил, ни нефтяных вышек.
Итак, пятьдесят человек замерли в ожидании приказа. Наш герой был предельно краток:
— За свободный процветающий Тибет — в атаку!
Конечно же, было бы кощунством считать этих людей безликим пушечным мясом. Даже несмотря на то, что множество персональных судеб слились в одну, у большинства добровольцев за плечами свои семейные истории, которые привели их сюда, на плац захудалой военной базы. И эти истории наглядно показали бы, как был далёк реальный независимый Тибет от того романтического образа, который создала ему западная пропаганда.
Вот, например, автоматчик первого отряда по имени Цэрин Пунцог, бывший школьный учитель. Во времена независимости Тибета его деду-рабу отрубили руку за мелкую кражу с хозяйского поля. И всё это было не в средневековье, а в начале 50-х гг. XX века! Другой родственник автоматчика был обращён в рабство за долги, и, не случись покорения Тибета в 1959 году, пришлось бы Цэрину всю жизнь платить долги предков. У гранатомётчика отряда №2 Дама Цитана, бывшего скотовода, имелась во многом похожая история — ламы-крепостники сделали его дядю незрячим инвалидом в наказание за побег, а на его отце висела огромная задолженность, которую «простило» ему только вторжение китайской армии. Разумеется, у этих двоих, как и многих защитников Кангмара, не было ни единого повода возвращаться в то состояние, в котором пребывала их родина, а именно этого добивались империалисты в лице Союзников и Индийского Сообщества.
Уже в первом бою ярость ополченцев обрушилась на врагов словно поток лавы.
Небольшой отряд Сообщества продвигался по горной дороге, ведущей прямо на базу. БТР «Джаггернаут» во главе колонны привёз десяток лёгких пехотинцев. Ополченцы устроили засаду на периметре, оставив внешнюю сторону пустой. Расчёт делался на то, что противник сочтёт базу бесхозной и безнаказанно проедет через её территорию.
Так оно и произошло. Колонна проехала через недостроенные ворота лагеря. Тут-то и навалились на них «красные», как снежная лавина.
— «Сипаи» — наши главные мишени! — объявил китайский командующий. — Берегитесь их осколочных гранат!
Немедленно завязалась перестрелка. Сипаи спешно выгрузились с гранатами наготове. Бронебойщики занялись «Джаггернаутом», и их не испугали даже внушительные габариты индийского БТР.
Индийские стрелки доставляли больше всего проблем. Эффект неожиданности несколько снизил их боевую эффективность, но осколочные гранаты служили наилучшим аргументом против «красных». Ополченцы едва успевали рассредоточиваться перед очередным разрывом гранаты; серия взрывов унесла жизни сразу десяти солдат.
Тем лучше обстояло дело с «Джаггернаутом». Видимо, накануне сражения кто-то добрый подсказал стрелкам уязвимые точки техники — они били точно в цель, находясь в мёртвой зоне, но кое-как уворачивались от наезжающих гусениц. Во всяком случае, ход столкновения выглядел чересчур странно, любой военный аналитик схватился бы удивлённо за голову — как такое вообще возможно?
Судя по всему, «синие» слегка обалдели от такого яростного сопротивления. Вряд ли они допускали мысль о том, что какие-то оборванные, полуголодные гражданские надерут им задницу, да ещё и с небольшими потерями! Наверняка в головах оккупантов, готовившихся штурмовать Кангмар, роились сложнейшие вопросы: а что это, собственно, было? Как могло получиться, что кучка энтузиастов не пропустила отряд профессиональных бойцов? И нет ли в действиях «красных» какого-то блефа?
В первый раз горстка добровольцев показала противнику, что лёгкой прогулки у него не будет. Они насчитали двенадцать трупов со своей стороны и десять со вражеской. Дама Цитан не мог налюбоваться на сожжённый «Джаггернаут»:
— Аккуратная работа! Из чего был этот БТР, что сгорел так легко?
***</p>
Между тем из соседней волости прибыл ещё десяток добровольцев.
«Наша пропаганда творит чудеса. Такими темпами весь тибетский народ поймёт, с кем ему по пути» — радовался командующий, когда принимал пополнение.
«Красные» приняли решение разведать местность. Со стороны горной гряды западнее лагеря уже давно доносилось эхо выстрелов, но лишь сейчас подвернулась возможность прояснить ситуацию.
Отряд под предводительством Цэрин Пунцога выдвинулся в проблемное место. Выйдя на узкую горную тропу, бойцы обнаружили горстку солдат НОАК в ущелье. Выше них отстреливались люди в тёмно-голубой форме Альянса и их товарищи из войск Сообщества. Но каким образом китайские солдаты очутились в этой дыре?
— Остатки регулярных сил прячутся в ущелье, — сказал Цэрин Пунцог. — Союзники прессуют их. В составе группы есть огнемётчик, но горка слишком высока для струй напалма.
Тибетец внимательно всмотрелся вдаль.
— Вижу узкий коридор, ведущий на позиции врага, — произнёс он. — Рискнём, товарищи?
Однополчане без колебаний проследовали за Цэрином в опасную зону. Они немедленно дали бой вражеским стрелкам, а с их приходом осмелели и бойцы НОАК. Красногвардейцы дали короткий, но результативный залп в сторону повернувшихся к ним спиной врагов.
После короткой перестрелки добровольцы были несказанно рады получить хоть какую-то поддержку со стороны регулярных войск. Офицер Ли Цзилинь, возглавлявший группу из ущелья, сказал:
— Спасибо за помощь, друзья! Мы думали, что нас потеряло командование. Кто ваш командир?
— Под кодовым именем «Змей», товарищ, — ответил лидер отряда. — С ним мы уже отразили одну атаку.
Ополченцы помогли солдатам выбраться из ущелья и уже вместе возвратились на базу. Теперь им помогали офицер, огнемётчик и четверо красногвардейцев.
— И вот это — с таким оружием? — удивился Ли Цзилинь, увидев останки «Джаггернаута».
— Так точно! — ответил один гранатомётчик. — Правда, индийцы нас тоже маленько потрепали.
— Вижу. От их осколочных столько наших полегло! Кстати, вы тут все местные?
— Так точно, товарищ, — Цэрин обвёл рукой строй добровольцев, — мы все тибетцы. Из посёлка и ближайшей волости.
— Круто! Значит, не все тибетцы хотят назад в рабство. Ну что же, покажем им кузькину мать!
С юго-запада накатила новая волна. Индийцы удвоили количество пехоты, а также усилили свой отряд танками «Рама».
— Фигня! — самонадеянно заявил Дама Цитан. — Пусть только попробуют сюда сунуться.
Танкисты начали прорыв через крепостные стены. Они зарядили из бортовых ракетниц по заграждениям, которые разбросали вокруг себя облака пыли и кучи обломков.
— Держитесь, только держитесь! — сказал Ли Цзилинь.
Ополченцы держались «по старинке», сидя в засадах у неповреждённых сегментов стен. К счастью для них, противник не стал разрушать стену до конца, а ограничился парой проломов, через которые и ворвалась бронетехника.
Следом за «Рамами» на периметр повалили три десятка солдат. Огнемётчик Ма Сяовэнь взял на себя ведущую роль в ликвидации «сипаев». Офицер Ли Цзилинь укрепил волю ополченцев своим руководством.
Противник по-настоящему струхнул перед лицом «красных». Если танкисты чувствовали себя крайне уверенно, то пехоте пришлось залечь. Ма Сяовэнь, высунувшись из пролома, «возвёл» стену из напалма в сторону врага.
В конечном итоге «красные» парадоксальным образом удалось отбить и вторую волну. Конечно же, не без потерь: танковым огнём было убито девять ополченцев и один красногвардеец. Офицер Ли Цзилинь получил два осколочных ранения средней тяжести.
— Вот это чудеса! — сказал он, любуясь на дымящиеся остовы «Рам». — Вот это я понимаю — глас народа!
***</p>
Во время очередной паузы «красные» вновь отклинулись на горное эхо. На сей раз стрельба раздавалась восточнее базы. «Красные» сердцем чуяли, что где-то поблизости терпит бедствие другой отряд НОАК.
— Чёрт, а ведь раньше там не стреляли! Может, этих тоже спасём?