СССР. Спаси и сохрани (2/2)
Анастасьев погиб мгновенно. Штоколенко был ранен в левую руку, когда обезвреживал очередной «подарок», но продолжал делать своё дело.
— Всё, кончай работу! — крикнул ему комиссар. — Мы переходим к плану Б.
Русские решились на экстремальные меры. Призывники погрузились в БТР, и машины рванули прямо через опасную зону. Вполне предсказуемо раздалась серия взрывов, сильно повредивших машины, но солдаты благополучно высадились у укреплений с «зажигалками» наготове.
— Die, bastards! — крикнул призывник Дима Усатов и прицельно швырнул первый снаряд.
Разъярённые «бармалеи» выплеснули всю злость на англоговорящего призывника. Усатов успел кинуть ещё пару гранат, пока не получил сразу несколько ранений и не выбыл из боя. Но он облегчил работу остальным своим товарищам, которые расчистили место столкновения, потеряв убитыми лишь двоих.
Из прохода между зданиями выскочил самоубийца. Комиссару Кривдину, оказавшемуся в паре шагов от прохода, сказочно повезло: он застрелил шахида за считанные секунды до приведения взрывчатки в действие.
Русские выкроили несколько минут на передышку. Зуля Ибатуллина, лечившая раненого Усатова, спросила:
— Димка, что ты такого им сказал?
— «Умрите, ублюдки!» — тихо ответил Усатов.
— Ого! А где ты этих слов набрался?
— Эфиопы научили. От такой-то жизни они знают слова и покрепче…
Вскоре на место событий подъехало очередное подкрепление, в составе которого был «Богатырь-М». А ещё через минуту русским составила компанию группа африканских БМП.
— Я — лейтенант Тэфэри Нэцанэт, под позывным «Лев», — объявил командир группы. — Я назначен помогать вам у птицефермы. Готовы к решающему штурму?
После короткого ремонта «красные» продолжили путь до птицефермы.
Танки «Скорпион» и технички сплошной стеной стояли в главном проходе. У самых стен темницы дежурили пешие повстанцы, часть из них сурово смотрела в окна птицефермы и следила, чтобы заключённые сидели смирно и не просили о помощи. Спасательная операция могла обернуться крахом.
Танкисты ГОА первыми ринулись в атаку, когда русские приблизились к ним. Гренадёры разбежались по укрытиям, а остальные пехотинцы загрузились в БТРы. Под звуки боя машины дали по газам и ворвались на территорию птицефермы.
Африканские товарищи первыми застрочили из пулемётов. Русские выгрузились и вместе с чернокожими товарищами немедленно вступили в бой с охранниками.
На сей раз численное превосходство стало решающим. После разгрома охраны «бешеные» дружно ринулись открывать дверь, а русские им помогали. В числе этих освободителей был и Дима Усатов, который, несмотря на перевязанную руку, присоединился к открытию ворот.
Ликование толпы не поддавалось никакому описанию. Когда один из солдат объявил: «Вы свободны!», бедные узники едва не устроили давку; спасители едва восстановили порядок.
— Охереть, — сказал Усатов, оглядывая людей. — Человек двести, не меньше.
На дворе уже ждали своих пассажиров военные грузовики. Самых слабых и немощных военные сами дотаскивали до кузовов.
— Ну всё, один объект вычёркиваем, — объявил комиссар Кривдин.
— Товарищи, я преклоняюсь перед вашей жертвенностью, — сказал Тэфэри Нэцанэт. — Ни одна великая нация не может так рваться в клочья ради спасения других народов, как советская.
Гренадёры легко расправились с танковой группой. Благодаря своевременным укрытиям они остались в живых и не понесли потерь.
В то же время на севере города африканцы освобождали храм Иоанна Крестителя, превращённый боевиками в тюрьму. Более привычные к «скоростному» решению проблем, они по-своему избавлялись от взрывчаток. Однажды группа «Красных дьяволов» синхронно перешла на ускорение и проехалась прямо через минное поле. Все взрывчатки взорвались, когда танки остановились на приличном расстоянии от них. Герой-танкист Сэйюм Афеворки с присущим ему бахвальством заявил:
— Ну и лохи! Их взрывчатки такие же тормознутые, как и они сами!
Сэйюм возглавил танковый раш против террористов в районе храма, ставший для «красных» победным. Тедрос Дегу и Джордж Кванза, уже знакомые нам по первому столкновению у командного пункта, учинили настоящую резню на дворе церкви. Они же отперли ворота и провозгласили долгожданное освобождение заложников…
***</p>
На втором этапе выполнение миссии существенно затруднилось.
Смирившись с потерей двух своих ключевых объектов, боевики укрепили оставшиеся тюрьмы токсичными тракторами и «Мародёрами». В бессильной злобе они опять пристрелялись из тяжёлой артиллерии по позициям «красных». Правда, на севере города вездесущий Сэйюм Афеворки нейтрализовал угрозу, всё так же полагаясь на скорость и удары с тыла. Накануне его экипаж был вознаграждён электрически усиленным боекомплектом, что давало определённый стимул к успешной борьбе. Кроме того, русские сформировали ещё одну мотопехотную группу, которая содействовала эфиопам в северной части Назрета. С её помощью «красные» ускорили продвижение через город и всего за два часа освободили от врага сразу четыре улицы.
По мере продвижения всё лучше и лучше открывалась чудовищная картина, которую «намалевала» ГОА.
Большинство домов в центре города были раскрашены во все оттенки зелёного. Со стороны могло показаться, будто неухоженные постройки покрылись мхом и плесенью, но правда звучала гораздо страшнее: террористы активно распыляли с «кукурузников» токсины над жилыми кварталами. Более того, в целях устрашения они поджигали распылённые вещества, отчего некоторые здания полностью выгорели снаружи. Пустые глазницы окон зияли повсеместно, словно просветы в зубном строю. Полуразложившиеся тела жертв валялись неубранными по всему городу, и это только на самих улицах. Однажды в юго-восточной части города прямо в окружении трупов был замечен подорванный тяжёлый танк «Негус».
«Ну не дураки ли? — думал комиссар Кривдин, проезжая на БТР мимо остова. — Нахера было выводить тяжёлый танк на улицы города? Чтобы мускулами поиграть, попонтоваться?»
Наконец, настало время «вычёркивать» третий зиндан.
На северо-востоке Назрета боевики захватили больницу. По предварительным данным разведки, свыше пятисот человек, в большинстве своём — женщины, дети и старики — удерживались в этом здании без воды, пищи и медикаментов. На момент начала операции участились случаи голодной смерти заложников, но жестокие убийцы игнорировали все мольбы погибающих. Для устрашения прямо в окна палат были нацелены дула пушек «Мародёров». Буквально накануне операции трое заложников пытались совершить побег, но недремлющие бандиты бесчеловечным способом остановили их — расстреляли их в упор прямо из танковых орудий…
Когда «красные» подъехали слишком близко, «Мародёр» вновь забил прямо по больничным палатам! Нечеловеческий многоголосый крик раздался далеко за пределами поля брани. Обезумевшие от собственной безнаказанности танкисты перешли на бронебойные снаряды и парой выстрелов полностью оголили палату, от которой вскоре осталась безобразная пёстрая дыра, заваленная обломками коек и человечьей плотью…
Но, к чести «красных», им удалось избежать больших потерь. Стремительная атака эфиопских танкистов отвлекла их оппонентов из ГОА, тогда как пехота дала бой повстанцам у самой больницы. К сожалению, в этом бою погиб Джордж Кванза, один из лучших «бешеных» в этой операции: вместе с тремя товарищами он нарвался на растяжку, когда штурмовал здание больницы
Дальше дело оставалось за малым: эвакуировать заложников на грузовиках в безопасное место. Бандиты отчаянно контратаковали «красных», но были отброшены.
Тем временем на юго-востоке ожидал освобождения храм Святого Михаила.
Там «красные» африканцы приготовили мощный ответ на кровавые выпады неприятеля. Они не побрезговали применить прямо на городских улицах САУ «Импи». Однажды, когда доложили о наступлении большой группы повстанцев, артиллеристы дали синхронный залп в сторону жилого квартала, откуда надвигался неприятель.
— Зачем они это сделали? — вскрикнула было полевой врач Сысоева. — А если там мирные жители? Это же…
Алёна хотела сказать «преступление», но её коллега Ибатуллина опередила её:
— Спокойно! Эфиопы не такие дураки, как ты хочешь думать. Есть у них одна забавная штучка…
В самом деле, африканцы и не думали долбать фугасами жилые кварталы. После того как «Импи» дали синхронный залп в сторону шоссе, снаряды разорвались прямо в воздухе, пролетев половину траектории, и наружу выскочили какие-то белые блестящие комки. Каждый из них расправился во всю ширь и превратился в сетку, которая накрыла большинство повстанцев. Под сетками раздалась грязная ругань; незадачливые боевики бились под липкой пенькой, будто в конвульсиях, а кое-кто отдирал её от кожи с кровью.
Пользуясь случаем, в дело вступили эфиопские солдаты. Они хладнокровно добили незадачливых «бармалеев», пока те барахтались в капкане.
— У них такие самоделкины — через одного, — добавила Ибатуллина, наблюдая за действом. — Понимаю, ты приехала сюда только неделю назад, ещё ничего не знаешь… Но ты будешь тут ещё долго, а значит, увидишь, какой у них клуб юных техников…
Наряду с лобовым ударом «красные» попробовали и обходной манёвр. В 400 метрах от колонна БМП «Пантера» сделала полукруг через жилой район и остановилась около восточной стороны церкви, возле которой зачем-то остановились четыре большегруза. Но также в поле зрения попали повстанцы, которые под дулами автоматов выводили людей из храма и гнали их в кузовы:
— Внимание всем! — объявил Тэфэри Нэцанэт. — Они выводят заложников из храма! Они пытаются увезти их отсюда!
— Всё, хватит раскачиваться, — сказал комиссар Кривдин. — Садимся в БТРы и едем к храму!
Неприятель был атакован сразу с двух направлений. «Пантеры» взяли на прицел грузовики, Русские же стремительно наседали на позиции боевиков западнее церкви.
— Бейте по колёсам! — кричал Тэфэри своим стрелкам.
Сказано — сделано. Стрелки «Пантер» спустили шины на всех грузовиках, и машины так и не тронулись с места.
После того как внешней охраны не стало, впервые за много часов тревожно пропикала «Лайка».
— Что? Бомба в храме?! — недоуменно произнёс в воздух Штоколенко. — Ну уж нет, я этого так не оставлю.
Инженер склонился над парапетом церкви, из-под которого торчал странный предмет. Его стараниями бомба не разорвалась, и напрасных жертв среди гражданского населения удалось избежать.
Далее разговор был коротким: всех выживших вывезли из города на тех же «Богатырях», что совершали спасительные маршруты в течение всей операции. Удручённые собственным провалом бандиты решили не рисковать и оставили город в покое. На время…
***</p>
На следующее утро в Назрете начиналась новая жизнь.
Всю ночь в город прибывали подкрепления. Военное присутствие «красных» в Назрете возросло многократно. На время боевых действий подразделения Советской Армии и АНК становились безраздельными хозяевами города. На юго-востоке выросли две новых базы, одна из которых принадлежала русским, а вторая — африканцам. Готовились давать отпор не только террористам ГОА, которые со дня на день могли вновь атаковать город, но и Союзникам, стремительно приближавшимся к Назрету с южных границ Эфиопии…
— Это сюрреализм какой-то, — как-то сказал Дмитрий Усатов, собрав вокруг себя кучку эфиопских друзей. — Мне на гражданке доводилось видеть своими глазами горящие дома, но чтобы здания выгорали сверху донизу, да ещё и так разрисовывались (имелись в виду последствия токсинового отравления)… Моя жизнь уже не станет прежней.
Тедрос Дегу — ещё один «герой» операции — посмотрел по сторонам и, убедившись, что рядом все свои, негромко произнёс:
— А ведь этого можно было легко избежать! Командование местного гарнизона понадеялось на собственные силы, отвергнув вашу помощь, за что и поплатилось. Если бы не эта дурь начальства, такого «сюрреализма» не случилось бы.
— Это очень печально, — сказал Усатов. — А впрочем, удивляться нечему! Мы, советские люди, с удовольствием впрягаемся за чужие ошибки. Кто-то скажет, что это идиотизм, но это у нас в крови. Это — система.
Вскоре к сборищу присоединились двое однополчан Дмитрия.
— О, Димка, ты что тут делаешь? — спросил один из них. — Практикуешь английский, да?
— Так точно! Никакой МГИМО мне не даст такой практики, как живое общение с эфиопами.
Солдат заржал как лошадь:
— Ха-ха-ха! Знаем мы твою практику! После неё Зульфия тебя обхаживала, как пиздюка, забыл?
— О, а это ещё что за? — вмешался второй призывник. Его взгляд уставился на бутылочку с непонятной жёлтой жидкостью, и солдат не удержался от петросянства: — Анализы? Моча?
— Моча тебе в голову ударила! — обиженно произнёс Усатов. — Это местная медовуха, «теж» называется. Хотите попробовать? Я пробовал, ничего плохого не скажу.
— Почему бы и нет? — оживился первый. — Только не обижайся, Дим — не от хорошей жизни шутим! Не против, если выпьем из горла за нашу победу?
Усатов молча раскупорил сосуд с эфиопским зельем и угостил каждого из своих друзей. Наконец, он сделал последний глоток и разбил бутылку об землю.
— А это на счастье, — пояснил он чернокожим друзьям свой поступок. — За наше с вами счастье, comrades Ethiopians!..
Но, как ни странно, успех последней операции в целом не сильно обрадовал победителей. Полуразрушенный город, павший жертвой «художеств» террористов, ещё долго являлся участникам операции в кошмарных снах. Предстояли месяцы, а может быть, даже годы колоссального напряжения всех ресурсов и сил, чтобы восстановить мир в неспокойном регионе и вообще в стране…