СССР. Спаси и сохрани (1/2)
Июнь 1993 г.
Назрет, регион Оромия, Народно-Демократическая Республика Эфиопия.
***</p>
Над пустошами Оромии царила безлунная ночь.
Советская автоколонна в составе трёх грузовиков «Богатырь» и двух лёгких танков «Волк» продвигалась по шоссе Аддис-Абеба-Назрет. Весь путь от начала до конца представлял собой сплошную полосу препятствий, Всю дорогу водители еле сдерживали себя, что не разразиться матом на всю округу и не распугать местных жителей, которые и так не знали покоя уже третьи сутки. Пассажиры то и дело колбасились вверх-вниз, держась за скамейки и металлические балки, даже несмотря на осторожную езду водителей. Транспортные грузовики «Богатырь» едва оправдывали своё громкое название; они ехали по каменистой горной дороге, которая к тому же серьёзно пострадала в результате диверсий ГОА. Воронки от взрывов торчали через каждый километр, а ещё чаще попадались неразорвавшиеся мины; лишь благодаря сканерам «Волков» удавалось безопасно объезжать их.
Наконец, «красные» миновали ущелье и вышли на открытую местность. Перед ними открылись два поворота в стороны, превращавшие дорогу в былинное распутье.
— Всё, приехали! — облегчённо вздохнул водитель головного танка. — Все там в порядке? Успеваем?
— Успеваем, — ответил водитель первого грузовика. — Все в порядке, жалоб нет.
— Чёрт, а ведь мы ещё и без карты! Ну да ладно. Товарищ, поезжай налево, а я двинусь вправо и осмотрюсь как следует.
Колонна разделилась на две части. Одна часть взяла курс налево, вторая — направо.
Что же привело ребят в это гиблое место?
Накануне в эфиопском городе Назрет сложилась критическая ситуация. Боевики Глобальной Освободительной Армии, поддерживаемые западными спецслужбами, под покровом ночи подвергли город масштабной химической атаке, после чего ворвались в жилые кварталы. Ошарашенные внезапным нападением войска Африканского Народного Конгресса понесли колоссальные потери и оказались на грани сдачи города. Выжившие гражданские эвакуировались в безопасные районы, а тех, кто остался, бандиты взяли в заложники. На вторые сутки сражения части АНК, отрезанные от связи с Аддис-Абебой, контролировали только северо-западную часть города; противник крепко держал их «за яйца». ГОА полностью отрезала энерго- и водоснабжение, чем поставила Назрет на грань гуманитарной катастрофы.
При таких обстоятельствах командование советских войск в Восточной Африке направило военный отряд на помощь эфиопским товарищам. Перед отрядом была поставлена задача: оказать содействие в освобождении и эвакуации заложников. Но перед этим предписывалось найти и восстановить заброшенную советскую базу, расположенную в предместье Назрета. Лишь после этого имело смысл отправляться спасать мирных жителей…
К счастью, база нашлась быстро. Вскоре после этого отряд воссоединился.
Комиссар Николай Кривдин, командир мотопехотной группы, принялся осматривать каждый закоулок. При свете зажжённых фар машин он осмотрел каждую постройку и заключил:
— Непорядок… Инженеры, быстро привести базу в форму!
Часть инженеров отделилась от отряда и направилась в сторону зданий. Инженер Игорь Штоколенко последним отправился вслед за ними, но Кривдин остановил его:
— Штоколенко, отставить! Молодые ребята сами справятся. А ты ещё нужен в городе — там взрывчаток как у дурака фантиков.
Инженер послушно остался на месте. Наверняка «бармалеи» заминировали городские улицы, поэтому помощь опытного Штоколенко в их расчистке была крайне необходима.
Тем временем база вновь приходила «в форму», как выразился товарищ Кривдин. Инженер на заставе поймал сигнал из Назрета. Сквозь белый шум отчётливо донеслись звуки выстрелов и отчаянные крики солдат.
— Товарищ командир, я поймал сигнал из Назрета, — доложил он. — Бои не прекращаются ни на минуту. Нашим друзьям не дают покоя даже ночью.
— Чёрт, надо спешить, иначе всё пропало, — сказал комиссар. — По машинам! Едем в Назрет.
Без колебаний весь отряд двинулся в город. База вновь опустела, но ненадолго — свежие силы были уже на подходе…
***</p>
Русские наконец-то почтили своим присутствием многострадальный город. В момент их прибытия эфиопы сражались, как львы, из последних сил. В условиях полного отсутствия связи они не знали о грядущем прибытии советских друзей и уже не верили ни в чью помощь. Оставшись без продовольствия, горючего и медикаментов, африканцы воевали на чистом энтузиазме, который абсолютно не «вывозил» в битве с жестоким, беспринципным врагом. В южной части города, контролируемой боевиками, валялись вперемешку горы трупов эфиопских солдат и мирных горожан. Судя по огромному количеству покрытых зеленью тел, большинство были отравлены боевыми токсинами. А прямо сейчас по оставшимся в строю солдатам били «Стрелы». Все виды боеголовок — и фугасные, и химические — обрушивались на несчастных эфиопов. В некоторых местах лихо контратаковали танкисты АНК, но их ярость не влияла на расклад сил…
Но в одну минуту упадническому настроению пришёл конец.
В поле зрения эфиопов оказались четыре машины с красными звёздами. Опешившие от неожиданности, они даже не поприветствовали вновь прибывших, но тем не менее это событие не осталось незамеченным. Весть о подмоге подобно вирусу разлетелась по позициям африканцев, и на весь квартал раздался хор воодушевлённых возгласов:
— Hooray, comrades! Ура, товарищи!
— Long live the Soviet Union! Да здравствует Советский Союз!
— Спасибо, что вы с нами! Да здравствуют русские!
Русские остановились на западе Назрета. Один из «бешеных» — линейных стрелков Конгресса — выбежал навстречу солдатам, когда они собирались выдвигаться вглубь города. Весь запыхавшийся, растрёпанный, истекающий кровью, он еле дышал и опирался на ложе автомата, как на трость.
— Я — сержант Тедрос Дегу, — прохрипел стрелок на ломаном русском. — Идите за мной, я покажу вам наш штаб.
— Неважно выглядите, товарищ! — сказал комиссар Кривдин и обратился к девушке — полевому врачу справа от него. — Чего тормозим? Человек погибает!
Полевой медик Алёна Сысоева кинулась на помощь до того, как на неё «наехал» комиссар. Судя по реакции слабо понимавшего по-русски Тедроса, о причине остановки русских он догадался лишь по красному кресту девушки. Когда Алёна дала ему глотнуть воды из бутылки, он жадно вцепился губами в горлышко и зашевелил ими, словно держал во рту соску.
«Забавный какой, — подумала девушка. — Должно быть, весь иссох от жажды».
Осушив полбутылки, Тедрос сказал:
— Спасибо, а теперь пошли.
Русские проследовали за «бешеным» в командный пункт эфиопов в шестистах метрах от их конечной остановки. Там они получили координаты мест, в которых террористы удерживали заложников. Краткому брифингу предшествовала череда знакомств с местными бойцами. Так как большинство из них плохо понимали по-русски, было решено общаться по-английски. Призывник Дмитрий Усатов, самый сильный в отряде «знаток» английского языка, взял на себя роль переводчика.
— Наши сограждане томятся в этих четырёх местах, — пояснил Тедрос Дегу, показав на карте ключевые объекты. — Каждое из них укреплено «стингерами» и обложено минами. Будьте осторожны.
Тем временем повстанцы, прознав о появлении русских, пришли в небывалую ярость. Пожалуй, у террористов ни от кого не подгорало так жёстко, как от этих вездесущих «краснопёрых», сующими свой длинный нос куда ни попадя. Антисоветски настроенные оромо,<span class="footnote" id="fn_30556190_0"></span> составлявшие костяк местной ячейки ГОА, были готовы даже оставить на время в покое амхара,<span class="footnote" id="fn_30556190_1"></span>, чтобы разделаться с ненавистными русскими.
— Сначала занимаем оборону у командного пункта, — приказал Кривдин. — Всё внимание — на ракеты! Боевики шпарят всеми наличными боеголовками. Аж небо стало такое зелёное.
И вправду, концентрация токсинов в городе была аномальной высокой. Ядовитое облако вздымалось высоко над городом, отчего ночное небо обретало зеленоватый оттенок. Зульфия Ибатуллина, второй медик отряда, даже дважды протёрла глаза: уж не мерещится ли ей это чудо?
— Это не глюк, Зуля! — сказала ей Сысоева. — Это токсинов так много.
Тем временем вовсю шли приготовления к обороне. Экипажи лёгких танков проводили разведку боем, пока пешие зенитчики занимали позиции на самых верхних этажах зданий, до которых не доставали ракеты противника. По задумке Кривдина они должны были сбивать летящие баллистические ракеты.
— Они близко! — объявил комиссар. — Все по местам!
***</p>
Повстанцы атаковали позиции «красных» одновременно с двух направлений — с севера и востока.
Севернее командного пункта оборонялись эфиопы. «Бешеные» продемонстрировали виртуозное владение боевой руганью. Джордж Кванза, доброволец из Танзании, был одним из самых крикливых; из его уст вылетали традиционные «son of a bitch»<span class="footnote" id="fn_30556190_2"></span> и «fucking bastard»<span class="footnote" id="fn_30556190_3"></span>, которые притягивали внимание противника. Высунувшись из оконного проёма, никого не боясь, он бросал в толпу повстанцев:
— Come here, you bastard!<span class="footnote" id="fn_30556190_4"></span> I'll kill you!
Периодически Кванза вздымал над головой средний палец и кричал:
— Fuck yourself!
Ярость противника достигла предела. Танзаниец вспомнил об осторожности и спрятался за остовом дома. Он дождался, когда озверевший повстанец поскачет в его сторону и поравняется с ним, и со всей дури всадил ему штык в бок. Раззадоренные примером Кванзы, товарищи двинулись в контратаку, но были остановлены надвигающимся химическим трактором. Тогда в дело вступили бронебойщики, которые быстро раскатали машину на металл…
Да, с приездом «старших товарищей» африканцы значительно осмелели и на местах даже сотворили чудеса. Так, командир «Красного дьявола» Сэйюм Афеворки один на один столкнулся с танком «Мародёр» на узкой улице. В стычке лоб в лоб у него не было шансов, но габариты машины давали больше возможностей для манёвров на узкой улице. Экипаж Сэйюма нашёл лазейку для выхода в тыл и, пристроившись за кормой «Мародёра», навязал игру в жмурки. Особенности конструкции танка ГОА сыграли с ним злую шутку: жёстко закреплённая башня «Мародёра» сильно суживала угол обстрела, а без стабилизатора огонь на ходу был невозможен. Пока несчастные боевики вертели машину влево-вправо, Сэйюм всадил порцию снарядов в кормовую часть и пустил танк на металлолом.
Русские отражали наступление бандитов на востоке. К ним примкнул небольшой взвод эфиопов, в числе которого воевал и Тедрос Дегу.
«Красные» усилили оборону на своём участке. Инженер Штоколенко и его напарник Анастасьев возвели по небольшому бункеру на пять человек. Комиссар Кривдин принципиально отказался прятаться от огня и встал бок о бок с теми, кому не хватило места в бункерах. Под его руководством брань эфиопских стрелков в сочетании с боевыми кличами звучала в разы страшнее.
Лёгкие танки «Волк» взяли на себя отвлекающие манёвры, которые помогали пехоте выжить при столкновении с боевой техникой. Особое внимание уделялось токсичным тракторам, которые в большом количестве надвигались на позиции русских.
В ответ на бесконечные виляния боевики распылили на танки коррозийную жидкость. Под воздействием оной броня стала настолько податливой, что легко пробивалась даже из автомата. А подоспевшие гранатомётчики неприятеля лишь ускоряли гибель танкистов.
— Так мы не выдержим! — жаловался командир первого «Волка».
Но эти жертвы не оказались напрасными. Пользуясь отвлечением внимания, активно поработали «красные» бронебойщики. Африканские танкисты подоспели несколько позже, но помогли поставить точку в бесчинствах вражеских «химиков». После этого они пустились было в погоню за «Стрелами», но опоздали — ракетчики заблаговременно снялись с позиций и отступили вглубь города.
Что до противоракетной обороны, спонтанно организованной Кривдиным, то она работала с переменным успехом. Зенитчики стреляли по боеголовкам неуправляемыми ракетами; в итоге из четырёх пущенных со «Стрел» ракет достигали цели только две. Но и укрытия постепенно разрушались под фугасами, что побуждало ускоряться с перемещениями и поиском новых позиций.
— «Кукурузники»! — объявил один ПВОшник.
Это был апогей террористического бешенства. ГОА всегда было не занимать радикализма в выборе средств ведения войны, и они использовали старые самолёты «Самум» для распыления отравляющих веществ. Но русским зенитчикам было не до страха даже перед такими монстрами, и их огонь не заставил себя ждать.
Вскоре им удалось записать на свой счёт один «Самум». Пилот второго самолёта поступил хитрее: он не торопился открывать клапан шланга, а спокойно вошёл в мёртвую зону, распылил токсины и поджёг их буквально в нескольких метрах от позиций зенитчиков…
***</p>
Светало.
Спустя два часа после въезда в город «красные» по-прежнему отсиживались в обороне. Со старой базы к ним прибыло небольшое подкрепление в виде трёх БТР «Серп» и стольких же «Голиафов». Поскольку на местном военном заводе не нашлось чертежей техники потяжелее, русские довольствовались мелкими сошками вроде «Голиафов» и «Серпов». Но самым большим подарком стала уцелевшая документация к ремонтному грузовику, который на момент нового затишья ещё собирался на заводе. Русские с нетерпением ждали его прибытия и сожалели, что он не оказался раньше, когда танкисты погибали под кислотным дождём. Не менее желанным другом «Богатырь-М» был и для африканцев, которые также не отказались бы от услуг ремонтников.
Кроме того, невероятной большой удачей стала дронная будка, на которой каким-то чудом уцелели чертежи разведывательного дрона «Лайка». Этот маленький «искусственный спутник» пригодился бы при обследовании территории на наличие мин. К сожалению, «Лайка» была единственным доступным образцом, но «красным» хватало и её для полного счастья. Один такой дрон составил им компанию после первого столкновения.
Заметно окрепли африканские союзники. Из Аддис-Абебы к ним прибыла своя подмога в лице колонны БМП. Конечно, не густо на фоне превосходящих сил террористов, но «красные» усматривали такой неочевидный плюс, как относительная устойчивость брони перед ДДТ, что было актуально в условиях химического апокалипсиса. Но как реализовать это достоинство на практике?
Поутру «красные» наконец-то приступили к освобождению мирных жителей. Первым делом было решено штурмовать птицеферму — ближайшее к их позициям место, где томились гражданские. Положение осложнялось тем, что между текущими позициями «красных» и птицефермой пролегала обширная зона, затуманенная отравляющими веществами и, скорее всего, усеянная минами. Таким образом, без помощи медиков и дронов-разведчиков невозможно было обойтись.
На пути к птицеферме «Лайка» зафиксировала сразу две взрывчатки. Медики тщательно обработали прилегающую местность детоксикантами.
— Ну, ни пуха ни пера, Вячик! — сказал Игорь Штоколенко.
В паре с инженером Анастасьевым он быстро обезвредил взрывчатки. И так постепенно, шаг за шагом, они расчищали путь к птицеферме. Гренадёры, помня об угрозе ответной атаки, укрывались в постройках на очищенной от ядов местности. Но врага так и не было в районе дороги, и инженеры спокойно выполняли свою работу.
— А «бармалеи» умные ребята, — как-то заметил Слава Анастасьев, перерезая кусачками контакты мины. — Видят, что их труды насмарку уходят, а терпеливо ждут нас.
— То ли ещё будет, — возражал ему Штоколенко. — Если налетят «кукурузники» и подожгут токсины, сгорим все к херам.
Вскоре русские угодили под вражеский обстрел. Чем тоньше становилась ядовитая завеса, тем отчётливее повстанцы видели подступающих «красных», и они открыли огонь из автоматов.