76. Прибежище. (1/2)

За мной перестали следить, и я почти вернулся в статус примерного горожанина: молча ходил одними и теми же дорогами, не поднимая глаз и не задавая себе вопросов.

Но теперь я знаю, что больше всего можно услышать и увидеть, когда твои губы сомкнуты, а глаза опущены в землю. Как паук, я захватывал всё, что оказывалось рядом, притягивал ближе и потом пожирал, не насыщаясь и не успокаиваясь.

И вот однажды я обнаружил себя замершим у дороги и смотрящим на дом напротив. Самый обычный дом, каких сотни. Но меня привлекла в нем всего одна деталь – дверь с грязным окошком. Я перешел улицу и осмотрелся. Неужели никто не видел того, что видел я?

А видел я то, чего не может быть – заброшенный магазин за посеревшим стеклом. Дешевые прилавки, грязные полы и обшарпанные стены. Но его существование было недопустимо, ведь сразу слева располагался салон антресолей, а справа – крематорий для грызунов и домашних рыб. Я видел их через стеклянные стены. Такой большой заброшенный магазин просто не мог поместиться между ними!

Я осмотрелся еще раз, разрешил себе погладить грязное стекло. Сам не заметил, как схватился за ручку, толкнул дверь и шагнул за нее. И ничуть не удивился увиденному. Не было здесь никакого магазина. Я оказался в длинном узком коридоре. За дверным окошком позади меня, ничего не подозревая, шли по своим делам люди. Мне следовало вернуться к ним. Мало ли сколько в городе непонятных мест. Но меня манило вперед. Туда, откуда лился золотой свет и странное пение.

Я приближался к ним. Голоса становились громче и наконец заглушили мой ответственный внутренний голос, все время твердивший: «Что ты творишь? Тебе нельзя делать ничего подозрительного. Возвращайся назад!»

Я вышел в большой, со всех сторон окруженный кирпичной стеной двор. В центре него стояло раскидистое дерево. Его ствол оплетали золотые гирлянды, а с ветвей свисали фонарики и лампы. Его огромные, шуршащие листвой лапы накрывали весь двор. Как дерево живет здесь? Ведь над ним нет солнца. Только глухие стены и высокий потолок.

Везде на деревянных настилах сидели и лежали люди. Кто-то пел, кто-то читал вслух, кто-то рисовал узоры на чужой коже. Я обошел весь двор, разглядывая их блаженные лица, пока что-то не потянуло меня за рукав. Я посмотрел вниз. На меня таращилась маленькая коротковолосая девушка. Вся ее одежда была сшита из ярких лоскутов, а запястья и шея закованы в ожерелья и браслеты.

– Кто ты такой и как сюда попал? – прошептала она, притягивая меня к себе.

– Через ту странную дверь. Что с ней такое? – также зашептал я, хотя в этом не было нужды. Никто не обращал на нас внимания.

– Смысл не в двери, а в том, что скрывается за ней.

– И что же это?

– Великая тайна.

Как драматично. Я хотел съязвить в ответ, но оцепенел. С самого начала, как только я шагнул за дверь, какое-то незнакомое чувство тревожило меня. Оно кололо мне спину, и только теперь я его распознал и ужаснулся.

– Здесь же нет камер, – прошептал я и уставился на стены, боясь закрыть глаза хоть на секунду.

– Это ни к чему. Здесь нет диктатуры Невербального правительства и его обмана. Здесь всё правда и свобода, и, как видишь, мир не рухнул, – она помахала рукой у меня перед лицом. – Ты что, наблюдатель?

Я кивнул, и девушка тут же повалила меня на землю и закрыла мне глаза. Я старался сбросить ее, но она намертво в меня вцепилась.

– Прибежище живет и ничего не боится. Не смей пятнать его своими глупыми страхами. В конце концов это дурной тон – пялиться на наши стены. Понял?

Я еще немного подергался, а потом обмяк и сдался. Девушка отпустила меня и вернулась на свое место, а я лежал, раскинув руки, пока теплый свет заливал мое лицо, и впервые за долгое время все понимал.

– Вы еретики. Вы в золоте, которого не видно.