75. Слабость. (1/2)

Мы с Нир сидели в кафе уже несколько часов. Я пытал ее расспросами о путешествиях и других городах. Везде ли Тьма такая жуткая и неизученная? Есть ли места, где к ней относятся хоть немного иначе? Она послушно отвечала на все вопросы и одним только отсутствием подозрительности влюбляла в себя еще больше. Ей было плевать на теории и недомолвки. Они проходили мимо нее, не мучая и не тревожа.

Ничего нового я так и не узнал. Другие посетители неотрывно смотрели на нас. Я так привык к этим взглядам, что уже не замечал их. Нир беззаботно рассматривала прохожих и время от времени переплетала волосы. Простые пышные косы со временем превратились в настоящие золотые скульптуры, устраивающие на ее голове бескровные, но жестокие бои.

– Неужели никого в этом мире ничего не смущает? – в сотый раз пробормотал я себе под нос и тут же почувствовал резкую боль под коленом.

Нир ударила меня ногой и спрятала лицо за вьющимися локонами. Только ее наглые глаза насмешливо смотрели мне за спину. На стул рядом со мной упал Благо. Он выглядел помятым и уставшим. Под глазами темнели круги, кожа посерела, одежда была несвежей. Он уткнулся лицом в ладони и с силой потер глаза. Нир с нежностью пригладила его взъерошенные волосы.

Над нашим столиком повисло молчание. Благо сутулился и жевал принесенную еду, а я сидел слишком прямо и не мог вспомнить ни одной простой темы, на которую можно было бы поговорить в кафе. Нир попыталась дотронуться до моей ноги, но Благо почувствовал это и пресек попытку. Стол задрожал, а я зашипел. Кость на щиколотке загудела от нового удара.

– Ну, я пойду, – усмехнулась Нир и вышла из-за стола.

Я хотел бежать за ней, но понимал, что лучше этого не делать, так что просто свирепо смотрел, как Благо жует свое пересушенное мясо и отвечает мне бесстрастным взглядом.

– Пошли, – сказал он, набив рот оставшейся едой, и бросил салфетку на стол.

Казалось, что мы бесцельно блуждали по улицам, но после очередного поворота вышли прямо к маленькому куску Тьмы. Она росла в безлюдном переулке. Благо велел мне подойти к ней ближе, а сам встал позади. Он вложил мне в руку гладкий камень.

– Бросай.

Я ошеломленно уставился на соседа, но он повернул мою голову к Тьме и поднял в воздух мой сжатый кулак.

– Тут же везде камеры, – пропищал я и постарался опустить руку.