Часть 15 (1/2)
Вернулись мы с Джесси далеко за полночь, и, хотя больше мы с ней не разговаривали, в моей душе осталось ощущение какого-то странного, незнакомого тепла. Джесси выглядела немного расстроенной, но в то же время умиротворенной, словно она получила ответы на все свои вопросы. Я же пребывал в состоянии полного раздрая, чего со мной за всю мою жизнь еще ни разу не случалось. С одной стороны, как ни крути, но мне было очень приятно знать, что я ей дорог и нужен, причем именно я, и именно такой, каким я стал. С другой стороны, я и сам не понимал себя, что же я ощущаю в ответ на ее чувства и признания. Назвать это чем то похожим на любовь язык не поворачивался, и, хотя я за всю свою жизнь так и не успел узнать, что же такое настоящая любовь, но прекрасно понимал, что на нее это тепло в моей груди не совсем похоже. Скорее всего, это привязанность, или непонятная странная, иррациональная нежность. Не такой я себе представлял любовь. Впрочем, опять же, а что я о ней могу знать? В конец запутавшись в своих ощущениях, мыслях и чувствах, я сдержанно пожелал Джесси спокойной ночи, очень удачно увернулся от ее поцелуя и, проигнорировав ее немного обиженный взгляд, стремительно проскользнул в свою каморку. Спать не хотелось, но и общаться с кем-то еще тоже желания совсем не возникало.
Едва я упал на кровать и закрыл глаза, как перед моим внутренним взором возникло очень недовольное лицо Пресветлой. Минерва ехидно приподняла бровь, а затем поинтересовалась: - Та-ак! Любовные интрижки заводим?
Я от неожиданности чуть не скатился с кровати, но взял себя в руки, и в тон ей, не менее ехидно, ответил: - Ты о чем? Какие интрижки вообще могут быть у смертника?
- Ну-ну, мне-то можешь чушь не городить, - отмахнулась Богиня. - Я, видишь ли, все вижу и знаю. Тепла и ласки захотелось? Поцелуйчиков, обнимашек? А заслужил ты их? И о девочке подумал? Она к тебе всей душой, а ты? У тебя ведь к ней никаких серьезных чувств нет. И не может быть. Хотя бы потому, что... Впрочем, вот это я тебе не собираюсь говорить. Все, что я хотела тебе сейчас сказать: не отвлекайся на всякую ерунду, так как в очень ближайшее время у вас грядут достаточно серьезные проблемы, и на любовь-морковь не будет ни времени, ни желания. К сожалению, больше я тебе ничего сказать не могу - сам напряги свою память и вспомни, что вас должно ожидать. А насчет девочки - лучше просто забудь обо всем, что у вас успело произойти, и не допускай подобного в будущем. Избавишь от боли и себя и других.
Прежде, чем я успел что-то ответить на ее слова, Минерва растворилась в полумраке комнатки, оставив меня в глубоких раздумьях. Я понимал, что она права и у меня нет сейчас ни времени, ни возможностей заводить с кем либо какие-то серьезные отношения. На интрижки же меня никогда в жизни не тянуло. К тому же я понимал в глубине души, что Джесси - не тот человек, который мне нужен. Да, она меня любит, и ее любовь честная и настоящая, но вот любит она того меня, каким я был давным-давно, до Нибельхельма, до Дженовы, до моих многочисленных смертей. Немного идеалистичного, правильного героя, а не то чудовище, в которое я сейчас превратился. Да, она говорит, что знает все обо мне, что она видела какие-то секретные документы и архивы, и ее ничего не пугает, но она слишком наивна, чтобы до конца понимать всю глубину моего падения. Единственный человек, который на самом деле мог бы меня понять, и явно не боялся того, во что я превратился - это... Но нет, я даже мысленно запрещал себе произнести это имя. Я тяжело вздохнул и присел на край кровати. Остатки сна как рукой сняло.
В дверь робко поскреблись. Я, думая, что это снова вернулась Джесси, шагнул к двери и приготовился было решительно выдворить ее, но замер на пороге, встретившись взглядом с обеспокоенными зелеными глазами цветочницы. Аэрис чуть замялась в дверях, а потом робко спросила у меня: - Ты еще не спишь? Я войду? Можно?
Я отошел вглубь комнаты, пропуская ее внутрь, и вопросительно на нее посмотрел: - Уже поздно. Почему ты не спишь? Что-то случилось?
- Я за вас переживала, - тихо произнесла девушка, присаживаясь на край моей кровати и аккуратно расправляя складки на юбке своего розового платья, словно это было самым важным делом в ее жизни. - Уэдж мне сказал, что вы с Джесси пошли поговорить. Вас долго не было. Когда Баррет вернулся, он рассказал, что сегодняшняя вылазка была неудачной, и они приехали раньше вас с Джесси. Он объяснил, что вы остались отвлекать от них погоню. Я... мы с Марлен очень переживали. А потом вдруг пришла одна Джесси, очень сердитая, и сказала, что ты идиот, ничего не понимаешь... А потом вы с ней уехали. Уэдж мне сказал, что вам надо поговорить. Что ты ее обидел, и хочешь с ней помириться, и что вы... ну, вместе теперь, да? - она как-то странно посмотрела на меня, словно ей было больно подобное произносить.
- Уэдж не так понял, - я вдруг почему-то смутился, и попытался оправдываться. - Мы не вместе. Я не встречаюсь с Джесси. Да, она сказала мне сегодня, что я ей очень нравлюсь, но я не могу ей ответить тем же. Что, собственно, я и объяснил ей.
- Ты ее не любишь, - просто констатировала Аэрис. - С твоей стороны было очень честным сказать ей об этом, хотя и немного жестоко.
- Я думаю,что лучше сразу выяснить отношения, чем потом причинять ей боль и страдания, - покачал я головой. - Она очень хорошая и добрая девочка, но для серьезных отношений этого мало. Да и не в этом дело. Ты же в курсе, зачем я тут. И насколько долго буду оставаться. Но не будем об этом... Знаешь, я внезапно встретил сегодня кое-кого. Одного... человека из моего прошлого, - я вспомнил слова Кунселя про Шин-Ру и миссию Фейра. - От него я кое-что узнал. Про твоего возлюбленного...