Часть 1 (1/2)

- Сиди и не дергайся! – Тифа злится, но я прекрасно ее понимаю. В отличие от Айрис, у нее «Здесь и Сейчас» есть ко мне не просто претензии. Нибельхельм сгорел. Ее родители убиты. Моими руками. И то, что я сейчас воюю за «Аваланчу», этого, увы, не отменяет. Тифа затягивает шнуровку платья на моей спине с такой яростью и остервенением, что мне начинает казаться, она себе представляет на месте шнуровки мою шею.

- Уложи ему волосы в прическу, - лениво советует Баррет, прикуривая вонючую дешевую сигару. – А то такое ощущение, что эту «бабу» уже взвод ТУРКов отымел.

- Спасибо, Уоллес, я тебя тоже люблю, - цежу я сквозь зубы. – Может, еще бантик мне завяжете? Розовенький?

Какого Багамута я вообще ввязался в эту дурную затею? Минерва будет рада посмотреть на этот цирк. Впрочем, есть ли у меня другой выход? Баррет довольно ржет: - Да-да, детка, бант обязательно тебе найдем. И непременно, мать его, розовый!

Аэрис тихо касается моей руки и шепчет: - Не обращай внимания. Он просто выделывается. А причешу я тебя сама, а то Тифа, кажется, тебе просто все волосы выдернет.

- У нее есть для этого повод, - фыркаю я. Странные у нас сложились отношения с этой маленькой цветочницей-цетра. Я убил ее. Там. Теперь искупаю свою вину Здесь, и должен ее защитить любой ценой. Во всяком случае, Минерва на это явно намекнула, когда я снова очутился в Потоке Жизни, после своей очередной смерти. Умирать было не больно, я уже привык к этому за столько-то раз. Просто было немного не по себе от осознания, что снова сделал не то, что нужно, и не так… Хотя, нет, кому я вру-то? Да и не умею я врать. Умирать было паршиво и очень больно. И морально, и физически. Снова повторяются и эта проклятая зелень, и хор возмущенных голосов, вопящих на все лады, что я – чудовище, и что таким, как я, тут не место. И невозможность ни раствориться без остатка в этой проклятой энергии, ни заткнуть их, хотя бы на мгновение, ни обрести долгожданный покой. Все правильно: таким, как я, там не место. Я действительно чудовище. Никому, по сути, не нужное, орудие для достижений чьих-то там целей. Сломанное орудие. А куда выбрасывают ненужные вещи? Правильно, вот только Лайфстрим – далеко не свалка, сюда уходят чистые и невинные души, одной из которых я лично не являюсь.

Так вот, получив в очередной раз смертельный удар от своего вечного оппонента, я снова оказался в этом треклятом месте, но в тот раз я был там не один. Я явно ощущал чье-то присутствие. И это был не дух, а такой же человек, как и я. Точнее, не-человек. Чья-то мощная магическая аура буквально физически осязалась в потоке этих ярких зеленых искр, и я почему-то совсем не удивился, услышав за своей спиной насмешливый женский голос: - Ну что, тебе не надоело еще шастать туда-сюда?

Золотая фигура с черно-белыми крыльями буквально выплыла из зеленых волн Лайфстрима. Минерва довольно улыбнулась, опустила свои крылья, и заглянула мне в глаза. От ее взгляда по позвоночнику пробежал предательский холодок, и стало совсем уже неуютно. Богиня словно удовлетворилась тем, что увидела, и констатировала: - Нет, не надоело. Иначе давно бы разорвал этот круг.

- Ты, верно, издеваешься? – интересное дело, выходит, это я так развлекаюсь? Умираю и воскресаю от нечего делать? – Я, по-твоему, совсем умалишенный? Разорвать круг? Как ты себе вообще это представляешь? Лайфстрим не принимает ни мою душу, ни мое тело.

- Так сделай, чтобы он тебя принял! – рассмеялась Богиня. – Всего-то и дел… Люди - такие люди!

- Я не совсем человек, - напомнил я ей. – И твои загадки отгадывать нет желания. Поток Жизни не примет меня ни за какие коврижки, хоть я всю Планету переверну вверх тормашками.

- Ну, Планету переворачивать не стоит, равно как и кидать в нее всякой дрянью, типа Метеора, - Минерва наконец сделала серьезное лицо. – Ты убил девочку. Я могла простить тебе все: твое происхождение - ну, тут ты не виноват. Твое сумасшествие. Тут тоже не совсем твоя вина. Твою месть Корпорации. Тут я вообще тебя поддержу обоими руками. Мне не нравится то, что они творят с Планетой… И прерванные тобой жизни я все готова простить, ибо ты – человек военный, а на войне не рассуждают, и, похоже, не думают головой. Но вот девочку я не прощу. Она – последняя из рода Хранителей этой Планеты. А ты, в принципе, убил ее ни за что. Она лично тебе зла не делала, да и бить в спину некрасиво не только для бывшего героя, но и вообще для имеющего хоть какие-то моральные принципы человека.

- Клауду это скажи, - прошипел я. – Это он у нас в спину бить любит. Лицом к лицу силенок маловато… Но, да, ты права. Девчонку я зря убил. Хотя, она не такая уж и безобидная. Если ты хорошо помнишь обстоятельства, при которых все это произошло.

- А, - Минерва отмахнулась. – Ну, призвала бы она Святость. Что сильно поменялось бы в этом насквозь прогнившем мире? Хотя лично ты, возможно, и огреб бы по полной. Зато, в результате этого, давно бы стал частью Потока и не мотался, как неприкаянный, туда-сюда. И не действовал мне на нервы.

- Спасибо, просветила! – я разозлился еще больше. – Значит, мне надо было кротко стоять в сторонке, и ждать, когда она меня прибьет? Не слишком ли странный способ прервать эту череду воскрешений?

- Не слишком. Святость – самое оно то, что нужно было лично тебе, чтобы избавиться от того паразита, что живет в твоем теле, и не пускает тебя в Поток, - Минерва выглядела внезапно постаревшей и уставшей. – Пойми, ты ведь тоже Дитя этой Планеты, и у меня за тебя тоже болит душа. Вот ты мне дерзишь, а сам-то тоже мучаешься? И мне на это больно смотреть. Не было бы в тебе этого космического мусора, давно приняла бы тебя к нам. Ты мальчик умный, и я кое-что сейчас тебе скажу, а там ты сам решай, как тебе с этим жить дальше. Ты ведь тоже - цетра. Правда, не такой чистокровный, как та девочка. Та тварь, которую ты считал своей матерью, прилетела к нам из глубин космоса. Впрочем, ты читал дневники своего непутевого отца. Так вот, выглядела эта тварь, мягко говоря, совсем не так. То, что ты видел в реакторе – тело Древней правительницы Цетра. Ценой своей жизни она победила эту дрянь, и заключила ее внутри своего тела. Но Дженова не умерла, а вполне себе вольготно расположилась в ее теле, и приняла ее облик.

- Ты хочешь сказать, что Ходжо вводил мне не только клетки Дженовы, но и ДНК Древних? – ужаснулся я. – Выходит…

- Ну, ты сделал правильные выводы, - Минерва покачала головой. – Я же говорю, ты очень умный мальчик. И я предлагаю тебе сделку. Ты умрешь в последний раз, и я приму тебя в поток Жизни. Но не раньше, чем ты спасешь Аэрис.

- Каким образом? – удивился я. – Она уже мертва…

- Я отправлю тебя назад. Извини, но совсем далеко забросить тебя не получится, так как твоя вторая сущность этого не даст сделать. Дженова все еще сильно влияет на тебя. Но немного ослабить ее я могу.

-И… куда? А главное, как и от кого я буду ее спасать? От себя? – голова пошла кругом от таких перспектив, но этот вопрос я додумался задать.

- От кого, сам увидишь, - загадочно улыбнулась Минерва, и мне ее улыбка очень не понравилась. – А насчет времени… Через пару-тройку лет после Нибельхельма тебя устроит?

- Багамут тебя раздери, - взвыл я. – Какого Ифрита лысого? И ты наивно думаешь, что после Нибельхельма я что-то смогу ТАМ сделать?

- Хочешь жить – умей вертеться, - фыркнула Минерва. – Точнее, хочешь достойно уйти… В-общем, Нибельхельм – твой крест, и тебе его нести. Сам думай, как будешь выпутываться. Что до остального - условия сделки таковы: ты спасешь Аэрис, поможешь ей активировать Святость, остановишь Веапона, предотвратишь гибель мирного населения, ну, и, уничтожишь Метеор. Потом можешь спокойно погибнуть, и я позабочусь о том, чтобы Лайфстрим тебя наконец-то принял.

- Спасибо, - огрызнулся я. – Всего-то ничего. Совершить двенадцать подвигов Геркулеса, в то время, как за мной будет гоняться все то самое мирное и не очень население, которое я и должен еще спасть. А Метеор я сначала призвать буду должен, а потом сам же и останавливать? Что-то логики не вижу.

- А ты как думал? По грехам и искупление, - Минерва неопределенно пожала плечами. – Что будет легко, лично я не обещала. Насчет Метеора, знаешь ли, найдутся добрые люди, которые его лично для тебя призовут.

- Странное у тебя понимание добрых людей, - мне наш разговор нравился с каждой секундой все меньше. – Впрочем, и на том спасибо.

- Значит, согласен? – Минерва снова заглянула мне в глаза и подытожила. – Согласен. Ну что же, тогда…

Перед глазами все поплыло и я провалился в милосердную в своей тишине темноту…

…Аэрис осторожно трогает меня за запястье, и я понимаю, что в мыслях опять вернулся к тому разговору с Минервой. Цветочница смотрит на меня своими ясными зелеными глазищами, и мне становится неуютно под ее таким понимающим и всепрощающим взглядом. Не смотри на меня так, я же убил тебя!

- Сиди смирно, я постараюсь осторожно, - она достает из сумочки небольшую расческу и задумчиво разглядывает мои волосы. – Красивые. Не стоит их портить бантами. Да и не к лицу тебе всякие заколки, они от глаз отвлекают.

- Ты его, это, покрась! – советует Баррет, потягивая пиво из жестяной банки. – Дон любит ярких женщин, а это - моль бледная. Он на него не купится. А я не хотел бы, чтобы в его бордель пришлось отправлять тебя или Тифу.

- Может, хоть пивом поделишься? – язвительно спрашиваю я. – А то отдуваться-то мне в этом цирке с космоканьенскими псами придется. А на трезвую голову изображать из себя шлюху я пока морально не готов.

- Вот вытрясешь из этого засранца все сведения, тогда и поговорим насчет пива, - отмахивается Уоллас. – Нам там пьяный агент не нужен. Еще напортачишь опять чего, а мы – разгребай по полной.

- Все никак не простишь, что угнал для вас шин-ровский вертолет? – я мрачнею. – Ну, извини, надо было вас там оставить, чтобы ТУРКи всех перестреляли нахрен, а потом с почестями похоронить. Так, что ли?

-Да нет, - Баррет морщится, и внезапно протягивает мне банку с пивом. – Ты, в принципе, прав. Вот только мне не понравилось, что они твою морду засекли. Ты слишком приметный, знаешь ли. А на счету Корпорации считаешься дезертиром и военным преступником.

- Ну, скажем, репутацию мою уже ничем не испортишь, - отмахиваюсь я, и одним глотком допиваю холодное содержимое банки. – И потом, ОН знает, что я – живой. А если знает ОН – знает и вся долбаная Шин-Ра.