Глава 15. (2/2)

— Господи, Артём! Чё ты горланишь с утра пораньше?! Башка разрывается, между прочим! — хрипела возмущённо Лиля.

— Костя! — вновь проорал рэпер.

Из палатки, чертыхнувшись, вывалился Константин. Кажется, в правой руке под боком он держал термос. Пока Костик умело справлялся с ролью нашего официанта, Артёмчик сел рядом со мной и опять закутал нас обоих в плед. Сейчас я была этому до безумия рада, потому что погодка, однако, испортилась капитально. Пасмурное небо, мокрая от росы трава под ногами. Бррр… Я прижалась к Тёме, в то время как он, ещё не до конца очнувшись от сна, склонил свою голову мне на плечо и уткнулся носом в шею.

Воспоминания, как молния, пронзили мой мозг. Святые кексики! Что же мы вчера натворили? Я лишь чуть вздрогнула, но виду не подала. Нет, мне не было неприятно присутствие Артёма рядом со мной. Наоборот, вышло что-то такое, что я теперь ещё лучше стала относиться к нему. Я сказала бы, что проснулась даже симпатия. Но что делать с влюбленностью к Владу? Ещё и это жуткая разница в возрасте. Я слегка потрясла головой, отгоняя ненужные мысли.

— Мы… — вдруг прошептал Артём и опять прикемарил. И что это за «мы»? Разбудил во мне любопытство, а сам уснул? Э, нет, парень. Так не пойдёт. Тут подоспел Костик с двумя кружками чая, которые я тут же приняла, но предусмотрительно отставила на землю рядом с собой.

— И опять Костик в роли холопа! — жаловался он в полголоса.

— Ну, не дуйся! Из тебя мега-крутой холоп! — как-то так получилось, что я и Лиля прохрипели эту фразу вместе. А я ещё дотянулась и взлохматила ему волосы.

— Эй, я же ревную! — резко отдернув мою руку, сказал Артём. Глаза все ещё закрыты, за то теперь я навряд ли освобожу свои ладони.

— И, вообще, это моё! — словно маленький ребёнок заявила Лилёк и резким движением посадила на свои колени Костика. Это изрядно повеселило нашу компанию. Вот только Пиндюра всё ещё продолжал посапывать, облокотившись на меня.

— Тёмк, просыпайся! — осторожно тормошила я парня, пытаясь освободить свои руки. Чай стоял на земле и грозился остыть. — Тёмка! — протянула ласково я. Парень с трудом продрал глаза и посмотрел на меня.

— Я чёт сказать хотел, — произнёс он хрипло.

— Всё потом. Чай пей, — я отдала ему кружку и сама принялась пить свой.

Черти. Только пять утра, если не четыре, а мы уже встали. Интересно, почему Тёмычу-то не спалось? И всё-таки нужно было вернуться к своим мыслям. В Москве сидит Влад, который наверняка вовсю играется с Романовой. Я сейчас в Киеве и рядом со мной мужчина… Странно, от этого слова меня мысленно передернуло. Артём был мужчиной во всех смыслах этого слова. Да, он бесился. Да, он иногда вёл себя словно ребёнок. Но он был мужчиной. И, грех было не признаться, к этому мужчине у меня были какие-то чувства. Даже не чувства, вернее будет сказать эмоции. Пока эмоции. Но возможно ли, что Рамм что-то чувствует ко мне? А возможно, что-то ко мне испытывает Пиндюра? Определенно, в Москве с этим будет разобраться намного легче, потому что там не будет друзей Тёмы, перед которыми приходиться ломать комедию, и рядом будет Ник, который, в случае чего, быстро успокоит меня сладким.

— Планируешь в Москву возвращаться или тебе и здесь неплохо? — голос Артёма звучал уже более уверенно и не так хрипло. А взгляд был осмысленным. Нас, похоже, никто и не замечал.

— Мне и здесь хорошо, но разве есть выбор? — спросила я. Ого, а голос-то приобрёл звучание! — Да и глупо это, бросать карьеру в самом её начале. Вот «зазвездюсь», тогда уеду… — размышляла. — Только не в Киев. Здесь такие хорошие люди живут — жалко пугать будет, — пожала плечами. — Вот в Африку к обезьянкам самое то! — закончила. Кажется, и вправду, нас никто не замечал. Он чуть видно ухмыльнулся моему неуместному юмору.

— Разобралась в своих чувствах? — спросил он. Ухмылка пропала с лица, снова стал серьёзным. Я лишь смогла пожать плечами потому, что все мысли вдруг стали неподъемным грузом на моих хрупких плечах. — Прости, если запутал ещё больше, — вдруг тихо прошептал он. Понимая, что это он, наверное, о поцелуе, я решила ответить.

— Не запутал, — отнекиваюсь я. — Это помогло, в некотором смысле, разобраться с Владом, — отвечаю.

— И что ты решила? — спросил Тёма. Я снова пожала плечами. Ничего я не решала. Его поцелуй заставил меня понять только то, что есть Влад, который играется с Романовой и мной, и есть другие, такие, как Артём.

— Почти ничего. Почти ничего из того с чем уезжала. Так. Какие-то левые доводы и факты. Посмотрим на его поведение, — неоднозначно отмахнулась я.

Мы надолго замолчали. Пили чай. Иногда встречались взглядами, но больше не разговаривали. Я совсем потерялась. Мне нравилось быть с ним. Мне нравилась эта наигранность взаимных чувств. Возможно, именно поэтому Киев мне так запал в душу. В Москве ведь этого всего не будет. Не будет игры. Не будет нашей пары. Не будет пьянок с его друзьями. И этого жутко будет не хватать. Но, возможно, в Москве найдутся плюсы? В конце концов, там карьера, там поклонники, хоть пока и немногочисленные, там ребята. И там всё так же Артём будет моим лучшим другом. И пусть Даша считает, что жить с неизвестным и бедным рэпером — наказание, я скажу, что на самом деле наказание — это не иметь возможности разобраться в отношениях, когда те ещё и не начались. Наказание — это знать, что где-то тебя ждут, ждут встречи с тобой, а ты не хочешь покидать место, запавшее тебе в душу. Наказание — это не иметь возможности снова очутиться в Тёмкиных объятьях ночью. Наказание — это знать, что твой возлюбленный, кроме тебя, играется с другой.

— Будет совсем наглостью, если я скажу, что мне понравилось быть в Киеве и играть пару с тобой? — прошептала я, допив чай.

— Моя квартира всегда открыта для тебя, — прошептал он мне в ответ.

— Дашь дубликат ключей? — смеюсь я, резко меняя тему.

— Подарю на день рождение, — отвечает он с улыбкой.

И вот, кажется, состоялся тот самый прощальный разговор с жизнью в Киеве. Такими обычными словами я попрощалась с нашей игрой. Вроде хочу рыдать, а что-то держит, не позволяет. Снова улыбаюсь так искренне, что даже сама не верю, что на моей душе кошки скребут. Вскоре просыпаются все остальные ребята. Мы завтракаем, собираемся и отправляемся обратно в Киев. Надеюсь, что там мы пробудем ещё немного времени, прежде чем уехать в Россию, в Москву. Но все мои надежды рушатся уже в машине, где сидим только я и Тёма, когда мы несемся по неоживленной трассе.

— Сегодня в два поедем обратно в Москву, — объявляет он.

— От тебя перегаром несёт, — тихо говорю я, пытаясь найти хоть какую-нибудь отмазку от поездки. Мои слова звучат с еле уловимой ноткой обиды. И неважно, что это обида на возвращение в Москву.

— Я ведь не давал надежд, верно? И ты влюблена во Влада, — он говорит слов медленно, особенно последнее предложение. Не знаю, зачем он затрагивает эту тему именно сейчас, но я лишь киваю. А потом меня пробивает на грубость.

— Когда захочу поделиться эмоциями от поездки, позову, — говорю я, отводя взгляд.

— Я, надеюсь, ты не влюбилась в меня? Я ведь старше, Саш. Что скажут люди? Да и вообще, ты представляешь нашу пару вживую? Я, взрослый дяденька, и ты, ещё совсем ребёнок? Это неправильно… — с трудом выговаривая слова, начинает он нотации. А мне жутко хочется возразить. Хочется сказать, что плевать на людей, что представляю нашу пару, что плевать на возраст. Как не скажут люди, «любви все возрасты покорны». Но я не влюбилась, нет. Пока что нет.

— Тём, я не влюбилась в тебя, честно, — так же с трудом выдавливаю слова. — Просто в Киеве всё намного легче, понимаешь? Нет тех проблем, которые есть в Москве. Я просто не готова снова взвалить на себя популярность, Влада и Мишу, — объясняю я.

— А разве популярность не сопутствовала тебя здесь? — спросил Тёмыч.

— Нет, наверное. По крайней мере, с тобой и твоими друзьями создалось впечатление, что я обычная, причём взрослая, девушка, — не забыла я подметить не маловажный теперь для меня аспект. Я и правда взрослая. По крайней мере, пора становиться такой.

— Ты мелкая ещё для нашей компании. Если бы не обстоятельства, ни за что не потащил тебя к этим гопникам. Рад слышать, что они ещё кому-то нравятся, кроме меня, — и снова эта «мелкая», которая возвращается с нами в Москву. Повезло, что в Киеве «мелкая» меня ни разу не тронула. На его слова я недовольно фыркаю.

— Ребята зачётные, любому понравятся, — возражаю я. — Как Жека с Ксюхой? Заедем с ними попрощаться? — спрашиваю я, меняя тему. Пора возвращать всё на круги своя. Обычные дружеские разговоры мне пока больше по душе.

— Я думал, ты давно забыла о них, — подметил Пиндюра.

— Вот ещё! — фыркнула я. — Крестница у тебя чудесная, а сестра позитивная очень, — говорю серьёзно.

— Ну, тогда обязательно заедем, — кивает он. Мне почему-то кажется, что он соглашается с большой неохотой. Всё-таки я просто подруга, а напрашиваюсь прощаться с его родственниками.

— Артём, скажи честно, тебе не влом таскаться со мной? — спрашиваю я.

— В смысле? — от такого вопроса Пиндюра даже скорость слегка сбавил.

— Ну, депрессивный девочка-подросток напросилась к тебе в гости, ты незапланированно знакомишь её со своими родственниками, а теперь она ещё и просит отвезти её с ними попрощаться. По-моему, я слишком много прошу для обычной подруги, — объясняю я.

— Во-первых, ты не депрессивная и вполне уже взрослая, — было неожиданным то, что он в какой-то мере признал меня взрослой. — Во-вторых, ты не просилась ко мне в гости, а я сам увёз тебя в Киев. В-третьих, Ксюша давно знает о тебе и хотела познакомиться с тобой. В-четвёртых, ты не просто подруга, ты мелкая, — ну вот, всё впечатление от речи своей «мелкой» испортил.

— Ну, пусть будет так, — недовольно вздохнула я.

— Тебе не нравится что-то? — заподозрил он. И вот как ему объяснить, что я хочу выглядеть взрослой в его глазах? Ну, хотя бы, чтобы он рассматривал меня как девушку. А не как мелкую.

— Просто… — выдохнула. — Я не знаю… — вздохнула. — Заёбы какие-то левые появляться начали, — объясняю я, используя только общие слова.

— Будь у меня свободны руки, схлопотала бы подзатыльник! — грозится Тёма. Я ухмыляюсь. Это уже так привычно. Мой мат, его подзатыльник. Будь мы парой, я бы сказала, что это очень мило. Но это не так. А его всего лишь выводит из себя мой мат.

— Почему тебя бесит, когда я ругаюсь матом? — спрашиваю я. Мне и правда было интересно.

— Наверно, потому, что ты девушка? А мой идеал… — он запнулся. — Чёрт! — выругался. Я могла понять лишь одно: сболтнул что-то лишнее, в чём-то не захотел признаться.

— Ты просто пытаешься сделать так, чтобы все девушки соответствовали определенным критериям, как твоим, так и других парней Земли? — с улыбкой продолжила я. Это, конечно же, было только моё предположение, а он хотел сказать что-то другое. И от этой таинственности становилось очень весело.

— Да, наверное, — отвечает Тёма так же с улыбкой. Радуется, что я не заострила внимание на его оговорке? Но я-то заострила. Только говорить ему об этом не хотелось. Не хотелось давить на него. Если захочет, сам скажет как-нибудь.

И все же почему я мелкая? Почему не могу стать взрослой в его глазах? Все же мне в мае восемнадцать будет, а я ещё маленькая для него получается. Всего каких-то шесть лет же. Хотя… Правда многовато. Ему нужна семья, дети, жена. А мне бы погулять, потом остепениться. Хотя так ли это? Я вроде всегда была домашней. Не выносила гуляющих и пьющих, если сама не пила. В общем, к чему я всё это? Мы не такие и разные, как он представляет. Может, и я тоже так считаю. Ой, мне срочно нужен ещё один отпуск. Толя, вези меня в Астану! Шутка-минутка, блин.

— Тём, а почему я мелкая? — спрашиваю я у него.

— В смысле? — недоумевает он.

— Ну, я вроде взрослая уже. Скоро восемнадцать будет, а вы меня все мелкая, да мелкая, — объяснила я.

— Кисе тоже скоро восемнадцать, но он же школьник. Это просто прозвище, которое за тобой закрепилось, — ответил он.

— А мне оно не нравится, — с хмурым личиком сообщила я. — Можно его поменять что ли? — чуть насмешливо спросила я.

— Нет, нельзя, — засмеялся. Я посмотрела на него с лицом «как так-то, вообще?». — Потому, что для нас для всех, будь тебе даже 26, ты навсегда останешься мелкой, — объяснил он.

— Можем остаться в Киеве ещё на ночь? — в открытую спросила я.

— Сань, я бы с радостью, но Константин звонил, — на это я лишь грустно кивнула.

Ну что ж, Москва, встречай!

Мы заехали к Ксюхе и Жене. С Ксюшей я, кстати, обменялась номерами телефонов. Мне нужно было с кем-то срочно поделиться всеми мыслями, сомнениями и чувствами. И Ксюша подходила для этого лучше всего, потому что с ней я чувствовала скрытое родство душ. И мне было совсем неважно, что сразу же после меня она могла позвонить Артёму и рассказать всё. Это уже не было страшно. В конце концов, это всего лишь мои чувства, мои эмоции, если кому и стоит их бояться, то только мне. В общем-то, всё проходило отлично. Мы напоследок поигрались с Жекой в кукол-барби. Заставили Артёма быть «лошадкой». Но пришло время, когда нам нужно было уезжать. Учитывая, что мы были у них с самого утра, сейчас на часах было всего двенадцать дня. Сейчас на квартиру к Артёму, заберём наше шмотье и отправимся в долгий путь на Москву. Чувствую, себя Наполеоном, если честно. Главное, чтобы с пожара потом бежать не пришлось.

Мы проделали весь этот длинный путь и вот уже отъезжали от подъезда Тёминой квартиры.

— Скажешь, когда будем подъезжать к черте города? — попросила я Артёма, залезая в машину. Он кивнул.

И ни одной собаке неизвестно, что я собираюсь сделать. А собираюсь ли вообще? Просто неожиданная вспышка эмоций. Случайное прикосновение и мгновенное возникновение этого желания. Раз мы прощались с Киевом, то надо было проститься окончательно. Всё как полагается. Следовательно, прощальный поцелуй тоже должен быть. Я не знала, что мне сделает Тёма за эту идею. Искренне надеялась, что просто отругает и, как максимум, заставит идти до Москвы пешком. Больше всего я боялась потерять и те теплые отношения, что остались между нами. Черти, этого явно не стоило планировать. И вот мы уже подъехали к черте города. Артём остановил машину, наверно, думая, что я хочу напоследок насладиться видом, но нет. Я вышла из машины и села на капот машины, лицом к городу. Всё-таки решилась это сделать. Со всем обилием чувств будем разбираться в Москве, а сейчас будем кайфовать.

— Тём, иди сюда, — позвала я. Он тут же вышел из машины и остановился рядом со мной. На меня мгновенно снова напали все сомнения. Стоит ли, надо ли?

— Не хочется уезжать? — спросил он, прерывая тишину.

— Мда, наверно, — кивнула я. — Простишь мне одну дерзость? — спросила я.

— Смотря, что именно, — будто подозревая о моих планах, ответил он.

— Поцелуй простишь? — выпаливаю я, а сама виновато смотрю на свои ладони. Мну рукава кофты. Нервно закусываю губу. Я буквально чувствую всей своей кожей его упрекающий взгляд.

— Иди сюда, дурочка! — говорит он и заключает меня в свои объятья. Я обнимаю его в ответ, вдыхаю аромат его духов и с ужасом понимаю, что Москва у меня отнимет эти прекрасные мгновения. Влюбилась ли я? Нет. По крайней мере, то чувство, что я испытываю к Артёму не сравнивается с другими, ранее мною испытанных.

А потом его губы касаются моих. Нежный поцелуй, который не отнимает много воздуха и сил, как наш первый в машине. А потом он отрывается от меня и снова обнимает, пряча лицо в волосах. Мы стоит так минут десять, а потом по обоюдному немому согласию перестаем обнимать друг друга и садимся в машину. Я тут же перелезаю на заднее сидение, снимаю куртку и ложусь на сидение. Смахиваю с глаз пару слезинок, что имели неосторожность появиться, и засыпаю под не совсем веселые мысли.