Глава 16. (1/2)

Проснулась я только тогда, когда мы подъезжали к дому. В квартиру заходили, когда уже была глубокая ночь. Я с трудом дошла до кровати. Усталость одолевала нереально. Я ещё не отошла ото сна в машине, поэтому завалиться снова спать для меня не составило огромного труда. Но тут пришёл к осознанию нежданчик вечера, который в свете последних событий просто убил меня своим существованием. Мне было неудобно на диване. Слишком мало места. Ноги закинуть некуда. В итоге, моя тушка всё-таки поднялась и разложила диван во всей красе. Хватило мне? О, да, конечно. Поворочалась, поворочалась, на спинку дивана легла, оттуда упала и пришла к выводу, что сегодня уснуть не удастся. Встала, убрала постель и пошла на кухню. На улице уже светало. На часах четыре утра. Весь дом спал.

Я залезла на подоконник кухонного окна и принялась рассматривать вещи, что лежали подо мной. Ручки, фантики, конфеты, сигареты Рамма, которые я тут же взяла в руки. Покрутила в руках пачку. Хотелось закурить. Впервые я закурила в 13 лет, когда за мной пытался ухаживать мальчик. Тогда папа отправил меня отдыхать в санаторий, где и началась вся кутерьма. Его звали Вова. Он был добрый, милый и даже красивый, но, не смотря на то, что я тогда кокетничала буквально с каждым вторым, он меня не привлекал. Силой заставил встречаться с ним, а слабохарактерная я согласилась. Подружилась с его лучшим другом Лёхой. С Лёшей и начали курить. С ним же первый алкоголь. С ним же первый поцелуй. Лёше было семнадцать, мне только 13. В общем, как-то так и началось. Потом отдых в санатории закончился, и я поехала домой. Бросила курить, забыла про алкоголь и чёртов санаторий. В следующий раз я взяла сигарету в рот в четырнадцать. Мы гуляли у подруги на выпускном из девятого класса. Там присутствовала моя первая неразделенная любовь, которая и являлась поводом для нового приёма никотина. Тогда прокурила всё лето, а потом школа, отсутствие свободного времени, и я снова бросила. Потом в мою жизнь вошло граффити, и я снова не задумывалась о чём-либо. Ещё раз я курила недавно с Раммом на балконе.

И сейчас я хотела курить, но почему-то лишь нерешительно вертела пачку в руках и раздумывала над извечным вопросом: стоит ли? Когда тяги к курению нет, и никогда не было. Стоит ли травиться никотином? Я бы ответила, что стоит. Потому, что курение донельзя успокаивает расшатанные нервы. А нервы мои вели себя порядком неадекватно в последние дни. И всё-таки я отложила пачку подальше от моих рук. Сначала подумаю над насущными проблемами. А потом и покурим, если сильно захочется.

Для начала. У нас есть треугольник отношений. Миша, Влад и я. У каждого есть чувства. Но, как мне кажется, здесь должен разбираться Влад, а не я. Хотя… Может, уже выйти из игры и пустить всё на самотёк? Пусть играется со своей Мишенькой дальше, а меня не трогает. Ладно, с этим начнём разбираться с завтрашнего дня. Вторая сторона насущной проблемы — Тёма. Пиндюра — взрослый человек, который не стал бы просто так целоваться со мной. По крайней мере, на трезвую голову точно. Значит, всё это неспроста. Значит, с ним тоже надо разобраться. И вот как бы теперь избавиться от всего волнения, что нагоняют эти мысли?

Опять взяла в руки пачку сигарет, повертела в руках. Уже не хочется. Совсем не хочется курить. Тут на глаза попался листочек и ручка. Избавиться от нервов Тёминым способом? Можно попробовать. В итоге же ничего не потеряю. Итак, около двух часов, а может и больше, я потратила на написание песни. Странным было то, что одна была написана будто для Влада, а другая — для Артёма. Это и настораживало. Две песни, два человека. Единственное, что мне нравилось в этой ситуации с песнями, так это то, что в песне, которая, я не постесняюсь признаться, посвящена Рамму, всё закончилось расставанием. Хотя и во второй тоже. В общем, будем надеяться, что в реальности всё не так предсказуемо.

Когда я очнулась от своих мыслей, меня уже вовсю освещало яркое солнце. Именно сейчас я была до бабочек в животе рада яркому солнышку. Я взяла в руки мобильник. Он показывал шесть утра. Ну что ж. Отличное время для того, что бы приготовить парням завтрак и по-быстрому смыться отсюда восвояси на студию. Ах, да. Нужно бы записочку оставить. А то, не дай Бог, на этот раз опять накажут, и Толик в правду увезёт меня в Алматы, ну, или Киса в Рязань. В любой другой ситуации я бы не отказалась от путешествий, но именно сейчас я хотела либо остаться в Москве на довольно долгий промежуток времени, либо уехать в Киев. Третьего, извините, не дано.

На завтрак я быстро пожарила им омлет и ушла собираться. Сегодня было такое обалденное настроение, что невольно из закромов моего чемодана, который ещё не был разобран после поездки и стоял в гостиной, выпало вполне милое платье с синей юбкой и бледно розовым, едва отличающегося от белого, верхом. Быстренько натянула это всё на себя и колготки не забыла. Прихватив с собой чёрное пальто, я направилась к выходу. Но тут вспомнила, что совсем забыла про записку. Пришлось вернуться в кухню и на вырванном листе написать: «Зайки, не скучайте! Я в порядке! Телефон могу не брать потому, что на записи двух новых песен! Вдохновение пришло неожиданно ночью: D Короче, как освобожусь — наберу. О тексте песен, надеюсь, отчитываться не надо? : P В общем, до встречи, солнышки; -)  Пы.Сы. Если всё-таки будете звонить, а я не буду брать трубку, то умоляю вас, дорогие мои, не увозить меня в Алматы или Рязань. Киса, Толянчик, помните, я искренне вас люблю: → Тёмыч, Владос, у вас в гостях я уже была так, что извиняйте грешную: D ». Послание я прикрепила на холодильник магнитиком и упорхала на студию к Орлову.

Бедный Дэн ржал в голос минут десять, когда увидел меня в платье и на каблуках. Потом я ещё десять ждала, пока он упокоиться. И вот он, наконец, сумел выдавить из себя хоть немного слов.

— О, Боже, Гордеева! Я и не надеялся дожить до того времени, когда ты наденешь платье! — восклицал Денис. А я лишь демонстративно дефилировала перед ним и закатывала глаза. Ну, подумаешь в платье я пришла? Чё теперь? Пир на весь мир что ли закатывать? — Кто этот волшебник? — спрашивает он. А я резко останавливаюсь, поворачиваюсь к нему лицом на каблуках и шокированным взглядом смотрю на девятое чудо света передо мной (потому что восьмое место моё, пусть обломится). — Кого я должен благодарить за твоё наипрекраснейшие преображение? — пояснил он. Моя мина задумчиво вытянулась. Чё ему сказать в ответ, чтобы отвял уже наконец?

— Вини во всём солнечное утро, прилив вдохновения с утра, поездку в Киев приплети. Может, что и вышло. Просвети? — игриво дёргаю я бровями, скороговоркой прочитывая стишок собственного сочинения. Однако в нём была доля правды.

— Пока не могу умными доводами похвастаться, поэтому можете со стишками обломаться, — в тон мне отвечает Орлов.

— Давай работать, мой верный друг, а то начальство нагрянет вдруг, — всё ещё продолжая выпендриваться рифмами, хоть односложными и предсказуемыми, проговорила я.

— Просто от Бога рифмоплёт! Такая любого привлечёт! Любую песню напоёт! И в нужный момент развлечёт! — делает комплимент Дэнчик. Я смеюсь, но все же возвращаюсь к работе и достаю из сумки два листа с песнями.

— У нас там было две минусовки от Меладзе. Давай попробуем подобрать что-нибудь? — предлагаю я и кладу листы прямо перед его взором.

У нас начинается продуктивная работа над песнями, в конце которой я уже стою за стеклом и пытаюсь одну из них напеть. Выходит довольно неплохо. На часах всего двенадцать, но вымотала я Дениса капитально, поэтому, когда в комнатку заходит «ВИА Гра», Орлов дико стонет от усталости, растекаясь лужицей в своём кресле. Я отхожу от микрофона, который ещё перед отъездом имела неосторожность уронить, и иду во внешний мир с широкой улыбкой на губах.

— И дико мне! — кричит Денис почти на всю комнату и раскидывает руки в сторону, крутясь на своём стуле. Я смеюсь. Бедный человек совершенно не приспособился к моим перепадам настроения и ему это реально дико.

— Иду к тебе! — смеясь, съязвила я и с объятьями иду в его сторону. Потом мы обнимаемся, и я снова смеюсь. — Кофейку принести? — предлагаю я, зная, что вышеназванный напиток успокаивает расшатанные нервишки Дэна.

— Если тебе несложно! — кивает Орлов. — Ой, девочки, а с вас по тройному тарифу! — оповещает он «ВИА Гру» и критично осматривает каждую.

— И тебе быть здоровеньким, Дениска! — смеется Настя. — Привет, Саш, — улыбается она мне.

— Привет, девочки! — здороваюсь я, доброжелательно улыбаясь всем до единой.

— Привет, — улыбается мне в ответ Эрика.

— Здравствуй, — хмуро отзывается Миша. Я лишь снисходительно улыбаюсь ей. Сегодня настроение просто зашкаливает, и Романова уже не так меня бесит на самом деле. Я бы сказала даже, что мы могли бы поддерживать с ней нейтралитет, если бы не Рамм. А ведь в этом ещё предстояло разобраться.

Я откинула подальше эти невеселые мысли и всю себя отдала на растерзание позитиву. Пока стояла в очереди буфета, успела глянуть телефон на наличие пропущенных вызовов, но их, на славу моей седой головке, не было. Как гора с плеч упала. Значит, могу выжать из Дениса до конца все соки и добиться записи первой песни. Я беру обещанный кофе и возвращаюсь обратно к Дэну. Он и «ВИА Гра» мучаются над записью новой песни «Это было прекрасно». Я отдаю ему кофе, за что получаю благодарный кивок, и тихонечко сажусь на диван по правую сторону от Орлова. Девочкам, наконец, удается записать один из кусков песни, после чего они прощаются с Денисом и идут на занятие по вокалу. Я же становлюсь на их место, готовая исполнить первую песню.

— Давай сейчас попытаемся записать чисто, ок? — попросил Дениска. Я лишь кивнула. Нужно было предельно сконцентрироваться и спеть текст так, чтобы у Орлова не осталось желания что-либо поправлять.

— Я сижу одна у окна в тишине

И вновь твой голос звучит во мне.

Тишина ночного города сменяет суету.

А я пробую воплотить в жизнь мечту.

В который раз равнодушно посмотришь.

«Посмотри на меня» — уже не попросишь.

Тебе не до меня, мне не до тебя.

А ведь когда-то смотрели любя.

Припев:

Не понимаю, что в тебе ошиблась.

Не понимаю, как всё так закрутилось.

Не понимаю, как до этого докатилась.

Не понимаю, как счастье потерялось.

Признаем, нравимся друг другу.

Но разве изменим отношения друг к другу?

Мы слишком долго ненавидим.

Слишком многих этой правдой обидим.

И вскоре друг от друга отвыкнем

К совершенно другим людям привыкнем.

Тебе не до меня, мне не до тебя.

А ведь когда-то смотрели любя.

Припев:

Не понимаю, что в тебе ошиблась.

Не понимаю, как всё так закрутилось.

Не понимаю, как до этого докатилась.

Не понимаю, как счастье потерялось, — музыка стихла. Я перевела дыхание и только потом посмела открыть глаза, оценивая окружающую обстановку.

— О, да! — весело воскликнул Дэн. — Мы сделали это! — кричал он. После от, видимо, переполнявшей его радости он соскочил со стула и исполнил знаменитый танец Владислава Рамма — «гусеничку». Я захохотала, а он всё продолжал пародировать ребят и их клип «Она вернётся», а потом, кажется, пошёл танец развратных девиц из клипа Тимати «Моя девочка бомба». Я все ещё смеялась и не могла остановиться.

Всё-таки нам удалось успокоиться и договориться о встрече на завтра для записи следующей песни. Я не могла не заметить прогресса в своём творчестве. У меня было уже целых пять песен. Если наберётся ещё пять, я могу выпускать свой альбом. Надо бы на досуге развить эту мысль. Придумать там название, обложечку. Ой, чё-то я, похоже, «звездюсь» немного. Надо давить на тормоза. С такими мыслями я шла по коридору офиса к выходу. Возле выхода я увидела Кожевникову, которая, явно чем-то обеспокоенная, выглядывала кого-то в толпе. Я подошла к ней сзади и положила свою руку ей на плечо. Настя испуганно дернулась и медленно повернулась в мою сторону.

— Кого ждём? — с улыбкой поинтересовалась я. Да, вопрос однако звучал недозволенно грубо… Ну, как умею.

— Привет ещё раз, — тут же заулыбалась она. — Ты сейчас незанята? — спрашивает она. Чем-то мне напоминает ребёнка, честное слово. По-моему, они тут все такие.

— Вообще домой собиралась, но если есть желание пообщаться, то я всегда свободна! — ответила я лукаво.

— Ну, вот и отлично! — воскликнула Анастасия. — Пошли со мной в кафе? А то я не знаю, чем себя на вечер занять, а девчонки разбежались кто куда. Узнаем друг друга получше. — предлагает, улыбаясь. Я, не задумываясь, согласно киваю и иду с ней в кафе.

Опять то же кафе неподалеку от офиса. Мы его уже практически обжили всей компанией «Velvet Music». С Настей мы разговариваем о насущных вещах. Любимый бренд одежды, любимые духи, блюда, напитки, цвет, цветы. Потом плавно переходим на тему парней. Какой типаж любим, какими чертами характера должен обладать идеал мужчины. В общем-то, обычные девичьи разговоры. И вот, гвоздь программы: она спрашивает, какая кошка пробежала между мной и Романовой.

— Сашк, и все же что за отношения у вас такие с Мишей? Друг друга ненавидите, задеть пытаетесь. Она что-то про тебя и Рамма плетёт, мол, переспали вы с ним. Объяснишь? — по-дружески просит она. Моё лицо приобретает задумчивое выражение. Я несколько секунд молчу, жую маффин и пью кофе.

— Мы же подруги? — спрашиваю я. Честно, если я сейчас начну рассказывать про Рамма, то уже и про Артёма начну. А если всё расскажу Кожевниковой, то и Ксюхе в Киев звонить не придётся.

— Конечно! — соглашается Настя. — Что за вопрос? — иронизирует она.

— Для начала, у нас с Мишей не очень хорошее первое впечатление друг о друге. Пообзывали друг друга, нахамили друг другу. Тут как бы и не может быть других отношений, — пожимаю я плечами.

— Но можно было же помириться. Мишка же не злопамятная, да и ты девчонка классная, — недоуменно говорит она.

— Да, согласна, помириться можно было, но у нас ещё с самого начала и Рамм в игру вошёл. С ним тоже цапались по началу, мол, за свою девушку заступался, а потом как-то мягче друг к другу начали относиться и понеслось. У нас с Мишей соперничество некое идёт, понимаешь? Словно на инстинктивном уровне, — отвечаю я ей.

— Хочешь сказать, что это всё из-за Рамма? — пытаясь осмыслить ситуацию, спрашивает Настя.