Глава 12. (1/2)

Сегодня был тот самый день, когда я должна была петь на публику. С самого утра я была вся на иголках. Всё ещё наказанная я пыталась впихнуть в себя хоть ложку отвратной каши производства Рамма. Но мне и ложка в рот не влезла. Меня слегка потрясывало. Я не знала чем себя занять до вечера, но ответ пришёл сам. После обеда мы с ребятами, кроме Влада, понеслись на студию. Меня тут же забрали к себе стилисты, визажисты и прочие в этом духе. Как назло, кроме слов песни и безграничного волнения, в голове ничего не было. Как назло, не было в студии Владислава, и сорвать свои психи не на ком. Такого сильного желания увидеть Рамзеса и поругаться у меня ещё не возникало. Поэтому, как только я освободилась от надоедливых гримёров и костюмеров, я отправилась на его поиски.

Ну вот, дурная моя голова! Зачем мне Рамм? Поругаться? В конец испортить себе настроение и пойти сброситься с моста? Блин, мою логику не понять, впрочем, как логику всех женщин. Нашла я искомый объект за кулисами совершенно одного. Он уткнулся мордой в телефон, но, стоило мне приблизиться на расстояние пяти шагов, как этот клоун посмотрел на меня с ехидной улыбочкой.

— Ну, здравствуй! — вздохнул он.

— И тебе не хворать, — откликнулась я. — Как дела? — выпалила я, что вызвало смех у него.

— Всё отлично. Опять делать нечего? — поинтересовался он.

— Волнуюсь просто. Вот и забиваю голову всякой ерундой, — хмурясь, ответила я.

— А чего это ты мне рассказываешь? — усмехается он. — Иди Тёмычу душу излей, — советует Влад.

— Тёма с расспросами пристанет. А с тобой мы сейчас поговорим, поругаемся, и я пойду дальше, — почти оправдываюсь я.

— А кто тебе сказал, что я с тобой ругаться собираюсь? — снова залипая в телефон, интересуется Влад.

— Я! — самодовольно улыбаюсь я.

— Вот ты язва! — жалуется Рамон с улыбкой.

— Эй! — по-детски возмущаюсь я. — Я и обидиться могу, между прочим! — заявляю я, надув губы.

— Ой, ну ладно тебе, — закатывает глаза Владик и кладет руку мне на плечи. Я оказываюсь ближе к нему. Ближе к его телу. И почти успокаиваюсь, находясь в его объятьях. — Всё будет хорошо. Ты главное меньше волнуйся! — шепчет он.

— Угу, — мычу я в ответ и пробую отстраниться от его тела, но он не даёт это сделать.

Краем глаза замечаю, что его губы тянуться ко мне. Принимаю ещё одну попытку отстраниться, и она оказывается удачной. Вдали от его объятий становиться слегка холодновато, я вздрагиваю. Неприятный осадок от ситуации в коридоре пару дней назад даёт о себе знать. А он смотрит на меня в лёгком замешательстве и непонимании. Я усмехаюсь.

— С Мишей разберись для начала, а потом руки на других распускай! — с плохо скрываемой обидой и злостью говорю я и неспешно удаляюсь обратно в гримерку.

Время до одного не очень приятного события проходит, как в тумане. Помню, как стояли за кулисами и Пиндюра любыми способами пытался меня успокоить. А я лишь вжималась в его грудь и пыталась не расплакаться, потому что эмоции переполняли меня через края. Черти, да вы бы видели сколько людей собралось посмотреть на совместный концерт подопечных Меладзе. Потом помню, как на сцену ушли ребята, и им на смену с успокаивающими объятьями приходит Настя с Эрикой. И вот тут случается тот самый неприятный момент, который заставляет на время забыть меня о ликующей публике, выкриках парней и безудержном волнении.

Меня убийственным взглядом сверлит всем известный отрицательный персонаж. Михаил в юбке просто глотку мне готова перегрызть сейчас. Я освобождаюсь от объятий Эрики, которая поначалу недоумевает о причине моих спонтанных действий, и целенаправленно иду к Романовой. Девушка удивляется, когда видит меня перед собой, но это удивление быстро проходит, и на смену ей снова приходит злость. Я улыбаюсь. Она так предсказуема в своих действиях.

— Ещё раз увижу тебя рядом… — начинает она, но своим неожиданным смехом я прерываю его. Всё до боли предсказуемо. Такие банальные угрозы и такая предсказуемая ситуация, я определенно сейчас должна проснуться. Но я не просыпаюсь, а всё ещё продолжаю смеяться.

— Я, конечно, всё понимаю. Девушка, парень, все дела. Но это ты должна говорить ему, а не мне! Понятно? Тебя я в любом случае слушать не собираюсь, — усмехаюсь я. — А теперь, может, скажешь что-нибудь креативнее пустых угроз? — с ядовитой улыбкой, что скопировала у Влада, спросила я.

— Ты давно с ним спишь? — спросила Наташа (именно такое настоящие имя у Миши). Я залилась новым приступом смеха. Вот к кому надо было идти за поднятием настроения! Романова в комики, оказывается, записалась.

— Я с ним не сплю. И спать не собираюсь, — оповещаю я с лёгкой улыбкой. К нам подходят Анастасия и Герцег. Мы прямо-таки зрителей собрали. Посмотрите-ка. А мне начинает нравиться это шоу. Из него явно выйдет что-нибудь продуктивное для нас обеих.

— Трахаешься? — приходит её незамедлительное предположение.

— Фу, как вульгарно, — морщу носик я, улыбаясь.

— Занимаешься любовью? — в изумлении вскидывая брови вверх, спрашивает Романова. Я вновь хохочу.

— Лапусь, Рамм и любовь — слова антонимы, — с улыбкой говорю я, вспоминая слово, которое случайно вырвалось из меня в день нашей первой встречи.

— Что тогда? — недоумевает Михаил.

— Ничего, — пожимаю я плечами. — Между нами ничего нет, — говорю я, а у самой слёзы готовы покатиться из глаз. Но разве я хочу быть ещё одной игрушкой, как Романова? Нет, поэтому приходиться терпеть, глотать слёзы и врать.

— Быть не может! — не веря, воскликнула Миша.

— Может, — бросила я напоследок и ушла от них куда подальше. Парни уже спели свою песню, и сейчас был мой выход.

Снова презентация песни. Не успели мы отснять клип на предыдущую, как в голове Константина родилась мелодия, а я набросала новые стихи. Новая песня была грустной, об ушедшей любви. Опять же, в духе подростково-депрессивного настроя. Мелодия медленная, без резких скачков.

— А вы не знаете, почему живот болит?

Там же сдохли все бабочки до одной.

Это не я, а сердце мое скулит.

Напоминает чувствовать себя живой.

Будь такой ты собой, оставайся.

Если больно, шире улыбайся.

Тут везде знаешь закон такой,

Быть бесчувственной, быть пустой.

У нас уже выпал первый снег.

Помню, как он выпал в том году.

Я часто мерзла. Меня спасал человек,

Который повторял: «Я тебя люблю».

Холодный ветер силы придает.

Ты мое несчастье, мой озноб.

И тихим вечером вспомни то, что было.

Прости... Я не забыла.

Холодный ветер силы придает.

Ты мое несчастье, мой озноб

И тихим вечером вспомни то, что было.

Много смеялась и радовалась тебе.

Теперь больше плачу и грущу.

Все накопилось у меня там в душе.

Не надейся, я тебя не отпущу.

Это мое тело делаю с ним, что хочу.

Могу биться об стены или себя резать.

Я за это теперь ни от кого не получу.

Я могу все что угодно с собой делать.

Мне серьезно плевать на весь мир,

Он решает какие-то свои дилеммы.