с новым годом, крошка (2/2)

Андрей сдержанно улыбнулся.

— Я был бы счастлив снова возглавить компанию. Ты знаешь, что это моя стихия.

— Точно, чисто твоя стихия — носиться по этажам и орать, — ввернул Рома.

— И тебе, Катя, все будут рады, — продолжил Жданов и перевёл взгляд на Киру. — Так ведь?

— Разумеется, — вполне искренне кивнула Воропаева.

— Не понимаю, а как же Шурик? — подал голос Милко. — Я уже при́вык к нашему импозантному пре́зиденту!

— А я что, не импозантный? — растерялся Андрей.

— Ты тоже хорош, конечно. Надеюсь, А́ндрей, твоё второе пришествие будет у́дачнее первого.

— Я тоже надеюсь, — согласилась с ним Кира. — А ещё я надеюсь, Андрюша, что ты всегда будешь помнить одну важную вещь.

— Это какую?

— Что Катя — невеста моего дорогого брата.

— Дай пять, сестрёнка, — Саша протянул раскрытую ладонь через стол, и Кира с улыбкой её отбила.

— Объявляю при свидетелях: мы с Катей друзья. Все слышали? Родные, месседж вами получен? — обратился Андрей к женсовету.

— Конечно, Андрей Палыч, — Амура даже взяла под козырёк. — Тем более я на вас недавно карты раскинула, там очень интересные перспективы вырисовываются…

— С удовольствием послушаю про свои перспективы позже, без лишних ушей, Амурочка. Друзья, предлагаю всем притащить парочку столов к ресепшен и устроить незапланированный корпоратив! Фёдор, ты помнишь, о чём мы договаривались? Ключи от машины у меня на столе.

— Помню, Андрей Палыч! Уже бегу!

Коротков и правда убежал, чмокнув любимую Машу в щёку. Через час он вышел из лифта с кучей пакетов — как раз вовремя, потому что дамы уже сервировали столы и потихоньку пили шампанское. Выпить было за что: все сотрудники компании получили щедрые премии после тяжёлого года. Праздник затянулся до поздней ночи. Катя поняла, что пора звонить водителю, когда Саша, Андрей и Рома начали приносить друг другу клятвы в вечной верности под «Песню о друге» Высоцкого — причём, как и обещали, на крови; к счастью, ей удалось уговорить их ограничиться самыми маленькими порезами. Она с трудом заставила Сашу дойти до своего уже бывшего кабинета и надеть пальто, а потом долго заталкивала его в лифт, думая о том, что впервые видит его по-настоящему захмелевшим. Её ничего не раздражало, наоборот: выпивший Саша был забавным и очень душевным по отношению ко всем окружающим — даже с Федей успел побрататься.

— А у меня для тебя сюрприз… — пробормотал он уже в машине. — Уже наступило тридцатое декабря?

Катя посмотрела на его наручные часы. Обе стрелки перевалили за двенадцать.

— Наступило.

— Тогда… — он достал из кармана пальто маленькую квадратную коробочку. — Вот. Банально, конечно, но, думаю, тебе понравится…

Она с волнением открыла коробочку и увидела кольцо — снова из белого золота, но на этот раз с крупным квадратным бриллиантом чёрного цвета. Или не бриллиантом?.. Катя ничего в этом не смыслила.

— Чёрт, криво получилось, — сокрушался Саша. — Надо было, наверное, озадачиться романтикой и свечами, но мне не терпится… Это я тебе официально предлагаю стать моей женой, в общем. Вот такой нелепый и пьяный.

Катя, не произнося ни слова, просто его поцеловала. Саша требовательно блуждал руками по её телу, намекая на продолжение поцелуя, но она отстранилась — наличие рядом Кирилла, пусть даже за перегородкой, её не вдохновляло.

— Ты слишком хорошая девочка, — проворчал он в её шею. — Но ты согласна?..

— Конечно… согласна… — Катя дышала сбивчиво, потому что он всё-таки умудрился забраться под тонкую ткань её пиджака и теперь пересчитывал её позвонки приятными жёсткими прикосновениями. — Саша… Дома, не здесь… Расскажи… лучше… чёрт, Воропаев!.. Расскажи, почему камень чёрный, — она всё-таки вырвалась из его хватки и поправила пиджак.

— Потому что прозрачный я тебе уже дарил, — надтреснутым, хриплым голосом объяснил он, раздражённо откинувшись на спинку сиденья. — А чёрный бриллиант будет напоминать тебе, например, о моих глазах… — он поднял бровь и обжёг её самодовольным хитрым взглядом.

— Это твой третий глаз, наблюдающий за мной?

— Именно. С днём рождения, львёнок. Я тебя очень люблю.

Катя надела кольцо на безымянный палец правой руки и не выдержала — поцеловала его ещё раз, тщательно контролируя его неугомонные руки.

— Зря я столько выпил, — вздохнул Саша. — Завтра пожалею, что поторопился с предложением и делал его в таком виде. Что ты потом будешь детям рассказывать? Что папа напился и приставал к тебе как бухой дембель?

— Не пожалеешь, — она ласково погладила его по голове. — Именно это я и расскажу. А ещё расскажу, что была очень счастлива.

Днём они приехали на Сокол — отпраздновать Катин день рождения и рассказать родителям и Зорькину о помолвке.

— А почему же вы, Александр Юрич, не попросили нашего благословения? — сурово поинтересовался Пушкарёв.

— Потому что для меня важен только один ответ — вашей дочери, — спокойно ответил Саша, с похмелья налегавший на куриный бульон. — Вас это может не устраивать, но я человек прямой.

Елена Александровна улыбнулась в чашку с бульоном. Её муж наконец-то встретил достойного оппонента.

— А в армии вы служили? — продолжил допрос Валерий Сергеевич.

— Нет. Я пацифист.

Катя мысленно молилась всем богам, чтобы они даровали её отцу сдержанность. Папа играл желваками и готовился выдать грандиозную речь, но ситуацию неожиданно спас Коля:

— Я тоже пацифист. Думаю, что за такими, как мы, будущее, дядя Валера. Тёть Лен, а там пирожки с яйцом ещё остались?

— Сейчас, миленький… — засуетилась Елена Александровна. — Валера, а ты что же с пустой тарелкой сидишь?.. Катенька, а тебе я сейчас твой любимый салат положу… И вам, Александр Юрич, обязательно надо его попробовать…

Момент для конфликта был упущен. Когда они уходили, Валерий Сергеевич осведомился:

— Новый год-то вы к нам приедете встречать?

— Нет, папа, — твёрдо отказалась Катя. — Мы с Сашей много месяцев не были вместе и очень хотим встретить праздник вдвоём. Зато первого числа обязательно приедем, и не одни, а с Сашиными сёстрами. А на Рождество приглашаем вас к нам.

— Это очень хорошо! Спасибо! — обрадовалась мама. — За нас не волнуйся, Катенька, мы друзей уже позвали и Колину маму.

— Да, Коля наш тоже от рук отбился… — проворчал Валерий Сергеевич.

— Я влюбился в прекрасную умную женщину, — с достоинством произнёс Коля.

— И правильно сделал, — одобрила его Катя. — Нестерова — это не Клочкова.

— Не вспоминай при мне эту фамилию, — тихо сказал Саша.

Вечером тридцать первого декабря они в полном блаженстве лежали на большом диване в своей гостиной, одетые в простую домашнюю одежду, и смотрели «Иронию судьбы». Точнее, смотрела фильм только Катя. Саша, устроив голову у неё на плече, ломал голову над огромным, как стенгазета, судоку.

— У тебя что, эти несколько недель пробная версия пенсии? — посмеивалась Катя, кивая на судоку.

— Ты смотришь фильм, который видела двадцать раз. Давай поспорим о том, кто из нас больший пенсионер?

— «Ирония судьбы» — это святое. Я убеждена, что если её не включить тридцать первого декабря, следующий год не задастся.

— Да-да, Земля налетит на небесную ось… — рассеянно проговорил Саша и вписал восьмёрку в очередную клетку. — Вообще я хочу мандаринов. Как насчёт того, чтобы побыть хорошей женой и почистить мне парочку?

— А кто здесь жена? Я невеста, и это тебе положено меня всячески баловать, чтобы я не передумала.

— Пушкарёва, наглеешь.

— Не вибрируй, сейчас почищу и даже покормлю с рук.

Они ели пахнущие ёлкой абхазские мандарины, пока на экране Женя Лукашин отплёвывался от заливной рыбы.

— А я готовлю лучше, чем Надя? — вдруг спросила Катя. — Ты ведь заказал всё из «Живаго» не потому, что тебе что-то не нравится?

Саша закатил глаза.

— Я просто не хотел, чтобы ты убивалась у плиты. Мне всё в тебе нравится. И готовить ты научилась прекрасно. Хочешь, на Рождество порази маму и приготовь всё сама.

— Вообще-то это было бы здорово… Она столько лет меня кормила, а теперь я наконец-то смогу приготовить для неё что-нибудь вкусное.

— Ну вот. А сегодня отдыхай.

— Спасибо, что так обо мне заботишься.

— О тебе ли? — хмыкнул Саша. — Я ведь эгоист и хочу весь день лежать с тобой в обнимку.

— Ты самый лучший эгоист в мире, — Катя чмокнула его в нос и снова переключила внимание на экран.

— А ты с Тригориным давно созванивалась?

— А?.. — она не сразу уловила суть вопроса. — А! Ещё во Франции, а что?

— Он на днях мне звонил, узнавал, как у нас дела. Сказал, что будет рад прийти на свадьбу и станцевать с тобой под песню Патрика Суэйзи из «Грязных танцев». Он всё-таки чудик.

— Чудик, но хороший. Он тогда меня отчасти спас от самой себя. Мы ведь его пригласим? И вообще ты молодец, что напомнил мне про Петю. Я его сегодня наберу.

— Ты сейчас хорошо осознаёшь, какой замечательный, терпеливый муж тебе достанется?

— Я никогда об этом не забываю. Слушай, мы ведь не обменялись подарками! — хлопнула себя по лбу Катя и как сумасшедшая понеслась в кладовку.

Оттуда она вернулась с большим пакетом и протянула его Саше.

— Это, конечно, не кольцо чёрт знает за сколько тысяч, но лишним не будет.

Он вытащил из пакета коробку с самой навороченной и современной аудиосистемой для автомобиля.

— Я ещё в Париже заказала эту штуку в фирменном магазине, потому что Кирилл упоминал, что твоя морально устарела…

— Спасибо, — улыбнулся Саша и нежно её поцеловал. — А мой вот…

Он вручил Кате красивый конверт золотистого цвета.

— Ваучер на сутки в отеле «Балчуг» с кучей СПА-процедур… На двоих… — она подняла на него глаза. — Это для нас?

— Будет лучше, если ты разделишь этот подарок с мамой. Я хотел порадовать вас обеих.

— У тебя получилось, — Катя запрыгнула на него и крепко обняла. — Ты можешь быть невероятно милым.

— Иногда, — уточнил Саша.

— Мне как раз достаточно… А ты чем будешь заниматься, пока мы с мамой будем барствовать?

— Схожу с Андреем и Ромой в «Сандуны».

— Так, — Катя выбралась из его объятий. — Надеюсь, без банщиц? А то знаю я Ромку. Да и Андрея.

— Какие банщицы, малыш? Для меня есть только ты.

Это был самый счастливый Новый год в их жизни.