just to be with you is having the best day of my life (2/2)

— Знаешь… — он оторвался от созерцания бегущих в кружки с латте струек эспрессо и повернулся к ней. — Я так и не извинился перед тобой за всё, что произошло тогда после совета. Я сегодняшний не влез бы в ваши с Андреем отношения, не стал бы читать ту инструкцию… Не вынудил бы тебя оставить пакет, воспользовавшись твоей слабостью… Не запер бы тебя здесь… Мне жаль, что всё началось вот так.

— А мне нет, — легко призналась Катя. — Мне это было нужно. Может, какой-нибудь умудрённый опытом психолог и назвал бы меня дурой — мне всё равно. Благодаря тебе я стала сильнее. В твоём присутствии мне не хотелось быть слабой или жалеть себя. Меня всю жизнь опекали, и поэтому я носила розовые очки и обжигалась, сталкиваясь с реальностью. А ты показал мне, что я вообще-то другая. Самостоятельная и сильная. И знаешь, что?

— Что? — он улыбнулся её боевому настрою.

— Я хочу съехать от родителей. Давно пора было это сделать.

— А они тебя отпустят? — хмыкнул Александр и вручил ей латте.

— А я не буду спрашивать, — гордо задрала нос Катя, принимая кружку из его рук. — Спасибо.

— Ты потянешь это в финансовом смысле?

— Я нашла чудесную маленькую квартирку недалеко от Триумфальной площади. Хозяевам нужно срочно уехать, так что ценник вполне подъёмный, к тому же в комплекте идёт кошка, за которой я должна буду ухаживать.

— Пригласишь в гости? — поднял бровь Александр.

— Приглашу. Но только чтобы поиграть в «Монополию».

— Проигравший должен будет раздеться.

Катя засмеялась и погрозила ему пальцем.

— Может, всё-таки покажешь свою комнату? Мне интересно, где ты засыпаешь и просыпаешься.

— Нет, — отрезал Александр. — Я очень вредный. Пока не захочешь оказаться в моей постели, ничего не покажу.

— Тогда расскажи что-нибудь о себе, — попросила Катя. — Мы ведь знаем друг о друге совсем мало. Сейчас найдём какое-нибудь непримиримое противоречие и разойдёмся как в море корабли.

— Ты шутишь, но шутишь неспроста, так ведь? — проницательно заметил он. — Сколько же у тебя страхов… Что тебе рассказать?

Они снова вернулись к подоконнику и сели рядом.

— Например, чем ты занимаешься по выходным?

— Отдыхаю. Не столько от работы, сколько от общения с людьми. Я ценю одиночество и тишину. А ты?

— У меня их почти нет. В агентстве они случались даже реже, чем в «Зималетто», потому что важные мероприятия часто проходят в выходные. Когда есть такая возможность, читаю.

— Дай угадаю… Джейн Остин и сестёр Бронте?

Катя покраснела и сделала глоток латте.

— А я видела тогда, в феврале, на столике в гостиной потрёпанный экземпляр «Степного волка» в оригинале, — вспомнила она. — Признайся, сколькими языками ты владеешь? Английский, немецкий…

— …французский. Принимался за японский, но не хватило ни времени, ни терпения.

— Значит, мы совпадаем. Когда у тебя день рождения?

— Двадцать первого февраля.

Катя уставилась на него в немом удивлении.

— То есть в тот самый день, когда проходил совет директоров… Хороший же получился праздник.

— Кому вообще есть дело до собственного дня рождения? — пожал плечами Александр. — А ты когда родилась?

— Тридцатого декабря.

— Значит, ты празднуешь первая, и мне придётся постараться, чтобы рассчитывать на приличный подарок от тебя.

— Так-так, да вы расчётливый малый… Хорошо, тогда расскажи, что ты считаешь приличным подарком.

— На прошлый день рождения сёстры подарили мне час на авиасимуляторе. То есть это был настоящий тренажёр для профессиональных пилотов. Полное погружение.

— И как, удалось посадить самолёт?

— Удалось. Но я же был не один — меня всему научил пилот. Поэтому ты мне так нужна. Чтобы за штурвалом нас было двое.

Они помолчали, не спеша допивая латте.

— Ты ещё испытываешь что-нибудь к Андрею? — вдруг спросил Александр.

— Нет, — сумрачно ответила Катя.

— Прозвучало так, словно тебя это ранит.

— Нет… Скорее, поражает. Как быстро всё развеялось. Всё, что казалось настолько важным и долговечным. Ещё один страх в копилку… — она поёжилась, растирая предплечья, покрывшиеся мурашками.

— Тебе не кажется, что бояться бессмысленно? Даже если чувство заканчивается… Неужели это обесценивает всё, что было? Почему тебе так важно быть влюблённой? Жизнь прекрасна сама по себе. Каждый человек ценен сам по себе. Ты — тем более.

— Мне не это важно. Но я не хочу развивать эту тему. Пока не время. Ты… не готов к таким откровениям.

— Мне лучше знать. Давай колись, — он легонько пихнул её в плечо.

— Саш… — мягко начала Катя. — Это не что-то в духе «давай колись». Это серьёзно. Но если ты настаиваешь… Мне важно не потерять тебя. Именно тебя. Я не вижу в своём будущем никого, кроме тебя. Я боюсь говорить слово на букву «л». Потому что я его уже говорила, а мне, как выяснилось, показалось… И я уже знаю, что любые отношения, любое сближение с человеком — вещь гораздо более объёмная и сложная, чем просто слова или даже чувства… Это искусство. Я не хочу сделать неверный шаг. Не хочу поторопиться. Потому что поняла, насколько всё это хрупкие материи. А ты ведь не Андрей… Прости, что я вас сравниваю. Ты не Андрей. Ты не настолько прост. Я не хочу сказать, что Андрей глупее или примитивнее устроен. Нет… Просто… Он живёт легко. Проживает эмоции открыто и размашисто. Он более… бесхитростный, что ли. Это не плохо и не хорошо, это просто другое. Ты… ты вещь в себе. Степной волк, если угодно. Ищущий близости, потому что это естественное человеческое стремление, но слишком любящий одиночество. Одиночество тебя защищает, экономит время и силы, а ты ведь прагматик. И я понимаю, прекрасно понимаю, что сейчас ты хочешь… меня… — она смутилась. — Но это не то же самое, что хотеть быть вместе. И я не собираюсь втягивать тебя в это насильно, форсировать что-то… Не хочу. Ты должен сам к этому прийти. И я тоже должна вырасти. Узнать, кто я. Да просто пожить одна, без родителей. Просто побыть наедине с собой.

— Вспоминаю Гарвард и понимаю: не в коня корм, — усмехнулся Александр. — Ты намного умнее меня.

— Не говори ерунды. Тебе ещё предстоит многому меня научить. Если захочешь, конечно… — тихо добавила Катя.

— Это чему, например? — хитро улыбнулся он.

— Например, смотреть хорошее кино. У меня никогда не было на это времени, даже в детстве. А ты наверняка пересмотрел всё от «Прибытия поезда» до последних новинок.

— Договорились.

— А ты готовить умеешь?

— Конечно, умею. Кстати, по выходным я готовлю сам. Как тебе такой образ Воропаева?

— В фартучке? — развеселилась Катя.

— А то.

— А я совсем не умею, — она вздохнула. — Мама избаловала.

— Научу. Будешь не хуже Гордона Рамзи.

— Это имя должно мне что-то сказать?

— Это один из лучших шефов в мире. Я так им проникся, что даже побывал на его мастер-классе.

— Тогда передашь мне священные знания. Саш… А про семью расскажешь?

— Не сегодня. Тебе скоро встречаться с Кирой, а если я начну рассказывать, за один час не управимся.

— Ловлю на слове. А моя мама тебе понравилась?

— Понравилась. Видно, что она тебя очень любит. Именно поэтому она вряд ли от меня в восторге, — ухмыльнулся Александр.

— Ничего, она ещё придёт в восторг. А вот папа… Ты в армии служил?

— Издеваешься? Нет, я умею обращаться с оружием — отец научил, но не более.

— С трудом представляю вашу встречу, но… — Катя оценивающе его оглядела. — Думаю, ты сможешь дать ему отпор. Хотя не будем забегать так далеко вперёд.

— Всё произойдёт в своё время, — он взял её руки в свои. — Не думай обо всём сразу. Наслаждайся тем, что есть.

Катя неожиданно рассмеялась.

— Ты чего? — не понял он.

— Вспомнила нашу первую встречу. Когда я сбила тебя с ног… Мне до сих пор стыдно, — она уронила голову ему на плечо, продолжая сотрясаться от смеха.

— А потом меня по твоей милости чуть не перемололо в фарш вращающейся дверью, — он тоже засмеялся. — Я ещё орал, чтобы ты не смела попадаться мне на глаза.

— Зато к третьему разу ты уже приспособился. Очень изящно упал на диван.

— А знаешь, почему? Ты, может быть, слышала, что Кира занималась балетом. Так вот она была не первой из детей Воропаевых.

— Да ладно? — Катя даже подняла голову, чтобы посмотреть на него.

— Родители пытались сначала с Кристиной, потом со мной… — он покачал головой. — Меня хватило на месяц. И только у Киры обнаружился талант. Она могла бы танцевать в лучших театрах мира, но выбрала семейное дело.

— Я так рада, что ты не артист балета и что мы с тобой встретились.

— Я тоже. Да для меня никогда и не существовало никакого другого пути, только экономика. А у тебя были варианты?

Катя задумалась.

— Я всегда неплохо писала. Ну, знаешь, сочинения, эссе… Даже в газетах публиковалась. Потом вела дневники… И до сих пор веду. Но всё это так… Несерьёзно. В цифрах я всегда находила утешение. Мозг настраивался на совсем другую волну, ненужные мысли просто испарялись. Как медитация.

— А про меня в дневнике есть? Он, наверное, розового цвета, с таким замочком на обложке, да?

— Не скажу.

— Правильно, пусть будет побольше загадок.

Катя снова прильнула к нему и дотронулась подушечками пальцев до пострадавшей губы.

— Завтра все это увидят. Решат, что ты с кем-то подрался.

— Да мне всё равно. А вообще забавно, конечно… Мы познакомились после того, как ты меня уронила, и вот до сих пор наносишь мне увечья.

— Прости, — она чмокнула его в больное место. — Как бы я ни хотела проторчать на этом подоконнике вечность, нужно идти. Лучше прийти заранее, чем опоздать.

— Всё пройдёт гладко, Кристина уже сделала своё чёрное дело.

— Она вас обоих так любит… — с теплом заметила Катя. — Ты знал, что она носит с собой ваши фотографии? А твою подарила мне.

— Покажи, — потребовал Александр.

— Не-а. А то она тебе чем-нибудь не понравится, и ты её конфискуешь. Ты, кстати, не думал сэкономить на фотографах и привлечь к съёмке кампаний Кристину? У неё здорово получается.

— Теперь подумаю.

Закрывая за ней дверь, он сказал:

— Мне с тобой очень хорошо.

От этих слов её лицо озарилось такой искренней и незащищённой улыбкой, что у него защемило сердце.