перевернём страницу жизни красиво (2/2)

— Так-так… — ухмыльнулся Александр. — Какая интересная ремарка.

— И что же в ней интересного? — ледяным тоном спросила Катя. — Я же не буду делать вид, будто Урядов хоть сколько-нибудь привлекателен.

— Вы сладкое любите? — сменил тему Воропаев.

— Если и любила, то перестала — стараниями Андрея. А что?

Он молча достал из ящика стола коробку бельгийских конфет.

— Партнёры подарили. Сахар помогает думать.

— А вы сомневаетесь в моей способности думать?

— Отнюдь, — покачал головой Александр. — Просто у вас усталый вид. Да и настроение колючее. Вы с самого утра называете меня исключительно Александром Юрьевичем, всякий раз выговаривая отчество полностью. Значит, злитесь. На что?

— А вы сами не догадываетесь?

— Догадываюсь. И советую не воспринимать меня всерьёз, когда я выпил и расслабился.

— Рада, что мы всё выяснили, — совсем не радостно, но дружелюбно сказала Катя. — Может быть, я всё-таки поработаю? — она с досадой открыла коробку с конфетами и попробовала одну. Ощутив на языке вкус алкоголя и горького миндаля, Катя осведомилась: — Надеюсь, конфетки не с цианидом?

Александр закатил глаза и подошёл к столу, снова оказываясь слишком близко. Взял конфету, съел и мгновенно определил, из чего состояла начинка.

— Это итальянский ликёр «Мараскино», — наклонившись к её уху, объяснил он. Его дыхание щекотало щёку, но длилось это ровно секунду — он быстро отстранился и принял деловой вид. — Не буду мешать.

Разогнавшийся пульс Катя списала на воздействие кофеина. Положила в рот ещё одну конфету и с головой нырнула в расчёты Андрея. Удивительно, но от работы с показателями «Зималетто» она совсем не уставала и через час чувствовала себя гораздо бодрее, чем в офисе Юлианы. Придя в бар, где заседали Александр и Андрей, Катя вынесла вердикт:

— Экономически всё чисто. Главное, чтобы Полянский прислал грамотных специалистов, которые правильно настроят станки.

— Отлично! — просиял Андрей. — Ну что, Сашка? Даёшь зелёный свет?

— Развлекайся, — молвил Александр. — Но смотри, лукавый, не заплати презлым за предобрейшее.

— Воропаев, я нашу компанию знаю до последнего винтика! — Андрей излучал воодушевление. — Всё у нас будет замечательно, — с этими словами он чмокнул Катю в щёку. — Спасибо.

— Не за что. Всем хороших выходных.

Воропаев позволил ей уйти — счёл, что так будет лучше. Его продолжало заносить не туда, и чтобы расстаться с этой дурацкой привычкой, нужно было для начала отвыкнуть от Кати. Уж слишком прочно она вошла в его жизнь. Она отошла к лифтам, и Андрей устремился за ней.

— Я твой должник и хочу тебя подвезти.

— Только поэтому?

— Нет. Конечно, нет… Нам о многом нужно поговорить.

— Да… — согласилась Катя. — О многом. Коля уехал?

— Кажется, отправился на поиски Клочковой.

— Он неисправим, — уже в лифте вздохнула Катя. — Андрей, а Кира о твоих наполеоновских планах знает?

— Знает, просто не стала задерживаться. По-моему, у неё свидание с известным девелопером Минаевым.

— И ты говоришь об этом так спокойно?

— А почему я должен беспокоиться? Он надёжный человек и давно к ней неравнодушен.

— У вас что, как там это называется… открытые отношения?

— Открытые?.. — нахмурился Андрей. — Нет у нас никаких отношений. Кроме дружеских.

— Почему же тогда я видела обложку какого-то журнала, где вы целовались на той презентации?

— Так вот из-за чего ты игнорировала меня всю неделю! — воскликнул он.

— Просто показалось странным, что после таких нежностей ты на меня наорал.

Андрей открыл для неё дверцу своего автомобиля. Сев за руль, он обречённо выдохнул:

— Прости.

— Да я уже привыкла, — пожала плечами Катя.

— А ору я, потому что вижу, как Сашка на тебя смотрит. Ты сегодня даже не заметила, как он ради тебя суетился.

— Воропаев, и суетился? Брось, Андрей. Он просто хотел тебя умыть. Показать, что при твоём правлении я чахла в каморке, а теперь сажусь за главный стол с кофейком. И к тому же я уверена, что он ни на секунду не забывает, кто настоящий владелец компании.

— Ты и правда чахла, — грустно признал Андрей. — Но карма всё-таки существует, поэтому теперь моя очередь торчать в кабинете без окон.

— Я пыталась попросить Александра перевести тебя наверх, но…

— Не надо, Кать. Я сам прогрызу себе место наверх. Своим честным трудом.

— Ты молодец, — отдала ему должное Катя. — В отличие от меня. Не могу отделаться от мысли, что просто бросила компанию вместо того, чтобы исправлять свои ошибки. Пройдёт время, и твоя совесть будет чиста. Моя — нет…

— Кать, прекрати. Ради всего святого. Никто за всю историю этой компании не пахал так, как ты. Поверь, я знаю, о чём говорю. Поехали ко мне?..

— Зачем? — насторожилась Катя.

— Поговорить.

— Но только поговорить.

— Да.

Это его «да» звучало так безжизненно, что было ясно: он действительно не имел никаких других намерений. Катя понимала, что сегодня они наконец-то признают своё расставание. Ей было горько и страшно, но ничего другого им не оставалось.

— Ты так и не показал мне ваш с Малиновским кабинет.

— Поверь мне, там не на что смотреть… — Андрей усмехнулся. — И к тому же на производстве, как выяснилось, водятся крысы. Ещё один вопрос, который мне нужно решить.

— Ужас… — содрогнулась Катя. — Ничего не имею против крыс, но они ведь переносчики инфекций. Нехорошо. А уж если до Милко дойдёт, что мимо его прекрасных творений бегают крысы…

— Да, боюсь, что мы его потеряем. Ты-то как, освоилась в пиаре?

— Ты же меня знаешь… Я, конечно, освоилась, раз уж освоилась в «Зималетто», будучи гадким утёнком. Но мне тяжело. На этой неделе шла к офису от троллейбусной остановки и, знаешь… Хотелось сесть в ближайшую лужу и заплакать. Вот настолько не хотелось туда идти. Но мне это свойственно, я вообще — нытик.

— Ну какой ты нытик? Тебе Сашка такие мысли внушает?

— Да ничего он мне не внушает, Андрей. Не переоценивай его влияние. Я и до Воропаева всё это о себе знала. Я же росла как тепличный цветочек, единственный ребёнок в семье… Да и кому я это объясняю? Ты сам прекрасно понимаешь, о чём я. Только надо мной крыльями бил папа, а над тобой, наверное, Маргарита Рудольфовна. Вот и получились мы такие…

— Какие?

— Уверенные в своих силах и не очень готовые к препятствиям.

— Ну, жизнь нас закалила. Господи, хорошо-то как… — вдруг произнёс Андрей.

— Ты о чём? — удивилась Катя.

— Поработал как стахановец — хорошо. С Воропаевым всё уладил — хорошо. С тобой разговариваем как в старые-добрые — ещё лучше. Не так уж много и нужно человеку.

— Ты так изменился в последнее время…

— Стараюсь успевать за тобой. Получается? — заразительно улыбаясь, поинтересовался Андрей.

— По-моему, ты меня обогнал, — тоже улыбнулась Катя.

Оказавшись в его квартире, она первым делом позвонила маме и предупредила, что задержится на несколько часов. Слышно было, как ворчит папа, но вырывать трубку у жены он не стал. Катя выключила мобильный и отправилась на кухню, где гремел посудой Андрей. В его порывистых, суетливых движениях сквозила нервозность. Короткий момент, когда им обоим было светло и хорошо, прошёл.

— Кофе? Чай? — он внезапно повернулся к Кате. — Или что-нибудь покрепче?

— Чай. Спасибо…

Пока он колдовал над заварочным чайником, она рассматривала кухню, на которую в прошлый раз и внимания не обратила. Она была светлой и уютной, но признаки холостяцкого быта угадывались всё равно: никаких безделушек, красивой «парадной» посуды, симпатичных полотенец. Минимализм и чистота. Катя зачем-то попыталась представить себя хозяйкой этой кухни — наверное, Андрей хоть раз задумывался о том же. Только вот Катя и готовить толком не умела. Ещё одно следствие тепличного воспитания мамой-домохозяйкой. Ни отношения, ни совместное хозяйство с кем-либо не входили сейчас в планы Кати. Больше всего на свете она хотела найти себя и новое дело, от которого сможет получать подлинное удовольствие.

— Готово…

Андрей поставил на стол симпатичные чашки и чайник. Из него вырывалась струйка пара и головокружительно пахла мятой и чёрной смородиной.

— Не знала, что ты мастер чайных церемоний.

— Мама любит привозить из Лондона разное барахло, и вот в кои веки оно пригодилось. — Андрей сел напротив и наполнил чашки. — Заморочился исключительно ради тебя.

— Я польщена.

— Кать… — он взял её руку в свою. — Давай не будем говорить о ерунде. Я много думал… Думаю, и ты тоже.

— Может, тогда и не надо всё это озвучивать? — с отчаянием прошептала Катя.

Она снова бежала, снова прятала голову в песок.

— Надо, — возразил Андрей. — Надо, чтобы быть честными… Я думаю, мы оба не хотим быть вместе больше, чем хотим. Понимаешь, о чём я?

— Да. Понимаю… Но я всё равно по тебе ужасно скучаю, — призналась Катя. — Как по близкому человеку. Скучаю по всему… По тому, как всё было до… этой дурацкой инструкции и вообще… всего.

— Я тоже… Только понять не могу… — он потёр уставшие глаза и взлохматил волосы. — Почему всё пришло к тому, к чему пришло. Ищу ответ и не нахожу. Почему я так ужасно хотел быть с тобой, но когда мы наконец-то получили свой шанс, всё пошло не так… Ты стала совсем другая. Я тебя не обвиняю, нет. Просто… констатирую. Я знаю, что люди не меняются, но в тебе открылось всё то, чего я не видел. Чего ты сама, наверное, не знала… И выяснилось, что…

— Что, как это ни парадоксально, тебе была нужна Катя с косичками.

— Да… Получается, что так, — он развёл руками.

— Мы просто не можем оставить в прошлом всё, через что прошли. Мы оба в чём-то да виноваты. В равной степени даже… Если бы я честно сказала тебе тогда, что прочла инструкцию, всё могло бы быть иначе, но я пошла на поводу у эмоций, а потом отступать было уже глупо… Господи, да всё это было глупо и смешно, — она спрятала лицо в ладонях. — Мне стыдно вспоминать всё, что я тогда творила…

— После того, что было… Ты веришь, что я влюбился в тебя до всех перемен?

— Верю. Потому что влюбился ты не во внешнее. Ты влюбился в человека, готового быть с тобой и за тебя всегда. Надёжного, порядочного, преданного… Во всяком случае, такой я тогда была, — с грустным смешком добавила Катя. — Теперь превратилась чёрт знает во что… И знаешь… Здорово, что ты способен на такое. Что ты, проведя всю жизнь в окружении прекрасных моделей, умеешь ценить то, что внутри. И когда-нибудь адресат окажется правильным…

— Кать… Мы же останемся друзьями?

— Я не знаю.

Она и правда не знала. Должно было пройти время, чтобы открылся ответ на этот вопрос. А пока она могла назвать Андрея лишь банальным и некрасивым словом. «Бывший».

— Но зато я точно знаю, что мы всегда будем любить друг друга, — продолжила Катя. — Так же, как вы с Кирой. Любовь никогда не перестаёт, так ведь сказано? Просто наша оказалась не той, какой казалась. Но её достаточно, чтобы друг друга простить. Я тебя прощаю.

Она допила чай и встала из-за стола. Погладила Андрея по голове и поцеловала его в висок.

— Не провожай. Я вызову такси.

— Ты уверена?

— Уверена.

В прихожей она торопливо оделась и поскорее выскочила за дверь. Слёзы хлынули сразу же, обжигая кожу и принося долгожданное освобождение от груза недосказанностей и страхов. Декабрьская Катя, взрывавшаяся от счастья и дышавшая только Андреем Ждановым, назвала бы сегодняшнюю предательницей, не поверила бы своим наивным глазам за стёклами круглых очков. А оказалось, что так бывает. Миг, когда-то казавшийся самым невозможным и страшным, на самом деле подарил свободу — им обоим.