Часть 9 (2/2)
— Зачем ты держишь меня здесь? Если ты меня ненавидишь, то почему присылаешь ко мне слуг чтобы перевязать мои раны.
На мгновение, Черновод окаменел, он больше недели не слышал этого голоса, и вместе с ним, его вновь накрыли неприглядные воспоминания.
— Я отказываюсь принимать твои подачки! - вновь раздался яростный голос небожителя, - я не возьму больше в рот ни крошки, пока ты — жалкий трус, не придёшь и не скажешь мне лично, чего добиваешься от моего заточения!
Демон сжал горлышко бутылки — злость вспыхнула в нем словно спичка, он уставился на маленькое решётчатое окошко выходящее на крышу, в двух шагах от него. Но после этой фразы, из окошка не вырвалось ни слова. Черновод неподвижно стоял на крыше башне, в которую был заточен небесный чиновник. Ночной ветер усилился, развивая его одежду и волосы, море внизу разволновалось, усиливая мощь свои чёрных волн все больше и больше. Вместе с их нарастающей силой в груди Черновода разгоралось неистовое пламя.
Это презренное, жалкое существо посмело назвать меня трусом! Ярость золотым огнём вспыхнула в чёрных глазах Черновода. Не возьмёшь в рот ни крошки? Прекрасно, с мрачным удовлетворением отметил про себя князь демонов, с удовольствием помогу тебе сдержать слово. И когда ты будешь молить этого ”жалкого труса” о глотке воды, то познаешь унижения куда страшнее тех, что ты когда-либо испытал.
Всю следующую неделю Черновод сдерживал своё обещание, ровно как и Ши Цинсюань своё. Крепость действовала на Черновода словно удушающая цепь на шее. Он рвался покинуть её дабы избавить себя от нежеланных мыслей о небожителе и его присутствия. Но где бы он не был, как далеко бы он не уходил, будь то заброшенная деревенька далёкого королевства, подобная Бань Юэ или синие воды чужого ему Восточного моря, князя демонов всегда, как никогда раньше, тянуло обратно домой. Но там его ждал только голодающий и полный ненависти небожитель. Если ранее стойкое нежелание Ши Сюаня сменить повязки раздражало Черновода, и он считал это лишь глупым упрямством, то отказ от еды, вообще привёл демона в ярость. Но вот о причинах такой своей реакции Хэ Сюань предпочитал не задумываться — слишком много он стал делать странных и необъяснимых поступков. Цинсюань присутствовал в его жизни очень долго, и все это время, без исключений, Черновод спасал небожителя ото всего и всех, включая его собственного брата, и все ради чего? Чтобы уберечь до того момента как посадит его за решётку?
Слишком много лишних мыслей. Они разъедали мозг похлеще зова Тунлу. В такие моменты нельзя было с уверенностью сказать, что Хэ Сюань совершенно не пожалел о том, что забрал небесного чиновника и спрятал там, где без помощи самого демона, его никогда не найдут. Пока Цинсюань страдал от голода и одиночества Черновод так же медленно сходил с ума, неспособный подчинить себе своё сердце и разум.
Шли дни, а Цинсюань так и не опустился до мольбы о глотке и крошках. По истечению шести дней Черновод послал служанку проверить небожителя и та, вернувшись, доложила ему о Цинсюане неподвижно лежавшем на полу, истощённом и бледном, но его грудь, все ещё замотанная грязными бинтами сквозь которые торчали рёбра, медленно вздымалась и опадала.
В тот момент Хэ Сюань как никогда оказался на перепутье, пойти против принципа и подать Цинсюаню еды и воды? Или дать небожителю сгинуть голодной смертью? Что ж, выбор оказался не очевидным для Черновода, но он пал на первый вариант. И как же сильно было задето его самолюбие когда Хэ Сюань узнал о том, что жалкий, истощённый, умирающий от голода небесный чиновник не притронулся к еде, сдерживая своё слово несмотря ни на что, когда Хэ Сюань — непревзойдённый князь дал слабину. И все же этот инцидент заставил демона взглянуть на персону Ши Цинсюаня несколько иначе.
Черновод дал распоряжение приносить еду небесному чиновнику каждый день, не убирая при этом старые подносы. Это решение демон расценил как некое отмщение за своё пошатнувшиеся самоуважение.
На восьмой день их безмолвной борьбы с небожителем Черновод испытал необычайно сильное желание снова покинуть своё убежище. Неважно было куда, лишь бы вздохнуть хоть немного легче чем в крепости, заложником которой уже стал не один Цинсюань.
На этот раз князь демонов оказался в небольшом городке под названием Фу Гу, где когда-то, много веков назад он встретил свою смерть.
Лишь изредка он являлся в город из своего темного прошлого, под личиной других людей. От дома, в котором он жил со своей супругой, не осталось уже ничего, кроме его воспоминаний. Они были из тех, которые Хэ Сюань не желал ворошить, скрывая глубоко внутри.
Жители Фу Гу никогда бы не догадались, что мрачный прохожий, который шел мимо них по улице это тот человек, в чью честь они каждый год устраивают знаменитое кровавое шествие.
Хэ Сюань замедлил шаг, идя вдоль безлюдной улочки и остановился напротив заброшенного и полуразрушенного храма Ветра и Воды. Не так давно Хэ Сюань в облике Мин И, Повелитель Ветра и Се Лянь с Хуа Чэном проводили здесь ночь, играя в кости. Тогда он похитил Цинсюаня впервые и лишил божественной силы превратив в обычного смертного. Черновод мог уже тогда остановиться в своей мести, но его одержимость ей оказалась сильнее здравого смысла.
Колеблясь: зайти в храм или нет, демон все-таки поддался странному искушению и вошёл в распахнутые двери. В храме было пыльно и тихо, беспорядочные лучи солнечного света рассекали все помещение, просачиваясь между прогнившими и осевшими балками на потолке. Каменные обломки разных размеров были разбросаны по всему храму. Черновод сделал шаг вперёд и почувствовал как под сапогом что-то хрустнуло. Отступив назад, он опустил взгляд и увидел расколотые половинки каменного лица. Один глаз пересекала трещина, другой был наполовину раскрошен, и лишь тонким губам удалось сохранить свой изящный изгиб, в котором угадывались женские черты. Хэ Сюаню не пришлось долго гадать, чтобы узнать в этих изломанных половинках Повелительницу Ветра. Желая уйти от Цинсюаня как можно дальше, Черновод, сам того не осознавая, вновь оказался рядом с ним, и неважно, что это была лишь частичка лица его женской статуи. Единственное уцелевшее око смотрело на Хэ Сюаня ничего не выражающим взглядом, ведомый неизвестным порывом, демон наклонился и поднял эту часть лица. Внезапно виски Черновода пронзила острая боль, это заставило его тут же выронить осколок и схватиться за голову.
— Не сейчас… — прошипел сквозь зубы Черновод. Помещение храма пульсировало у него в глазах, а солнечные лучи ослепляли резкими вспышками. За спиной из приоткрытых дверей до демона донеслись голоса и смешки, быстро приближающиеся к храму.
— Не здесь… — шепнул сам себе Хэ Сюань, тяжело опускаясь на пол. Непредсказуемые всплески демонической энергии кидали его то в жар то в холод. Тунлу снова взывала к нему. Голод и гнев вновь одолели Хэ Сюаня, только теперь с ними были ещё и другие чувства. То были абсолютно неожиданные и необъяснимые желания ощутить как дрожит чужое тело в его горячих руках, а так же почувствовать одурманивающей вкус крови, когда его зубы вонзятся в мягкую, нежную плоть, созданную для ласк, а не для укусов. Острая нужда в капле крови ударила в голову, словно молотом, заставляя помутнившиеся сознание Черновода думать, что странно приятный вкус ихора, утолит его жажду и голод.
Словно наяву демон ощутил на себе прикосновения Ши Цинсюаня к его раскалённому телу в ту ночь. Вызывая почти болезненную необходимость вновь почувствовать как тонкие пальцы небожителя цепляются за его одежду, в попытке снять ее… точнее — оттолкнуть! Хэ Сюань яростно замотал головой, пытаясь прогнать из нее всплывший образ Цинсюаня: тонкая лебединая шея, изящные руки, хрупкое стройное тело облачённое в мягкие слои, явно лишнего, божественного одеяния, нежные губы… В такт своим видениям, Черновод резко вспомнил бархатистость уст небесного чиновника, их солёность от слез, и сладость от огромного желания к ним прикоснуться вновь. Словно единственное лекарство, способное уменьшить его боль, Черновод испытал неописуемую нужду в небожителе. Как будто больше ничего не могло спасти демона от участи быть выжженным изнутри собственной силой, кроме одного только Ши Цинсюаня и его нежной для прикосновений и мягкой для зубов кожи.
Нет. Этому не бывать! Черновод схватил с пола осколок лица статуи и сжал его в кулаке с такой силой, что тонкие струйки крови тут же потекли по его пальцам вниз. Хэ Сюань, совершенно позабывшей об обещании самому себе обязательно найти спасительный сосуд теперь кусал себе локти, но ничего уже нельзя было сделать, кроме одного.
С каждой секундой теряя самообладание все больше и больше, Черновод, используя собственную кровь, кое-как начертил на полу храма заклинание перемещения на тысячу ли и тут же голоса прохожих сменились холодным безмолвием.