Глава 4 Озерный город (1/2)

Сириэн проснулась рано утром. Девочки спали, а горло эллет ужасно пересохло от жажды. Она немного поворочалась с одного бока на другой и все же решила встать да отправиться в сторону кухни за стаканом воды. Проходя на цыпочках мимо гостиной девушка старалась не издавать ни единого шороха. Тут то ее внимание и привлекло нечто необычное: за соседней стенкой должен был спать почти добрый десяток крепких здоровых гномов, а тишина стояла такая, что она могла слышать как бьется собственное сердце в груди.

«Что за…?» — удивилась эльфийка осторожно приоткрывая дверь в комнату… Пристойных слов, чтобы описать увиденное не нашлось. В комнате царила потрясающая… пустота… «Они меня обманули и бросили!» — сердце Сириэн забилось быстрее от ужаса. Что же делать? Как далеко они могли уйти и как давно это сделали? Может если поторопиться и выйти прямо сейчас, она успеет их нагнать, все-таки в Одинокую гору отсюда ведёт лишь одна дорога! Ооо, когда она их найдёт, она припомнит им все: и обзывательства, и хамство, и унижение — все! Девушка уже собиралась было броситься вдогонку, как вдруг увидела на вешалке в прихожей среди хозяйской одежды хорошо знакомый сюртучок: либо Бильбо забыл его, что весьма маловероятно, все-таки это тебе не какой-то носовой платок, либо гномы забыли хоббита.

Осторожно поднявшись наверх, девушка через крохотную щель заглянула в комнату, отданную в пользование Торину, Фили, Кили и Бильбо. Троих гномов, как и прочих, и след простыл, а вот хоббит мирно посапывал в углу на расстеленных прямо на полу покрывалах.

«Может они его тоже бросили? Нет, что за глупости, он же часть отряда, и так помог им с побегом» — гадала девушка. Делать было нечего, будить хоббита было бы непорядочно, поэтому Сириэн вернулась в комнату к девочкам, забралась под одеяло и решила ещё вздремнуть. Но сон совершенно не шёл.

Эллет лежала в кровати и размышляла. Как же, однако, сильно переменился народ Дурина после изгнания из Эребора… Гномы, всегда восхищавшие ее своей прямолинейностью, благородством и честностью, стали совершенно замкнутыми, жестокими и скрытными. Вот даже если взять ее ситуацию: когда она жила в Эреборе, ей всегда открыто говорили нравится она или нет, если что-то делала не так, указывали на это без злобы, никто не зубоскалил за спиной. Эти же гномы были словно совершенно иного рода…

Уснуть в итоге Сириэн так и не удалось, зато как только снизу послышался шум, девушка тут же поспешила спуститься: вдруг гномы вернулись. Однако это был всего лишь жутко голодный с утра пораньше хоббит.

— Доброе утро, Бильбо! А где остальные?

— Доброе! Все ещё спят, я старался не шуметь, но у тебя, кажется, очень тонкий слух.

— Ты что же, не знаешь? Гномы ушли…

— Как ушли? Когда? Куда? — мужчина заозирался по сторонам, а потом бегом ринулся в гостиную.

— Я думала, может ты знаешь… Они же не бросили нас? — в голосе девушки звучала неподдельная грусть.

— Нет, ну что ты, Торин никогда бы не… Мне жаль, что ты о них столь невысокого мнения, но поверь, они хорошие! Правда!

Хоббит говорил настолько искренне, что невольно и девушке захотелось поверить. Она ведь правда совсем их не знает.

Просидев до самого обеда и так и не дождавшись, Бильбо решил отправиться в город: вдруг получится что разузнать… Сириэн все ещё выходить было опасно: лихорадка до конца не отпустила ее, одежды тёплой не было а на улице стремительно холодало.

— Не переживай, я найду их и вернусь ещё до наступления ночи. Сомневаюсь, что гномы в людском городе могут остаться незамеченными, особенно если этот город расположен близ Одинокой горы.

— Хорошо, только будь осторожен. Ты не здешний, а как стемнеет, на улицах может стать опасно.

На том и простились. Сириэн нервничала. Время тянулось бесконечно долго, уже стало темнеть, а Бильбо все не возвращался, от гномов вестей тоже не было. Более того: оказалось, что Бард также отсутствовал. Когда именно он ушёл, эллет не знала. Сигрид пыталась утешить ее, что все хорошо и все скоро вернутся: отец наверняка уплыл по работе, Бильбо мог задержаться, а гномы скорее всего пошли в трактир, мужчины, что с них взять?

Терпению эллет пришёл конец, когда город окончательно погрузился во тьму, а на улицах зажгли фонари. Вопреки уговорам девочек, Сириэн одолжила у Сигрид тёплую серую пуховую шаль, а перчатки, как и платье, ей подошли лишь от Тильды, хорошенько закуталась почти с головой и отправилась на поиски.

Судя по многолюдности улиц и шуму, раздающемуся откуда-то из центральной части города, сегодня у местных какой-то праздник. «Интересно, может Бильбо и гномы там?» — понадеялась девушка, сворачивая и отправляясь на звук.

Двухэтажное здание ратуши стояло на довольно большой площади. Здесь собралась целая толпа и развернулось самое настоящее гуляние. Музыканты играли заводную музыку, а в центре площади, окружённые толпой зевка, собрались танцующие пары. Сириэн с трудом удалось пробраться ближе к весело отплясывающим: ее одежда хоть и скрывала почти все тело, но все равно местами проглядывали неприкрытые участки обнаженной кожи, отчего девушка чувствовала себя чуть ли не голой.

Каково же было удивление эллет, когда она увидела в центре толпы лихо приплясывающего с довольно миловидной девушкой Фили. Гном явно был навеселе, раскраснелся и, казалось, не замечал вокруг никого, кроме своей спутницы. Вскоре рядом обнаружились ещё несколько гномов, примерно такой же кондиции, как Фили.

«Серьезно?! Я там с ног сбилась, а они тут все это время развлекались?!» — возмущению Сириэн, казалось, не было предела, но дальше — больше. В один из особо зажигательных аккордов прямо на неё налетел запыхавшийся от веселого танца Бильбо. Хоббит от столкновения запутался в собственных ногах, оступился и упал, срывая с девушки покрывающую голову и плечи шаль. Казалось, вся площадь резко стихла, а вокруг послышались многочисленные шепотки:

— Смотрите!

— Ах, смотрите!

— Это что, гномка? — громко воскликнул кто-то из зевак.

— Гномка! — разом подхватили другие, показывая на неё пальцем.

Сириэн выхватила шаль, пытаясь прикрыться, но люди все продолжали охать и ахать, пока неожиданно рядом не выросла очень злая и явно нехило пригубившая местного пива фигура предводитель отряда.

— Что ты здесь забыла?! - прошипел Торин так, что Сириэн невольно поежилась.

И без того смущенная всеобщим вниманием девушка в конец растерялась:

— Вы все ушли, не предупредив, Бильбо пошёл вас искать, но так и не вернулся, я испугалась что…

Договорить ей толком не дали. Откуда-то сзади раздался громкий голос:

— Неужели наши дорогие гости привели с собой одну из своих загадочных женщин! Дайте же мне на неё посмотреть!

Торин обернулся на звук, открывая взгляду эллет невысокого, полного мужчину неприятной наружности. У него были тонкие рыжие волосы, зачёсанные на висках так, чтобы прикрыть огромную лысину на макушке. Борода отсутствовала, но зато росли длинные тонкие усы, закрученные по краям кверху. Большой, явно сломанный в прошлом не один раз, нос картошкой выделялся ещё больше на фоне маленьких впалых рыбьих глазок. Впечатление он создавал, мягко говоря, отталкивающее.

— О Великие Валар! Если все ваши женщины такие, не удивительно, что вы их так старательно прячете! — Торин скрежетнул зубами и хотел было возразить, но мужчина не дал вставить даже слова — Но что же вы стоите, красавица, присоединяйтесь к нашему празднику!

— Покорнейше благодарю, милорд, но я неважно себя чувствую, мне лучше вернуться. Я всего лишь хотела проверить, все ли в порядке… с друзьями — девушка старалась говорить как можно более спокойным тоном.

— И где же вы остановились, милейшая? — она видела, каким пожирающим взглядом он изучает ее.

Этот мужчина явно был опасен и не очень то благороден.

— Я… я… — Сириэн замялась, но на выручку пришёл Торин.

— Мы все остановились в доме Барда лодочника.

Народ вокруг зашептался.

— Барда! В этой лачуге?! Как можно! Прошу вас, будьте дорогими гостями нашего города. А через четыре дня мы устроим большой праздник по случаю вашего прибытия!

Не терпящим возражения голосом бургомистр распорядился отвести им покои в лучшем гостевом доме города и незамедлительно приказал проводить туда девушку. Сириэн поспешила ретироваться: судя по выражению лица Торина, кажется он был готов завершить то, чему помешали стражники в темнице Эрин Ласгалена.

Предоставленные покои были скромными, но чистыми и опрятными, а гостевой дом по площади превышал их прошлое жилище раз в десять. «Тут наверное всем гномам найдётся по личной комнате» — вздохнула Сириэн, приоткрываю маленькую дверь сбоку «Ванна!» — обрадовалась девушка. Но сейчас было не до отдыха, она прекрасно помнила, что оставила в домике Барда переживающих девочек, а потому, достав из стоявшего напротив окна туалетного столика клочок пергамента и перо с чернилами принялась писать записку:

Дорогие девочки!

Я нашла и гномов, и Бильбо. Все хорошо. Бургомистр предоставил нам другое жильё, но я завтра обязательно вас навещу.

С заботой, Сириэн!

Осторожно выглянув, Сириэн спустилась вниз и, найдя первую же попавшуюся служанку, попросила отнести записку по назначению. Как только девушка скрылась из виду, эллет поторопилась вернуться в свои покои и столкнулась на лестнице с Бильбо.

— Ты! — зашипела эльфийка — Как ты мог! Ты же обещал вернуться!

Хоббит нервно заозирался по сторонам в поисках поддержки:

— Прости, я хотел, правда, хотел! Но Торин запретил. Меня увидел бургомистр и уйти так просто было уже нельзя. А тебя не хотели показывать.

— Я вам что, ручной медведь на ярмарке, чтобы решать показывать меня или нет?! — разъярилась девушка.

— Нет, что ты! Просто ты слишком красивая и привлекаешь ненужное внимание, а его и так предостаточно.

Сириэн грустно вздохнула. Сразу вспомнились все те зеваки и перешептывания на площади, а ещё мерзкий похотливый взгляд бургомистра. Возможно, в чем-то они и были правы, что так поступили, но неужели нельзя было как-то более по-дружески, что ли? Ей много не надо, хоть бы предупредили и все. Она бы не стала спорить и ругаться, не пошла бы искать….

— Спокойной ночи — промямлила расстроенная девушка и поспешила уйти, пока Бильбо так и стоял, глядя ей в след.

Вернувшись к себе, Сириэн наконец-то приняла столь давно желанную ей ванну, помыла волосы, переоделась в чистую, принесенную прислугой ночную сорочку и улеглась в постель. Остаток ночи прошёл относительно спокойно. Гуляние вскоре закончилось, все его участники отправились восвояси и наступила, наконец, блаженная тишина. Правда длилась она не долго: на рассвете дверь покоев девушки сотряслась от серии мощных ударов сильного кулака.

— Торин ждёт всех в столовой, сейчас.

«И тебе доброго утра, Двалин» — подумала зевающая девушка. Спешно умывшись остывшей водой, эллет поторопилась одеться, взяв из шкафа простое зеленое платье и заплести волосы в толстую косу. Перемотала декольте и шею шелковым платком, а на руки одела все те же перчатки Тильды и поспешила вниз. Благо платье было с длинным рукавом.

Гномы выглядели скверно. Изрядно выпившие накануне и мало спавшие, чтобы достаточно протрезветь, сейчас они являли собой не то чтобы жалкое, но довольно печальное зрелище. Хоббит и вовсе был зелёного цвета и кажется все ещё спал, хоть и сидел с открытыми глазами. Слишком уж стеклянным был его взгляд.

Кили выглядел отвратительно. Его странная, слишком серая для гнома, кожа и глубокие синюшные тени под глазами буквально кричали о том, что с парнем явно что-то не так. Сириэн хотела было подойти и рассмотреть поближе, но неожиданно резкий окрик Торина заставил бедняжку аж подскочить от испуга:

— Явилась! Садись, раз приперлась вчера.

«О, кажется Торин снова рад меня видеть» — подумала девушка и опустилась на ближайшее свободное место. Стол был накрыт для завтрака, но есть никто из гномов не спешил, поэтому девушка осторожно протянула руку и отломила кусок ещё горячей ржаной лепешки. Она ничего толком не ела в последнее время: лихорадка да и обстановка не особо-то способствовали, а тут наконец-то захотелось.

— Я собрал вас, чтобы сообщить о дальнейшем плане действий — монотонно начал предводитель — Как вы все уже слышали, через четыре дня бургомистр устраивает праздник в нашу честь. Я хочу, чтобы на нем присутствовали все сидящие за этим столом. На следующий день мы отправимся дальше в путь.

— Торин, я не думаю, что Кили… — начал было вступаться за раненного товарища Балин, но был бесцеремонно прерван.

— Если я сказал все, значит все! В глазах этих людей мы должны показывать своё единство и сплоченность. Стоит им хоть на секунду усомниться в нас, и вместо союзников мы наживем в их лицах злейших врагов! Гора полна золота, и надо быть дураком, чтобы надеяться, что никто не захочет его у нас отобрать!

Сириэн внимательно всматривалась в лицо синеглазого гнома. Что-то неуловимое изменилось в нем. Торин, конечно, и раньше был довольно жесток в обращении с ней, но сейчас он выглядел так, словно находится где-то далеко, будто мыслями сейчас не здесь. Словно та его часть, что отвечает за чувства, упорхнула в неизвестном направлении, оставив лишь холодный и расчётливый голос разума, преследующего какую-то безумно желанную цель.

Однако, свои размышления насчёт нового гномьего короля, Сириэн пришлось отложить, ведь сейчас назревала проблема куда более серьёзная: ей нельзя идти на праздник. О, она видела вчера этот пожирающий взгляд бургомистра, и прекрасно знала, что он не сулит ей совершенно ничего хорошего. Стоит только ей появиться на достаточно близком к этому отвратительному человеку расстоянии, и, не стоит сомневаться, он сделает все, чтобы получить то, чего так желали его гнусные похотливые глазки.

Бургомистр Озерного города относился к тому типу мужчин, которых Сириэн всегда опасалась и сторонилась больше всего: обременённые силой и властью и совершенно лишенные какого-либо стержня, а также чувства чести, долга и такта… И сейчас, после недавнего всплеска магии, она находится в слишком уязвимом положении. Одному Эру известно, каких трудов стоит ей удерживать себя в руках, но если ещё и этот … этот… пузырь начнёт приставать, это точно будет последний гвоздь в крышку не только его гроба, но и гробов всех окружающих в радиусе километра вокруг.

— Я не гном и не часть отряда, мне незачем находиться на празднике — эллет словно со стороны услышала собственный голос.

— Что ты сказала? — Торин буквально прошипел эти несчастные три слова.

— Я сказала, что мне не стоит идти на этот праздник. Я не являюсь частью отряда, о чем все вы не раз старались мне указать, но даже не это главная причина. Моя магия сейчас нестабильна и может в любой момент вырваться из-под контроля. Это слишком опасно. — Сириэн старалась говорить уверенно и спокойно, в то время как глаза Торина все больше и больше наливались кровью.

— Да как ты смеешь мне перечить?! — вот оно, кажется у кипящего котла по имени Торин все-таки сорвало крышку — Ты сама вчера явилась сюда, а теперь хочешь унизить меня в глазах всего города своим неповиновением?!

Гном не просто говорил, теперь он громко кричал, в конце своей речи для пущей уверенности со всей силы ударив кулаком по столу, от чего Сириэн подскочила на месте, как, впрочем, и наконец-то проснувшийся Бильбо.

— Я никого не собираюсь унижать, я лишь сказала, что мое присутствие на празднике небезопасно для окружающих. Я не пойду… — девушка продолжала придерживаться уверенного спокойного тона, но, казалось, именно он бесил короля ещё больше.

— Проклятая ведьма, здесь я решаю, что безопасно, а что нет! И пока ты живешь под крышей, оплаченной моим кредитом и ешь хлеб, заказанный на мои деньги не смей даже рот открывать без моего позволения!

Сириэн словно влепили пощечину. В неожиданно наступившей тишине гномы удивлённо уставились на неё, кажется даже протрезвев от такого яростного крика своего предводителя. Бильбо забился в самый дальний угол скамьи и выглядел очень испуганно. Балин смотрел на свои сложенные на коленях руки и что-то бурчал себе под нос, легонько качая головой.

Кулаки девушки на мгновение сжались, сминая так и не надкушенный кусочек лепёшки в несчастные крохи, и также быстро разжались. Эллет на секунду прикрыла глаза, глубоко вздохнула, и открыла их снова. «Спокойно, спокойно, меч отца, всего лишь неделя…» — раз за разом повторяла про себя девушка. А затем развернулась и медленно вышла из зала под возобновившиеся крики гнома. Впрочем, она уже не разбирала его слов.

«Держи себя в руках! Ты не можешь сорваться, ты не имеешь права! Оглянись, тут вокруг сотни невинных! Если ты не справишься, они все умрут, он заберёт их жизни и глазом не моргнув! Соберись! У тебя нет чувств! Нет права на ошибку! Ты не чувствуешь боли! Не чувствуешь обиды! Не чувствуешь ничего!» — Сириэн вышла из гостевого дома в чем была, так и сжимая в руках несчастный раскрошившийся кусочек лепешки. Остановившись рядом с одним из ближайших каналов девушка размахнулась и со всей силы бросила его в воду. Это единственная слабость, которую она себе позволит. Никаких чувств, никаких слез, только это физическое усилие. Она выбросила не хлеб, нет, она выбросила свои чувства. Вот так. Так правильно. Нет ничего, лишь пустота, спокойствие и контроль.

***</p>

Она гуляла по городу уже почти час, замёрзла, но успокоилась и отпустила все обиды, когда набрела на местный рынок. Он был небольшой, но найти можно было все необходимое. Проходя мимо лавки с простыми льняными рубахами и платьями, в которой торговала пожилая женщина с маленькой девочкой лет пяти, Сириэн остановилась, в голове промелькнула идея.

— Здравствуйте, скажите пожалуйста, это ваша лавка?

Женщина окинула ее внимательным взглядом прищуренных, испещрённых глубокими морщинами глаз:

— Да, госпожа. Раньше это была лавка моей дочери, но пол года назад она умерла в родах вместе с дитем. Муж ее сбежал с какой-то потаскухой, вот мы с внучкой да лавкой и остались вдвоём. — женщина смахнула горькие слёзы.

— Тогда у меня есть для вас предложение: я умею вышивать, все говорят, что довольно неплохо, но мне не на чем это делать… Если вы дадите одну из рубашек и нитки, я могла бы показать.

— Но зачем вам это?

— Мне нужны деньги, и вам, вижу, тоже. Мы могли бы помочь друг другу.

— Хорошо, вот держите — она протянула эллет темно-серую рубаху и моток белых ниток — но если вы ее испортите, придётся заплатить.

— Договорились.

Сириэн уселась на старую табуретку, что стояла за высоким прилавком и принялась вышивать. Буквально через пару часов ворот и манжеты одежды были покрыты узорным рисунком из вереницы листьев и цветов. Получилось красиво и со вкусом. Показав работу хозяйке и увидев неподдельное удивление в ее глазах, Сириэн обрадовалась. Кажется, теперь все пойдёт на лад.

Не прошло и десяти минут, когда обшитую рубашку выложили на прилавок, и ее уже купили.

— Вот, держи, это твоя доля — женщина протянула Сириэн два медянника — Меня зовут Алфхилд, а это Аннике.

— Сириэн, очень приятно — эллет взяла деньги. — могу я взять ещё пару рубашек?

— Но уже темнеет…

— Я бы вышила их и принесла завтра к утру… — Сириэн посмотрела на женщину умоляющим взглядом — Клянусь, я все верну…

— Хорошо, где тебя искать, если что?

Эльфийка замешкалась: «И правда, где? Вернуться в гостевой дом к гномам после слов Торина, ну уж нет! Я лучше буду ночевать на улице…»

— Я остановилась в доме Барда лодочника — нашла единственный из возможных выход девушка.

— Хорошо, тогда жду тебя завтра к рассвету. Не придёшь, найду через Барда и пеняй на себя…