Tango Milonguero (2/2)

Музыка и вправду была всюду — в шуршании старой листвы, в игре ветра с еще богатой кроной деревьев, в красиво кружащихся одиноких листьях. Она была в их дыхании, в том, какой звук мог сорвать Кадзуха с губ Хейдзо, особенно углубив поцелуй, в движении их шагов, в пульсации их зрачков.

Они двигались под одну им известную мелодию, чувствовали ее всем телом, дышали свежей землей, готовящейся к долгому зимнему сну.

Даже с наступлением холодов эта музыка не покинула их сердец.

***</p>

— Я прошу себе отпуск, генерал Кудзе — выпалил Хейдзо, немного нервничая, стоя напротив Сары в ее личном кабинете. Аккуратная бровь взвилась вверх, она лишь хмыкнула, молча залезла в ящик своего стола, достала неизвестную бумагу, что-то на ней подписала и вручила в руки замершего досина.

— С учетом ваших переработок и того, что вы не брали отпуск ни в один из предыдущих годов, получается, увидимся с вами через…полгода? — смешинка в ее глазах поразила Хейдзо в самый центр души, он искренне расхохотался и, счастливый, отсалютовал Саре, удалясь из поля ее зрения.

Она лишь вздохнула, устало прикрыв глаза, но улыбка все равно проявилась на ее лице, сразу смягчив ее, и показывая миру, как на самом деле она была молода. Это продлилось не дольше мгновения, и она тут же снова вернулась к работе.

***

Алькор — могучий, величественный корабль, вот-вот готов был сняться с якоря, отправляясь в далекий Ли Юэ. Хейдзо физически не мог усидеть на месте и вертелся как волчок, снуя от одного края палубы к другому, чуть ли не под ноги выпрыгивая несущим груз членам команды.

Кадзуха и Люмин переговаривались, обмениваясь новостями, и ронин в разговоре бросал взгляды на снующего туда-сюда Хейдзо и улыбался краешком губ. Люмин никак не комментировала это поведение, лишь изредка посмеивалась в кулачок, умело скрывая смех за кашлем. Паймон же взволнованно крутилась вокруг подруги, громко вслух переживая о состоянии ее здоровья, вызывая еще больше приступов скрываемого смеха.

Наконец корабль тронулся, гребцы сделали первые взмахи веслами, и Хейдзо с восторгом наблюдал, как медленно удаляется порт Рито, как становится видно все побережье даже с возвышающейся ввысь горой Ёго, полыхающей алым золотом еще не опавшей листвы.

Солнце подсвечивало остров Наруками, делая его похожим на позолоченную шкатулку, воздух был свеж и отдавал горчинкой аромата травы наку, покрывающей склоны и холмы главного острова страны вечности.

— Это восхитительное чувство, — с громким выдохом плюхнулся рядом с Кадзухой Хейдзо, задевая его ногу бедром.

— Какое именно? — с лисьей ухмылкой спросил Кадзуха ненароком положив руку на чужую коленку. Люмин с Паймон обменялись многозначительными взглядами.

— Чувство начала пути. Отправление в неизвестность — манящую, опасную, но захватывающую, — факелы судна отражались в его глазах, напоминая искры, взмывающие в небо из ночного костра.

Кадзуха и Люмин понимающе кивнули головами. Первое путешествие Хейдзо стало для всех них важным событием. И даже малышка Паймон переживала о том, понравится ли все тому.

— И все же, напарница, — шутливо позвал Хейдзо Люмин, — я хотел тебя расспросить подробнее про смерть архонта Ли Юэ! Знаешь ли ты какие-нибудь факты, неизвестные простому человеку?

Кадзуха заинтересованно обернулся к ней, а Люмин тут же, не подумав начала:

— Да что тут говорить-то, он же не…мхпф — неожиданно Паймон закрыла рот той своими крошечными ладошками и весело заверещала:

— Мы же не хотим портить Хейдзо удовольствие от расследования, да? — и тут уж Люмин испуганно ойкнула, убирая Паймон от своего лица.

— Точно-точно, спасибо, Паймон… В общем, все видели лишь тело огромного дракона, рухнувшего с неба во время Церемонии Сошествия…

Кадзуха не сводил взгляда с разгорающегося энтузиазмом Хейдзо.

Плеск моря о борт рассекающего волны корабля, соленый воздух и гаснущие один за другим факела провожали их в ночь, в первую ночь Хейдзо в открытом водном пространстве.

Люмин уже давно спала вместе с Паймон, а ронин с досином сидели на верхушке покачивающейся на ветру мачты, прижавшись друг к другу и смотря в усыпанный звездами небосвод.

— Это мое созвездие, — положив голову Кадзухе на плечо, Хейдзо пальцем указывал на скопление сияющих точек в вышине. — А где твое?

— Совсем рядышком, гляди, — тихо отозвался Кадзуха и показал на располагающийся близко-близко кленовый лист.

— Наши созвездия всегда были рядом… — восхищенно проговорил Хейдзо. — А я голову сломал, гадая, какие же из этих звезд пришли с тобой, — тихий радостных смех вырвался из его груди.

Кадзуха ухмыльнулся, губами прижимаясь к темной макушке. Их освещала луна, в свете которой он чрезвычайно ясно видел, как Хейдзо поднял свое лицо, потянувшись за поцелуем.

Больше всего в своей жизни Кадзуха хотел целовать его в ответ.

Война закончилась всего пару недель назад. Они были юны, свободны и влюблены. В жизнь, в далекий горизонт, в сияющее мерцающими звездами небо. Друг в друга.

Где-то в таверне за уличным столом, освещенный вечерними фонарями замер юноша, прислушиваясь к треплещему за лазурные косички ветру. Последний аккорд взмыл в воздух со струн лиры, застыв завершающей нотой. Хмельной румянец будто тут же отступил, а рука сама взметнулась вверх с звонким выкриком:

— Тост, господа и дамы! За ушедшую, за обретенную, за отвоеванную у всего мира любовь!

И звон чаш всего Тейвата послужил ему ответом.

Конец</p>