Часть 27 (2/2)

Конечно. Как привлекательная приманка для злобной убийцы.

– Займись работой, – ответила Шепард.

Слишком мрачный голос.

– Погоди, ты сказала «Амада»? – раздался голос Джокера ей вслед.

– Я что, невнятно выразилась?

Шепард поджала губы, недовольная свей резкостью. Нужно вернуть контроль. Расслабить лицо. Отправить плохие воспоминания туда же, куда и остальные. Выучить урок и идти дальше.

После того, как Шепард приняла душ, залила панацелином содранную кожу на руках и ногах и переоделась в привычную удобную форму, она заставила себя выйти из каюты, чтобы обойти всех, кто сейчас находился на корабле. Больше всего сейчас хотелось лечь в кровать, или хотя бы присесть ненадолго и дать отдых ногам, но в такие моменты плохого настроения обычная болтовня с экипажем всегда помогала, они рассказывали новости, шутили или делились проблемами, и Шепард забывала о своих. К Самаре сегодня она решила не заходить, чтобы не беспокоить, а Гарруса, как самого внимательного и проницательного, оставила напоследок, когда самоконтроль был более-менее восстановлен.

– Ты завалил мою почту сообщениями, – первым делом сказала Шепард, когда вошла в отсек главной батареи.

– Самара вернулась три часа назад одна, я начал волноваться, что тебя опять унесет в клуб напиться какой-нибудь отравы, – сказал Гаррус, глянув на Шепард и тут же уткнувшись обратно в консоль.

Шепард покачала головой, прикусив губу.

– Ты что, думаешь, что я на своих ошибках не учусь?

– Да, но тут нужно еще учесть, что ты непредсказуема. Я даже в «Загробную жизнь» сходил на всякий случай, но тебя там не нашел.

– Потому что меня там и не было, – сказала Шепард.

Он названивал ей все это время, опасаясь, что на Омеге с ней могло что-то произойти, пока она одна ходила где-то так долго. Шепард сама не могла понять, раздражало ли ее такое излишнее внимание, или это было приятно. Или, может, все вместе. Она слишком привыкла делать то, что ей только в голову взбредет, и никто ни слова не скажет, а если и скажет, то не будет заострять на этом внимание. Полная свобода, никакой нужды отчитываться кому-то о своих действиях.

– Почему ты не вернулась вместе с Самарой? У тебя что-то случилось? – Гаррус отвлекся от своей консоли.

– Нет, – покачала головой Шепард.

Наверное, Шепард все же это внимание больше приятно, хоть и непривычно, это заставляло чувствовать себя нужной. Как личность нужной, как человек, а не как коммандер и начальник. То, что в ней, как в коммандере, постоянно кто-то нуждался, ей никогда не давали забыть.

Шепард вдруг почувствовала внезапную потребность обнять Гарруса. Жаль только, обнимать его все равно, что обнимать жестяную банку. Он же вечно в броне.

– Задание успешно выполнено, ардат-якши мертва, – добавила она. – Мы просто потом с Самарой разделились, и я немного заблудилась.

– Вот как, – сказал Гаррус с некоторой задержкой.

Шепард сцепила руки за спиной, хоть и ободранных кулаков не было видно в перчатках. На экране консоли вылезло какое-то уведомление, и Гаррус снова вернулся к клавиатуре.

– Я попросил Джокера сообщить мне, как только ты придешь, – произнес он, – и знаешь, что он мне сказал? Что ты потрясно выглядела. А я это пропустил. Уже второй раз. Обидно.

Не думать о Моринт.

– А ты что, хотел посмотреть? – с вымученной усмешкой поинтересовалась Шепард.

– Конечно. Если… Нет, когда ты решишь нарядиться в следующий раз, я же могу рассчитывать, что увижу тебя?

Шепард обошла Гарруса, пока он говорил, и протиснулась между ним и консолью.

– Не «когда», а «если». Это были исключительные случаи, – сказала она, сохраняя настройки и блокируя экран. – Тебя я, между прочим, тоже не видела нарядным.

Шепард села на консоль и притянула Гарруса за воротник. Нужно забыть прикосновения Моринт. Забыть ее голос и черные глаза. Свой страх беспомощности. Избитых батарианцев. Торфан. И все на свете.

– У турианцев стили в одежде не сильно отличаются, – сказал Гаррус, – особенности мили…

Шепард заткнула его поцелуем. Гаррус поначалу замер, но затем ответил, и Шепард закрыла глаза, притягивая его ближе к себе, царапая пластины на затылке и грубоватую кожу. Его язык прошелся по шее, над высоким воротником кителя, трехпалые руки стиснули талию, и Шепард невольно выгнула спину.

Она пыталась полностью погрузиться в приятные ощущения, сосредоточиться только на Гаррусе. Вот же он, стоит напротив, такой реальный, с теплыми трехпалыми ладонями и жесткими серебристыми пластинами. Но, наверное, это было все равно, что слушать успокаивающую музыку во время пожара. Бессмысленно. Мысли все равно соскальзывали в другую, мрачную сторону, что-то грызло изнутри, не давая расслабиться. Шепард невольно замерла, опустив взгляд, не находя в себе сил хоть что-то делать. Гаррус наклонил голову, коснувшись ее лба своим, словно понимая ее разбитое состояние, и без слов говоря «что бы ни случилось, я всегда рядом с тобой». И Шепард была бесконечно благодарна ему за это.