Часть 12 (2/2)

Она едва успела, когда он посмотрел на нее.

– Что ты сделала? – спросил он удивленно.

– Ничего особенного, – невозмутимо сказала Шепард.

– Это что, твоя маленькая месть?

– Да. Турианец с бутылкой ринкола тоже не особо частое зрелище.

Гаррус посмотрел на бутылку, которую все еще держал в руках.

– Подожди, это была моя непривлекательная сторона лица. Давай я повернусь другой, которую не снесла ракета, и ты сделаешь новую фотографию.

– Не волнуйся, обе стороны твоего лица вполне привлекательные.

Шепард мысленно прикрикнула на себя, и незаметно вздохнула, не позволяя волнению захватить себя. Как учили на тренировках по стрельбе из снайперской винтовки. Черт, еще и Гарруса смутила. Сидит, смотрит на нее в замешательстве своими серебристо-голубыми глазами. Шепард, затаив дыхание, ждала его ответа.

– Шепард... – наконец, произнес он каким-то слишком серьезным тоном.

– Да?

– Мясо молотильщика все же не стоило есть. Кажется, оно токсичное для людей, и повлияло на твое восприятие, – сказал он.

Шепард сердито выдохнула и переключила внимание на Урца, почесав ему под подбородком. Тот радостно затарахтел, вытягивая морду.

На какое-то время воцарилось молчание, и стали слышны низкие кроганские голоса, среди которых можно было различить тонкий, слегка искаженный шлемом голос веселящейся Тали и грубые восклицания Джек. Наверное, стоило пройтись по лагерю, проверить, как там дела у команды, не успели ли они вляпаться куда-нибудь.

– Знаешь, когда ты умерла, оказалось, что ни у кого нет твоей фотографии, – вдруг сказал Гаррус.

– Их можно найти в экстранете, – произнесла Шепард, немного озадаченная такой внезапной сменой темы.

– Я не имею в виду твою фотосессию для агитационных плакатов Альянса. У нас всех под конец накопилось много фотографий с «Нормандии». Ну, кроме Рекса, но он много где на них присутствовал. А вот ты была только на одном снимке, в углу и со спины.

– Не люблю камеры.

– Да я уж заметил.

– Зато теперь у тебя есть. Крупным планом, мое лицо, прямо центре. Или не в центре. Ты мне даже не показал, как я там получилась.

– Да как-то побоялся, вдруг бы ты мне вместо гребня руку оторвала вместе с инструметроном.

– Я что, настолько страшная?

– М-м, – протянул Гаррус, – ты загнала меня в угол. Если я скажу, что страшная, ты оскорбишься и прибьешь меня? Или тебе понравится, потому что ты гроза пиратов, наемников и молотильщиков, и быть страшной – комплимент для тебя. А если я скажу, что ты красивая, ты поверишь мне?

Почему-то все слова вылетели из головы. Шепард усилием воли собрала остатки мыслей и постаралась хоть какой-нибудь, хоть самый тупой ответ сообразить, но ничего не могла подобрать.

Ее неожиданно спасла Джек.

– Шепард, мясо молотильщика у тебя осталось?

Шепард с трудом оторвала взгляд от Гарруса.

– Мерзкая хрень, но почему-то хочу еще, – заявила Джек.

– Да, держи, – Шепард протянула ей свою тарелку.

Убирая нож, она почувствовала, как мозги постепенно снова начинают работать.

Джек забрала тарелку и села рядом на кусок плиты, где до этого сидела Тали.

– Тебе понравился молотильщик? – спросила Шепард, выкидывая произошедшую ситуацию из головы.

Один из кусков мяса засветился синим. Джек биотикой подняла его в воздух и отправила себе в рот целиком.

– Понятно, – проговорила Шепард.

– Как у всех интересно фантазия проявляется, когда нет столовых приборов, – заметил Гаррус.

– Выкручиваемся, как можем. Есть руками на Тучанке – это гарантированно застрять в медотсеке у Чаквас.

– Или в туалете, – добавила Джек с набитым ртом. – Это что, ринкол? Шепард сделала для тебя исключение по старой памяти?

– Не поверишь, но я его просто так в руках держу, – сказал Гаррус.

Джек запустила новый кусок мяса в рот.

– Исключения только для тех, чей организм сможет справиться. А Гаррусу просто нравится выглядеть круто и брутально, – не сдержалась от колкости Шепард.

– Так это я ради тебя стараюсь. Тебе же нравится, когда я так выгляжу, – сказал он.

– Да? – Шепард приподняла бровь. – Я разве так говорила?

– Об этом несложно догадаться. Тебе припомнить, что ты сказала мне буквально несколько минут назад? – он чуть наклонился к ней, положив локти на колени. – Про мою сторону лица со шрамами.

От его двухтонального, слегка урчащего голоса Шепард почувствовала, что все мысли опять ускользают, а воздух вокруг словно наэлектризовался.

Спокойствие. Шепард лихорадочно пыталась придумать достойный ответ и нарушить затянувшееся молчание. Да что этот чертов турианец с ней делает? У Шепард всегда были наготове нужные слова, даже то интервью на Цитадели с провокационными вопросами она прошла без проблем.

– Давай. Напомни, – с легким вызовом сказала Шепард.

Другого больше ничего не смогла придумать, оставалось только надеяться на благоразумие Гарруса, что он не станет говорить ничего такого при Джек. И он не стал. Гаррус наклонился ближе в ее сторону, явно намереваясь сказать ответ ей на ухо, Шепард окаменела, без конца повторяя про себя «остановись».

Как ни странно, ее опять выручила Джек. Только уж лучше бы в этот раз она этого не делала.

– Да уединитесь вы куда-нибудь и переспите, наконец!

Эффект был как от ледяного душа. Шепард с Гаррусом одинаково ошеломленно уставились на нее, Джек продолжала хмуро жевать мясо молотильщика.

– Какого хрена, Джек? – холодно спросила Шепард.

– Что? – фыркнула Джек. – Или турианец с человеком не…

– Тебе не помешает чуточку тактичности. Да любой кроган здесь будет деликатнее тебя.

– Я говорю, что думаю, – огрызнулась Джек, – вокруг вас гребаные искры летают, даже слепой бы заметил. Я сваливаю, и мясо с собой уношу.

Она встала с места и отправилась прочь. Шепард потерла лоб рукой, заодно закрывая лицо от Гарруса. «Уединитесь». Вот как это вышло? Когда она в последний раз была в настолько абсурдной и неловкой ситуации? «Переспите, наконец». И как из нее теперь выбираться? Гаррус, как назло, молчал. Но он же любитель пошутить в напряженный момент, где его чувство юмора сейчас, когда оно так нужно?

– Гаррус, дай-ка мне ринкол, – сказала Шепард, – с такой командой что-то менее крепкое не годится.

Гаррус моргнул, словно выбираясь из собственных мыслей.

– Держись, Шепард, ты справишься и без этого, я в тебя верю, – сказал он, поставив бутылку подальше от Шепард и от себя.

Отлично, первый пункт по спасению ситуации выполнен. Теперь можно переходить ко второму.

Шепард поднялась.

– Хочу проверить, как там дела у остальных, – сказала она, и чтобы это не походило на паническое бегство, добавила. – Пойдем?

Всего-то нужно было не оставаться наедине, пусть рядом с ними будет побольше народу, главное – держать себя в руках, не поддаваться на провокации Гарруса, и не оставлять его одного, не дать ему обдумать произошедшее, чтобы все это не отложилось в его голове.

– Идем, – согласился он.

И последний пункт – отвлечь нейтральным разговором.

– Я так и не спросила тебя, что там у тебя с рукой, – сказала Шепард, когда они неспешно направились на громкий смех Тали.

– Небольшие ожоги. Никаких проблем, если завтра захочешь взять меня с собой.

– Я планировала взять с собой Мордина и Миранду, – сообщила Шепард. – Давно не брала ее. До сих пор не могу наладить с ней контакт, она закрытая, как банка тушенки, а открывашки у меня нет.

– Уверен, ты подберешь к ней открывашку, – фыркнул Гаррус, сдерживая смех.

– Надеюсь. Как ни приду к ней, она всегда что-то пишет в своем ноутбуке и вежливо посылает меня прочь. Я, конечно, понимаю, что у старпома всегда полно работы, но мне начинает казаться, что она просто пытается от меня отделаться одной и той же отмазкой, – Шепард сердито вздохнула.

Даже с Джек общение было проще, хотя оно было похоже на хождение по минному полю – не тот вопрос, и рванет. Но она хотя бы разговаривала.

– Как сказал Рекс, даже если она в вентиляцию от тебя спрячется, ей это не поможет, – произнес Гаррус. – Ты ее достанешь, рано или поздно.

Они добрались до Тали в компании Келли, Рекса и еще двух незнакомых кроганов. Здесь клубные басы и звуки каких-то ударов были слышны громче.

– Шепард! Гаррус! – подозрительно активная Тали бросилась к ним навстречу и внезапно заключила Шепард в объятия.

– Рекс, что происходит? – спросила Шепард, выставив вперед руки и пытаясь удержать Тали на расстоянии.

– Нашел одну бутылку декстро-выпивки в запасах, – сказал Рекс. – Наверное, кто-то приволок ее с другой планеты и не додумался прочитать этикетку.

– Шепард, ты прямо как варрен! – воскликнула Тали.

– Занимательное сравнение, – произнес Гаррус.

Шепард упиралась ей в плечи, держась подальше, но у Тали оказалась неожиданно цепкая хватка.

– Такая же колючая и клыкастая, но такая милая!

Гаррус безуспешно попытался замаскировать вырвавшийся смешок кашлем.

Вот теперь репутация Шепард как сурового командира точно была уничтожена в клочья и растоптана. Тали обнимается, Гаррус флиртует, Миранда посылает прочь, Касуми наряжает в платье и фоткает исподтишка, Джек… даже вспоминать не хочется.

– Тали попробовала совсем чуть-чуть, – сказала Келли чуть виноватым тоном. – Но ее так быстро унесло, что мы даже не заметили.

– Серьезно, Тали? – спросил Гаррус. – Варрены – милые?

– Вакри… Вакрар…Вакариан, ты тоже колючий и клыкастый, – Тали, наконец, отцепилась от Шепард, сделала шаг к Гаррусу и покачнулась, – только не милый!

– А ей точно можно пить то, что она выпила? – поинтересовался Гаррус у Рекса, и тот кинул ему бутылку.

– Только не говори, что Тали придется срочно сажать в челнок и отправлять к Чаквас, – сказала Шепард.

– Да нет, все хорошо, только штука действительно убойная, – сообщил Гаррус, разглядывая бутылку.

– Убойная, – смеясь и кивая, повторила Тали.

Она улеглась на груду ящиков, накрытых брезентом, свесив ногу.

– Наверное, глупо надеяться, что завтра моя команда будет в адекватном состоянии, – проговорила Шепард.

– Если будут в адекватном, я оскорблюсь, – усмехнулся Рекс. – Там один твой биотик уже напился и теперь швыряется моими кроганами.

– Джейкоб, что ли?

– Да, – кивнула Келли. – Ему сказали, что он крогана с места сдвинуть своей жалкой биотикой не сможет.

– Надеюсь, кроганы его не покалечат, – Шепард сложила руки на груди, раздумывая, стоит ли отправиться туда немедленно.

– Нет, они тоже соревнуются между собой. Кто улетит дальше всех – тот дерьмо пыжачье, – сообщил Рекс, – расслабься, Шепард. Развлекайся, пока есть возможность, ты ведь еще не скоро на Тучанке появишься.

Шепард оглядела погруженный в полутьму лагерь, пытаясь найти еще кого-нибудь из своих. Вот как узнает, как у них дела, тогда и можно расслабиться.

– Когда прилетишь в следующий раз, возьму тебя поохотиться на сборщика, – с многообещающей ухмылкой добавил Рекс.

– А ты знаешь, как развлекать гостей. Договорились, – кивнула Шепард, – с меня – столовые приборы.

***</p>

Звук выстрела. Брызги темной крови на стекле пустого инкубатора. Тело саларианца безвольной угловатой грудой лежит на грязном полу. Шепард опоздала на долю секунды. Замешкалась, подумала, что Мэлону лучше умереть, и слишком поздно поняла, что не стоило давать Мордину застрелить своего собственного ученика.

Яростные, близкие к истерике убеждения Мэлона все еще звучали у нее в голове, как и голос Мордина, полный разочарования и безысходности.

– Как вы? – спросила его Шепард.

Эта миссия давалась ей неожиданно тяжело, но Мордину было куда хуже. Он оглянулся, стоя рядом с огромной голограммой, на которой хаотично мигали данные экспериментов и двигались графики.

– Разочарован. Был лучшего мнения о Мэлоне. Не подозревал, что все так далеко зашло. Знал, что он молод, впечатлителен. Нужно было поговорить с ним после. Помочь вынести чувство вины. – Мордин закончил говорить почти шепотом, глядя на тело убитого.

Нельзя было дать ему застрелить ученика. Шепард слишком поздно это поняла. Но оставлять Мэлона в живых после всего, что он сделал…

– Когда ищешь собственную душу, об окружающих как-то забываешь, – отстраненно сказала Шепард.

– Отправился на Омегу. Пытался убежать. А мог бы остаться.

Лучше уж Шепард сама бы застрелила Мэлона вместо того, чтобы стоять и просто наблюдать.

Но ведь это личное дело Мордина. Он сам должен был его решить. Разве было у этой ситуации правильное решение?

– Правильно, неправильно – неважно, – твердо сказал Мордин, словно прочитав ее мысли. – Мэлон мертв. Проблема решена.

Он вызвал голографическую клавиатуру. Еще оставались результаты исследований. Мордин сообщил, что сможет достать лишь обрывки информации, которые все же представляют ценность.

– Мэлон справился бы с генофагом. Не знаю. Что было бы с кроганами, с галактикой. Слишком много факторов! – взволнованно протараторил Мордин.

Шепард оглядела лабораторию. Лучи, проникающие через решетки наверху стен, дробили помещение на полосы и словно ломали пространство. На ржавых столах, покрытых бурыми пятнами и царапинами, лежали массивные тела кроганов. Тоже наверняка добровольцы.

Количество убитых Шепард кроганов было несоизмеримо больше тех, с кем она просто говорила. А еще она не так давно уничтожила лабораторию, где было найдено лекарство. И теперь она снова вмешивается в поиски лекарства. Талантливый ученый, который мог бы найти его, мертв, клан Вейрлоков, который обеспечивал его всем необходимым, почти уничтожен. Если бы в галактике проводили конкурс на то, кто за последние годы больше всего навредил расе кроганов, Шепард бы с отрывом победила в нем.

– Как долго вы занимались прогнозированием результатов возрождения кроганов? – спросила она.

– Годы. Увеличение популяции всегда вело к войне. Всегда.

Мордин посмотрел на Шепард, в его больших глазах она видела свое отражение. Мордин ожидал ее мнения. А его оказалось так сложно высказать. Слова камнем застревали в горле. Генофаг – не проблема Шепард. Он ее никак не касается, и не должен ее волновать. Равновесие в этом мире слишком хрупко, чтобы его хоть как-то нарушать.

– Тогда вы были правы. Не отступайте и сейчас. Уничтожьте данные.

***</p>

На Шепард смотрело страшное бледное существо с лицом, исполосованным воспалившимися шрамами, с потрескавшимися губами и красными огнями в черных глазах. Она с трудом узнавала в отражении себя. Или это галлюцинация. Или это все еще долгий, кошмарный сон, и она постепенно сходит с ума. Шепард закрыла глаза, вздохнула, и снова открыла. Красные огни не привиделись ей, и никуда не исчезли.

Шепард издала нервный смешок. Вот теперь это лицо, достойное ее. Не хватает только искрящихся проводов, торчащих из головы, как дьявольские рога.

«Ты сделала для меня больше, чем мои родные», – сказал ей как-то Рекс, а затем Шепард уничтожила шанс на излечение его народа. И сейчас сделала это снова. Остается только надеяться, что судьба не будет настолько жестока и не будет в третий раз подкидывать ей этот выбор.

Шепард коротко ударила кулаком в свое отражение. Оно не разбилось, только покрылось сеткой трещин. Поджав губы, Шепард ударила еще раз, а потом еще. Один из осколков глубоко воткнулся в кожу, и она довершила дело второй рукой. Только бы не видеть свое лицо. Но теперь оно было везде, во множестве осколков, лежащих в раковине. Везде были эти горящие красным глаза. Шепард склонила голову, тяжело опершись на края раковины руками. В горле словно комок встал.

«Похоже, истину ты растеряла давным-давно». Так сказала ей Эшли на Горизонте, и эти слова больно врезались в память. Ну и ладно. Какие бы чудовищные поступки ни пришлось совершать, с какими бы отвратительными людьми ни пришлось связаться, какие бы жертвы ни пришлось принести, Шепард все равно сделает то, что необходимо, если в результате выиграет большинство. Всех спасти невозможно. А чувство вины не всегда будет таким оглушительным. Этот период просто нужно пережить, а потом это чувство утихнет, будет продолжать потихоньку грызть изнутри, и тогда его легче будет терпеть.

– Шепард? Ты здесь?

Она вздрогнула, услышав голос Гарруса. Какого черта его сейчас принесло?

Первой мыслью было сказать ему, что она занята, но Шепард не была уверена, что ее не подведет собственный голос.

– Я слышал, что-то разбилось.

Дверь в уборную была распахнута. Если Гаррус приблизится…

– Вон! – рявкнула Шепард.

Она закрыла глаза, мысленно упрашивая Гарруса уйти отсюда как можно быстрее. Долгие несколько секунд ничего не происходило, и она понадеялась, что он все же послушался.

– Духи, Шепард, что ты наделала?

Гаррус все же не послушался.

– Где у тебя тут панацелин? Где аптечка?

Кровь из множества порезов на руках темными потеками стекала по стенкам раковины, окрашивала осколки зеркала в красный цвет и капала на пол. Медленно, словно во сне, она вытащила крупный осколок, вонзившийся между костяшек, и кинула его в раковину.

Как же много придется убирать, – отстраненно подумала Шепард, а затем Гаррус замотал ее руку в полотенце. Ну вот, теперь еще и полотенце запачкано. Кровь так тяжело отстирывается.

– Держи, – коротко сказал ей Гаррус.

Крупная капля крови сорвалась и разбилась о плитку на полу прежде, чем Гаррус закрыл полотенцем другую руку.

– Шепард, держи крепче. Сейчас упадет.

Она стиснула одеревеневшие пальцы на махровой белой ткани.

– Идем к Чаквас.

– Нет.

У нее сразу же возникнут вопросы, на которые Шепард не хотела отвечать. А уж показывать свою рожу, словно Шепард только вылезла из преисподней, тем более не хотелось.

– Что у тебя с глазами? – заметил Гаррус.

– А с ними что-то не так? Вполне соответствуют моей сущности, – как Шепард и боялась, голос дрогнул.

Гаррус молчал, словно задумавшись о чем-то. Шепард хотела спросить, долго ли он еще собирается стоять тут, но Гаррус заговорил первым.

– Так, ладно, у тебя есть аптечка?

Шепард могла бы и сама быстренько залить руки панацелином, но ведь в коже оставались осколки, доставать сейчас которые не было ни физических, ни моральных сил. Ну зачем нужно было громить зеркало? Почему у нее в тот момент отключились мозги, ведь достаточно было просто отвернуться, или снять его, на крайний случай.

Шепард вышла из уборной и достала аптечку из шкафа.

– СУЗИ, увеличь яркость освещения рядом с нами, пожалуйста, – произнес Гаррус, когда они устроились на диване рядом со столом.

От вспыхнувшего света Шепард болезненно прищурилась. Гаррус снял перчатки, отбросив их в угол дивана, и принялся перебирать в аптечке вещи. Шепард сидела, опустив голову и глядя, как на полотенцах расплываются алые пятна. Боль ощущалась как-то глухо и отдаленно.

– Давай сюда, – сказал Гаррус, предварительно обработав свои руки.

Кровь все еще сочилась из порезов, Гаррус осторожно принялся прикладывать к ним антисептическую салфетку. Шепард отстраненно наблюдала за его действиями.

– Что-то случилось на Тучанке? – наконец, спросил он. – Что с учеником Мордина?

Шепард ответила не сразу. Она не хотела об этом говорить, и в то же время хотела, чтобы Гаррус знал, что произошло, и что она сделала.

– Мордин застрелил его, – хрипло и тихо проговорила Шепард.

Гаррус замер на мгновение.

– Он добровольно работал с кроганами, искал лекарство, – продолжила она, с трудом выдавливая слова, – проводил мерзкие эксперименты. У него были ценные данные о лекарстве для генофага. Я решила их уничтожить.

Шепард, как и Мордин, потеряла хладнокровие, но они должны сделать то, что нужно. Обычно Шепард предпочитала сохранять всю информацию, которую находила, но не в этот раз. Если бы данные Мэлона попали не в те руки, последствия могли бы быть ужасными. Если бы кроганы заполучили лекарство без участия Совета, они принялись бы мстить и разрушать, и даже Рекс не смог бы их удержать.

Гаррус взял тонкий пинцет и начал вытаскивать из кожи самые крупные осколки.

– Если Рекс узнает, он возненавидит меня.

– Но ты сделала то, что считала верным?

– Да. Кроганы еще не готовы.

– Рекс умный. Он поймет, почему ты так поступила.

– Но это не помешает ему пристрелить меня, когда мы снова встретимся. Хотя… Может, это была наша последняя встреча, и мы не вернемся из Омеги-4, – произнесла Шепард, и только потом поняла, что именно сказала, – черт!

Она вырвала руку и вскочила с дивана. Это никуда не годится, сидит тут и ноет, да еще и при Гаррусе. Какое жалкое поведение.

Шепард остановилась возле аквариума, в отражении стекла на месте ее глаз горели красные точки. У поверхности воды две рыбки плавали кверху брюхом. Не стоило их вообще покупать, если позаботиться не получается. Шепард ткнула в кнопку кормушки, оставив кровавый отпечаток, а когда попыталась его стереть, только размазала и добавила еще больше крови. Шепард вздохнула, чувствуя, как вспышка злости на собственное бессилие стремительно проходит, оставляя прежнюю пустоту.

– Извини. Я не должна была этого говорить. Мы полетим в ретранслятор, уничтожим Коллекционеров, и я сделаю все возможное, чтобы вытащить вас всех оттуда живыми.

Получилось вполне уверенно. Теперь осталось убедить в этом себя.

– Не «вас всех», а «нас всех», – поправил Гаррус.

– Да. Просто дай мне немного времени, и завтра я буду в норме.

– Шепард, иди уже сюда, пока не истекла кровью.

И не забрызгала все вокруг. Ее и так ждет долгая уборка.

Шепард вернулась.

– Все хорошо, – сказал Гаррус, взяв ее руку в свои горячие сухие ладони. – Не извиняйся за то, что сказала, о чем думаешь. Тебе нет нужды притворяться передо мной. Я же могу на это рассчитывать?

В горле все еще стоял этот мерзкий ком, а веки немного жгло. Шепард чуть поджала губы, думая, как же она умудрилась заслужить Гарруса.

– Я ваш лидер. У меня нет права показывать слабость или сомнения, иначе в меня просто никто не будет верить.

Гаррус закончил вытаскивать осколки на одной руке и снова обработал кожу, вытерев остатки крови.

– Мне ты уже доказала, что превосходный лидер, а слабости и сомнения – это естественно. А то я иногда сомневаюсь, человек ли ты вообще, – сказал он. – И, Шепард, ты для меня не только лидер, но еще и близкий друг, поэтому, если у тебя какие-то проблемы, я хочу знать об этом и иметь возможность хоть как-то помочь. Пожалуйста, не ври мне.

Он закончил покрывать порезы панацелином и принялся за другую руку.

Шепард подумала, что ей будет сложно соблюдать эту договоренность, потому что она не привыкла откровенничать. Но Гаррус всегда с ней такой искренний, что временами за свое замкнутое поведение становится стыдно.

Может, позже она об этом пожалеет.

– Договорились, – сказала Шепард, – при условии, что это будет работать в обе стороны.

– Хорошо.

Гаррус кинул окровавленную салфетку в груду других использованных. Он доставал крошки зеркала пинцетом с такой аккуратностью, что было почти не больно, и был полностью сосредоточен на этом занятии, не замечая изучающего взгляда Шепард.

– Почему ты пришел сюда? – спросила она. – Что-то хотел?

Раньше Гаррус не приходил к ней по своей инициативе.

– Да… Я хотел попросить твоей помощи, но давай поговорим об этом позже. Сейчас не самое подходящее время.

– Для просьб о помощи я открыта двадцать четыре часа в сутки. Проси, помогу, чем смогу.

– Мне нужно на Цитадель. Возможно, Сидонис там. Я хочу, чтобы ты меня подстраховала, вдруг что-то пойдет не так.

– Нет проблем, полетим туда, как только появится возможность.

А заодно Шепард присмотрит за Гаррусом. Она подозревала, что он вполне может потерять голову от ненависти, хоть и сейчас выглядел довольно спокойным.

– Только если ты действительно этого хочешь. Я предала Рекса. Не думаешь, что это может произойти и с тобой? – спросила Шепард, пытаясь скрыть горечь в голосе.

– Я тебе доверяю.

– Но я могу ошибаться.

– Шепард, не заставляй меня повторять, – проворчал Гаррус.

Она вздохнула.

– Не понимаю, чем я заслужила такое отношение.

– Подумай на досуге, – Гаррус отложил панацелин, но ее руку не отпустил.

– Был бы у меня еще этот досуг.

Пять пальцев Шепард по сравнению с его тремя казались мелкими. Гаррус с любопытством провел большим пальцем по ее коротко обрезанным ногтям и перевернул ладонью вверх. Затаив дыхание, Шепард не двигалась, позволяя Гаррусу делать, что вздумается. Однажды она уже отказала ему, сама толком не понимая, почему, и вот теперь интуиция снова вопила, что нужно прекратить все это, пока еще не стало слишком поздно.

Шепард заткнула внутренний голос, наплевала на все и поддалась эмоциям. Касания Гарруса вызывали у нее целый рой электрических мурашек, пробегающих под кожей, заставляли сердце биться чаще, а боли от многочисленных порезов Шепард и вовсе не ощущала. Гаррус прикоснулся к линиям на ладони, слегка царапая когтем кожу.

Ей тоже было интересно, поэтому она перехватила инициативу, взяв большую ладонь Гарруса в обе руки. Такая приятная бархатистая кожа, хоть и грубоватая, а еще горячая, словно нагретая солнцем. А с такими прочными острыми когтями наверняка удобно – и подцепить что-нибудь можно, и вряд ли легко ломаются, как, например, тонкие ногти Шепард из-за недостатка витаминов.

От этих простых жестов захватывало дыхание, а сердце начинало биться быстрее. Больше Шепард не могла себя обманывать, в последнее время она и так с трудом это делала, собственные чувства и реакции на Гарруса становились все более очевидными. С какой-то обреченностью пришлось признать самой себе, что ей вовсе не все турианцы нравятся, а только вот этот конкретный, сидящий рядом.

Вот и все, грань пройдена, и обратно это открытие уже не засунешь, и теперь хотелось то ли смеяться от счастья, то ли рыдать из-за возникшей проблемы. И без того нелегкая жизнь Шепард только что осложнилась в разы.

– Пять пальцев все же лучше, – сказала она, отпуская ладонь Гарруса и уничтожая сложившуюся интимную атмосферу.

– Докажи на практике.

– Спорим, я печатаю быстрее тебя, – Шепард отвернулась от Гарруса, избегая его взгляда.

Она принялась искать таблетки от головной боли в аптечке. Сейчас боль немного ослабла, но Шепард чувствовала, что так просто ее не отпустит.

– Кажется, тебе уже лучше, – заметил Гаррус.

– Да. Спасибо, что зашел.

– Твои шрамы на лице... – Гаррус замялся, пытаясь подобрать слова, – выглядят плохо. И глаза светятся. Почему так случилось? Может, Миранду позвать?

– Я не чувствую дискомфорта. Поговорю с ней позже, – покачала головой Шепард.

Пока она запивала таблетку, Гаррус начал прибирался на столе.

– Оставь, я сама тут уберусь.

– Тогда я пойду, соберу осколки из раковины.

– Да не нужно. Я разбушевалась, мне и собирать.

Он и так достаточно помог, пользоваться его добротой как-то уж слишком нагло.

– Я только что заклеил твои продырявленные руки, ты хочешь повторить?

– Нет.

– А еще у меня перчатки бронированные.

– Гаррус, я тебя обожаю. Выходи за меня.

Шепард нарочно его провоцировала, хотела посмотреть его реакцию. Только бы самой при этом сохранить спокойствие.

– Не думаю, что это хорошая идея, – ответил Гаррус, – тебе придется сменить фамилию, и я больше не смогу называть тебя «Шепард».

Шепард даже почувствовала в себе силы немного улыбнуться.

– Так тебя только этот момент волнует? – спросила она. – У меня, знаешь ли, имя есть.

– Это какое? – нарочито удивленно спросил Гаррус с едва уловимым урчанием в двухтональном голосе.

– Коммандер.

Гаррус дернул мандибулами и скрылся в уборной. И как понимать такую реакцию?

Шепард потерла виски. Придется разбираться в этой ситуации, но только не сейчас. Сейчас ей нужно прибраться, просмотреть отчеты и восстановить душевное равновесие, чтобы эти чертовы импланты в глазах перестали так светиться.