Глава 34: Смерть носила маски тех, кто был мне дороже жизни... (2/2)
А спустя месяц с небольшим состояние господина пошло на поправку и даже цвет лица улучшился, ему делали перевязки с мазью и листьями папоротника, поэтому первое время приходилось тяжко, ведь приходилось лежать лишь на животе. И в очередной день лекарь с последними словами изрёк свой окончательный вердикт.
— Я сделал все, что в моих силах, сейчас состояние нашего императора стабильное и ему нужно сейчас только спать и набираться сил. Я приду ещё раз его осмотреть через несколько часов. — Ким Чондэ кланяется и уходит из покоев, оставляя двух господинов Ким вместе с Мином.
— Мало нам было войны с монголами, так еще этот мерзавец принц пошёл против империи, надеюсь ему придётся по нраву спать на земле, как же мне хочется придушить его собственными руками… — Джин сидел на краю кровати Юнги и сжимал свой ханбок до побеления костяшек, пока к нему не подошёл Намджун и не положил свою руку поверх, выражая поддержку.
— Ты ведь прекрасно знаешь, что Юнги не из робкого десятка и не умрёт от какой-то там стрелы с ядом, когда за тысячи километров его ждёт любимый омега с их долгожданным сыном, целая империя ждёт появления императора, чтобы поблагодарить за спасение народа. — Намджун выражал не только свою точку зрения, но и волю всей империи. Мин был для них другом, каких можно было только сыскать и хоть порой от него доставалось, однако тот никогда не использовал свой титул в корыстных целях.
— Да… Ты пожалуй прав, иначе не был бы советником самого императора… Я первый посижу с ним, а ты иди отдыхать, тебе все же пришлось тащить его на своей спине до основного лагеря. И попроси у лекаря мазь для спины… — каким бы строгим омега не был, однако Ким вызывал в нем самые тёплые и трепетные чувства, поэтому тревоги стало в два раза больше.
Сокджин расположился возле кровати с книжкой и в тишине стал читать вслух стихи о любви. Какое-то время погодя, он закрыл книжку, томно вздохнул и стал рассматривать императора, как заметил скатывающиеся слезы по щеке, а следом тихое мычание альфы.
— О Будда… Юнги… Что же, как же… — Ким подскочил на ноги, роняя книгу, он так растерялся и даже не знал, что лучше сначала сделать: позвать лекаря или попробовать поговорить с другом. Когда все же собрался пойти за лекарем его остановил тихий голос и что-то острое, упирающееся в спину.
— Ещё… Одно движение… И я снесу тебе голову чёртов предатель… — как только Мин очнулся то на автомате схватил свою катану и, держась за перебинтовоное тело, приставил лезвие, даже не задумываясь над тем, кто стоял перед ним. А что оставалось делать испугавшемуся за свою жизнь Киму? Ничего, лишь стоять и ждать и как же хорошо, что Намджун решил зайти. Альфа скрутил друга и уложил императора, послав за лекарем.
— Да что вы… сссс… — император кряхтел то ли от боли, то ли от возмущения.
— Юнги, ты что тут устроил? Это я Намджун, а ты сейчас чуть не убил Сокджина, совсем уже из ума выжил? — советник говорил громко и четко, чтобы его услышали и наконец-то прекратили сопротивление.
— Что? Я-я… Сколько времени я был в отключке? Грудь ещё так болит, дышать тяжело… — страх даже не за себя, а за того, кто был в дали, словно стрела пробили в миг сознание грозного правителя.
— Ты не приходил в себя почти полтора месяца… — вот она суровая реальность, что перевернула все внутри.