Глава 13.2: И клеветник изменит мыслей ход (1/2)

«Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни». </p>

Иоанна 8:12.<span class="footnote" id="fn_30002093_0"></span></p>

«На всё воля божья» — всегда говорила Дина.

Рождество является не только семейным тёплым праздником, несущим веселье, пьянство и разврат. Каждое слово из Библии гласит о том, что у людей есть все причины чтить Господа и праздновать рождение его сына, являясь его рабами. Рождение Христа положило новое начало завету между Богом и Его народом, а вместе с этим вера Дины крепчала с каждым днём.

Она изо дня в день пытается заложить в своих «детей» основание иной жизни, в которой нет поражений. В жизни, приносящей освобождение от греха для всех тех, кто верит в чудо.

Отсутствие такого безобразного, греховного отца у таких прекрасных, добрых «сыновей» вселяло надежду для нового пути и новой жизни, которую она однажды подарила Эрену.

Перебирая пальцами нательный крестик на своей груди, Дина нервно металась по большому залу.

В доме такой «знати» каждое помещение было обрамлено изысками редкой мебели, картин и немаленькими хрустальными люстрами. Большие разнаряженные живые ели красовались в каждом углу просторных комнат. Огни уже были зажжены и сияли ярче звёзд, к которым их приравнивали. Важно, что Иисус родился при первой звезде, коих в этот вечер было навалом во всяком доме.

В главный обеденный зал бегала почти вся процессия слуг, пока всем шествием, подобно дирижёру, руководила миссис Йегер. Громким голосом она подгоняла замученных и уставших служанок, указывая на их недостатки.

Все члены семьи сегодня обязаны собраться отобедать вместе. Такова традиция Рождества, которую в семье Йегеров чтили годами. Неуважение такого устоя приравнивалось к кощунству и предательству, конечно, если на это не имелось веских причин.

На камине располагалась большая фотография в посеребрённой рамке, на которой запечатлено маленькое семейство, включая Энни, Микасу, Армина и почтительных членов их общества – Тайберов. Придворные на фотографии тоже присутствовали, но стояли отдельно.

В обычные дни было заведено о том, что женщины должны были вставать из-за стола полуголодным, поскольку «даме не приличествует много есть; по природе своей женщина существо ангелоподобное и не должна искать плотских удовольствий» — объясняла Дина.

— Вот и мои дети! — радостно объявила миссис Йегер, как только на пороге больших дверей появились Зик и Эрен. Она подошла к ним с распахнутыми объятиями для приветствия. После, как и полагается, поцеловала обоих в щёки, проводя ладонью по галстуку старшего, и приглаживая собранные в пучок волосы младшего.

— Здравствуй, мама.

— Хорошо выглядите, — сделал комплимент Эрен.

— О, милый, ты тоже потрясающе выглядишь. Тебе так идут рубашки! — пролепетала на одном дыхании Дина, пока руками поправила торчащий ворот чёрной рубашки. По правде говоря, Эрен не любил наряжаться подобным образом и предпочёл бы майку с джинсами, чем брюки и сорочку. Но брат настоял, что нужно хоть немного привести себя в порядок перед званым ужином, поэтому заставил напялить официальную, красивую, но ужасно неудобную одежду. — Пожалуйста, зови меня мамой! — вполголоса добавила она.

Йегер-младший только на секунду улыбнулся и кивнул. Конечно, он никогда не называл Дину матерью, да и, впрочем, не собирался, сколько бы она его об этом не просила. Как и не планировал продолжать жить с ними в особняке после наступления своего совершеннолетия. Все эти горничные, контроль, завтраки и обеды по расписанию его «душили», не позволяя свободно расправить крылья и отрываться на полную катушку. Однако его никогда не ограничивали в выборе и правилах. В какой-то мере, младший из братьев был предоставлен самому себе, но в то же время за ним присматривал старший, чтобы уберечь от опасности.

— Мам, а ты не видела Энни? — Зик поправил очки и оглядел зал с множеством служанок, но не разглядел невесту среди них.

— Наверное, она в малой гостиной, я велела ей развесить омелу, — миссис Йегер подтолкнула его под локоть. — Иди, иди, ей наверное нужна помощь, — она хихикнула тому, что её план по «примирению» удался.

Эрен закатил глаза и поспешил разлечься на диване в углу. Он попросту не знал, чем скрасить свою скуку, пока трапеза не началась.

«Полный отстой! Мне здесь вообще делать нехер! Лучше бы пошёл в бар или на концерт, нашёл цыпочку, долбил бы всю ночь экстази и её. Ещё и хуйню всякую на меня нацепили. Я что, блять, похож на представителя ссаной фирмы?» — внутри него разразились целые баталии о значении своего пребывания на празднике.

Йегер-старший поторопился удалиться в ма́лый зал, чтобы отыскать там свою невесту. В кармане его пиджака лежал продолговатый бархатный футляр с рождественским подарком для будущей жены.

Дина неспроста послала невестку развешивать веточки свежей омелы в комнате, в которой и без того царила атмосфера грядущего венчания. Большая деревянная рамка с расшитой узорами фатой только напоминала Энни о том, что она совсем скоро станет замужней женщиной. Помимо этого, после помолвки и впредь ей больше не разрешалось носить яркие наряды, юбка – строго ниже колена, а украшения обязаны быть небольшими, чтобы никто не посчитал её распутной девицей. Как и в прошлый праздник, миссис Йегер подобрала для неё закрытое тёмно-синее платье и небольшие золотые серьги, под стать большим голубым глазам. Её невысокий рост не позволял повесить ветки слишком далеко, поэтому она придумала альтернативу и решила крепить их на занавески выше своей головы, соединяя красной лентой.

Свекровь точно сделала это из-за веры, что омела может примирять поссорившихся, сближать стеснительных или же делать более раскованными скромных. Этот рождественский обряд жил и процветал в их доме каждый год. Хотя, современная традиция целования приобрела совершенно другой характер, отличаясь от изначальной древней. Теперь во время рождественского праздника Леонхарт должна была дождаться любимого под гроздью омелы.

Её плечи слегка вздрогнули из-за скрипа открывшихся дверей. Она медленно обернулась, наблюдая, как Зик приближается к ней. В этот раз не чувствовалось исходящей угрозы. Даже через очки было видно, что глаза Йегера источают абсолютное спокойствие.

Он подошел к ней вплотную, отчего сердце Энни бешено застучало. Знание о том, что любимый должен поспешить и поцеловать её под омелой – это очередное безмолвное предложение руки и сердца. Утверждение того, что Леонхарт выбрала нужного человека. И по такому негласному закону у неё не было права отказаться.

Большие, грубые руки легли на её щёки, и они в секунду покрылись румянцем. Лицо Зика склонилось над ней, покалывая своей густой бородой мягкую кожу лица Энни. Он прикрыл глаза и поцеловал узкие, аккуратные губы, слыша, как колотится её сердце.

Тонкие пальцы Леонхарт обхватили плечи жениха, слегка сжимая их через пиджак. Уж слишком долго между ними не было такой обыденной близости.

— У меня кое-что есть для тебя, повернись спиной, — сказал Зик после поцелуя и полез рукой в карман.

Энни послушно развернулась спиной, мысленно прогоняя, какой сюрприз будущий муж хочет для неё сделать.

Йегер достал длинную синюю коробочку, обвил своими руками тело невесты, чтобы раскрыть подарок перед её лицом. Сердце Леонхарт было готово разорваться от нагрянувших эмоций. Её взору предстала тонкая золотая подвеска с маленьким светло-голубым камнем на ней.

Она тут же вдохнула, прикрывая свой рот ладонью в попытке сдержать удивление.

— Это алмаз. Нравится? — Зик вынул цепочку с камнем, отбрасывая футляр на ближайший стул.

— Боже мой! Это наверняка очень дорого! — не унимаясь, прошептала Энни, пока Йегер расстёгивал подвеску, чтобы прямо сейчас надеть подарок на невесту.

— Энни, я задал вопрос, — слова Зика пронеслись прямо над ухом, что заставило её вздрогнуть.

— Прости, — коротко выпалила Леонхарт. — Очень нравится. Спасибо, дорогой, — она наклонила голову и пальцами потрогала камень на своей груди, пребывая в шоке.

— Мне не жалко никаких денег для тебя, — Йегер закрепил застёжку на её шее и после положил ладони на хрупкие плечи. — Ты такая красивая сегодня, — его руки заскользили вниз, переходя на талию.

Если быть честными, то между ними уже давно не было никакой близости. Внутри Энни всё переворачивалось и трепетало с каждой секундой, что Зик сейчас проводил с ней рядом. Последние несколько недель после оживлённого разговора о помолвке с матерью он даже не целовал и не обнимал её, словно такого человека рядом с ним никогда не существовало вовсе. Теперь же тело плавилось под долгожданными ласками жениха.

Йегер снова наклонился и стал целовать покрытую мурашками кожу Леонхарт. Руки настигли её бёдра, стали сжимать их, нетерпеливо задирая юбку платья.

— А вдруг кто-нибудь зайдёт, — Энни забеспокоилась, ведь малый зал был часто посещаемым местом.

— Я сказал никому сюда не соваться, иначе убью всех, — чуть ли не рыча выдал Зик, когда уже во всю истязал тело будущей жены.

Когда платье комками было поднято вверх, Энни услышала громкий и непродолжительный треск. Йегер разорвал капроновые колготки прямо на ней. До боли сминал руками грудь, пока она покорно терпела.

Это пугало и одновременно заводило. Жених никогда не отличался особой нежностью и заботой в сексуальных отношениях. Для него всё должно произойти «здесь и сейчас». Если даже Леонхарт бы не хотела, то он взял бы её силой. И если раньше она противилась его желанию, то теперь подчиняется ему, подобно законопослушному гражданину.

— Будь тише, иначе нас заметят. Ты ведь не хочешь разозлить маму? — выпалил Зик прямо в её ухо, когда она протяжно заскулила от первого проникновения.

Если бы только Энни знала, что он делает сейчас всё это с ней не от большой любви, а представляя в голове другую женщину.

Если бы только она знала, что ему не жаль денег не только для невесты.

Женщину, что была в два раза выше неё самой, с такой же стройной фигурой, светлыми волосами и симпатией к её будущему мужу.

Елена. Её образ в голове Зика был размытым, хоть они и виделись несколько дней назад. Он был с ней не менее жесток, однако, в отличие от Энни, это был его выбор.

К её счастью или сожалению, действо было недолгим. Оно оставило после себя новые следы на теле, изорванные колготки и донельзя дорогую подвеску на шее.

Жених никогда не пользовался презервативами, считая это дело «неполным», в чём уверил и саму Леонхарт. Противозачаточные спасали ей жизнь настолько, насколько могли. Слава Господу, что миссис Йегер не знает о таких подробностях их жизни. Иначе Энни пришлось бы расплачиваться ещё и за этот грех.

Когда все закончилось, то Зик поцеловал невесту в шею, даже не смотря на её лицо и больше не касаясь губ. Он изрядно попотел, чтобы воспроизвести в голове тело своей любовницы. Через пару минут он удалился из малого зала, не проронив и слова в адрес Энни. Ему не хотелось сейчас слышать этот жалобный женский голос, признание в любви и мольбу остаться подольше. К тому же, мама и брат, наверное, уже заждались.

Эрен, запрокинув голову на спинку дивана, успел задремать. Ему было тут невыносимо скучно, и вдобавок ко всему он всю ночь пробыл в шумном сборище подобных ему людей. Даже громкий голос Дины не смог потревожить его полусон.

Все приготовления к обеду, а также тщательная уборка зала, наконец, завершились благодаря оркестру служанок и миссис Йегер.

— Хей, Эрен, — подошедший брат сначала потрепал его за плечо, а потом наклонился, чтобы потише добавить: — Не хочешь принять?

Глаза Йегера-младшего вмиг широко распахнулись. Как будто и не спал до этого. Он тотчас соскочил с пригретого места, заметно оживившись от такого предложения.

— А можно я тихо свалю к себе?

— Нет, скоро прибудет вся свита Тайберов, — Зик потёр вспотевшую шею. — Пойдём, ещё успеем, — он махнул рукой, чтобы за ним последовали.

— Пиздец! Тогда накидаюсь сегодня.

«Неплохим местом, чтобы долбануть» оказалась просторная уборная комната на первом этаже. Широкая мраморная столешница по бокам от раковины отлично подойдёт для разведения дозы.

Заранее Эрен плотно закрыл дверь, чтобы никто не грянул и не застал их тут за употреблением. Всего это заняло пару минут, после чего Зик достал пачку сигарет и предложил брату.

— Ты что, со своей подстилкой там трахался? — Эрен стряхнул пепел с сигареты в раковину. — Я вообще-то тут от скуки помираю.

— Ты подслушивал? — старший брат последовал его примеру.

— Чё? Фу, блять, нет! — лицо Эрена скривилось в отвращении, — Ты серьёзно? Ебался с ней, пока я был тут?

— Да. Она моя невеста, Эрен.

— Стопудово ты в её пещерке не первобытный женишок.

В обычной ситуации Зик бы разозлился от ревности. Только одна мысль о том, что у Энни может быть кто-то, кроме него, сводила все скулы. Но когда недавний оргазм, а теперь и кокаин уже проникли в его кровь, расщепляясь в мозге, то места для гнева уже не осталось:

— Может быть. Но кто сказал, что она у меня единственная?

— Я знал! — Эрен с улыбкой слегка ударил его в плечо. — Узнаю своего братца!

Сигаретный дым заполнил всю уборную, рассеивая смердящий туман. Никотин добавил ещё большего «кайфа» к дури, заставляя почувствовать настоящий экстаз.

— Слушай, — снова заговорил Йегер-младший. — Хилл и правда просто прикрывал этого грёбаного Даниэля? — он потушил окурок и затолкнул в слив, пока брат не видел этого.

— Да.

— Миллион, — сказал мужчина в ярко-малиновом костюме с цветастой рубашкой. «Чувством стиля» его внешний вид уж точно не назовёшь, как и ехидное, вытянутое лицо.

— Миллион? — Зик схватил Даниэля за ворот рубашки, и притянул к себе. — Слушай внимательно, ты знаешь кто я такой, — гнев отразился в глазах так, что свет в пустом коридоре борделя падал ярким лучом прямо в круглые линзы в оправе.

— Вот именно, Зик. Я знаю кто ты, — он оскалил зубы, после издевательски улыбаясь. — И думаю ты не хочешь, чтобы все узнали, куда ты постоянно ходишь и какую сучку трахаешь. Миллион наличными и я сделаю вид, что ничего не видел.

В голове Йегера заметались сомнения. На секунду он и правда задумался о том, чтобы отдать деньги за молчание.

— Откуда мне знать, что ты ничего не разнесёшь? — руки Зика ещё сильнее сжали его воротник.

— Оттуда, что я тоже трахаю твою красавицу Елену. Она и правда хорошо сосёт, — прошипел Даниэль, думая, что выиграл этот поединок.

Сил терпеть больше не осталось. Последняя фраза была хуже красной тряпки для быка, хуже спички для канистры бензина. Йегер замахнулся кулаком и одним точным движением со всей яростью впечатал его прямо в бок нижней челюсти противника. Голову Даниэля сильно оттолкнуло назад, в глазах потемнело, а тело ослабло, оставаясь висеть на сжатой руке Зика. Этим ударом он точно получил небольшое сотрясение.

Отключённое тело Йегер дотащил до комнаты своей любовницы. Елена ужаснулась, как только увидела одного из своих клиентов без сознания.

— Твою мать, Зик, что за херня? Мне не нужен тут труп! — страх за собственную жизнь всё же возымел своё.

— Заткнись и помоги мне! — скомандовал Зик, пока волочил тело по полу комнаты. — Запихнём в шкаф, а потом я заберу его.

— Он живой?

— Ну конечно, дура! — прошипел он от злости, тогда Елена наконец помогла любовнику засунуть тело в большой платяной шкаф. — Сейчас я дам ему кое-что и через несколько часов заберу. Я позвоню тебе в номер, а ты будешь должна открыть мне дверь на пожарную лестницу, — продиктовал Йегер и вытащил из кармана пиджака пластиковый бутылёк с таблетками.

— Когда ты придёшь? — она села на кровать и поправила волосы, внимательно следя за действиями и скрюченным телом в шкафу, — Что ты даёшь ему? Может, и мне отсыпешь?

— Нет, тебе нельзя, — Зик пропихнул три белых таблетки в горло Даниэля так, чтобы они не попали в дыхательные пути, а затем закрыл шкаф и поднялся. — Я принесу тебе чего получше завтра, — подойдя к кровати, он поцеловал Елену в губы, как будто ничего и не произошло пару минут назад, за исключением недавнего секса между ними.

Через три часа Зик снова прибыл в бордель перед проверкой комнат сутенёрами. Они старались хорошо заботиться о своих девочках, поскольку покупателю нужен пригодный для использования товар.

Он вытащил Даниэля через запасной выход, спустил по лестнице к парковке, где его уже ждал Эрен.

Возить подобный «груз» в багажнике для них не впервой, да и у младшего брата физической силы было предостаточно. В этом старший его не превосходил.

— Карнавальные маски, конечно, выглядят неплохо, — Эрен выдохнул морозный пар изо рта вместе с табачным дымом. Это складское помещение не имело отопления в холодные времена. Поэтому сейчас большое пространство, где Хилл отошёл в мир иной, можно было назвать «зимним Диснейлендом».

— Но маска позора куда лучше, — закончил фразу Зик и усмехнулся, когда младший брат передал ему собственноручно скрученный «косяк», чтобы затянуться и получить ощущение расслабленности.

— Думаешь, он не очнётся ночью? — Йегер-младший поёжился от холода, хоть и был в новенькой болоньевой куртке.

— Я дал ему три таблетки нембутала<span class="footnote" id="fn_30002093_1"></span>. Завтра должен очнуться.

— Вот дерьмо! Чувак, я тоже хочу кайф словить! — воскликнул Эрен, когда скрутка снова попала в его руки.

— Даже не мечтай, эта штука тебя убьёт, — Зик ладонью огладил бороду и сделал серьёзный вид, чтобы брат поверил ему на слово.

— Да брось. Этот ёбаный педик Даниэль сейчас видит радужных пони, срущих цветами, а я даже попробовать не могу? — младший указал на мужчину, запертого в ремнях электрического стула.

— Энни пьёт по пол таблетки, чтобы уснуть, — Йегер-старший состроил скептичный взгляд для пущей уверенности.

— Оу, ну тогда нет. После твоей тёлки я ничего пить не собираюсь, — теперь гримаса Эрена выражала презрительное отвращение.

— Молодец, Эрен, и сам всё понимаешь, — Зик сделал затяжку напоследок, — Ладно, не забудь принять таблетки, — он хлопнул его по плечу и развернулся в сторону выхода.

— Ты придёшь завтра? Послушаешь. Может, этот педик расскажет что-нибудь интересное, — с надеждой спросил Эрен, когда брат был уже у выхода.

— Конечно! Подготовь его, но не вздумай начинать без меня. Увидимся завтра, — погромче выдал Зик и, помахав рукой, скрылся за дверью.

Как только Эрен остался «один», так не спеша побрёл к столу со своими спецорудиями и главным, неизменным атрибутом каждого его представления – геттобластером. На этот раз зазвучали «Дио»<span class="footnote" id="fn_30002093_2"></span>, всё то же любимое Йегером-младшим американское производство. С хеви-металом он чувствовал себя королём программы, которую исполнял каждый раз, чувствовал себя, словно на сцене. Особенных впечатлений доставляли марихуана в крови, утренняя доза кокаина и таблетки от любимого брата. Однако, к его сожалению, шоу начнётся только завтра.

— Ну что ж, пора заставить твой пиздёж утихнуть, — громогласно выдал Эрен, чтобы перебить заигравшую музыку.

Он подошёл к прикованному мужчине в кресле с повисшей вниз головой. После лошадиной дозы барбитурата вряд ли что-то сможет его пробудить.

— Интересно, как быстро бы на зоне тебя выебали и растащили по углам, — вновь с той же тональностью предположил вслух Йегер, стоя рядом с безмолвным телом.

Издревле такое жестокое наказание за проступок было весьма распространенным делом, преимущественно применяясь к особам, уличённым в колдовстве, изменникам, убийцам или же сварливым людям, мешавшим спокойной жизни.

Всего-то полвека назад его практиковали в исправительно-трудовых лагерях для публичного унижения заключённых.

Эрен довольно кропотливо следил за тем, чтобы ни один механизм из его «коллекции» не вышел из строя. Всё это добро досталось ему в подарок от дорогого брата, что так любезно объяснил всю суть работы каждого прибора для того, чтобы заставить человека говорить или же замолчать навсегда.

Для особого гостя нужно «особое» орудие. Йегер выбрал «уздечку сплетников», как ни кстати к такому случаю. Нужно напомнить своему пленнику о последствиях опрометчивых действий или клеветы в сторону его семьи.

Он достал её из деревянного ящика, в котором, помимо металлической маски, лежали небольшие молоточки, болторез и железные колышки.

Эта самая маска представляла собой металлическую конструкцию, в которую так «удобно» вписалась голова Даниэля. Каждая деталь сидела плотно благодаря тому, что Йегер закрепил весь каркас так, как это делали в давние времена.

В лицевой части всего каркаса находился железный кляп с шипами. Прокусить его зубами или хотя бы погнуть, чтобы освободиться, было невозможно. Эрен открыл рот своей жертве, чтобы просунуть этот кляп под язык. Его пальцы испачкались в противной, вязкой слюне, и он громко выругался, обтирая руки об одежду мужчины. Теперь челюсть не имела возможности сомкнуться полностью, оставляя полость рта истекать и сохнуть.

Наконец, он закончил со всеми махинациями, и в завершении закрепил маску сзади на ключ. Его посетила безумная мысль о том, что можно было бы заставить жертву проглотить этот ключ, но он оказался великоват и явно не пролазил в рот через железный кляп.

— Ну что, пидор, увидимся завтра, — губы Эрена искривились в злорадственной улыбке, предвкушающей скорое веселье.

На улице уже завтрашнего дня была глубокая и тихая ночь, в то время как за окнами очнувшийся мученик тихо скулил, пуская по щекам слёзы.

Как и планировалось, Зик прибыл на комбинат раньше брата. Нужно проверить жертву и поставить камеру наверху до прибытия Эрена. Приехавший заранее Йегер-старший уже отворил дверь, запертую на ключ, а после прошёлся мимо мужчины на электрическом стуле.

— Как провёл день, Даниэль? Слышу-слышу, что ты уже очнулся. Я вот со своей невестой отлично провёл ночь, — совершенно беззаботно спросил он, когда включил свет над креслом и близстоящим столом. Вытаращенные глаза Даниэля уставились на Зика, моля выпустить его.

Вот он, наказанный за свой склочный нрав. На его голове «уздечка сплетника». Тело трясётся от холода, а лицо искривлено нервным тиком. Кто знает, сколько за состояние пробуждения он впадал в истерику от того, что с ним происходит наяву. Его красные глаза уже заплыли слизью. Горло и нёбо покрылись отвратительным налётом от продолжительного отсутствия слюны и жажды после снотворного. Всё, что ему позволено – это смотреть на «добропорядочного» человека из-под металлических пластин и тихонько поскуливать. Он не может ни пить, ни есть, ни даже просить о снисхождении.

— Нет, приятель. Ты же знаешь, что тебя ждёт. Виновному всегда воздаётся по заслугам, — он пожал плечами и удалился во мрак, к металлическому балкону, откуда обычно наблюдал жестокое зрелище.

В руке он держал большой чемодан, служащий кейсом для кинокамеры. Через несколько минут Зик разместил её в неосвещённой части помещения и настроил фокус на прикованного человека внизу. Шоу ещё не было объявлено, но он на пару минут включил запись, чтобы запечатлеть конвульсии и тремор прикованного человека. Трепещущее тело с жестяной маской на голове, безусловно, должно добавить эмоций зрителю.

По завершении всех приготовлений, Йегер-старший снова спустился вниз, чтобы осмотреть мужчину поближе, а после заняться делом для себя. Из кармана своей куртки он достал футляр, в котором всегда хранил кокаин, шприц, колбу и узкую стеклянную трубочку на случай, если захочется принять дозу назально.

Он скурил уже несколько сигарет, постоянно проверяя время на своих часах. Эрен опаздывал где-то на минут тридцать, что является для него делом абсолютно обыденным.

Младший брат всё же явился, вальяжной походкой по бетонному полу направляясь к источнику света, под которым расположились Зик и его сегодняшняя жертва.

Зик уже нахмурил брови, когда улыбчивый Эрен подошёл ближе, замечая на столе разложенный в тонкие дорожки арсенал кокаина.

— Да ладно тебе, не злись, — тот улыбнулся ещё шире, толкнул кулаком старшего в плечо, — ты уже и «чуму» приготовил, — и кивнул на стол.

— Наш гость уже давно проснулся.

— У-у-у, — протянул младший из Йегеров, двигаясь к Даниэлю в кресле, — выглядишь хреново, дружище. Ну ничего, я это исправлю.

— Давай примем и начнёшь, — Зик подошёл к столу, наклонился и, используя стеклянную трубочку, втянул через нос две дорожки в одну ноздрю, средним пальцем зажимая другую.

— Я пару часов назад вмазался, но хочу ещё, — тоже самое после брата проделал и Эрен, боковым зрением подмечая, как за ними следит повёрнутая голова в кресле, точно чудовищная фарфоровая кукла из фильма ужасов.

— Спрашивать у него ничего не нужно. Я уже всё разузнал, — Зик шумно вдохнул, морща лицо, — Не волнуйся, Даниэль, скоро ты увидишь своего друга, — проходя мимо сегодняшнего гостя, он пару раз хлопнул ладонью по его щеке, что принесло мученику дополнительную боль.

Следом такой же громкий вдох проделал младший брат, выпрямляясь и закидывая голову назад. Для дополнительного эффекта он окунул указательный палец в белый порошок, а после смазал им верхнюю и нижнюю десны.

Чувство, как психотропные ферменты расходятся по всему организму, настигло через минуту. Это подарило тонус и физическое возбуждение разума, расширяя зрачки малахитовых глаз до предела. Эрен несколько раз попрыгал на месте, как боец перед выходом на ринг. В неестественно поднятом настроении подскочил к магнитофону, чтобы на небольшую громкость поставить вчерашнюю кассету для антуража. Музыка придавала ему эйфории, а наркотики порабощали тело. Для пущей уверенности в себе он разбавил дозу никотином любимого Честерфилда.

Зик удалился наверх, к своему привычному месту зрителя и режиссёра в одном лице. Пока брат осматривал закрепленные ремни и восторженно лепетал от проделанной работы, он включил запись на камере, подкурил очередную сигарету и обратился к младшему:

— Это дружок Хилла, не жалей его.