Глава 11: Возлюби ближнего своего (1/2)

Фраза «расти как снежный ком» отныне обрела для него более глубинное и точное значение. Потому что иначе скопление проблем в одну кучу никак было не назвать.

Деревянная поверхность круглого лакированного стола лишь иногда сменялась на азартные выражения лиц играющих, стоило Армину поднять голову, улыбчиво проговаривая в который раз за вечер: «Делайте ваши ставки, господа». В остальном же перед глазами вертелось то же, что и каждую смену.

Мысли уносили далеко за пределы здания, как течение несёт ветхую посудину по горной реке, вслед за тем обращая в ничто скреплённые между собой доски скалистыми порогами.

Рассуждения о вечере, когда Арлерт был уверен, что его наверняка уволят после требования господина Смита удалиться из приватной зоны, всё ещё грызли изнаночную сторону головы. Хотя с того момента прошло приличное количество времени и он отработал уже не одну смену. Ясно как день – никто выставлять его не собирался. И всё-таки, разговор с администратором казино отзывался в памяти, как отбойный молоток – так называемая кара всё же настигла Армина вскоре после казуса с неадекватным посетителем.

— Арлерт, — строго обратилась к нему женщина с недовольным видом, — и как это понимать?

Армин только потупил взгляд, не проронив ни слова. Уж слишком хорошо он помнил, насколько администратора могут взбесить препирательства порученных под её муштру крупье.

Во внешности Рене, именно такое имя принадлежало этой железной леди, всегда было нечто пугающее: ни то чётко очерченные тёмные брови с пронзительным, на манер Маргарет Тетчер, взглядом, ни то ощущаемая твёрдость характера с небывалой хваткой. Огрести от неё боялся каждый работник казино. И он – далеко не исключение.

— М-миссис Бэйтс, я действительно прошу прощения, — только и пролепетал Армин, стараясь хоть как-то сгладить предстоящую взбучку. — Этого больше не повторится!

— Естественно, не повторится! — она прищурилась и стукнула ладонью по столу. — Потому что если ты ещё раз выкинешь что-то подобное и поставишь под сомнения компетенцию крупье в казино, то пулей вылетишь отсюда. Не для того я ношусь здесь и поддерживаю статус заведения, чтобы каждый неуверенный в своих силах пацан всё рушил. Скажи спасибо, что мистер Пиксис к тебе благосклонен. А вот я – нет. На этот месяц удваиваешь количество смен.

«Легко отделался»,— просияло в голове у Армина.

— Хорошо, я… Я Вас понял, мадам.

— Очень на это надеюсь. А теперь живо за работу.

И всё же, до сих пор было чертовски стыдно за свою глупость. Пойти на поводу у Зика и, как следствие, едва ли не дать себя обнаружить – истинная причина собственных терзаний. Ведь если бы о его связях с Йегерами прознали, то жди беды.

Пусть Зик и был братом Эрена, но никогда не был в глазах Армина особо порядочным человеком. Однако, возразить было нечего, потому как именно Йегер-старший в своё время заключил с ним простую сделку: Арлерту помогают проскользнуть на должность крупье, а он, в свою очередь, становится глазами и ушами синдиката на территории казино. Статус доносчика тяготил, но ничего не поделаешь – за ним был должок.

Близкий друг тоже вызывал смутное беспокойство. При каждом новом разговоре в последнее время, несмотря на то, что Эрен вёл себя по-обыденному дружелюбно, над ними словно висело тяжёлое газопылевое облако. Предчувствие, что что-то не так, билось внутри с надломленным шёпотом. И лишь укрепилось после недавнего визита к нему.

Армин несколько раз постучал по металлической двери – единственной, по всей видимости, незапертой во всём здании. Остальные были закрыты на ключ самопровозглашённым владельцем. Ему было невдомёк, почему выбор Эрена пал именно на заброшенный комбинат. Как друг объяснял до этого, здесь мало того, что можно было оставлять байк, так ещё и брынчать на электрогитаре без возмущённых воплей брата или соседей.

Послышалось недовольное:

— Кого там, блять, черти принесли?

Скрипнули ржавые петли. Из-за двери показалась помятая физиономия, обрамлённая растрёпанной копной волос. Одна из рук Эрена была напряжена и заведена за спину. Для чего – непонятно.

Когда отёкшие веки разлепились, он взглянул на внезапного гостя. В глазах вспыхнуло два зелёных огня, как на соседствующих светофорах.

— Армин, это ты! — улыбнувшийся Йегер как можно незаметнее швырнул предмет за спиной в угол комнаты, уповая на то, что он непременно утонет в куче грязных вещей. К его сожалению, старания не увенчались успехом и что-то завалилось за комод в углу, громко звякнув. Армин аж вздрогнул. Эрен же с безмятежностью подошёл поближе, порывисто обнимая друга, и несколько раз похлопал того по спине. — Очень рад тебя видеть.

— Я тоже, — с теплотой отозвался Арлерт, отвечая на мимолётные объятия. — Наконец-то я сумел выкроить время между сменами! Клянусь, мы не виделись уже так долго, что…

За спиной Эрена скрипнула кровать.

— Джимми, — до друзей донёсся хоть и заспанный, но всё ещё по-девичьи нежный голос, — с кем ты разговариваешь?

Йегер завывающе махнул Армину рукой и вошёл обратно в комнату. Тот преодолел дверной проём и тут же, стыдливо прикрывая лицо руками, отвернулся, чтобы не разглядывать лениво потягивающуюся в постели девицу. Её длинные волосы струились по подушке и вздымающейся груди, не скрытой даже простынёй.

— Для тебя Мистер Пейдж<span class="footnote" id="fn_29300792_0"></span>, подруга, — Эрен, ухмыльнувшись, расхлябанно прошёлся к кровати и бросил в свою ночную гостью её одежду. — А ещё тебе пора.

— Что происходит? — она удивлённо и как-то взволнованно указала в сторону Армина. — Кто это?!

— А не много ли ты вопросов задаёшь? — выражение лица Йегера на секунду зловеще потемнело, вслед за тем резко сменяясь на непринуждённое. — Слу-у-ушай, да, было весело, и умения твои зачёт, но ни дозы, ни продолжения ты не дождёшься. Так что съеби.

Девушка несколько раз растерянно хлопнула глазами и начала лихорадочно натягивать на себя майку.

— Вот дерьмо, нам до вечера ждать? — он подтянул её за руку, вынуждая встать с кровати, вдобавок всучил забытое на полу бельё и потащил к выходу. Прежде чем закрыть дверь перед лицом девушки, Эрен только угрожающе шепнул на ухо. — Оденешься и чтобы через минуту тебя здесь не было. Иначе, — он поправил её волосы, — я за себя не ручаюсь.

Армин застыл на месте, ошеломлённый такой сценой. Он просто не знал куда себя деть, пока не услышал хлопок двери и громкое: «Пока-пока, скучать не буду, крошка, уж прости!».

— Эрен, зачем ты так? — Арлерт укоризненно взглянул на друга. — И доза… Ты снова употребляешь?

— Эм, — Эрен потёр глаза и соврал, — нет, конечно. А насчёт неё – забей, мы повеселились и разбежались. Кстати, может, и тебе пора подцепить какую-нибудь девчонку? Могу устроить!

— Нет, мне совершенно не до этого, — улыбнулся Армин и на секунду притих. — Эрен?

— М?

— Ты сказал, что тебя зовут как гитариста «Лед Зеппелин»? — он не смог сдержать лёгкий смех.

Йегер громко рассмеялся, запрокидывая голову назад.

— Ну да, — тот заговорщически посмотрел на друга, не переставая улыбаться. — Эта дура даже не поняла, хотя только и говорила о том, какие гитаристы сексуальные. Даже просила сыграть ей чего-нибудь, — потом его лицо потускнело, так неожиданно, что Армину стало не по себе. Глаза остекленели и вырвался нервный смешок. — И на какое продолжение она надеялась со своей-то тупостью? Джимми так потрясно сыграл гитарную партию в «Лестнице в небо»<span class="footnote" id="fn_29300792_1"></span>, что не знать о таком человеке – преступление.

— Д-да, уж — весёлый тон Армина теперь дал трещину, уступая своё место обеспокоенности. С другом что-то происходит.

— Ты-то как? — прежний облик Эрена вернулся как ни в чём не бывало.

— На работе завал. Влепили выговор, потому что я не справился с проведением игры в приватной зоне. Мне сказали, что ты будешь играть, но, тебя, похоже, не было в казино.

— Это на том сборище в октябре?

— Да.

— Ну, вообще-то, я был. Бухло там что надо, — хмыкнул Эрен, надевая на себя мятую футболку. — А кто тебе ляпнул, что я играю?

— Твой брат подошёл ко мне и сказал. Он хотел, чтобы я подсудил игру в вашу пользу, — ответил Армин.

— Хах, а братишка-то нихуёво тебе наплёл, — Йегер с задумчивостью облизнул искусанные губы и направился к комоду, открывая первый ящик и начиная рыться среди вещей. — Ну и как, удалось обуть этих лохов на бабки?

— Нет, — Арлерт виновато поджал губы. — Мистер Смит попросил сменить крупье.

— А? Это белобрысый такой? — на секунду оторвавшись от своих поисков, цыкнул Эрен. Лицо его стало ещё более жутким, чем до этого. — Походу тот ещё говнюк. Но ты не переживай. Зик после игры нехило взбесился. И решил затеять против него какую-то заваруху, — он хищно оскалился. — Так что, если тебе удастся узнать что-то от этого мудака или от его ручных крыс, то сразу рассказывай нам!

— Да… — Армин тяжело сглотнул, — Конечно.

Запустив руку в самый нижний ящик, Йегер победно дёрнул бровями. Нашёл.

— Даже хорошо, что ты приехал сам, я всё равно собирался пригнать к тебе сегодня, — он выпрямился, выудив из скомканного клубка одежды ключ. — Пошли!

Путь по коридору занял от силы несколько минут. Армина интересовало, почему же все двери закрыты, и он даже спросил об этом у друга, на что тот только выдавил из себя неестественную улыбку с коротким: «Да ничего такого».

Эрен приблизился к одной из дверей, всунул в скважину ключ и прокрутил. Она податливо, но всё же шумно отворилась, пропуская молодых людей в помещение, где Йегер обычно оставлял свой мотоцикл.

Армин даже внутренне испугался, потому что в такой гнетущей атмосфере его попросили закрыть глаза, а когда раздалось тихое: «Открывай», перед ним стоял друг с вытянутой коробкой в руках.

— Думал, я забуду? С днём рождения, Армин! — в глазах Эрена сквозило что-то по-детски радостное и тёплое. Арлерт хорошо помнил этот взгляд – он смотрел так ещё с малых лет, когда вручал подарки. А потом всегда до боли в рёбрах сжимал в объятиях, как поступил и сейчас.

— Это… — у Армина вытянулось лицо от восторга. — Это телескоп?!

— Да, ты же любишь на эти свои звёзды смотреть.

— О Боже, Эрен, — на губах появилась счастливая улыбка, — спасибо! Я так давно его хотел!

— Знаю, — Йегер гордо вздёрнул подбородок, понимая, что с подарком он не просчитался. — Ну чё, пойдём обратно в комнату, откроем? А потом я сыграю тебе на гитаре! Купил новые струны, они просто улёт.

Армин закивал головой. Радости не было предела. Так редко удавалось посвящать время интересным занятиям, но Эрен всегда поддерживал его стремления изучать что-то новое и сам делился всеми своими увлечениями. По крайней мере, раньше.

Прежде чем двинуться обратно в комнату, Армин остановился, выговаривая просьбу, которая мучала его с начала встречи:

— Только… Эрен, пожалуйста, обещай больше не принимать наркотики. Ты ведь играешь со смертью.

Йегер издал очередной истерический смешок, но кивнул, увлекая друга за собой.

Если бы Армин только знал, что Эрен не просто рядовой игрок со смертью. Он определяет победителей. Для кого-то он и есть сама смерть.

</p>

Из погружения в самокопания вырвал несущийся на всех парах к своему рабочему месту Марко, который после безуспешной попытки спросить у Армина, всё ли хорошо, потряс его за плечо. Мозг точно оттаял от вековой мерзлоты, и Арлерт обнаружил, что с конца игры прошла уже битая минута, а он по-прежнему пялился на воцарившийся карточный хаос. Ботт по-доброму хихикнул, бросая: «После смены вздремнёшь, Армин, собирай всё и неси в служебку скорее, а то Рене по шее даст» и поспешил дальше, напоследок подарив коллеге дружескую улыбку.

Армин только часто захлопал глазами, прищуриваясь. Время, отведённое на игру, он и правда провёл на автопилоте, машинально произнося зазубренные выражения всё с той же услужливой интонацией. Потому что в голове гнездилось только взволнованное:

«Что же с Эреном? Он моментами так странно себя ведёт… Настораживает».

Карты. Фишки. Коллеги за соседними столами. Стук двух пальцев игроков об дерево, обозначающих «чек». И снова этот настырный парень, который не давал прохода уже третью неделю.

Оказалось, Жан, как он тогда представился, местный баламут и, конечно же, завсегдатай заведения. Поначалу Арлерт стал видеть эту ухмылку каждый, абсолютно каждый день, когда приходил на смену.

Несколько раз Кирштейн подсаживался именно за его стол, чтобы сыграть в покер, без конца бросая по ходу томные взгляды. А после, стоило всем участникам азартного развлечения разойтись, отпускал недвусмысленные шутки с таким самодовольным видом, будто не просадил минуту тому назад приличную сумму. Хотя, выигрывал он, стоит подметить, тоже весьма часто.

По первости Армин попросту не реагировал. Только натяжно улыбался, быстро убирая стол, и удалялся.

Благо, лапать его Жан больше не порывался. Только в один из разов с неким разочарованием взглянул в ответ и сказал что-то похожее на: «Неискренняя улыбка тебе не идёт».

Потом терпение начало стремительно иссякать, а улыбка превратилась в залёгшую на лице тень. Не сказать, что приставания клиентов были чем-то новым для него – взбалмошных мужчин всегда было предостаточно, но Арлерт откровенно устал от нежелательного внимания. И, как итог, сдался подступающей раздражительности несколько дней назад. Тогда наглец снова выжидающе глядел на него с мягкого сидения кресла у игорного стола, попивая из бокала что-то крепкое.

Точкой кипения стало развязно сказанное:

— Ты, значит, у нас весь такой неприступный?

— Чего Вы хотите? — неожиданно для самого себя, с вызовом спросил Армин. — Я дал Вам свой ответ ещё при первой встрече. К тому же, даже если хотите сыграть, есть множество других столов и других сотрудников! Зачем Вы постоянно слоняетесь возле меня?

Жан округлил глаза, словно не ожидал подобного. Кажется, ему всё же удалось вывести из дилера притворную вежливость.

— Просто присматриваю за тобой, Армин, — он ощерился, устремляя взгляд в голубые глаза.

— Мне этого не нужно, — Арлерт нахмурился. — Я прекрасно понимаю, Вам с малых лет внушили мысль, что весь мир у Ваших ног. Но, как бы Вы не были самонадеянны, не всё может быть Вам подвластно. Оставьте меня в покое.

Вероятно, он ещё долго не забудет этот грубый, как необточенный янтарь, взгляд исподлобья, которым его одарил Кирштейн, вмиг поднимаясь со стула и следуя в сторону бара. Как Армин уже успел узнать, Жана с Марло связывали приятельские отношения, поэтому было вовсе неудивительно, что тот, будучи разгневанным, пойдёт именно туда.

И вот сейчас, спустя пару дней, Жан Кирштейн собственной персоной опять был в поле зрения Армина. Вот только почти не смотрел в его сторону, увлечённо о чём-то разговаривая с своими знакомыми, коих было, похоже, больше, чем две трети заведения.

«Тем лучше», — облегчённо выдохнул Арлерт, собираясь в сторону служебных помещений.

Предварительно он попросил чипера убрать стол, потому как ему требовался небольшой перерыв. Отправиться в стафф<span class="footnote" id="fn_29300792_2"></span> стало наилучшим решением.

Его бдительность настолько утихла, что не заметила ещё один плотоядный посторонний взгляд. Не заметила она и движения за своей спиной, когда Армин удалялся от звучащей в зале музыки и гомона голосов.

Он шагал к концу коридора. Однако путь оборвался недалеко от складского помещения, когда Армин услышал возню позади и резко повернулся. Глаза расширились от ужаса, едва он успел понять, что его с силой прижимает к своему телу крупный мужчина средних лет, от которого разило спиртным. Судя по внешнему виду, он был весьма состоятелен и, конечно же, изрядно пьян.

— Позабавимся, малышка? — ухмыльнулся незнакомец, бесцеремонно сжимая в руках рабочую форму и пресекая попытку Арлерта его оттолкнуть. — Ну-ну, какая бойкая, можно быть и потише.

— Мужчина, сейчас же отпустите, — Армина на секунду парализовало от такого напора, однако неутешительная мысль о том, что он не справится с такой громадиной один, всё-таки посетила голову сама собой. — Вы обознались.

Гость полностью проигнорировал эти слова. Ладони переместились уже на более пикантные места.

— Вы слышите? — надрывно заговорил Армин, чувствуя нарастающую безысходность. Что можно сделать тому, у которого в кармане наверняка не одна тысяча фунтов, а за пределами казино не одна сотня связей? Нагрубить? Ударить? Как более благоприятный исход, он потеряет работу, как менее благоприятный – где-нибудь за углом подкараулят посыльные от этого посетителя. — Я сейчас вызову охрану!

Тот лишь нахрапом забрался руками под жилетку и натянул ткань рубашки.

Армин видел его взгляд – взгляд животного, охваченного первобытной похотью и, видимо, половиной дюжины стопок текилы. Неприятный запах перегара, что уже смешался с резким парфюмом, вызвал чувство тошноты. Арлерт взял мужчину за предплечья, силясь оторвать того о собственного тела. В попытке справиться с цепкими лапами, обнаружилось, что ничего не выходит, поэтому он только обречённо выкрикнул:

— Прекратите!

«Что же делать? — красная лампочка, словно от включённой сигнализации, замигала в гуще мыслей, оповещая о приближающемся разрушении его чести. — Что делать…»

— Эй, мужик, — совсем близко послышался знакомый голос с бодрой, беззаботной интонацией. А потом перед лицом живым щитом возник Жан, разрывая непрошенный контакт с посетителем и заслоняя Армина от настойчивых прикосновений, — ну ты и разогнался, конечно.

— Чего творишь, Павлин? — в недоумении спросил мужчина. — Ты давай, не порть мне улов, — он блеснул маслеными глазами, снова потянувшись к Арлерту.

Но в этот раз ему помешали. Жан с поразительной быстротой подставил свою ладонь и замахал перед протянутой рукой указательным пальцем в отрицательном жесте.

— Не-не-не, — Армин не видел лица Жана, но по тональности голоса, какая обычно бывает у матёрого уличного шарлатана, слышал, что он улыбнулся, — прости, друг, но эта цыпочка занята.

— Да? — гость казино, по-видимому, знакомый Кирштейну, хрипло загоготал, — И кем же?

Не долго думая, Жан сделал шаг назад, устраиваясь сбоку от опешившего Армина и похабно прижимая к себе за талию.

— Мной. Я и шёл развлечься, знаешь ли.

Кончиками пальцев Кирштейн почувствовал дрожь чужого тела и взглянул на Арлерта, который только испуганно смотрел в ответ, точно потерявшийся в толпе ребёнок. На побледневшем лице застыла мольба: «Пожалуйста, позвольте мне уйти».

— Так что-о-о, — Жан опять перевёл глаза на мужчину, и развернул Армина к ближайшей двери, начиная подталкивать в спину. Он упорно продолжал, не обращая внимание на жалобное: «Нет, не нужно, можно я просто уйду, прошу Вас», которое ему лепетал крупье, — мы пойдём.

— Эй, — позвал тот и бесстыдно облизал губы, — слушай, а может тогда устроим милашке двойной джекпот?

— Эм… Звиняй, чувак, — вытянув губы трубочкой и поморщившись, Жан открыл дверь в кладовку и попытался завести туда Армина, — как-нибудь в другой раз.

Последние нервные клетки Арлерта сдали. Он изо всех сил вцепился в дверной косяк. Однако, прошелестевшее у уха: «Да угомонись ты, дурак» заставило замешкаться. Разум окончательно заклинило.

Ну а Кирштейн, не теряя и секунды, воспользовался ситуацией – впихнул его в комнату и зашёл следом. Дверь закрылась.

Армин зажмурился, поворачиваясь и начиная пятиться назад. Теперь, когда он заперт в четырёх стенах, вера в лучшее полностью угасла. Остался лишь неровный сердечный ритм, будто бы срывающийся на бег. Так же сейчас хотел сорваться с места и он, отталкивая внешние угрозы прочь.

«Ну почему? — то, что ты не в состоянии понять, пугает стократно сильнее. Арлерт и вправду не мог найти ни единого объяснения, по какой причине всё это здесь и сейчас застало именно его. — Почему это происходит со мной? И как теперь выбраться отсюда?! Похоже, выхода из ситуации нет и меня… Меня…».

— Спокойно-спокойно, — абсолютно ровный тон, совсем не такой, как минутой ранее, долетел до ушей, заставляя Армина всё же опасливо взглянуть на обладателя голоса. — Не собирался я ничего с тобой делать.

Слева от двери стоял Жан, привалившись спиной к стене. Он озадаченно скрипел зубами, пока не нашёл другой способ успокоить нервы – достал из пачки сигарету. Зажигалка, вытащенная следом, тут же чиркнула, выбивая из себя пламя.

Фраза «Здесь нельзя курить» застряла горле, поэтому Арлерт предпочёл промолчать. Взамен только судорожно перевёл дух, уставившись на Кирштейна, как на экспонат, словно раньше никогда не видел его таким.

Хотя, вероятнее, так оно и было: до сих пор не доводилось наблюдать сосредоточенный, тяжёлый взгляд, направленный куда-то в сторону. Жан выглядел так, будто бы сейчас в его голове взмывало торнадо, поднимающее дорожную пыль вместе с миллиардом мыслей, которые летели вверх с глухим свистом, врезались в контуры сознания и тут же камнем падали на землю.

— Но Вы… — всё же неуверенно начал Армин. — Почему тогда Вы затащили меня сюда?

Жан теперь глазел на него так, словно прозвучала несусветная глупость.

— А ты предпочёл бы остаться там? — потом он лишь слегка приоткрыл губы, выпустил изо рта дым.

— Нет, но… Но как Вы вообще тут оказались?

— Я увидел, что Лонгман пошёл за тобой, и решил проверить, — Жан нахмурился. Его слова не звучали привычной весёлой шуткой, а были отточены на совсем иной, серьёзный лад. — Не повезло тебе на него нарваться. Мудила, каких поискать. Но карманы набиты доверху, вот и возомнил себя хрен знает кем.

Горько усмехнувшись, Арлерт обнял себя за плечи и обронил:

— А чем Вы лучше? — он чувствовал, как всё пережитое за последние минуты накрывает его с головой, сдавливая внутренности, как начинает потряхивать. — Вы поступили со мной точно так же при первой встрече! Я и для Вас просто человек второго сорта! Тряпичная кукла, с которой можно обращаться, как вздум…

— Армин, — Жан опустил глаза вниз, параллельно потушив недокуренную сигарету о металлический каркас одной из коробок на ближайшем стеллаже, — ты… Ты прости за тот раз. Я повёл себя ужасно, признаю, — он сжал руку в кулак, бормоча себе под нос. — Ich will nicht, dass du mich für so einen Bastard hältst<span class="footnote" id="fn_29300792_3"></span>.

Арлерт немного успокоился. Несмотря на растущее в течение последних недель желание послать Кирштейна к чёрту, сейчас он заметил в глазах собеседника сожаление. Это заставило ещё больше смягчиться.

— Хм, — он ненадолго задумался, вспоминая произношение. — Ich werde nachdenken<span class="footnote" id="fn_29300792_4"></span>.

Выразительное удивление на лице Кирштейна смотрелось бесценно.

— Ты знаешь немецкий?! — в голове незамедлительно прокрутился тот факт, что его предыдущую фразу явно поняли.

— Ну так, немного, — Армин легко улыбнулся. — У меня немецкие корни.

Жан тоже ответно дёрнул уголками губ. Но потом устремил взор на измятую форму, и улыбка тотчас пропала с лица. Внутри заскребло от невнятного, гнетущего чувства.

— Такое часто происходит? — неожиданно для самого себя осведомился он, указав на торчащую из-под жакета рубашку.

Раздалось нервное покашливание. Армин принялся наскоро приводить себя в порядок.

— Скажем так, достаточно. Но сейчас был первый раз, когда это случилось не в зале. Обычно с таким разбирается охрана, а сегодня…

— А сегодня я, — закончил фразу Кирштейн и подошёл к двери, приоткрывая её. — Там уже никого нет. Ты можешь идти.

Рубашка вновь была заправлена, скосившийся галстук-бабочка водружён на прежнее место. Приблизившись к двери, а заодно и к Жану, Армин поднял голову и кротко произнёс: «Спасибо Вам за помощь».

Всего один миг.

Жана вдруг захлестнули тёплые морские волны, выбившиеся утренним приливом из радужек чужих глаз. Они сбили его с ног своим пленительным очарованием и безвозвратно увлекли к самому дну.

Он опомнился лишь когда остался в кладовке один, а лицо Армина стало свежим воспоминанием. С плавными чертами, здоровым румянцем и невероятно милой, искренней улыбкой на приоткрытых губах, едва проступившей при словах благодарности.

— Что за… — разливающееся по поверхности кожи чувство было похоже на то, когда стреляешь из неопробованного оружия: пуля разрезает воздух, вызывая ликование вперемешку с удовольствием. Вот только сейчас это самое «нечто» пронзило жизненно важные органы и осталось тесниться гораздо глубже в груди. Да и ощущалось намного сильнее, вызывая лёгкие мурашки. Что именно это было, Кирштейн не в силах был разобрать – раньше не представлялось шанса испытать подобное.

Долго стоять истуканом в одиночестве показалось полнейшим идиотизмом. Поэтому он добрёл сначала до выхода из коридора для персонала, а потом и пересёк весь зал до самых дверей. По пути его несколько раз окликнули приевшимся, как выжженное клеймо, прозвищем, зазывая сыграть или выпить в компании, но Жан только молча отмахнулся. Сейчас не до этого. Нужно скорее выяснить, что за игры затеяло с ним собственное состояние.

Через секунду он уже был на улице. Пронзительный ноябрьский ветер нёс в себе предвестники скорой зимы и вместе с тем неплохо отрезвлял. Вопреки тому, что сегодня Кирштейн не выпил ни капли.

Его БМВ среди других автомобилей выглядел пёстрым пятном в пределах чёрного холста – не заметить было сложно даже при плохом освещении. Этот цвет ему нравился больше, чем у предыдущей машины, которую он нещадно разбил, – красный ассоциировался с последними закатными лучами или страстью, с которой Жан до сих пор прожигал свою жизнь.

Оказавшись на водительском кресле, он, не медля, завёл двигатель и ткнул пальцем на кнопку включения магнитолы, чтобы случайная песня по радио хоть как-то разбавила обстановку.

Заиграла попса прямиком из конца семидесятых, на что Кирштейн присвистнул, сделав громкость повыше и нажимая на газ.

Ночной город мелькал в окнах автомобиля светом в зданиях, огнями фонарей, слепящими фарами со встречной полосы. Вскоре всё это превратилось в мешанину из ярких полос по бокам, потому что педаль газа уже вжалась в пол. Жан словил кураж, вовсю подпевая песне и обгоняя более осторожных водителей. Те лишь с недовольством сигналили вслед. Мотор машины вёл себя под стать владельцу – гудел, срываясь на дерзкий рык, словно необузданный зверь.

Он уже знал, куда поедет. А пока старался погрузить себя в максимально привычную обстановку, чтобы отвлечься. Вроде бы получалось.

Ровно до момента, пока песня не сменилась другой. Импровизированный бэк-вокал со стороны Кирштейна стих, стоило вслушаться в слова:

«…And I don&#039;t know what to feel

Maybe this fantasy is real?»<span class="footnote" id="fn_29300792_5"></span>

— Да вы издеваетесь, — скорчив негодующее лицо, Жан выкрутил микшер на минимум.

Теперь до самого места назначения его сопровождал только ревущий звук двигателя. Ещё одна причина любви к новой тачке – она могла спокойно разогнаться до захватывающей дух скорости.

Через некоторое время он стоял перед жилым комплексом. Была уже поздняя ночь, если не ранее утро, поэтому Кирштейна явно осыплют отборным матом, но нужно поговорить именно сейчас. К чёрту ждать до утра. Не впервой.

Жан поднялся на нужный этаж и громко постучал по знакомой двери. По ту сторону сначала прекратился прежний шум, потом послышался шорох, сменяющийся громкими проклятиями.

— Если вы не с сообщением о том, что я выиграла миллион фунтов, то я разорву вас на британский флаг, — пробубнили прежде, чем посмотреть в дверной глазок. — Жан?

Из-за двери выглянула взъерошенная Ханджи с прищуренным взглядом, хоть и была в наскоро надетых очках.

— Ну и какого дьявола ты припёрся так поздно? — пробурчала Зое, поправляя еле прикрывающую тело мужскую рубашку. — Ладно, беру свои слова обратно, не на британский флаг, — она угрожающе указала на Кирштейна пальцем. — Разорву на немецкий. Ты вообще-то отвлёк!

Тот всё ещё молчал.

— Ханджи, кто там? — из комнаты показалась голова раскрасневшегося Моблита. Сразу стало ясно, от чего именно их отвлекли.

— Да так, Моблит. Просто Мистер Кирштейн опять попутал день с ночью, — с иронией отозвалась она, всё ещё глядя на гостя. Постепенно язвительный настрой ушёл, потому как Ханджи заметила, что друг отнюдь не радостный или, на худой конец, не накидавшийся. — Чего стряслось?

— Со мной творится какая-то хрень, Ханджи, — наконец выдал Жан. Его губы нервно поджались. — Можно войти?

***</p>

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.

(1 Кор. 13: 4-8)<span class="footnote" id="fn_29300792_6"></span></p>