Общий сбор (2/2)

— Ты сама зайдёшь или мне довести? — он кивнул в сторону туалета, и я понятливо усмехнулась.

— Нам вот сюда.

Перед тем, как захлопнуть за собой и соседом дверь крайней в коридоре камеры, я постучала в неё особым стуком. Два коротких и один длинный. Внутри нас встретила маленькая рыжая девчушка 14-ти лет — Лилия Сэдтанд. Её волосы были собраны в два хвостика, так что казалось, что она намного младше своего возраста.

— Лилс, я привела новенького.

Янтарные глаза девушки засияли, а сама она захлопала в ладоши: Лилия всегда была рада гостям, как никто другой в нашем отряде. На ней хорошо смотрелась жёлтая униформа, в отличие от меня, это был её цвет.

— Добро пожаловать в мой маленький рай, — заговорил с нами механический голос, а сбоку послышался смешок. — Я просто Обжора, — девчонка кивнула моему соседу, словно он мог понять её без слов.

Обладателям греха Чревоугодия на рот надевается маска с электронным замком, и он не откроется, пока не наступит время идти в столовую, где они едят строго по порциям. Это должно быть чем-то вроде наказания, но Лилия находит позитивные стороны во всём. Ей нравится обработанный голос, выходящий из динамиков, девушка говорила мне, что ”так похожа на робота, и это нереально круто”. Пройдя вглубь комнаты, я увидела соседок моей приятельницы: Юн — девушка с коротко стриженными фиолетовыми волосами, одетая в красную форму; Мекки — розоволосая и с карими глазами, в оранжевой униформе; и третья, судя по всему, новенькая — светло-голубые волосы и мягкий взгляд, одета в жёлтое. Смею предположить, что она такая же Унылая, как и Чарльз, вот только, в отличие от парня, не прячется за улыбкой. По обыкновению я не запоминаю всех имён, так что обычно внешность для меня является главной характерной чертой человека. А здесь у каждой, как на подбор, неформальный цвет волос. И вправду ”маленький рай” для меня.

— Хватит таскать сюда всех подряд, заебала, — первой отреагировала Юн на наше появление, и отчасти я могла понять её, меня тоже бы раздражала всюду лезущая детвора.

Она была самой старшей в камере, а ещё грехом её был Гнев, так что она довольно-таки вспыльчивая. За пределами камеры, к примеру, в школе или ещё где она старалась держать себя в узде, но собственная комната — это единственное место, где можно быть собой. Очень её понимаю.

— Не переживай, дорогая. Проведём спецэкскурс для моей соседа, и сразу же уйдём, — выдавила из себя слабую улыбку, дабы выглядело хоть немного вежливо, но на Юн это, как правило, не действовало.

— О, поняла, — Лилия быстро сориентировалась, — В ВК есть три класса заключенных: ”красные” — Гнев и Блуд, ”оранжевые” — Зависть и Алчность, ”жёлтые” — Уныние, Чревоугодие и Гордыня. От первых до последних упомянутых они делятся по возрастающей опасности для окружающих. Думаю, ты понял. Хм, — девушка сделала передышку и продолжила бегло рассказывать, — У Гневных на шее расположен вот такой вот ошейничек.

Лилия указала на свою соседку и та любезно подыграла, задрав голову, чтобы ”украшение” на тонкой шее был видно как можно лучше. Не самое приятное, что есть в колонии, но Юн это лишь придавало дополнительного шарма.

— Спасибо. У Блудников на ноге шокер прицеплен. Об Унылых рассказывать не буду, тебя наверняка посвятили воспитатели наши. У Завистников и Алчных на плече, как у пошляков вот такая штуковина, — в этот раз она указала на Мекки, та в свою очередь приподняла руку.

Чарльз слушал с интересом и кивал, когда нужно. Хороший парень, я бы с ним подружилась. Надеюсь, что не будет ныть по ночам в подушку. Лилия внезапно замолчала, её плечи поднялись и опустились в тяжёлом вздохе. Кажется, догадываюсь, что произошло. Она потянулась в маске и постучала пару раз по ней. ”Я у мамы инженер”. Иногда у Обжор маски глючат и перестают работать, но те уже смирились с подобным, ведь это часть нашей повседневности тут.

— Прошу прощения, продолжаем. Про маску свою рассказывать не буду долго: она просто меняет голос и мешает кушать сладкое, хотя очень хочется. Гордецы вот носят браслет на запястье, прям как у тебя, но с другой стороны. Про заключённых рассказала вроде. Контрабанду проносить не советую, здесь с этим строго, но если очень хочется, то это не ко мне за советом, — девчонка хитро прищурилась, я же в этот момент засмеялась. — И ещё один момент: будьте поосторожней с ”красными”, у которых на лице написано: ”не приближайся ко мне, а то убью и изнасилую”. Именно в таком порядке. Будь осторожней, солнышко.

Лилия завершила свой монолог очаровательной улыбкой, обращённой моему соседу, а тот лишь смущённо отвернулся. Он взглянул на хмурую соседку Лилс, а та кратко кивнула ему, как бы в подтверждение слов подруги. Если бы она хотела, она бы уже давно прибила нас, у неё с этим проблем нет, но будут: воспитатели узнают и придумают жёсткое наказание, а этого никто не хочет. Так что мы стараемся здесь все не провоцировать друг друга. И я надеюсь, что Чарльз быстро это усвоит, мне бы не хотелось, чтобы он вляпался во что-то, а я бы всё это расхлебывала. Делать мне нечего...

Я поблагодарила рыжеволосую девчонку и обняла её на прощание, а потом мы покинули камеру, прошмыгнув в коридор максимально быстро. Когда мы приближались к своей комнате, меня посетило странное предчувствие. Я спокойно открыла дверь, и мои глаза тут же расширились, а уши зарделись.

— Мм-мх, Итан, не останавливайся, — послышался полустон-полукрик из камеры, и я мигом захлопнула дверь.

Что за хрень? Мой взгляд метнулся к табличке выше, я не ошиблась. Это наша камера под номером 23. И кто-то прямо сейчас в ней занимается сексом, господи. Устроили бордель в моей комнате средь бела дня, я была неправа, когда считала, что меня уже ничем не удивишь здесь. Мы переглянулись с Чарльзом, его глаза выглядели уставшими, так что я открыла дверь уже более решительно. Нечего меня раздражать. Перед нами предстала картина маслом: некий полностью забитый татуировками парень, лежащий сверху на девушке. Он был полностью голым, а она в расстёгнутой жёлтой униформе. Эта блядина позорит наш класс. Из меня вырвался разочарованный вздох, и я бросила первое что попалось под руку, а именно чей-то тапок, лежащий на пороге комнаты. Юноша тут же раздражённо обернулся на меня, так как я явно помешала ему. Что он вообще забыл в нашей камере?

— Выметайтесь отсюда, бесстыдники, — сказала как отрезала я, не терпя возражений. — Мерзость, как в голову такое могло прийти, объясните мне.

Последние слова были обращены скорее в пустоту, ведь мне не нужен был ответ от них ни в коем разе. Девушка, явно смущаясь, выбежала из комнаты, застёгивая униформу на ходу. Но юноша остался на месте, нагло расположившись на одной из кроватей. Спасибо ему, что он хотя бы надел боксеры, но по-прежнему был нагим.

— Ты не собираешься уходить, м? — спросила я, не желая слышать подтверждения моих опасений.

— Вау, ты такая горячая, когда злишься, — парень скривился в ухмылке, а я постаралась подавить рвотные позывы от его мерзкой гримасы. — Зачем мне уходить? Это моя камера с этих пор.

Он медленно поднялся с кровати и, играясь мышцами спины, дошёл до одной из тумбы и одними пальцами ухватился за форму, лежащую там. Мой новый сосед всё-таки решил одеться, и я была премного ему благодарна за этот акт доброты. Типичный Блудник собственной персоной: пошлый, не думающий о других кретин. Что ж, хоть красная форма ему к лицу. Чарльз проигнорировал соседа и просто прошёл к своей кровати, он улёгся на неё и прикрыл глаза. Кажется, он сильно устал. Я решила взять с него пример и заняться чем-то своим, обернулась к тумбочке и обрадовалась. На ней красовалась коробка с вычерченной маркером надписью ”Эвита Арагенс”, а в ней аккуратно уложенные вещи. Всё так, как я и предполагала, моя мать совершенно предсказуемая, лишь на семейном фото был прицеплен стикер с сухими пожеланиями, который меня удивил, а в остальном всё привычно. Я разложила все вещи и взглянула на настенные часы, время было обеда, скоро за нами должны прийти воспитатели.

***</p>

Мы сидели в столовой так, как обычно, напротив меня расположились Лилия и её соседки. Вчетвером они мирно жевали, пока Итан пытался строить им глазки и подкатывать. Вот же придурок, даже к четырнадцатилетней ласты клеит. Зачем он вообще увязался за нами, я звала с собой только Чарльза, но он тут же пристроился рядышком, никакого уважения личных границ. Я сидела и уплетала за обе щеки сегодняшний обед, когда увидела её. Сложно было не заметить, ведь на ней была красная униформа. Воспитатель довольно грубо вёл девушку за локоть, я бы даже сказала, что он тащил её впереди себя, периодически толкая в спину. Она изредка огрызалась на него, но держалась гордо и спокойно.

Беловолосая девушка проходила мимо нашего стола, и по тому, что вёл её воспитатель другого отряда, можно было понять, что она не из наших, возможно, даже не из нашего блока.

— Ирфул снова избила свою соседку... — донеслось до моего уха, а дальше была неразборчивая речь шедшего рядом с заключенной мужчины. — Я уже устал переселять её, пусть они сами разбираются с этим.

Кажется, моя бывшая одноклассница стала более бойкой с тех времен, раз участвует в драках с другими арестантами. Либо же жизнь заставила стать такой, либо она хочет выглядеть в глазах окружающих подобной. Чарльз проследил за моим взглядом и кивнул мне, одними глазами спрашивая ”кто это?”. Я улыбнулась и неопределённо качнула головой, давая понять, что это не так уж и важно. К моему превеликому сожалению, Итан тоже заприметил Ренату и проводил её по-особенному мерзким взором. Каким-то прилипчивым и голодным...Надеюсь, он не будет приставать к ней, ради всего святого. В прочем, с этим обращаться стоит точно не к моему новому соседу. Я не понимаю, у него какое-то психическое или сексуальное расстройство, парафилия? Что с ним не так, чёрт возьми. Рената тем временем уже активно вела полемику с двумя воспитателями из своего отряда, но в какой-то момент ей, видимо, надоело. Она схватила первый попавшийся металлический поднос с обеденного стола и ударила мужчину, кричавшего на неё, второй же перехватил её руки и заломил их за спиной девушки. Лицо заключённой скорчилось он боли, и незнающий мог бы подумать, что это из-за того, как её скрутили, но виной тому был ошейник. Все вокруг обратили своё внимание на разворачивающуюся сцену и сидели, не шелохнувшись. Юн передо мной сжала кулаки покрепче, а на лице заходили желваки, видимо, она почувствовала боль Ренаты через расстояние. Она сдерживала себя, чтобы не оказаться на месте скрученного подростка-заключенного, да что уж, я бы, возможно, тоже вмешалась, но это не моё дело.

— А что с ней, как работают эти ваши ошейники? — на моё удивление, Итан заговорил серьёзным тоном, обращаясь к Юн, сидящей напротив.

— Удар электричеством.

— Но её же может вырубить из-за этого, — парень заметно напрягся, поглядывая на развернувшуюся драку.

— В этом и суть. По-другому Гневных не успокоишь во время приступов, — на этот раз моему дорогому соседу ответила уже голубоволосая девушка с самым спокойным выражением лица, которое я когда-либо видела.

— Лиф хотела сказать, что это, к сожалению, вынужденная мера, — улыбнулась Мекки сидящему напротив парню довольно-таки нервно и наигранно, но тот проглотил это, как показалось мне.

Когда я повернулась к Ренате, её уже относили на руках прочь из столовой. Мой взгляд опустился к наполовину съеденному обеду, я сглотнула слюну и отставила тарелку. Что-то аппетит пропал. Мне на плечо опустилась крепкая рука и ободряюще погладила. В глазах чётко читалось беспокойство, Чарльз наклонился к моему уху и спросил, в порядке ли я. Моим ответом послужил неопределенный кивок и неловкая улыбка. Парень поспешил поднять меня с места, наспех попрощавшись со всеми, мы вышли из общей столовой, и тогда я смогла вдохнуть полной грудью. Мне всегда очень страшно наблюдать подобные сцены расправы, ведь в какой-то момент на их месте могу оказаться я. Наверное, не самым лучшим образом чувствует себя 16-летний подросток, которого собственная мать сослала в колонию для несовершеннолетних. Поверить не могу. Как великодушно было с её стороны дать мне доучиться тот год в школе, так что сейчас, когда учёба в мае закончилась, а начнётся она лишь через три месяца, я могла подготовиться морально и освоиться. Знаете, если меня будут и дальше окружать такие приятные люди, как Чарльз или Лилия, то я даже и не против. Мне повезло немного больше, чем той же Ренате, и я довольна этим. Мой сосед почти довёл меня до нашей камеры, держа всё это время крепко за руку, он поймал мой взгляд и ловко улыбнулся. Ох уж эти его улыбки, покоряют в самое сердце, что уж там.

— Вита, та девушка была твоей знакомой, ты так посмотрела на неё? — его глаза наполнились любопытством, а я посчитала, что это успех: заставить глаза Унылого так искриться.

— Ты достаточно проницателен. Мы учились в одной школе, пока я не очутилась здесь, — мои глаза скользнули по лицу парню, и в следующую секунду я открыла дверь в свою комнату.

Взглядом я пригласила его зайти внутрь и продолжить наш разговор в четырех стенах, в более располагающей к откровениям обстановке. Он послушно зашёл, и мы закрыли дверь, насколько это позволяла система безопасности(запираться нам нельзя было). Наши глаза пересеклись, и мы одновременно улыбнулись друг другу. Чарльз присел на свою кровать, а я следом, надеясь, что он не против подобного посягательства. Что за бред, я же просто села на его койку, чтобы поговорить. Совсем уже рехнулась, пока была тут. Я посмотрела на своего соседа, тот уже вовсю рассматривал меня. Интересно у нас дела обстоят: пялимся друг на друга и молчим. Если я хочу подружиться с ним, надо бы мне общаться с ним, узнать получше. Хотя почему это я должна думать о том, чтобы заговорить с ним? Он же парень, да и вообще, пусть первый заговаривает со мной. Много чести.

— Ты хотела что-то сказать мне? — Чарльз выглядел мило, когда смотрел на меня этим своим взглядом.

— С чего ты взял?

— Ты долго смотрела на меня, а потом твой рот, кажется, приоткрылся, словно ты хочешь о чём-то спросить.

Вот же ж, не нужно на него так глазеть, ещё надумает себе чего. Парень поднял свою руку к лицу, мои глаза проследили за жестом, которым он аккуратно убрал прядь волос со своего лица. Чарльз всё ещё был с хвостом, но пока мы ходили к Лилс и в столовую, он немного разлохматился. Ему правда идут длинные волосы, поверить не могу, я обычно не оцениваю чью-либо внешность настолько хорошо. Хоть и уделяю ей при оценке человека особое внимание, всё-таки внешний вид важен, кто бы что ни говорил. Взять хотя бы Ренату, в прошлой школе не признавали людей с незаурядными данными. Она альбинос: её волосы белые, а глаза разного цвета. Несмотря на эти особенные черты, лицо у девушки очень даже милое. Она красива по-своему, да и в тюрьме к этому не так строги. Или если брать в качестве примера ту же комнату Лилс. Фиолетовые, розовые и голубые волосы, и это только цветочки! Здесь есть много людей с пирсингами и татуировками, ученики моей прошлой школы были бы в ужасе, увидев ребят из моего и других отрядов. Мои внешние данные являются стандартно красивыми, я девушка с карими и каштановыми волосами, но не становлюсь от этого какой-то простушкой.

— Кхм-кхм, — Чарльз сидящий рядом со мной прокашлялся, и я наконец взглянула на него, он неловко улыбался, но мне кажется, что ему уже поднадоело сидеть вот так и молчать. — Волнуешься о ней?

— Немного, — я не стала врать своему соседу, нужно постепенно налаживать доверительные отношения. — В старшей школе я поздно опомнилась, но думала, что мы сможем стать подругами. А после я переехала.

— Должно быть её появление очень удивило тебя и заставило вспомнить о прошлом, — его голос звучит осторожно и вкрадчиво, но мне нравится это.

— Да, так и есть. Но мы вряд ли ещё увидимся, так что я скоро приду в норму, — я заставила себя выдавить улыбку и направилась к своей кровати.

На прикроватной тумбочке всё лежало так же, как и до нашего ухода. Рамка с фотографией одиноко стоит всё на том же месте, но стикер был отклеен и выброшен мной. Я никогда не прощу свою мать за то, что она сделала: сослала свою дочь в воспитательную колонию, когда та ей надоела. Подумать только, каким же отвратительным человеком нужно быть. Я взяла рамку и провела пальцем по фото, меланхолично вздохнув. Мне стоит прекратить думать об этом, если я не хочу совсем пасть духом. Если я буду вести себя прилежно и докажу, что искупила свой грех, то я вернусь к обычной жизни. Осталось всего-то два года. Вот чёрт! Я с грохотом перевернула семейное фото, а после и вовсе убрала её в выдвижную полку, как можно дальше. Мой взгляд метнулся к соседу, который уже мирно посапывал, кажется, он очень быстро утомлялся. Пока я отдавалась не самым теплым воспоминаниям о своей семье, Итан закончил приём пищи и вернулся в камеру. Он одарил меня наглой улыбочкой, от которой мне стало тошно. Вот от кого он точно внимания не дождётся, так это от меня. Я закатила глаза, доставая одну из книг с полки прикроватной тумбы, и сразу принялась за чтение. Моя рука аккурат поправила очки, спавшие с носа, и перелистнула страницу. Спустя какие-то несколько минут я почувствовала, как матрас кровати просел под тяжестью чьего-то тела.

— Чего читаешь? — Блудной сосед склонил голову, попытавшись прочесть название на обложке. — ”Кое-что по секрету”. Любовный роман, ага.

Парень продолжал разговаривать сам с собой, нагло восседая на моей койке и дальше, его совсем ничего не смущало. Что ж, тогда и я приму эстафету невозмутимости. Моя рука вновь перелистнула страницу книги, затем ещё одну и так на протяжении долгих минут 15, если не больше. А Итан продолжал сидеть у меня в ногах. Этот идиот что, уснул? Блять. Юноша держал в руках другую мою книгу, которая была с возрастным ограничением 18+. У меня нервно дернулась бровь, какого хуя он трогает чужие вещи без разрешения? Сосредоточенное выражение лица парня сменилось гримасой смеха. Он ржёт над моими книгами, ну всё, это край. Я вырвала из рук Итана то, что принадлежало мне, а он лишь невинно улыбнулся, словно это не он рылся в моей полке.

— АХАХАХХА, что за бред? Автор никогда не занималась сексом, судя по всему, иначе как можно объяснить эти нелепые описания прелюдии и самого акта? — я не удержалась от того, чтобы закатить глаза в очередной раз.

Эту книгу мне подарили одноклассники пару лет назад, и я считала её тогда очень откровенной, но на свежую и более взрослую голову, признаю: текст немного смешон. Но это не даёт этому придурку право угарать над ней прямо мне в лицо. И вообще, заебал уже сидеть рядом со мной. Одним сильным ударом ноги в живот я столкнула соседа со своей койки, что стало доходчивым объяснением, чтобы он ко мне не совался. Итан рывком встал с пола и потянулся руками вверх, разминаясь. Осмеянная парнем книга была быстро отправлена в самую глубь полки к фоторамке от греха подальше. Со стороны двери послышался неприятный писк, а затем в камеру завалились двое наших воспитателей, державшие с обеих сторон Ренату под локоть, дабы не сбежала, видимо. На её лице были те же солнцезащитные очки, что и тогда в столовой, но внимательно рассмотреть их я смогла только сейчас. Воспитатели переглянулись друг с другом и кивнули, словно мысленно обговорив важные детали. Из-за всего шума, что поднялся в нашей камере, Чарльз проснулся, медленно принимая сидячее положение и устало потирая заспанные глаза.

— Теперь Мисс Ирфул будет в нашем отряде и проживать в вашей комнате. Прошу любить и жаловать, — вкратце ввёл нас в курс дела старший воспитатель, указывая на девушку и отпуская её.

Та в свою очередь юрко прошла к единственной свободной кровати, находившейся напротив моей и рядом с большим окном. Одним ловким движением рук она задвинула плотные тёмные шторы, снимая с лица солнцезащитные очки, из-под которых показались глаза разного цвета: серый правый и левый красный. На шее Ренаты красовалась минималистичная татуировка черного треугольника, а красная форма была расстёгнута на верхние три пуговицы, что показалось мне слишком уж откровенным, но Итана это устраивало, если судить по его мерзкой улыбке, которой он одарил нашу новую соседку. Что ж, жизнь здесь обещает быть весёлой.