Часть 5 (2/2)

— С возвращением Кевина возникли проблемы. Как выяснилось, он давно планировал побег. Он знал, что тренер Лисов является его биологическим отцом. Кейли держала в секрете своего любовника, не выдав его даже Морияма, за что, в том числе, и поплатилась. Но семья чтит мораль, потому Кевину не отказали в переводе.

Тумаки помогли Рико, раз теперь он не испытывал желания убежать прямо сейчас, чтобы лично привезти Кевина домой.

Он чувствовал себя чертовой собакой Павлова.

Семья чтит мораль? Не та ли, которая занимается рабскими контрактами?

— Его уход сильно ударил по нашей линии нападения.

Рико сжал крепко зубы. Этому человеку все равно на Кевина. Он ведь не сказал, как встретила Дэя новая команда, как отреагировал этот биологический отец на новость о своем сыне, что с его рукой. Сможет ли Кевин играть дальше? Ведь он всегда жил экси: просыпался и каждый день шел в зал, общался с фанатами, снимался в рекламе, посещал благотворительные вечера вместе с Рико и Хозяином… Ему будет очень тяжело отпустить перетянутую ниткой клюшку, бросить свою прежнюю жизнь.

— Ты не будешь появляться на публике до следующего сезона. Ты скорбишь по сломанному будущему брата и его уходу. Никаких комментариев.

Рико разрывают чувства.

Кевин ушел… Совсем?

— Тату, — выдохнул Рико. — Он все ещё второй. Мой брат.

Тэцудзи медленно кивнул.

— Все ещё. Но он был лучше тебя, дитя.

Рико все равно кто лучше. Он родился на месяц раньше, соответственно, он первый.

Но Кевин далеко. Он в другом штате, и…

— Его не обижают?

Мужчина раздражённо завел глаза и фыркнул на такую ребячество. Рико ждал ответа.

— Никто не позволит.

Хорошо, ладно. Наверно, к нему приставили охрану.

Но зачем хозяину хромой жеребец?

Рико глянул снизу вверх на Хозяина и медленно, ожидая удара, сказал:

— Моим напарником станет Жан. У нас ещё есть время до начала игры сделать из него приличного нападающего. Я лично буду заниматься его тренировками, но допущу до них после разрешения врача.

Тэцудзи взял в руки трость и покрутил ее в руках. Рико не закрыл глаза, не вздрогнул и не изменился лицом — все с таким же ожиданием смотрел в прищуренные глаза.

— Будет так.

Было слишком рано, но он облегчённо выдохнул.

— Спасибо, дядя.

Рико уложил руки по бокам от коленей и раз стукнул лбом о пол в глубоком поклоне.

— Ты возобновишь посещения доктора Пруста и тренировки с Грантом. Я лично буду проверять твои результаты. Ступай.

Рико не стал задерживаться и встал, дёрнув от боли щекой. Он стремительно вышел и направился назад в комнату.

Но передумав, он свернул в библиотеку, где решил спрятаться среди стеллажей и полок от лишних глаз. С таким настроением он не хотел идти к Жану, боясь, что из-за гнева навредит юноше.

Ходить было тяжеловато, как и дышать: в конце концов, и Тэцудзи когда-то сам играл в экси в позиции нападающего вместе с Кейли Дэй, а потому сохранил свою форму. Трость он носит явно не для больных ног и не просто ради поддержания стиля.

Недаром Рико в сердцах назвал это место катакомбами: здесь было множество коридоров, но сейчас он шел по самому безлюдному, поскольку ранним утром просыпаются и работают все, точно муравьи. А Тэцудзи — матка.

Рико потешил воображение картинкой, где старик надменно смотрит на подношения в виде кусочков сыра из мусорки и в гневе размахивает тростью-тростинкой: а ну, голову с плеч!

И муравьи не могут уйти от своей судьбы. Родился работягой: помрешь работягой, а матка всегда одна и сожрет других претендентов.

Только один муравей смог пересилить себя и покинуть семью.

Рико вошел в библиотеку, и женщина за стойкой регистрации поприветствовала его, не став заставлять заполнить бумаги на посещение. Он здесь принц, ему можно все.

Все — пока Хозяин не запретит.

Рико не понимал Тэцудзи.

В свою условно-первую встречу этот старик показался ему человеком, который может закрыть на некоторые поступки Рико глаза, а некоторым и вовсе потакать. Он просил называть его дядей, чтобы избить сегодня. И главное — за что?

Рико ушел за стеллажи с историей Америки и наугад взял одну из больших книг с иллюстрациями, чтобы сесть за стол с мягким стулом и закрыть ею лицо.

Тэцудзи всего лишь рявкнул на него, когда Рико признался, что сделал с Кевином. Он дал ему некоторый совет и если злился, то был сдержан. Что же произошло сегодня, отчего Рико теперь не может глубоко вдохнуть и страстно хочет кого-нибудь покалечить?

Рико на чужих глазах был слишком груб с ним? Пошатнул его статус?

Так странно. Или, быть может, он был зол после встречи со своим братом, которому отчитывался о состоянии «детей экси»? Но тогда бы, вероятно, Тэцудзи ему рассказал, как прошел разговор. Почему-то у него было твердое убеждение: этот старик не стал бы скрывать отношение Кенго к Рико. Значит, не в связи отецов и детей было дело.

Может ли быть такое, что… Тэцудзи считает себя обделенным, и теперь у него пунктик на своем авторитете?

Ведь, как говорил Жан, полноценным Морияма стать может лишь первый ребенок, по традиции — мальчик.

А ведь Кенго с Тэцудзи — вот ирония! — близнецы<span class="footnote" id="fn_32452863_0"></span>.

Каково жить все эти годы, вдали от семьи, где собственное отражение считает его вторым сортом? Тэцудзи на весь мир прославил их фамилию, принес огромные деньги и открыл дорогу в любую точку мира, но все еще остался за бортом, не смея есть с общего стола.

Сколько бишь ему лет? И ведь не женился, нет детей. Сам не хочет или ему не разрешили, чтобы не отвлекался от работы?

Интересно, а рад он был, когда Кенго отдал ему Рико, как подачку. Каково было самому Рико?

Рико лег на сложенные руки. Спать не хотелось, но дать телу отдохнуть немного стоило.

Тем не менее, все размышления его казались ему же пустыми. Пусть Тэцудзи и был отрезан от семьи, сейчас-то он в своем возрасте должен держать себя в рамках морали и человечности. Это именно он допустил насилие и пытки среди студентов — не всегда совершеннолетних. Жан в этих условиях жил с подросткового возраста. А сколько было до него?

Рико резко встал, только поморщившись от боли, когда вспомнил, что не отправил ему расписание приема таблеток. Большая часть из них составляла профилактирующие и витамины, но тем не менее, нельзя было их не пить.

Он прождал, пока юноша скинет ему фотоотчет с пустой ячейкой блистера и довольно улыбнулся, бросив поддерживающее сообщение: «В каждой таблетке частичка твоего здоровья. Вот закончишь курс, и с новыми силами выйдешь на стадион». Уже в качестве его напарника.

Рико еще не приходила мысль просматривать контактную книжку. Он разблокировал телефон через отпечаток пальца, попросту не помня пароль, и малодушно открыл нужную иконку.

Внутри все замерло, когда он увидел в первой строке важных контактов имя Кевина.

Ему даже не пришло в голову позвонить ему.

Рико ткнул на значок «позвонить» и дрожащими руками прижал телефон к уху, слушая мерные гудки. Кевин ведь взял с собой телефон, Рико помнил!

Внутри все свернулось в теплый клубок в надежде, что он скоро услышит его и убедится, что он в порядке. Возможно, даже убедит его вернуться назад! Ведь Рико был не тем, кто сейчас, и этот Рико не причинит больше ему вреда. Кевин ведь сознательный парень, он обдумает его слова, все поймет…

Эти мысли не переставая крутились в его голове, пока гудок не оборвался, и записанный голос не сообщил о недоступности номера.

Рико сглотнул. Может, просто сеть перестала ловить.

Он снова позвонил, но чтобы услышать: данного номера не существует.

И все прежние мысли смело.

Может, он уронил телефон в воду и сим-карта испорчена? Он сломал ее. Кевин ведь скоро вернется, как только засохнет гипс… Нет, Кевин его бросил. Он ненавидит Рико за свою сломанную карьеру.

Рико встал, оставив книгу на столе и медленно побрел на выход.

Он чувствовал себя брошенным щенком. Он не знает этого мира, этой жизни, но знает, насколько ему ценен этот парень. Напарник, его брат, единственный друг. За что он ему сломал руку?

А впрочем, какая разница?

Именно Кевин сказал ему довериться Жану. Чертовому Жану. Они ведь были друзьями. Кевин променял Рико на этого fils de pute<span class="footnote" id="fn_32452863_1"></span>.

Рико без стука открыл дверь и вошел. Юноша все еще лежал на кровати, но рядом стоял костыль, а в руках его лежала книга в закрытой обложке.

Оба молчали, когда Рико подошел ближе.

Ноги Рико подогнулись, и он в который раз за день встал на колени, утыкаясь лицом в бок опешившего юноши и беззвучно зарыдал.

Жан — единственное, что теперь связывает его с Кевином.