-2- (2/2)

— Все равно.

— Чудесно! — воодушевился Чонгук, приглашая жестом всех к столу, и, щелкнув пальцами, обратился к Тэхёну: — Маэстро, больше стульев и музыку!

Неразбериха тяжелого дня плавно перетекала в размытые рамки приемлемого вечера. Солнце закономерно опустилось за горизонт, уступив место спасительной прохладе сумерек. В уютном полумраке студии витал ненавязчивый аромат зажженных благовоний, а звуки голосов, постукивание бокалов, рюмок и палочек для еды разбавляла приглушенная музыка из колонок.

По всем общепринятым понятиям, после хаоса, что он посеял, Чимин не должен был ощущать комфорт, когда Чонгук подливал ему еще немного красного полусладкого, а Сокджин рассказывал о забавном случае из жизни, но именно его он и ощущал. Каким-то волшебным образом друзья Чимина не просто не ушли, превратив дневной поступок Пака в новый повод для стыда, а умудрились сгладить возникшее недопонимание. Безусловно, если бы не положительно настроенные Тэхен и Чонгук, у них бы это вряд ли получилось. То ли звезды сошлись, то ли просто удачное стечение обстоятельств, но все сложилось хорошо. Лучше, чем можно было себе представить.

Сокджин после первого бокала расположил присутствующих парой тонких остроумных шуток, задав настроение. Хосок если и оставался на начальных порах настороженным, то после пары рюмок и завязавшейся беседы довольно быстро отошел и раскрепостился. Юнги же был счастлив тому, что добрался до алкоголя после чертовски тяжелого дня — окружающих он в равной степени воспринимал с терпением, а выпив, стал посговорчивее.

Если Чонгук предоставил выпивку и место для посиделок, то Сокджин заказал еще еды: сегодня он особенно расщедрился, потому стол ломился от всевозможных закусок, чтобы каждый нашел себе что-то по вкусу. Он и так собирался платить за ужин, пусть и на меньшее количество человек и при других условиях, но опять же, непредвиденные обстоятельства никак не повлияли на исход его целей.

Удивительно, казалось бы, но все присутствующие испытывали чувство гармонии и ментального единения в той или иной степени. Наверное, это редкость, чтобы совершенно разные люди, ранее не встречавшиеся, так быстро и просто нашли бы общий язык при спонтанных и неоднозначных последствиях неудобного происшествия. И все же.

Сытно поужинав, компания из шестерых человек нашлись в обществе друг друга и разбрелись по разным уголкам студии: Юнги, неразлучный со стаканом виски со льдом, околачивался возле стойки с фототехникой, пока Тэхен рядом с ним, увлеченный чужим интересом, распинался по каждому объекту для съемок; Хосок и Сокджин о чём-то лениво переговаривались, продолжая сидеть за столом, и держались за руки — вокруг них царила какая-то интимная атмосфера, поэтому Чонгук, ранее участвовавший с ними в разговоре, тактично сместился.

Он оставил пару не только ради приличия, но и потому, что в какой-то момент вспомнил о причине, по которой его дом сейчас напоминал место для тусовок.

Чимин, укутавшийся в неубранный плед, сидел на диване и без особых мыслей смотрел телевизор: на экране большой плазмы сменялись один за другим красочные видеоролики. В них не было как такового смысла — просто красивые, панорамно снятые пейзажи: поля, леса, набережные и море, элементы архитектуры, старинные и современные здания, улицы, люди и животные. Когда Чимин, чувствуя необходимость расположиться поудобнее, добрел до дивана, телевизор уже был включен — его немногим ранее включил Тэхен для картинки. Впрочем, Чимин сам ничего не трогал и просто любовался, медленно потягивая вино из пузатого бокала на высокой ножке.

Чонгук без предупреждения опустился рядом, держа в руках открытую бутылку вина, что они уже пили и свой бокал. Подлив вина Чимину, он убрал бутылку на пол и устроился с комфортом.

— Как тебе? — как бы между прочим поинтересовался, поглядывая на омегу.

Чимин ответил не сразу, он долго всматривался в морской пейзаж на экране: небольшая яхта рассекала спокойную водную гладь, а перед носом борта из волн периодически выпрыгивали дельфины, сопровождая яхту в ее пути.

— Смотрю и чувствую одновременно тоску и умиротворение, — выдал он негромко, в задумчивости трогая губами край поднесенного ко рту бокала. — Тоску, потому что не могу очутиться там прямо сейчас, а умиротворение, потому что красиво и спокойно. А тебе?

Они совершенно незаметно перешли на неформальную речь.

— Сложно критиковать свою работу, но я тоже чувствую что-то спокойное и немного грустное, когда пересматриваю эти видео.

Чимин медленно кивнул, выражая понимание, а когда до него дошел смысл начала предложения, он повернул к Чонгуку голову:

— Все это — ты снимал?! — прозвучало несколько обвинительно, но Чимин не это имел ввиду — он был восхищен, но чувство того, что он нашел сокровище, которое от него прятали, блеском в глазах отразилось.

— Да, — подтвердил Чонгук со скромной улыбкой и отпил вина. Давно уже кто-то так сильно не удивлялся, когда узнавал о том, что он не только фото клепает. — Этим видео пара лет, я их и монтировал, но каждое из них — определенный отрезок моей жизни, как личные небольшие географические открытия. У многих же есть фото с туристических поездок и отдыха, а у меня эти видео — как те же фото с поездок, только двигаются.

Чонгук улыбается чуть шире, а Чимин думает о том, что у этого альфы милая улыбка — теперь он абсолютно уверен, что парень с такими глазами и улыбкой не может быть плохим человеком. И дело не во внешности как таковой, а в том, как эта внешность «играет», отражая те или иные эмоции. Некстати, Чимин сравнивает улыбку Намджуна и Чонгука: они совершенно разные и по-разному воспринимаются, но улыбка Чонгука — согревает, а от улыбки Намджуна — замирает сердце.

— У тебя отличное видение окружающей среды, эстетичное и отменное чувство ритма, — Чимин не столько хвалит — не видит смысла, ведь Чонгук наверняка и без него знает, что хорош; он делится впечатлениями. — Все так плавно — идеально, чтобы при просмотре окунуться в то, что видишь с головой. Наверное, пересматривая эти видео, ты окунаешься в прошлое?

Чонгук отвел глаза к экрану, где теперь на фоне чистого голубого неба на переднем плане покачивались на ветру обернутые сочной зеленью рисовые колосья, а затем план становился более общим, демонстрируя, насколько велика и богата была та плантация. Она волнами спускалась по горным склонам, являя собой многоступенчатую живую лестницу.

Чонгук помнил, что снял эти кадры на филиппинском острове Лусон, пребывая там в качестве туриста. Он отправился на отдых вместе со старшим братом, где замечательно провел время, абсолютно не думая ни о чем, наслаждаясь прогулками, активным отдыхом и приятной компанией.

Чимин, долго не получая ответа, поворачивает голову к Чонгуку, замечая, что тот смотрит на экран. Его кожа оливково-зеленого оттенка из-за яркости, излучаемой плазмой цвета, а глаза мечтательно сияют, обращенные к меняющимся, покрытым зеленью горным пейзажам. Он снова отпил немного вина, подмечая, как верно описал его состояние Чимин — «окунуться в прошлое», и ответил:

— Да, даже сейчас вспомнил, как проводил там время со старшим братом. Он постоянно жаловался, неохотно лазая со мной по этим склонам, даже умудрился посеять там сандалию, но это все равно было так здорово! — Чонгук широко улыбнулся, выныривая из воспоминаний, и встретился с Чимином взглядом.

Чимин смотрел в его блестящие, отражающие светлые блики глаза и чувствовал себя слишком расслаблено, чтобы говорить что-то еще. Ему было достаточно слушать размеренный и безмятежный голос Чонгука, сопровождающий видеоряд на экране короткими комментариями о местах, в которых он побывал, чтобы Чимин смог представить, что он тоже был там.

Время будто замедлило свой ход, потому как Чимин совершенно забыл, что знает Чонгука всего несколько часов — ему было просто интересно его слушать, а Чонгук не заставлял его говорить в ответ. Чонгук, в общем, никого и ничего не заставлял делать — кругом происходило все что угодно, но он по прежнему оставался полон спокойствия и беззаботности.

Даже когда Юнги по неосторожности уронил какую-то металлическую детальку, и та, громко звякнув несколько раз о плитку, укатилась под стеллаж, Тэхен полез ее доставать на пару с виновником, что, благополучно забыв о стакане в руке, в попытке оказать повсеместную помощь, умудрился расплескать виски по полу. Еще и Тэхена облил в его белой футболке. Только эти двое умудрились наворотить дел и поднять шум, пока убирали последствия своего курьеза.

Но Чонгук не только не поднялся с дивана и не начал разбираться с этим — он даже не смотрел в сторону бедокуров, оставив все на самотек. Уберут — хорошо, нет — ну и хрен с ним.

Чимин не переставал мысленно восхищаться его выдержкой. А Чонгук, имея от природы несколько флегматичный характер, что касалось бытовых вопросов и шума, выпив, стал просто несколько более ленивым, чтобы даже пытаться вникать в такие несущественные хлопоты.

С горем пополам, при помощи салфеток Тэхен уладил проблему с залитой алкоголем плиткой, еще и укатившуюся под стеллаж детальку достал. Практически герой! После чего с Юнги на прицепе они вторглись на «территорию» воркующих Хосока и Сокджина, чтобы разобраться с футболкой. Женатая пара, завидев неожиданный сеанс стриптиза в исполнении Тэхена, скромно предположили, что слишком увлеклись друг другом и пропустили что-то невероятное.

Но все же этот небольшой кипишь напомнил всем о том, что пора и честь знать.

Пока Чимин допивал вино вместе с Чонгуком, не вставая с насиженных мест, и наблюдал за происходящим на кухне, ведь там развернулись полномасштабные действа. Под чутким руководством Сокджина альфы были заняты уборкой со стола и мойкой посуды. Тэхен, продолжая сверкать голым торсом, пока его футболка сушилась на спинке стула, собирал остатки еды, сортировал на то, что сразу в мусор, а что еще можно будет доесть. Кое-что он даже доедал на ходу, пока носил в холодильник.

Хосок же, как доверенное лицо Сокджина, закатав рукава, мыл посуду, которую ему по пути к холодильнику подкладывал Тэхен. Чимин хихикал, наблюдая за всем, но делал это тихо, прячась за спиной Чонгука, сидящего на стороне дивана, что ближе к кухне.

Юнги, чтобы не мешался, посадили на телефон вызывать такси.

Затянувшийся ужин постепенно настигал своего логического завершения, а Чимин так и не смог решить задачу, с которой его изначально посылали к Чонгуку. Он вспомнил об этом случайно, в тот момент, когда прощался с ним на выходе.

— Знаешь, прозвучит дико, но ты ведь так и не узнал, зачем я приходил, — стараясь не сбиваться с мысли, начал Чимин.

— Да, это по-прежнему осталось изюминкой вечера, но признаюсь, что возможно, я догадываюсь, зачем ты пришел, — Чонгук оперся плечом о дверной проем, не торопясь прощаться с Чимином и поскорее закрыть дверь. — Хоть и надеюсь, что ошибаюсь.

— В каком смысле? — Чимин был заинтригован. Благо, что количество выпитого им алкоголя не давало ему возможности зайтись в ненужной стыдливости или снова начать нервно пресмыкаться. Ему сейчас как пьяному — море по колено, хотя он по-прежнему четко мыслил, только сенсорное восприятие немного сдало в чувствительности.

— Давай я начну строить свои предположения в форме вопросов, а ты отвечай «да» или «нет», идет? — Чимин не признался, но он пришел в восторг от подобного предложения. Сейчас ему меньше всего, как и обычно, собственно, хотелось пытаться оправдываться или обходными путями нести истину. — Это связано с тем, что я фотограф?

— Да, — пока не трудно.

— Это связано напрямую с тобой?

Чимин задумчиво вскинул глаза вверх, будто мог там подсмотреть ответ, но на самом деле он задумался. Хоть он и пришел лично, но цель визита к нему не относится.

— Нет.

Чонгук кивнул, мысленно больше убеждаясь в чем-то и, вздохнув, на выдохе продолжил:

— Это связано с «Beauty for u»?

Чимин не торопился ответить, он чувствовал небольшую панику — его вскрыли, как сочную мякоть ракушки. Ловко.

— Если ты сейчас думаешь что-то в духе: «как он узнал?!», то скажу, что изначально я не знал, — Чонгук приподнял уголок губ и прислонился виском к прохладе боковой стенки дверного проема. По его лицу было сложно определить, что он чувствует: злится ли он? — Просто за вечер твои друзья несколько раз упоминали какие-то рабочие моменты. А еще я вспомнил, где раньше видел Сокджина и слышал его имя. Конечно, это может быть просто совпадением, но недавно я отказался от сотрудничества с этой компанией и мысленно предполагал, что они пришлют кого-то в попытке переубедить меня, но я не заподозрил в этом тебя.

— Ты прав, — Чимин сдался. Как бы он ни хотел приукрасить то, что озвучил Чонгук до этого, обличить в рюшечки и подать на блюдце с золотой каемочкой — это уже не имело смысла. Чон Чонгук оказался куда более проницательным и внимательным.

— Тебе что-то грозит в зависимости от моего решения? — Чимин закусил губу. Ему казалось, что он прокусит ее до крови в попытке сдержать дрожь.

Фактически ему не угрожали. Намджун ни намеком, ни полунамеком никак не дал понять, что омега чем-то поплатится, если не справится, но Чимин был уверен, что увидит разочарование в его взгляде, когда это случится. Будет ли это значить, что Намджун в будущем больше не сможет на него положиться?

Чонгук его молчание и напряженный вид расценил по-своему. Он кое-что понял, принял и пытался переварить.

Возможно, Чонгуку хотелось обмануться, вспоминая, каким Чимин мог быть расслабленным и умиротворенным, когда не нервничал, спрятавшись от мира в его студии. Пусть он увидел его впервые, но спорность впечатлений оставляла неоднозначное послевкусие. Кто-то определенно преследовал свои интересы, не совпадающие с интересами Чонгука, раз подослал в качестве переговорщика такого неприспособленного для этой миссии человека. Вероятно, будь это не вечер пятницы, приди вместо Чимина кто-то другой, сложись все иначе — Чонгук остался бы непреклонен. Жизнь удивительна, не так ли?

— Ладно, — вздохнул снова Чонгук, выравниваясь. Он знал, почему отказывался тогда, но, видя уязвимость человека перед собой, зависящего от его «да» или «нет», не мог с былой уверенностью настоять на прошлом решении. — Давай не будем заканчивать этот необычный вечер на плохой ноте.

Чимин не совсем понял, о чем он, но смотреть продолжал в пол, куда опустились его глаза чуть раньше — ему было сложно выдержать взгляд Чонгука после того, как неприятные подробности всплыли наружу.

— Скажи начальству, что я еще подумаю, — Чимин, не веря услышанному, вскинул голову и впился в Чонгука пытливым взглядом, мол, повтори. — Когда мне нужно дать ответ?

— Чем раньше, тем лучше, но крайний срок — понедельник.

Чонгук прикинул в уме, управится ли с обоснованием для самого себя, почему он передумает в столь сжатые сроки, и продолжил:

— Хорошо, я, — он замялся, чтобы лучше сформулировать вопрос. — Мне позвонить тебе или как?

— У меня есть твой номер, я наберу тебя сам в понедельник, или оставить свой? — Чимин торопливо говорил, боясь, что что-то забудет или, если помедлит — Чонгук снова передумает.

— Напиши мне тогда со своего номера, как доберешься домой, — Чонгук не стал вводить омегу в большее смятение и задерживать — его и так заждались. В подтверждение телефон Чимина зазвонил, знакомое «Хоби-хён» высветилось на экране.

— Спасибо! Спасибо за вечер, за понимание, за вкусное вино, за истории и за… — он постеснялся озвучить, что благодарен Чонгуку за возможную надежду, которую он ему подарил. — За все спасибо! Доброй ночи! Я напишу!

Чимин рассыпался в благодарностях, кланяясь Чонгуку на прощание, и поторопился к лифту, чтобы вскоре скрыться за створками кабины. Чонгук озадаченно провел ладонью по волосам, зашел назад и закрыл дверь.

Тихо. Слишком тихо, после того, как большую часть вечера эти стены вмещали в себе шумную компанию. Чонгук прошел по первому этажу, по пути к лестнице выключая свет, и ненадолго остановился у окна, чтобы посмотреть на пейзаж ночного города: вид далеких цветных огоньков на фоне темноты его завораживал.

Испорчен ли был вечер пятницы или нет? Он не смог дать определённого ответа, сколько раз ни спрашивал у себя: пока принимал душ, пока заваривал кофе, пока лежал на свежих и чистых простынях, бездумно листая вкладки в смартфоне. Тело отзывалось приятной слабостью, а в голове медленно расползались в разные стороны мысли. Чонгук думал о всяком, а еще совсем чуть-чуть о Чимине.

Спустя час, когда веки Чонгука слипались от тяжести и желания сна, телефон пиликнул уведомлением:

«Я дома. Прости, что доставил так много проблем. Мне очень жаль! Хорошо отдохни! До связи. Чимин.»

— Ты не виноват, — сонно прошептал в темноту спальни Чонгук, чувствуя, что сил печатать у него уже нет. — Отстойные дни случаются, паршиво, конечно, если по пятницам.