Мыльные пузыри, мольберт и две бутылки соджу (2/2)
Он старается не смотреть на старшего, сам не зная из-за чего. Возможно это просто защитная реакция, ну или какой-то внутренний барьер, а может он просто пересмотрел яойных аниме и теперь видит в Хване того самого старшекурсника—причину влюблённых обмороков главного героя. Ему пока неизвестно.
—Прямо и налево твоя комната. Рядом с ней ванная.
Хёнджин осматривается по сторонам, натыкаясь то на оторвавшийся кусок обоев, то на незакрытый комод, как видимо, с постельным бельём и пижамами. Ему уже все нравится, а пол словно в «Унесённые призраками», все как он хотел: просто и без шика.
Из коридора слышится отчаянный грохот ведра и выжимаемой тряпки, а в комнате звуки с автомагистрали: Хван высовывается в приоткрытое окно, ощущая прохладу августовского ветра. Неудивительно, что жильё обходится дёшево—дорожная развязка закручивается чуть в стороне от квартала, поэтому из минусов здесь однозначно шум, выхлопные газы, загруженность общественного транспорта и ещё около десятка проблем с экологией. Но Хёнджин видел, что кухня с залом наоборот выходят во двор, поэтому если будет совсем плохо, он сможет побыть там. Чонин же разрешит?
Сумки в беспорядке валятся возле кровати, но мольберт Хван аккуратно опирает на письменный стол. Похоже здесь раньше был кабинет, иначе как объяснить огромный книжный шкаф и совсем микроскопический диван. Последний пункт его почему-то не волнует от слова совсем, хотя когда наконец сбросив отвратительные кеды из аутлета, Хенджин устало падает на матрас, то понимает, что спать ему придётся слегка согнувшись в коленях.
Мышцы ноют от продолжительной дороги, в мыслях полнейший хаос просто из-за факта, что он прямо сейчас встретился с другом своего детства, с вечно визжащим, словно заведённым мальчиком, который ни только не узнал его, так ещё и сам изменился до неузнаваемости: Хван сглатывает, вспоминая острую ключицу, выглядывающую из-под футболки, и судорожно надавливает пальцами на виски.
—Можешь выходить
В дверном проёме показывается уже переодевшийся Чонин, и Хенджин мигом отбрасывает все свои попытки саморефлексии. Взглядом скользя по разбросанным вещам, Ян несколько раз задерживается на каких-то деталях, но окончательно останавливается перед замотанным мольбертом.
—Так ты до сих пор рисуешь?
—Что значит до сих пор?—Хёнджин удивлённо моргает, замечая на лице младшего тень то ли усмешки, то ли разочарования. Ему уже второй раз за день кажется, что тот хочет его убить. Но может это лишь эмоции.
—Ну ты же всегда рисовал, разве нет?
На комнату тут же обрушивается неловкая тишина, которая словно придавливает всех к полу: Хван не понимает, как мог так оплошать, Чонин же не знает, что говорить и как смотреть на такого Хёнджина, поэтому решает, что если и смотреть, то только полностью уверенным взглядом. И от этого старший ещё больше теряется, уже совсем позабыв про вопрос.
—Ладно—откашливается Ян, словно вырезая нелепый стоп-кадр из кинопленки—Пойдём, может, поужинаем.
Прямо под окном раздаются несдержанные крики прохожих, на что Чонин лишь извиняюще улыбается, маня старшего за собой в крохотную кухоньку. Ему стыдно ставить на стол две бутылки соджу и тарелки с растворимой лапшой, однако рядом с огромной банкой домашней кимчи это уже не смотрится так плохо. Если бы кто-то в детстве показал ему сюжет, где они с Хваном сидят на не до конца отделанной кухне, распивая из горла алкоголь под звуки r&b из старенькой колонки, то он бы не поверил. Хенджин сбрасывает звонки родственников, вместо этого танцуя под песни the weekend, а Чонин в какой-то момент ловит себя на мысли, что это слишком сексуально. Уже лёжа в постели, он понимает, что напиться в первую встречу было не такой уж и отвратительной идеей, однако позволять старшему так двигаться было огромной ошибкой: голова раскалывается не только от шума утреннего трафика и похмелья, но и от мыслей об их дальнейшем проживании. Ему надо в университет, поэтому с горя пополам собравшись, Ян пишет десяток записок, клея их на холодильник и в ванную, прикрепляя к связке ключей с пушистым брелком и свежим полотенцам на раковине. Когда Хван проснётся, то должно быть обрадуется таблеткам и банке содовой: Чонин очень надеяться, что так и будет, захлопывая за собой парадную дверь.