20. Пламя желания: огненный бальзам (1/2)

Джиннчик не сразу смог нормально соображать, не понимая, чего хочет Салазар, а потом было уже поздно: он заметался в кармане и вскоре затих в уголке, немного дрожа. В спальне Салазар вытряхнул его на кровать и снова распахнул шкаф. Огненный бальзам, ремешки для связывания — лишнего не требовалось. Хмыкнув, он захлопнул дверцу и скинул с себя одежду, оставаясь в тонких нижних штанах до колен. Нудари, встрёпанный, тяжело дышащий и по-прежнему влажный между бёдер, приподнялся на локте, чтобы увидеть, что ищет Салазар, и тут же вспыхнул. Любоваться магом он мог вечно, так Салазар был красив и совершенен в его глазах.

Не трогая джиннчика, маг начал неторопливо привязывать ремешки к резной решётке на стене в изголовье кровати. На этой решетке было бы очень удобно распять джиннчика и оставить так висеть, как украшение спальни. Глядя с подушки, можно бы было насладиться видом снизу, между растянутых ножек. Салазар с садистской ухмылкой огладил решетку, уже представляя, как её можно под Нудари приспособить.

Джиннчик во все глаза наблюдал за магом. Сердце колотилось быстро-быстро, а когда Нудари заметил его ухмылку, то попка невольно поджалась. Подхватив под мышки, Салазар вжал его в решетку, чтобы украшение немного впилось в спинку джиннчика, и стал медленно привязывать. Нудар судорожно выдохнул, ощущая спиной решетку, а спереди — Салазара. Дыхание стало прерывистым, а руки немного подрагивали. Он и предвкушал игру Салазара, и немного опасался, однако чувствовал, что это не будет как с пыткой беточки.

Салазар привязывал крепко, так чтобы Нудари стоял перед решёткой на корточках, прижавшись к ней спиной. Надёжно зафиксировав его руки, маг выбрал ремешки с жёсткими краями и обвязал его живот, горло, затянув до того, что ремешок впился. Он сплёл два ремешка и обвязал грудь Нудари, так что сосочки оказались защемлены ими. Джиннчик сглатывал, ошалело глядя на Салазара, и дрожал, но на этот раз не от страха.

— Салазар? — прошелестел он возбуждённо, переступая коленями и пытаясь найти удобное положение, чтобы испытать облегчение. Нудар задышал ещё тяжелее, повёл плечами, но тут же застыл, потому что каждое движение теперь отдавалось на коже, ремешки тёрлись столь непривычно. Салазар неспешно поправлял их, чтобы они врезались ещё сильнее и в то же время не пережимали сосочки до онемения. Ему было нужно, чтобы Нудари всё прочувствовал. Достав огненный бальзам, Салазар прокатил прохладный бутылёк по бедру джиннчика, коснулся им яичек.

Нудари скосил взгляд вниз, чуть поджимая живот от прикосновений бутылька. Открыв его, Салазар едва капнул на член Нудари точно на складочку над головкой. И с улыбкой наблюдал за его лицом. Джиннчика выгнуло всего в жгучем желании, и он чуть не задохнулся от странного ощущения, которое походило на инкубий огонь. Джиннчик подался бёдрами вперёд, отёрся затылком о резную решётку и только тогда выдохнул:

— Что это?

— Ты не знаешь? — прошептал Салазар, любуясь им. Проведя один раз по члену Нудари рукой, чтобы дать понять, какое облегчение приносит прикосновение, маг раздвинул переплетения ремешков на его груди и освободил натёртые соски. — Это... огненный бальзам. Распространённое средство в борделях, гаремах... Иногда применяется и палачами, хотя есть препараты пострашнее, например те, что добываются из спинного мозга инкубов.

Огненный бальзам не был вреден сам по себе в малых дозах, зато даже беты получали из-за него острое удовольствие. Одна беда, на это удовольствие можно подсесть, стать рабом желания испытать это снова и снова. Салазар капнул по капле на каждый сосок и с шипящим вздохом принялся втирать бальзам лёгкими движениями. Стон джиннчика был просящим, громким, а брови умоляюще взметнулись. Он попытался продлить прикосновение, подавшись ближе к пальцам Салазара.

— У Владыки во дворце... такого нет, — Нудари всхлипнул. Казалось, натёртая кожа воспринимала прикосновения острее, она горела, а движений Салазара было так мало, так хотелось ещё! Джиннчик затрепетал, натягивая руками ремешки, свёл колени, и его член мучительно дрогнул, коротко, но сильно изливаясь, попадая каплями на Салазара.

— Во дворце таких штучек столько, что тебе и не снилось, — усмехнулся Салазар. Огладив подрагивающие бочка Нудари, он медленно поцеловал его, больше не касаясь горящих сосков. — Какой же ты чувствительный.

Салазар медленно стянул с него лишние ремешки, оставив связанными только руки, чтобы он мог извиваться. Голова от поцелуя закружилась, Нудари даже скользнул кончиком языка по губам Салазара в надежде получить облегчение и испить его. Член джиннчика покачивался, терзаемый жаром, как и грудка. Нудари захныкал, когда Салазар от него отстранился, без ремешков стало немного удобнее, но разве в этом был смысл, если по-прежнему нельзя прикоснуться к магу? Джиннчик взвился, крепко обнимая Салазара ногами, прижимая к себе и изгибаясь. Он смотрел на мага умоляюще, его глаза влажно блестели, но Нудари добился своего — смог потереться о Салазара грудкой, разделить с ним жар, и глубоко застонал.

Салазар от неожиданности обнял Нудари, придерживая. Джиннчика совсем развезло от желания. Огладив его, чуть толкнув приподнятым членом, Салазар позволил ему потереться о своё тело, с наслаждением ловя ответную дрожь. Нудар коротко выдохнул со стоном, двигаясь в руках мага, но тот ссадил его с бёдер, не дав снова кончить от удовольствия.

А действие впитавшегося бальзама все набирало силу. Нудар застонал уже разочарованно, постоянно извиваясь. Он пытался потереться спинкой о решётку, выворачивал руки и ёрзал попкой, царапаясь ею о изголовье. Нудари не замечал, как по его щекам катятся слёзы желания.

— Салазар! — даже немного требовательно вскрикнул джиннчик, но потом снова затих, изгибаясь, выставляя бёдра вперёд. Его покрасневшие соски ныли, грудка немного припухла, и мучительно хотелось, чтобы к ней прикоснулись. Салазар присел перед ним, наслаждаясь этим видом, поглаживая свой член через одежду. Маг медленно, пошло облизывал губы, разглядывая джиннчика, но не спешил помогать ему сам, без явной просьбы.

Джиннчик тяжело дышал, приоткрыв рот и не мог отвести взгляда от губ мага и его языка, мечтая лишь о том, чтобы они прикоснулись к его груди, даже члену... и подарили облегчение. Он всхлипнул и подался к Салазару, пытаясь прижаться к его лицу грудочкой, коснуться влажных губ, но... не смог — не хватило совсем чуть-чуть, джиннчик даже чувствовал дыхание мага. Нудари стало так обидно, что он не сдержал горьких слёз, хныча и вертясь, всё равно пытаясь достать, при этом смазка то и дело капала с его бёдер, пачкая постель.

Салазар обхватил его за талию и наконец припал губами к одному напряженному соску. С нажимом обведя его языком, медленно, дразнясь, он широко лизнул второй. Нудари вскрикнул и подался к магу ближе, снова упираясь ноющим соском ему в губы. Джиннчика всего потряхивало от кончика хвостика до ног, он льнул к Салазару. А потом не выдержал и вновь взмыл вверх, обхватывая его мокрыми бёдрами, чувственно изгибаясь и заходясь в умоляющем стоне.

Салазар медленно опустил его на свой член, прижимая бёдрами к себе, но руки джиннчика всё ещё были оттянуты назад ремешками. Маг целовал, кусал, вылизывал его сосочки, двигая на члене на весу, всё быстрее и быстрее. Нудари было стыдно, но на толчках притираясь членом к Салазару, ощущая его губы и укусы, которые жалили удовольствием, он плакал от счастья и облегчения. Джиннчик стонал до хрипоты, вскрикивал и прерывисто вздыхал, беснуясь в объятиях мага, неосознанно дёргая руками в желании крепко обнять альфу, слиться с ним до конца. Но пока мог делать это ногами, хотя его бёдра дрожали. Он был мокрым, разгоряченным и тёк, пачкая Салазара собой и оставляя на нём свой аромат.

Салазар крепко удерживал Нудари, кончая в него. И не отпустил, пока попку не растянул узел. Тяжело дыша, маг отвязал его одной рукой и тогда сам разлёгся на кровати. Грудку Нудари он перевязал жёстким ремешком, впившимся в зудящие соски, и наконец сжал в ладони его член. Животик подрагивал от сцепки, Нудари постанывал, иногда забывая сделать вдох.

Джиннчик не сразу смог совладать со своими руками, а как справился — сразу крепко обнял Салазара и прижался грудкой. Он тёрся о Салазара мокрой щекой, его попка наплясывала даже на узле, и всё казалось мало, мало! Неужели он будет гореть вечно? Только если Салазар останется рядом, он согласен. Нудари дотянулся до губ мага и выстонал в них, целуя так, словно Салазар был для него как воздух, который дарил ему жизнь.

Салазар отпустил себя, забывая на время о наказании джиннчика, впитывая его эмоции почти как инкуб. Но нет, не как инкуб, ведь те питались похотью, а чувства джиннчика были иными, но маг позволил себе не думать об этом. Обнимая Нудари, он царапал пальцами его выгнутую спинку, почти до крови, оставлял синяки на округлой попке. Влажно сжав мага бёдрами, Нудари со всхлипом излился, его колотила дрожь. Он всё льнул и льнул к Салазару, целовал его и зарывался пальцами в волосы, с ума сходя от того, как близок к нему.

— Салазар, — джиннчик осмелился снова притянуть мага для поцелуя и сморгнул слёзы. — Почему мне так хорошо и так этого мало? — его попка поджалась, а член дрогнул, прижатый к телу мага.

— Это всё бальзам, — заставил себя произнести Салазар, хотя ему самому начинало казаться, что дело не только в бальзаме и костре. Сейчас они с джиннчиком обнимались как возлюбленные, как бы эта мысль ни была нелепа. Салазар вдруг вспомнил свою последнюю встречу с Джари, когда предложил ему выжечь своё собственное сердце, без сожаления. Жаль, что ифрит этого не сделал. Слабый мальчишка.

Нудари вздохнул сладко и произнёс магу в губы, вжимаясь в него бёдрами, едва двигаясь на узле.

— Я люблю тебя, Салазар, — его шёпот почти искрился, он был счастлив, действительно счастлив, обнимая Салазара, несмотря на всё, что тот сделал, и не мог удержать в себе эти слова. Это было правдой, хотя джиннчика совсем немного пугало то, что маг мог сделать с его признанием. Однако Нудари всё равно щедро открывался ему и показывал всё, что чувствует.

— Любишь?.. — странным омертвелым голосом переспросил Салазар. Эти слова не могли в нём вызвать отклика, и внешне он остался спокоен... но внутри что-то сдвинулось, словно в душе открывалась Бездна. Он крепче стиснул джиннчика.

— Повтори, — потребовал он. Нудари немного испугал его голос, но джиннчик не думал сдаваться или отказываться от слов — так хорошо стало от того, что он произнёс их вслух.