12. Снова дождик (1/2)

Омежка затих, а удара не последовало. Салазар опустил меч, рассматривая их задумчиво.

Туманчик свернулся, боясь услышать предсмертные крики и хрипы Али, но прошла секунда, другая — не было даже свиста клинка. Чуть осмелев, туманчик показался над карманом, выглядывая одним глазом. А потом приободрился и вылез ещё немного, чувствуя, будто бы тень... отступила? Он задрал голову, пытаясь по Салазару понять, что же случилось? Окопавшись в кармане мага, Нудар высунул свой любопытный хвостик, даже не предпринимая попытки сбежать из укрытия. Возможно, Салазар специально спрятал его в карман, чтобы не было видно казни? Беспокойный взгляд тут же сместился на всё ещё обнажённый клинок.

Салазар спокойно вложил его в ножны и, криво усмехнувшись, даже как-то с ехидством, зашагал к пещере, у которой стоял застывший Вивьен, не веря, что всё закончилось.

Али ещё с минуту сопел в грязный затылок омежки, прежде чем открыть глаза. Тот по-прежнему дрожал, но не так лихорадочно и жутко, как раньше. Али неожиданно отметил, какое у него симпатичное маленькое ушко. Юный кочевник развернул ослабевшего омежку к себе и заглянул в лицо. Оно было совершенно детским, хотя едва ли омежка был моложе него, большие глаза смотрели испуганно, трогательный курносый веснушчатый носик так и хотелось чмокнуть.

— Не бойся... Кажется... теперь всё, — пробормотал Али, неожиданно застеснявшись тощих голых коленок, торчащих в разные стороны.

Нудар болтался в кармане ещё немного, стараясь разглядеть, чего там творят Али с омежкой — правда ли всё в порядке? Дёрнув хвостиком, он аккуратно соскользнул вниз, и туманчик сверкнул любопытными глазами. Но всё равно держался на расстоянии от парочки, только хвостик выдавал его, торча из-за камней. Неужели Салазару не было интересно, почему ушла Тень? Как справился Али? Всё-таки кочевники... удивительный народ.

Воспоминания смутили джиннчика, но желание не допустить смерти Али никуда не делось. Пусть тот и был кочевником, но что-то более весомое происходило сейчас — не показное хвастовство.

Салазар уселся у стены и достал из дорожной сумки письменные принадлежности. Вивьен, чувствующий себя бесполезной железякой, заглянул в его листок с надеждой. Вдруг маг, понимающий происходящее глубже, чем они все, напишет что-то, от чего ему станет легче? Но тот писал неизвестными письменами, на каком-то древнем языке. И дописав, швырнул листок в огонь. Вивьен уже развернулся, чтобы присоединиться к остальным, когда Салазар с усмешкой заговорил:

— Отправил Реону весточку. Хорошая новость в том, что человек может скинуть путы Тени. Плохая — из тысяч людишек, что я видел, способны на это только сам Реон и один юный кочевник, — Салазар злорадно рассмеялся, и тут из огня выпорхнуло новое письмецо с одной строчкой, написанной твёрдым косым почерком. И его Вивьен смог прочесть:

«Благодарю за помощь».

Салазар нахмурился.

— Это написал сам Реон? — Вивьен подобрал листочек с благоговением.

— Он твой кумир? — фыркнул Салазар.

Али помог подняться омежке и повёл к пещере.

— Можно ему сесть к огню? — спросил он, но маг и не взглянул в их сторону, и юный кочевник усадил омежку рядом с конём.

Всё самое интересное в пещере Нудар пропустил, потому что был сосредоточен на омежке. Теперь, когда от того не веяло опасностью и Тенью, джиннчику он казался вместе с животом трогательным и безопасным, хоть и далеко человеку было до принца Нури.

Перелетев незаметно в пещеру, Нудар сменил наблюдательный пункт — теперь его хвостик виднелся из-за лошадиной морды. Туманчик цеплялся за гриву коня, холодя его своими прикосновениями.

Омежка подтянул под себя босые ноги, а Али, смочив из фляжки тряпку, стал его умывать, стараясь не задеть свежие ссадины. Но он был слишком грязным, а его рубашонка вся была пропитана кровью и измазана сажей. Ладошки, которые Али принялся вытирать, кое-как обтерев лицо, были натруженными, твёрдыми от мозолей.

— Как тебя зовут? — шепотом, чтобы не привлекать внимание мага, спросил он.

— Кхи, — тихонько ответил омежка, поглядывая на кусок мяса, оставшийся с завтрака.

— Нудар, а ты тёплый дождь сделать можешь? — Али покосился на хвостик.

В это время Нудар чуть воспарил вверх, оставив укрытие, потому что хотел больше услышать. Только не ожидал, что Али застукает его — и метнулся в сторону, как раз вписавшись в стену пещеры. Дождик ливанул внутри, и стоило джиннчику представить, как разозлится маг, если он намокнет или погаснет костёр, — и перепугался ещё больше, заметавшись под потолком. В результате он ударился ещё сильнее и, потерявшись в пространстве, шмякнулся прямо перед Салазаром, тут же виновато сжимаясь. Дождик, который действительно был тёплым, сам собой ослабел и аккуратно сполз в сторону от костра — огонь был не тронут, и это хоть как-то смягчало очередной ущерб от неуклюжести.

Дождик, окатив Салазара, остановился над Али и Кхи, промочив их насквозь. Тёмный маг зашипел и схватил туманчик «за шкирку», встряхивая, как тяжёлого кота. Тот безжизненно повис, только испуганные глаза смотрели снизу вверх.

— Ну не в пещере же... — жалобно проговорил Али, моргая слипшимися ресницами. Кхи от неожиданности прикрыл ладонями живот.

— Бес-столочь! — Салазар зло смотрел в туманчик. — Может, тебя самого в бутылку упрятать и в землю закопать, чтобы сухими до Скалы добраться?

Уронив Нудара, он подошёл к Али и ударил по лицу.

— Не испытывай моё терпение! — пригрозил он. — Сейчас ты не имеешь для меня ценности, и я пощадил тебя только за твою удачу с Тенью. Но ты мог погубить мне Вивьена, и из-за тебя мой глупый джинн замочил всю пещеру. Если она не высохнет к моему возвращению, придётся тебя прирезать, как бесполезную скотину.

Не хуже любого ифрита, взмахом руки Салазар направил огонь тонкой чертой в глубь пещеры, чтобы просушить, и вышел из неё, исчезая.

Али вывел наружу Кхи и коня, из пещеры повалил пар. Нудар полежал ещё немного один, а потом зашевелился. Чтобы ускорить высыхание пещеры, он отвёл струйки воды по земле наружу, а затем выплыл следом. Хвостик совсем опустился и было страшно остаться в бутылке и лишиться Салазара по собственной глупости. А была ли от его хвостика хоть какая-то помощь?

— Простите, — Нудар наконец набрался смелости подойти к Али и беременному омежке, чтобы извиниться. В его голосе чувствовалась дрожь, он бы вот-вот заплакал, но боялся сделать ещё хуже. — Простите меня, я не специально.

Али сделал вид, что угрозы Салазара его не испугали.

— Бывает, — небрежно сказал мальчишка. — Можешь устроить дождь вон там, чтобы в пещеру не натекало?

Кхи молча потащил с себя промокшую рубашку. Али смущённо отвёл глаза. Омежка, несмотря на худобу, оказался сильным, с крепкими развитыми плечами и жилистыми руками. Даже грудь с набухшими большими сосками была твёрдой на вид. Много и тяжело приходилось ему трудиться в своей обычной жизни. И альфочку он не стеснялся. Кхи попробовал оттереть сажу с плеча скомканной рубашкой, но та была сама слишком грязной.

— Я тебе помогу, — решился Али. Просить Вивьена он и не думал.

На этот раз Нудар осторожно повёл руками, и небольшая тучка зависла над омегой. Джиннчик собирал дождь в небольшие потоки воды, чтобы усилить напор. Вместе с Али, смущаясь, Нудар шагнул к омеге.

— Наклонись? Я промою волосы, — он бережно собрал спутанные грязные космы и направил поток, стараясь не дёргать сильно и в то же время распутывать их. Одним глазом Нудар невольно косил на набухшие соски и от этого жутко смущался. Даже обида и страх отошли на второй план. А потом джиннчик коснулся плеч Кхи и аккуратно помассировал.

Али присел, чтобы помыть омежке ноги, полагая, что с животом, пусть и небольшим, ему будет неудобно. И это оказалось серьёзным испытанием. Бёдра Кхи становились скользкими от присохшего семени насиловавших его альф. Мокрые ресницы у омеги дрожали, он кусал потрескавшиеся губы, но от помощи не отказывался. Сам он себе мыл грудь и живот. Али бросил на Нудара робкий взгляд, но не решился попросить и сам положил ладонь на небольшую задницу Кхи. Тот дёрнулся от неожиданности.