22. Мастер Мотя (1/2)

Салазара не было меньше суток. Быстро долетев до Скалы, на площадке перед входом он вытряхнул кроля из рюкзачка.

— Ступай за мной, — велел Салазар, швырнув рюкзак кроле, и поспешил в комнату Вивьена. Безлицый по дороге передал ему информацию о визите Нудари к беточке. — Этот глупый джинн... Не сидится ему на месте.

Однако, когда Безлицый показал, что Нудари вытворял с беточкой, на губах Салазара заиграла улыбка предвкушения. Джиннчик оказался не безнадежен. Мага снова охватил интерес разделить с ним удовольствие, но прежде всего кроль должен был его вылечить.

Салазар без стука распахнул дверь в комнату Вивьена. Мотя деловито протопал за ним. Скала его пугала, но он был мастером врачевания, а не каким-нибудь пугливым зверьком.

Щёки Нудари обдало жаром, когда он увидел Салазара. Ведь у него в кармашке лежало для него кольцо! Но тут он заметил гостя.

— Ой... ой! Какой маленький кролик! — удивлённо воскликнул Нудари, а потом постарался спрятаться под одеялом вместе с хвостиком. Он не хотел обижать кроля, просто раньше видел только крупных королевских кролей. Как и они, мастер Мотя имел парочку длинных ушек, симпатичную мордочку и пушистый хвостик, а в остальном походил на человека. Только вот ростом едва доставал Салазару до пояса.

Мастер Мотя покровительственно улыбнулся, ничуть не обидевшись. Для своих сородичей он не был слишком мелким, и понимал, что джиннчик наверняка во дворце Джафара видел только королевских кролей.

— Вылезайте из-под одеяла, юный господин, — добродушно сказал он, пристраивая свой рюкзачок на стул рядом с кроватью. — Я лекарь из школы защитной магии Белого ордена, и сейчас посмотрю вашу голову.

Салазар встал в дверях, сложив руки на груди. Он доверял мастерству кроля, но терпением никогда не отличался.

— Ох, простите за то, что я сказал. Это от неожиданности, — негромко извинился Нудари и аккуратно вылез, даже сел, подперев спину подушкой. — Меня зовут Нудар, и голова уже совсем не болит. Только иногда немного кружится, — тихо добавил он, чтобы Салазар не услышал. Лекарю Нудари хотел говорить правду, но опасался разозлить мага. Хотя тот его так бережно носил...

Джиннчик вздохнул, а потом с интересом покосился на кроля. А ведь и не скажешь, что он лучший лекарь из самой школы Защитной магии! Такой тот был хорошенький и небольшой. Но теперь Нудари относился почтительно и старался больше не глупить. Благодаря дяде он особенно понимал всю тяжесть работы лекарей и очень их уважал.

— Мой дядя тоже лекарь, только при дворце Владыки джиннов, — поделился с ним Нудари, и его хвостик немного опустился — всё-таки он уже скучал по Сараму и опасался за то, как дядя воспримет его уход.

— Как же, как же, я прекрасно знаком с мастером Сарамом! — заявил Мотя, осторожно разматывая его повязку. — Я учился у него акупунктуре, когда он приезжал в нашу Академию. А его познакомил с северными травами. Я был учителем в Гильдии лекарей еще до того, как попал в школу Защитников. Сегодня я применю на тебе мастерство твоего дяди!

Нудари слушал кролю, восторженно взметнув хвостик. Хотя теперь было стыдно ещё больше, ведь этот мягонький кроля оказался таким важным лекарем!

— Дядя умеет творить чудеса. Поэтому я в вас верю.

Вивьен молча покинул комнату. Близость лекаря терзала его так же, как и близость живого источника.

«Мое тело теперь неуязвимо, — холодно думал он, спускаясь в кузню. — Испытания закалили меня».

Мотя деловито общупал мягкими лапками голову Нудари, кося, заглянул в его глаза, долго щупал пульс на обеих руках, что-то пометил в своей тетради и принялся стаскивать с Нудари одежду для иглоукалывания.

— Твое сердце согрето любовным жаром, — тихонько сказал он, хитро улыбаясь.

Нудари вновь смутился и едва заметно кивнул. Жар в его теле точно был, особенно когда кроля стал его раздевать. Под взглядом Салазара это было ещё волнительнее. К тому же кроль теперь мог вместе с магом видеть все следы на его теле, и это будоражило. Но всё равно джиннчик аккуратно сложил халатик, чтобы не выпало кольцо, а потом постарался не прикрываться, однако ноги так и норовили обернуться туманом. Всё же кроль был альфой. Джиннчик незаметно бросил взгляд на Салазара, стараясь сдержать прилив жара к паху — не от кроля, нет, а от ситуации в целом.

Впрочем, Мотя в тот момент не чувствовал себя альфой, он был лекарем до кончика хвостика. Увидев следы на теле Нудари, он достал мазь и легонько смазал их все, даже соски, не меняя выражение мордочки. После чего наложил на грудь чистую тряпицу, чтобы уложить Нудари на живот. И достал тонкие иглы. Джиннчик уткнулся пылающей щёчкой в постель, но когда он краем глаза заметил иглы, то испуганно поджал попку. Лучшим выходом было зажмуриться, что он и сделал.

Салазар внимательно смотрел за тем, как кроля сосредоточенно втыкает иглы в нужные точки.

— Он должен так полежать полчаса, а я приготовлю лекарство, — Мотя зарылся в свой рюкзак. Салазар медленно подошел и сел рядом с Нудари на кровать.

Тот не открыл глаза и наугад приластился к нему туманным хвостиком на голове.

А потом его животик вывел оглушающую руладу, звук шёл будто бы не из маленького джиннчика, а из большого неповоротливого верблюда. Нудари стал покрываться пятнами от смущения — со всеми этими переживаниями и приёмами лекарств он совсем забыл о еде!

Мотя укоряюще посмотрел на Салазара. Тот скрипнул зубами, и в комнату сразу вошёл Безлицый. Салазар кивнул ему, чтобы пошел добывать еду.

— Аппетит восстанавливается, это хорошо, — бодро сообщил мастер Мотя. Скосив глаза, он заметил, как Салазар смотрит на круглую попку Нудари.

Мастер Мотя сел на стул и, болтая ногами, не достающими до пола, принялся растирать лекарство в каменной ступке. Надо же... У грозного темного мага действительно появился омежка. Мотя покачал головой. Теперь он мог задуматься о следах на теле Нудари и сделать вывод, что игры не причиняли ему боль. Как тот жестокий удар. Мастер Мотя нахмурился.

Хвостик на голове затих, обвив руку Салазара, и джиннчик постарался расслабиться и не обращать внимания на голод. Но животик снова забурчал, пусть и не так грозно. Нудари зажмурился сильнее, а потом ощутил, как зачесалась нога. Двигаться было нельзя, и джиннчик аж покраснел от усердия, не в силах унять этот зуд. Недалёко от иглы, повыше коленки. Хвостик взвился, а потом вновь затих, блуждая по подушке и не касаясь мага, чтобы случайно не стукнуть от напряжения.

Салазар внимательно взглянул на него, определяя, что с ним творится, используя чутье, которое обычно помогало ему в искусстве пыток. Медленно протянул руку, чтобы коснуться напряженной ножки. И его пальцы столкнулись с лапкой деловитого Моти, чей опыт тоже позволил распознать маету джиннчика. Но под взглядом мага кроль дернул носиком и убрал лапку. Салазар спокойно потер ножку Нудари, и тот громко вздохнул и по-настоящему расслабился. Он даже не осознавал, что улыбается от прикосновений Салазара, которые приносят такое облегчение.

— Вот теперь можно вытаскивать, — спустя положенное время заявил Мотя.

Соблазн стать туманчиком и сбросить все иголки был велик, но Нудари помнил, чем это чревато: у одного из посетителей дяди заклинило даже туманный хвостик, и пришлось возобновить лечение. Поэтому Нудар терпел. Только когда вернулся Безлицый с едой, джиннчик открыл глаза и нетерпеливо вскинул голову, чтобы посмотреть на вкусности. Животик снова вывел длинную руладу, и Нудари опять смущённо спрятал лицо в подушку.

Салазар наблюдал за джиннчиком. Безлицый поставил перед ним поднос с мясом, лепешками, сыром и фруктами. В кувшине было некрепкое молодое вино.

— Ему можно вино? — спросил Салазар у Моти, и тот категорично помотал мордочкой. Салазар забрал вино себе, а джиннчику подвинул чашу с водой. Мотя, сидевший на кровати, как бы невзначай подвинулся поближе, водя хвостиком, и стащил с подноса кусочек морковки.

Нудари совсем не расстроился, что будет без вина. Даже забыв, что без одежды, он осторожно сел на постели, наконец-то обратившись ниже пояса в туманный хвостик, и ухватился за лепёшку. Съел совсем немного мяса, больше наслаждаясь сыром и фруктами. Напившись воды и наевшись, джиннчик порозовел, почувствовал себя ожившим и совсем не больным.

— Спасибо, мне гораздо лучше! — с чувством сказал он и обнял мастера Мотю, в любопытстве скосив взгляд на его хвостик. Кроля был таким маленьким и хорошим, но при этом обладал большими знаниями и был велик! Нудари смутился от своего порыва и взялся за воду.

Чуть порозовевший от вина Салазар запустил руку в его хвостик, чуть сжимая в руке. Смущенный и обрадованный объятиями, Мотя скромно отвел взгляд, похрустывая морковкой. Все же джиннчик был таким вкусным омежкой, и когда он покончил с делом, можно было об этом тайком подумать.

— Он теперь поправится? — глухо спросил маг.

— Да, но больше не бей его, он очень нежный джинн, — строго сказал кроля, снова преисполняясь важностью миссии лекаря. — Береги его, и может быть, я не напишу о случившемся Сараму.

Салазар чуть дернул верхней губой, угрожая, но настроен он был спокойно.

От слов кроли Нудари смутился сильнее и опустил взгляд, но рука Салазара отвлекала от мыслей.

— Нет, всё хорошо. Не надо писать дяде, — слабенько возразил он и не сдержал стона, тут же закрывая ладонью рот. Почему-то магу всегда удавалось найти самые чувствительные и отзывчивые места. Джиннчик поёрзал, однако от этого стало только хуже — хотелось ласкаться с Салазаром, тем более уже ничего не болело.

У Моти от его стона прижались ушки. Так близко он джиннов не знал, чтобы догадаться о чувствительности туманного хвостика. Салазар чуть улыбнулся и властно притянул хвостик, нарочно растягивая его.

Нудари весь затрепетал, одной рукой зажимая рот, а другой упираясь в постель. Но вскоре рука подкосилась, и он упал на спинку, изгибаясь от прикосновений Салазара. Его аромат усилился, нежно говоря о том, что его телу нравится и хочется большего.

Салазар прижался губами пониже его груди, где кожа уже не блестела от бальзама.

— М-между прочим, — забормотал себе под нос Мотя, — бальзам съедобный и сладкий...

— Мда? И им можно помазать еще где-то? — коварно спросил Салазар, однако не поднимаясь выше. Мотя сначала скосил глаза, а осознав, кивнул.

Нудари не понял, о чём они — он просто терял голову от близости Салазара. И так хотелось ощутить его ближе, что он осмелился обхватить его ногами, притягивая к себе и даже прижимаясь членом. Присутствие кроля отчего-то будоражило сильнее, чем когда они делали это при Вивьене или Али. Может, Нудар просто ощущал их уже своими, а Мотя был кем-то незнакомым, даже не слугой или рабом.

— Покажи на себе, — мимоходом велел Салазар Моте, лаская джиннчика. — Хочешь посмотреть на кроля?

На что посмотреть? Джиннчик поначалу не понял, чего хочет Салазар.

Мотя, дрожа, достал снова бутылек с бальзамом и, вылив каплю на лапку, осторожно слизал.

— Покажи на более чувствительных местах, — усмехнулся Салазар. У Нудари взвился хвостик. Он не смог отвернуться, в любопытстве ожидая, а что же кроля сделает сейчас? От нетерпения Нудар потёрся о мага, смазка капнула тому на одежду, а сам джиннчик дрожал стрункой. Почему-то на словах о более чувствительных местах он, смущаясь, подумал о «морковке» кроля — решится ли тот её достать?

Мотя понимал, что делать этого не стоит... Но где, если не в логове темного мага? Мастер Мотя так давно не делал ничего запретного, но что бы ни пришло в его мятежную головушку, Салазар в своей жизни делал и не такое. Мотя присобрал на животе мантию учителя, оттянул спереди штаны и, капнув на головку морковки бальзамом, обхватил ее лапкой и покрутил ладонью, размазывая.

— Хороший бальзам, — одобрил Салазар, глядя на это одним глазом. Ему нравилась реакция Нудари, самого кроля он как объект не воспринимал. — Можно попробовать.

Маг забрал из кроличьей лапки бутылек, смазал получше еще красные соски Нудари и тут же один зализал. Мотя, приоткрыв рот, наблюдал, подергивая свою морковку.

Джиннчик же смотрел на кроля во все глаза, даже забывая моргать. Почему же лекарь слушается Салазара? Но... всё это так смущающе сладко! Нудари со стоном откинул голову и зарылся дрожащими пальцами в волосы Салазара, неосознанно прижимая к груди. Хотя он не пил вина, происходящее его пьянило. Под взглядом кроли Нудари даже осмелился притянуть мага к себе для поцелуя, пробуя бальзам на вкус и с трепетом вылизывая его рот Салазара.

Салазар звучно засосал его губки, обводя блестящие соски пальцами. Бутылек упал на кровать, чуть не залив покрывало, но Мотенька его подхватил и, ещё смазав лапку, спустил штаны и освободил хвостик.