17. Подземный принц (2/2)

— Ха-а... — прерывисто выдохнул Нудари, будто задыхаясь — так много было новых ощущений! Всё его тело выгнуло, если бы он мог, то поднял бы Урышца на себе. Влажные губы дрожали, пока джиннчик прислушивался к себе. Он ёрзал и пытался свести ноги, но принц продолжал его наполнять собой. Хвостик Нудари потемнел. Даже кожа на висках сменила цвет, а венки стали напоминать узоры молний. Тёмная, незнакомая суть могла изменить его природу, и джиннчик будто бы очнулся от наваждения, испугавшись.

«Са... Салазар», — даже не позвал, а подумал он, закусывая губу и закрывая тёмные глаза.

Зрачки принца снова расширились, он жадно следил за тем, как меняется миловидное лицо омежки, как становятся резче черты. Член пульсировал между бёдер Нудари и касался уже головкой его небольшого члена. Урышц ощущал, какой он внутри нежный и прохладный, и старался плотнее наполнить его силой, вплёскивая её через руку. Он снова поцеловал влажный приоткрытый ротик разогретого джиннчика.

Салазар, сидящий на полу рядом с рукой Дари, с упавшими вниз волосами, упивался своей болью. Он почти погрузился в привычный мрак, но теперь что-то выдергивало из засасывающей в пучину безнадежности. Это даже раздражало, словно он пытался уснуть, и что-то его будило. Дух Дари настороженно следил за этими изменениями. И он первый услышал этот выдох:

— Салазар...

Маг поднял голову. Столетиями в Скале было тихо, если не считать воплей узников, что для него были как вой ветра в расщелинах. Впервые его звали по имени.

— Этот джинн... — прошептал Салазар. И вдруг почувствовал, прислушавшись к Скале: Урышц вырвался! Вскочив на ноги, маг полетел на зов. Подземные твари были слишком быстрые, и разорвать маленького и такого беспомощного омежку труда бы не составило.

Урышц ощутил ярость приближающегося мага и вскинулся.

— Пора сматываться, — он облизнул клыки и сглотнул слюну. — Идём со мной.

Он вытянул из Нудари руку, хотя магма продолжала клубиться у того в животе.

— Он нас не догонит, — уркнул принц, дергая Нудари на себя за талию.

Джиннчик сморгнул, его взгляд стал немного осознанней, хотя в голове всё ещё клубился туман.

— Нет, — заплетающимся языком возразил он и сделал часть тела туманной, чтобы освободиться от рук принца. Джиннчик снова упал на плащ и попытался отползти. — Я сам пришёл сюда, и я останусь! — голос его непривычно громыхнул, и молния из тучки, которая до этого пьяно вилась рядом, напитываясь парами воды, ударила в пол около члена ящера, оставляя устрашающую трещину. Хвостик Нудари до сих пор был тёмным, поэтому он даже не испугался того, что сделал. Но потом согнулся, скребя ногтями живот, ощущая, как чужеродная сила до сих пор двигается внутри.

Салазар выломал кусок стены у себя на пути, услышав треск молнии. Он представил, как Нударчик пытается слабенько отбиться от подземного чудовища, который может жрать его живьём даже в туманной форме. Увы, в ту же секунду маг не мог возникнуть рядом, так как не знал, где они, и мог лишь спешить на ниточку зова.

Урышц не успел спрятать член под панцирь и отпрянул. Но гнев джиннчика только распалил его интерес.

— Поспеши, — засмеялся он, собирая вокруг себя жар. — Ты еще можешь передумать... Впрочем, я вернусь!

Убедившись, что Нудари не следует за ним, Урышц проплавил стену и юркнул в пещеру. Салазар, появляясь в купальне, послал ему вслед острое проклятье и упал на колени рядом с тёмным хвостиком.

Джиннчик захныкал и уткнулся магу в бок, всё ещё держа руку на животе. Из попки капало на промокший, скомканный и порванный плащ Салазара, и за это Нудару становилось стыдно. А ещё хуже было от того, что он точно пропах другим альфой, такой тот был въедливый и жгучий. Чужеродный жар по-прежнему пульсировал в висках, но Нудари уже мог сконцентрироваться, кожа понемногу принимала нормальный вид.

— Салазар... — джиннчик потёр живот, магма будто бы становилась жарче, а может, и обретала реальную форму вдали от Урышца — Нудар не знал. Желание от неё избавиться становилось всё сильнее.

Салазар скрипнул зубами, осознавая произошедшее. Урышц осквернил его джиннчика. Хоть и не искалечил, и не сожрал. Салазар метнул яростный взгляд в сторону проплавленной пещеры. Нудари так несчастно тёр свой животик... Маг коснулся его и понял, что Урышц влил в него магму. Салазар испытал тайное облегчение от того, что ящер не спарился с ним. К счастью, маг выдернул его когти — надо было только запихать их ему в член, чтобы точно было не до Нудара.

Салазар резко перевернул джиннчика к себе попкой и зашипел, видя, как порозовела его кожа от жара. Урышц явно наслаждался, забавляясь с его омежкой. Салазар припал губами между горячих ягодиц Нудара, присасываясь к покрасневшей дырочке и вытягивая магму себе в рот. Жар обжигал его сильнее, чем Нудара. Салазар сплевывал магму, прожигавшую многострадальный плащ.

Нудари застонал, всхлипывая, чуть вздёргивая бёдра, чтобы сильно не прижиматься всё ещё наполненным животом. В рот мага попадала не только магма, но и смазка Нудари. Он безвольно мотнул хвостиком, который очищался. Джиннчику становилось лучше, и от облегчения он не сдержал искреннего стона:

— Салазар! — хвостик дрожал от наслаждения, всё было совсем не так, как с ящером. Нудари ёрзал, пытаясь податься ближе к магу, жар из купальни постепенно уходил, но джиннчику было хорошо и тепло.

Прохладная смазка джиннчика чуть остужала обожженные губы, и Салазар не сразу оторвался от него, когда уже высосал всю магму. Крепко держа Нудари за бёдра, он обласкал языком многострадальную попку и втолкнул его внутрь, жадно посасывая омежку.

Дари наблюдал за ними из-под потолка, чувствуя, что его свобода близка, и смутно радуясь. О, он знал, как его старый супруг, несмотря на свою жестокость и опасность, любит дарить подобную сладкую ласку омежьей попке. Вот только омег у Салазара давно не было... И Дари сомневался, что кто-то вызовет в нём такие желания.

Давно, ещё при жизни, но когда юность уже оставила Дари, он придумал замечательную идею в виде эльфенка-подушечки, в которую мог бы утыкаться Салазар, да и он сам. Но всё же Дари невольно думал о времени, когда муж останется один. При жизни его идея не воплотилась, Салазару было не до того. Но когда маленький Санни вступил в Скалу, на краткое мгновение у Дари появилась надежда, что он станет для Салазара той самой милой подушечкой, с его мягким животиком и кругленькой попкой, в которую так вкусно было бы уткнуться. Но тёмный маг почти без жалости отправил его в темницу, не привязавшись и не затосковав, даже не навестил его ни разу. И Дари решил, что всё кончено.

Однако нежный джиннчик, смуглый, маленький омега неожиданно для всех соблазнил Салазара своей сладостью. То, что нельзя было предугадать, кажется, стало ответом, на мольбы Дари о его упокоении и счастье для супруга.