6.3 (1/2)

Со всех ног рванув в сторону перепуганного напарника, Арбатов упустил важную мысль. Особенности его нынешнего телосложения. Конкретно сейчас они заняли главенствующую позицию, игнорировать которую становилось сложно.

Пробежав половину пути, Даня затормозил, вцепившись когтями в ковёр. Если он окажется в поле досягаемости отражения, то станет безвольной жертвой. Стоило продумать каждый шаг и иметь нечто, хотя бы отдалённо похожее на план побега. Времени на раздумья не оставалось.

Виктор лихорадочно задёргался, пытаясь уцепиться за разрушенный подоконник. Старая древесина разлетелась в щепки, всадив в повреждённые ладони ещё несколько свежих заноз, парень вскрикнул и обессиленно шлёпнулся на пол, закрыв лицо руками. Изодранная в клочья штанина уже не скрывала широкую, испачканную знакомой чернильной субстанцией рваную рану, рассекающую ногу как раз в том месте, где находилась трещина зеркала.

Равин взвыл от боли.

Даниил заметался из стороны в сторону.

Чёрт.

Не придумав ничего лучше, кот сделал три шага назад и, разбежавшись, из последних сил прыгнул прямо на злополучное зеркало, про себя надеясь, что не пролетит сквозь стекло прямо в лапы потусторонней громады. В фильмах так случается. Он сейчас наверняка в одном из них, судя по обстановке. Гравитация, вкупе с толстым точечным импульсом в лице приземлившегося на край рамы кота, неожиданно взяла верх. Антиквариат медленно, грузно пошатнулся, качнувшись вперёд-назад, и, подталкиваемый болтающимся на верхушке Арбатовым, с грохотом полетел вниз.

Звон разбитого стекла прозвучал почти оглушительно.

«Сколько лет неудач нас ждёт за то, сколько зеркал мы сегодня разбили?» — нервно подумал Даниил.

Не отошедший от болевого шока Витя так и замер на полу, одной рукой вцепившись в металлическую ножку кровати, второй безуспешно пытаясь остановить хлещущую из раны кровь. Ладонь, полностью перемазанная мутной смесью из грязной чёрной массы с алыми пятнами, заметно дрожала: парень то сжимал, то разжимал пальцы, явно ощущая горячий поток, но не решаясь опустить взгляд вниз и разглядеть масштаб катастрофы.

Быстро оценив представшую перед ним картину, Даня осмотрелся по сторонам и запрыгнул на кровать, стащив в неё потёртую простынь.

— Попытайся порвать или просто зажми рану, я попробую найти-

— Что вы сделали? — глухо просипел застывший в дверном проёме старик.

За ним, как по мановению волшебной палочки, возник Милош, и тут же скривился, театрально прикрыв нос рукой.

Стойкий металлический запах окутал комнату целиком. Из-под железного каркаса зеркала текли склизкие потоки, вымывая вместе с собой совсем крошечные раздробленные осколки. Помещение наполняла смутная вонь, отдалённо напоминающая то ли сырую влажную плесень, то ли сгнившее мясо.

Арбатов закашлялся.

Первым среагировал колдун. Быстро оглядевшись, он в два шага пересёк пустующее пространство комнаты, схватил раненого Виктора за локоть и рывком дёрнул вверх, не удосужившись убедиться, что его подопечный твёрдо стоит на ногах. Тому не пришлось выбирать: вцепившись в чужую водолазку, парень на полусогнутых ногах поплёлся дальше. Даня фыркнул и поспешил следом, держась на максимально возможном расстоянии. Оба понимали: они и раньше были в не самом выгодном положении, чтобы отказываться от помощи, пусть такой своеобразной, что уж говорить о происходящем сейчас.

Бесцеремонно кинув живую, ещё живую, ношу на перепуганного старика, мужчина осмотрел представшую перед ним троицу критичным взглядом.

— Итак, кто из вас, дегенератов, додумался разбить зеркало? Судя по тому, что самый тупой из вас валяется полудохлым, а самый старый всё время шатался со мной, могу предположить, что это ты.

Злобно глянув на притихшего в углу Даниила, Милош вновь закатил глаза. Каждый раз, когда мужчина видел побитого жизнью кота, его лицо принимало то самое исключительно ужасающее выражение полного и абсолютного презрения, от которого впору было утопиться в слезах. Арбатов начинал задумываться, крылось ли дело в его «перевёртышности», или этот индивид ненавидел всех подчистую.

Не став дожидаться ответа своих не обременённых мозговой деятельностью напарников, колдун обернулся и пристально посмотрел на валяющуюся посреди помещения громаду. Текущие изнутри потоки грязи, наконец, стихли, образовав в самом центре пола массивную, густую лужу.

— Я ни на что не намекаю, но у меня стойкое ощущение дежавю, — не сумев сдержать язык на зубами, пробормотал кот, на всякий случай подобравшись поближе к еле живому Равину.

Дорогой хозяин вздохнул и аккуратно опустил истерзанную руку на пушистую кошачью макушку, ласково почесав.

Следящий за каждым движением Мил вновь скривился, открыв было рот, чтобы выдать очередную гневную тираду по поводу тупых котов, которые на самом деле не коты, а потусторонняя зараза, и их нерадивых суицидальных хозяевах без чувства самосохранения, но заткнулся, не проронив ни слова.

Массивная металлическая конструкция, гротескная и перепачканная маслянистой чернью, дёрнулась. Почти незаметно, ненавязчиво; словно дверца запертого подвала, из которого ночью пытается вылезти страшное чудовище из лагерных страшилок. Только этот антиквариат дверцей, а в частности закрытой, не был.

Не став дожидаться, пока пинок с той стороны повторится, Даниил вскрикнул и отпрыгнул на шаг назад. Милош, тоже заметивший скрытный толчок, поджал губы.

— Ты, старый хрыч, живо принеси что-нибудь пишущее! — он жестом указал старику на дверь, — Тупой кошак пусть разгребает то дерьмо, что натворил. Будешь собственной шкурой вытирать эту гниль, пока я его изгоняю, и ни дай Боже хоть одна капля на меня попадёт. А ты-

Колдун обернулся, быстро отыскав бледного Виктора, осевшего на пол. Заметив, что его засекли, парень замахал ободранными руками и тут же попытался подняться на ноги, что, впрочем, не увенчалось успехом.

— Сиди и не рыпайся. Если оно полезет тебя жрать, не отвлекай меня визгами.

На мгновение чужой взгляд смягчился, что не укрылось от Даниила. Он фыркнул.

— Что, совесть заела, да? А вот нечего людей просто так избивать. Он ничего не сделал.

— Я не собираюсь цацкаться с малолетками, считающими себя борцами за справедливость.

— Он просто пытался защитить меня! — возразил Арбатов, однако собеседник лишь устало махнул рукой:

— Заткнись. С чего ты решил, что я собираюсь с тобой разговаривать? Мы типа стали такими до хрена друзьями? Я не дал тебе пинка под зад только потому, что сейчас занят. Из-за тебя, — он сделал заметный акцент на последней фразе, отворачиваясь, чтобы всем видом дать понять: разговор окончен.

Пристыженный кот обиженно насупился, отступая назад, поближе к усталому Равину.

Дорогой хозяин прижался к прохладной стене, что-то еле слышно, неразборчиво шепча во сне. То ли температура в помещении опустилась слишком низко, то ли беднягу бросило в жар от потери крови из-за многочисленных травм, однако факт оставался на лицо: парня ощутимо знобило. Подтащив к полубессознательному телу старую окровавленную простынь, раньше использованную для перевязки ноги, Даня убедился, что пострадавший натянул покрывало на себя, и осторожно подобрался к спорящим мужчинам.

Константин к этому времени уже принёс несколько перманентных маркеров.

Сидя на корточках и расставляя на полу тонкие штрихи разного размера, образующие в цельности неравномерную окружность, огибающую проклятое зеркало, Милош негромко разговаривал. Его собеседник иногда подавал голос, отчаянно защищаясь, однако тут же замолкал, вновь разбив поток весомых аргументов о неприступную стену чужого безразличия. Арбатов прислушался.

— Ты что, правда думал, что оно не сожрёт тебя просто потому, что ты водил к нему жертв? — чёрный маркер оставил ещё две толстые, кривые чёрточки на древесине, — Это что, по-твоему, ручная псина?

— Я просто боролся за жизнь! Я выкидывал зеркало три раза, но оно каждый раз оказывалось возле моего порога!

— Ага, само приходило. Поэтому и пытается теперь сожрать твои жалкие дряхлые ножонки, чтобы пойти гулять по белу свету, — ощетинился мужчина, закончив рисовать покошенный овал и приступив ко второму кругу, представляющему ряд незнакомых символов.

Старик замолк.

Даня нехотя согласился с яростью колдуна. Почему одни придурки-коллекционеры коллекционируют себе неприятности на пятую точку, а другие должны разгребать за ними последствия неблагополучных увлечений.

Спорщики затихли; каждый остался при своём мнении. Комната погрузилась в гробовую тишину, нарушаемую лишь сопением оскорблённого старика и шуршанием краски по покрытию. Тихое постукивание со стороны зеркала ускорялось, теперь всё больше походя на тиканье настенных часов, отбивающих нестройный ритм спешащей секундной стрелки. Время подходило к восьми вечера.

Удостоверившись, что дорогой хозяин уснул беспокойным сном прямо на полу, кот свернулся калачиком на груди парня, прислушиваясь к неспешному дыханию.