18. Душа египетского фараона (1/2)

Как Ибо и предсказывал, разобраться в исследованиях мамы было невозможно. Но невозможность оказалась совсем другого толка — их просто не было. Были официальные публикации, часть её диссертации, выложенная в открытый доступ, и несколько монографий. Но частных записей — не было.

Сначала Ибо по второму кругу перерыл кабинет Деда, хотя и знал, что там ничего такого нет — оно попалось бы при первом обыске, который они устраивали. Но в какой-то смутной надежде он перевернул всё вверх дном опять, за что немедленно получил и от Шэнь-Шэня, у которого была какая-то там система, и от тётушки Ло, которой он опять натряс пыли.

Поняв, что в кабинете ловить нечего, Ибо сунулся в мастерскую, а потом и в лабораторию — ни там, ни там ничего такого не нашлось. Нашлись бульварные книги, которые любила мама, нашлись детективы, которыми зачитывался папа. Кажется, Дед не слишком заботился о нижних ящиках и угловых стеллажах. Всё это Ибо перетаскал в библиотеку, но к цели не приблизился.

С ужасом он смотрел на книжные полки библиотеки, медленно понимая, что и её придётся перерывать. Но начал с нескольких бюро, пылившихся по короткой стене. И снова его ждало разочарование — там были старые чертежи Деда, какие-то каракули, кажется, собственного авторства Ибо, несколько толстых стопок расчётов, написанные незнакомой рукой — скорее всего, отцом Ибо. И никаких следов маминых исследований.

А они были. Ибо смутно помнил завалы бумаг в материном кабинете, как они вместе пытались их как-то систематизировать. А мама смеялась. Вообще, Ибо мало, что помнил о родителях. Только общее: отец был очень строгим, редко брал Ибо на руки и всегда разговаривал, как со взрослым. А мама была улыбчивой и красивой, самой красивой на свете. Наверное именно поэтому Ибо всегда влюблялся в улыбки — они были его мерой красоты.

После библиотеки он в полном отчаянии залез в кладовку — вообще-то, там хранились в основном его детские вещи и целая гора сломанных приборов, которые сначала Дед, а потом и сам Ибо, откладывали туда с мыслью «посмотрю потом». Вот и в этот раз пришлось перекладывать старые запылённые люстры, микроволновку, в которую кто-то сунул тарелку с металлической каймой, и ещё примерно тысячу предметов.

— Ты там живой?

Фигуру Сяо Чжаня подсвечивали коридорные бра — в кладовой лампочка, естественно, перегорела. Чтобы добраться до неё, нужно было разобрать хотя бы часть этих завалов. Ибо чертыхнулся, уронив коробку с какой-то мелочёвкой на пол, чихнул от пыли, которая с неё насыпалась.

— Хер знает, — шмыгая носом ответил Ибо. — Тут целый курган пыли.

— Главное, чтобы там терракотовая армия не завалялась, — усмехнулся Сяо Чжань. — Помочь?

От помощи Ибо не отказался, он и так обыскивал дом долгие две недели — университет с сессией и студию никто не отменял. Так что он тратил всё свободное время на то, чтобы перебирать пыльные памятники старины. А мог бы, между прочим, чем-то другим заниматься… Хотя бы вот с Сяо Чжанем проводить больше времени.

— А это что?

Ибо сунул нос в коробку, которую держал Сяо Чжань. Оттуда на него посмотрела какая-то хреновина. Склонив голову к плечу, Ибо глянул и так, и эдак, а потом до него дошло.

— А! Блин, это, короче, книги переплетать, — он ткнул пальцами в один из гребешков. — Тут для переплёта на кольцах, но под ним ещё должен быть набор, чтобы вручную.

— И сколько раз ты им пользовался? — удивился Сяо Чжань.

— В детстве часто, — пожал плечами Ибо, возвращаясь к коробкам. — Там в библиотеке порыться, если корешок не родной, без надписи, то почти сто процентов я чинил.

— Вау, — улыбнулся Сяо Чжань, — лао Ван такой молодец!

Под коробкой с переплетной машинкой обнаружилась коробка с детской одеждой, а после они наконец добрались до лампочки и смогли её сменить. У Сяо Чжаня на щеке был чёрный мазок пыли, Ибо не думал, что выглядит лучше.

Вдвоём обыск пошёл быстрее, они споро перебирали коробки, просматривали содержимое. Сяо Чжань удивлялся сочетаниям — в соседних коробках лежали совершенно несовместимые вещи. Так, например, Ибо обнаружил коробку, в которой теснилось три тяжеленных трансформатора, а в соседней притаилась целая гора декоративных хреней — очевидно, раньше их было больше, чем та несчастная, оставшаяся на стене Ибо.

После перформанса «ненавижу планёрки» Сяо Чжань её подобрал и вымыл — хрень оказалась вышивкой по какой-то мягкой плюшевой ткани. Вышитые коты смотрелись инородно в квартире Ибо (а это таки оказались коты), но убирать их он не стал, пристроил на место, откуда их снесло полотенцем Сяо Чжаня.

— Тут тоже ничего нет, — вздохнул Сяо Чжань, когда они оставили последнюю коробку.

— У меня кончились предположения, где может быть, — устало отряхиваясь, ответил Ибо. — Это было последнее место, где искать. Но я и не рассчитывал, Дед не любит бумаги тут хранить.

— М-да.

После душа, когда оба пристроились на кровати, Сяо Чжань подкатился ближе и ткнул Ибо в бок. Лениво поглядев на него, Ибо сполз пониже, чтобы они оказались лицом к лицу.

— А открытые источники? — серьёзно спросил Сяо Чжань.

— А там я не понимаю ни хуя, — поморщился Ибо. — Вообще не моя тема, там терминологии выше крыши. Нужен специалист, который переведёт это на человеческий. Сможет твой дядя?

— С «на человеческий» могут возникнуть проблемы, — почесав бровь, Сяо Чжань потянулся за поцелуем, после краткого молчания продолжил: — Нужно его предупредить, и поедем.

— А куда?

— В Пекин, — вздохнул Сяо Чжань. — Он там в зоологическом работает…

— Ненавижу самолёты, — простонал Ибо. — Ненавижу.

В Пекин им удалось добраться только через неделю. Ибо пришлось меняться занятиями в студии, чтобы освободить пару дней для поездки. Сяо Чжаню было проще, он работал пятидневку, так что выходные были свободны по умолчанию.

Пекин Ибо не любил. Он не нравился ему иррационально, кажется, сказывалась детская поездка с бабушкой: он тогда отравился и провёл три дня в номере, то температуря, то обнимая унитаз. А потом его всё равно потащили к Летнему дворцу, хотя смотреть на него хотелось меньше всего на свете. С той поездки даже осталась фотография: хмурый, осунувшийся и излишне бледный Ибо отказывался смотреть в камеру и упрямо отворачивался, в то время как бабушка улыбалась, придерживая соломенную шляпу.

Цзян Люяо встречал их у служебного входа. Он отмахнулся от официальных приветствий Ибо, велел называть себя дядюшкой и потащил тёмными переходами и узкими коридорами куда-то вдаль, болтая на ходу:

— Хорошо, что вы смогли выбраться в субботу! По воскресеньям меня гонят на экскурсии, хотя кто хуже меня вообще может проводить экскурсии? Здесь же не бывает ни одного специалиста! А как обывателю рассказывать об отличиях остистых отростков приматов?! Никак! Они даже не знают, что это!

— Что это? — театрально шепнул Сяо Чжань. В ответ Ибо пожал плечами, а Цзян Люяо покачал головой, воздевая руки к небесам.

В роли небес выступил желтоватый потрескавшийся потолок, в который они все втроём задумчиво попялились. Затем возмущённый Цзян Люяо погрозил Сяо Чжаню пальцем:

— Чжань-Чжань! Ты прекрасно знаешь, что такое остистые отростки! Ты всё детство играл позвонками Papio cynocephalus! <span class="footnote" id="fn_32774232_0"></span>

— Что, правда играл? — шепнул Ибо. Сяо Чжань в ответ только поморщился — видимо, хотел скрыть тёмные страницы своего прошлого.

— Итак, — устроившись в кресле за столом, сказал Цзян Люяо, — Чжань-Чжань писал, что вам нужна консультация?

— Да, — кивнув, Ибо достал из сумки записную книжку.

Не Деда, свою собственную, которую ему подарили ещё на восемнадцатилетие, а он понятия не имел, что туда писать. Теперь вот нашлось, чтоб ему.

— Я удивился, когда Чжань-Чжань спросил про труды Чжан Ляньхуа, — задумчиво начал Цзян Люяо. — Она… Это были революционные идеи, очень жаль, что она умерла, не успев продолжить исследования…

— Да, мне тоже жаль. Не из-за исследований, правда, — вздохнул Ибо. — Но мы сейчас в такой ситуации, что больше всего нас интересуют именно они. Я не нашёл дома никаких её заметок…

— Дома? — не понял Цзян Люяо.

— Чжань-гэ не сказал? — настала очередь Ибо удивляться. — Чжан Ляньхуа моя мама.

— О.

Они помолчали, за это время Цзян Люяо успел дотянуться до чайника, щёлкнуть кнопкой. Откуда-то из недр стола он достал несколько кружек, оттуда же добыл даже на вид подсохшее печенье.

— Его можно размачивать, — попытался оправдаться Цзян Люяо, но Сяо Чжань только махнул рукой.

— Дядюшка, расскажи нам, чем занималась мама Ибо, — попросил он. — Но только понятно. Без зауми — её в статьях хватает.

— Без зауми… — почесал в затылке Цзян Люяо, — будет сложно. Тема исследований сама по себе заумная… Чжан Ляньхуа изучала природу энергетической подпитки призраков. Ну вот как наша бабушка, на чём она живёт? Почему не исчезает?

— Мы её любим, — предположил Сяо Чжань. — Помним. Как бы… не отпускаем?

— Это первое, что приходит в голову, но, скорее всего, это не так. В конце концов, есть знаменитости — певцы, актёры, политики. Их помнят и любят, но призраками они не становятся. Тот же Мао…

Ибо задумался. И правда, что удерживало призраков на земле? Обычно ему было всё равно, его делом было ловить вредителей, не трогать мирных спокойных привидений. На этом всё. А почему и как Плуто или Тяньшунь остались в этом мире, мало его волновало.

— …Ван Ибо, лучше.

— А? — вскинул голову Ибо.

— Задумался? — улыбнулся Цзян Люяо, его улыбка была похожа и непохожа на улыбку Сяо Чжаня. Но тоже была хорошей.

— Да, простите.

— Дядя говорил, что физический процесс формирования привидений ты объяснишь даже лучше него, — подсказал Сяо Чжань.

— Вы про квантовый скачок психогенного поля Спенглера при постоянной Кларка? Когда протонные спины…

— Да-да, вот это всё, — прервал Цзян Люяо. — Тут уже я не специалист и понимаю смутно, но сейчас это и неважно. Важно то, что при переходе границы призраку проще перейти в нематериальный мир, но некоторые остаются. При том, что это как бы…

— Энергозатратно? — предположил Сяо Чжань, Цзян Люяо кивнул.

— Да, им проще перейти в насыщенное психокинетической энергией измерение. Но они остаются, подпитываясь какой-то другой энергией.

— Какой? — спросил Ибо.

— А этого твоя мама выяснить не успела, — вздохнул Цзян Люяо. — Она занималась экспериментами, проводила опыты на духах, благо и муж, и свёкр были охотниками. Выяснила, что электрический ток, микроволновое излучение и гамма-лучи питательны для призраков. Но точно так же для них питательны силы медиумов.

Он кивнул в сторону Сяо Чжаня, тот ткнул в себя пальцем и посмотрел вопросительно. Цзян Люяо кивнул:

— Ты почти что микроволновка, Чжань-Чжань, даром что Homo sapiens.

— Ты зажал мне второго сапиенса, дядя.

— Я просто не уверен в твоей разумности, — отбрил Цзян Люяо. — Ты не помнишь, что такое остистые отростки.

— Дядя!

— То есть, — вмешался Ибо, — мамины исследования были о происхождении энергии, питающей призраков? Про электричество я знал, это общеизвестно, но остальное...

— Если очень кратко, — кивнул Цзян Люяо. — Если длиннее…

И тут за стеной что-то запрыгало. Оно было явно тяжёлым и, кажется, металлическим. Сяо Чжань с Ибо переглянулись.

— Ничего не чувствую!

— Потому что оно в саркофаге, — мрачно ответил Цзян Люяо, по пояс залезший в подсобку. — У меня тут где-то… Где-то тут…

— Саркофаге? — уточнил Ибо.

— Это фараон, — с победным вскриком Цзян Люяо выбрался из подсобки, сжимая в руке плеть. — А это плеть его жены.

— Дядя?..