11. “Не делай вид, что ты в порядке” (2/2)

Исторической ценностью трёхсотлетних фолиантов Дед не проникся, и женщина тогда ушла ни с чем, хоть и не потеряла надежд, раз уж возвращалась ещё дважды. Но с чего начинать сейчас, Ибо не знал, было слишком много вариантов.

— Ладно, — он покрутил на указательном пальце кольцо. — Ладно. Так, давай начнём с того, что нам точно не нужно.

— Например? — Сяо Чжань окинул комнату взглядом.

— Например миллион его чертежей и расчётов. Хотя последние можно проглядеть на предмет записок. Дед любит писать на полях.

— Понял.

Они взялись за стол с разных сторон. Начали с тумб, между которыми было рабочее место. Нижний ящик со стороны Ибо оказался заполнен чертежами. Он быстро проглядел их, отложил несколько, показавшихся полезными для его собственных разработок. Но ничего интересного не было — обычные чертежи обычных приборов. Сяо Чжаню повезло ещё меньше — в том ящике Дед прятал мусор. Скомканные бумажки и обёртки от сладких батончиков, которые ему было, конечно же, нельзя. Ибо только вздохнул и сходил за мусорным мешком. Сяо Чжань тщательно перебрал всё, прежде чем выбросить. Но там не было совсем ничего.

В столе не оказалось ничего полезного, кроме парочки предыдущих дневников Деда. Их Ибо отложил к чертежам — стоило прочитать, вдруг бы там были какие-то намёки… Голова шла кругом, он на полном серьёзе собирался читать дневники и путевые заметки Деда, надеясь найти признаки зарождавшегося заговора.

— А потом что, — пробормотал он себе под нос. — Рептилоиды?

— И Супермен существует, — в тон ответил Сяо Чжань. — Тоже всё кажется бредом сумасшедшего?

— Да не то слово.

Они снова замолчали. Ибо разбирал поверхность стола — у Деда бумаги уже напоминали по высоте Джомолунгму. Вперемешку там лежали и чертежи, и расчёты, и несколько платёжных ведомостей, какие-то невнятные бухгалтерские отчёты, которые Ибо решил посмотреть позже. С удивлением он обнаружил копию собственного паспорта и аттестата. Потрогал их с опаской, будто могли укусить — на хрена они-то нужны были Деду?.. Дальше обнаружилась пара его дипломов за танцевальные соревнования. На них Ибо воззрился совсем уж безумным взглядом.

— Что за говно он тут хранит?.. — он потёр лоб, жалобно поглядел на Сяо Чжаня, тот только развёл руками и показал свидетельства о смерти родителей Ибо.

— Дед, блядь!..

Они рассортировали бумаги на три кучки: «чертежи и расчёты», «что это вообще тут делает» и «посмотреть внимательнее, это что-то про деньги». Про деньги Ибо сразу отложил к дневникам, а вот кучка «что это» подверглась подробному рассмотрению. Там, помимо грамот, аттестата и паспорта, оказались свидетельство о браке родителей, свидетельства о их смерти и свидетельство о рождении самого Ибо. Что всё это значило, было совершенно непонятно.

— Смотри, тут папка, — Сяо Чжань снял с ближайшей полки чуть запылившуюся папку на замке. — Выглядит как для бумаг. Глянем?

В папке не оказалось ничего неожиданного. Немного в беспорядке там лежали документы — собственности на дом, ещё на пару квартир, о которых Ибо только смутно знал. Дед их сдавал, деньги приходили на счёт, а дядюшка Ло исправно оплачивал налоги, так что волноваться о них не приходилось. И место документам из кучи «что это» было определённо там. Но Дед их почему-то достал и бросил на столе. Ибо понятия не имел почему, но решил, что это, возможно, важно.

— Давай пройдёмся по книгам? — предложил Сяо Чжань. — Нужно просмотреть их…

— Да мы тут навечно тогда останемся, — нервно чихнув, возразил Ибо. — И их шерстит Шэнь-Шэнь, зачем двойную работу делать?

— Я не о том, — задумчиво протянул Сяо Чжань. — Хотя потом и Шэнь-Шэня сюда неплохо бы загнать. Я о том, что в книгах можно прятать… да всякое, на самом деле. Моя бабушка, пока жива была, в кабинете в книге хранила вино. Нравилось ей шокировать посетителей, предлагая бутылочку вина из «Братьев Карамазовых».

Ибо посмотрел на Сяо Чжаня с состраданием. Судя по всему, он был неправ — по уровню драмы его семья всё же дотягивала до семейки Аддамс.

— Ну, давай.

Они начали с разных сторон стеллажа, стоявшего по правой стене. Сяо Чжань оказался недалёк от истины — из книг регулярно вываливались бумажки. Чаще всего это были бессмысленные заметки Деда о прочитанном, из одной выпал детский рисунок Ибо. Он с удивлением опознал на нём себя, родителей и Деда с бабушкой, все они угадывались исключительно по кривым подписям.

— Красивое, — улыбнулся Сяо Чжань, разгладив пожелтевший листок.

— Не продаём, — ответил Ибо. — Только показываем.

Сяо Чжань захрюкал, отложил рисунок на стол. Они продолжили перебирать книги. На третьей полке снизу Ибо взмолился о пощаде. Спустившись вниз, они перекусили вонтонами, которые любезно сварил Сяо Чжань, пока Ибо стаскивал вниз мусор и засовывал обслюнявленные Тяньшунем вещи в машинку. Поели молча и быстро, за окнами уже сгустились сумерки, подсвеченные праздничной иллюминацией. Ибо включил свет у себя и в холле, чтобы было не темно спускаться в следующий раз.

— Так что с Юйлу? — не вытерпел он, когда они снова устроились у полок с книгами.

— Ну… — Сяо Чжань смущённо почесал нос. — Мне кажется, мы не сходимся характерами.

— Из-за вот этого? — Ибо обвёл рукой кабинет, намекая на потустороннее.

— В том числе, — кивнул Сяо Чжань, протягивая ему очередные Дедовы каракули.

Ибо попытался разобраться в них, но, кажется, это были просто какие-то заметки о ритуале. Он жестом попросил передать книгу, откуда они выпали. Сяо Чжань передал её и взялся за следующую. Заметки действительно были об одном из ритуалов, Ибо внимательно вгляделся в описание — что-то о призыве крупных потусторонних сущностей. Но Дед обвёл один из знаков карандашом, приписал коротко «на бумажке». Вчитавшись в бумажку, Ибо понял, что Дед нашёл слабое место такого призыва — стоило поменять этот знак на противоположный по смыслу, как сущность не просто невозможно было вызвать, но и уже призванная, она возвращалась на свой план существования. Ибо наморщил нос, покрутил в раздумье губами — это было полезно, но с этим лучше бы работать Шэнь-Шэню, тот и понимал больше и смог бы это использовать в своих исследованиях.

— Только из-за характера? — он вспомнил, о чём они говорили.

— Не только, — вздохнул Сяо Чжань. — Не любит он потустороннее, ну ладно бы, мало найдётся тех, кто такое воспринимает спокойно. Но… Я в какой-то степени ведь тоже… Ну, медиум не медиум, но что-то близкое. Да и бабушка… А ему так некомфортно.

— И всё?

У Ибо оставалось ощущение, что Сяо Чжань юлит. Чего-то не договаривает. И он вцепился в это, как заправская ищейка, чуял недосказанность и хотел докопаться.

— А ещё я его не люблю.

Сказал, а Ибо будто пыльной книгой по голове приложило. Да хорошенько так. Сяо Чжань на Ибо не смотрел, взялся перебирать очередную полку, быстро пролистывая страницы. Решив, что Сяо Чжаню нужно немного времени, чтобы продолжить, Ибо тоже вернулся к своему занятию и сам не заметил, как увлёкся. В очередной книге попались заметки Деда о сдерживающих печатях. Ибо хмурился, разглядывая каббалистические знаки — такие он видел совсем недавно, они змеились по стенам атриума многострадального здания.

— Просто… — неожиданно сказал Сяо Чжань, откладывая книгу. — Не было искры, понимаешь? Он добрый, милый, красивый, хороший, ко мне относится хорошо. Сплошные плюсы. Может быть, не слишком внимательный, но и это поправимо, можно же было ему сказать о чёртовых розах. Только мне даже в голову не пришло. Вроде как зачем стараться. А это… Нечестно.

— А мне сказал, — не подумав ляпнул Ибо.

И тут же пожалел, Сяо Чжань бросил на него только один взгляд и тут же уставился на тёмное чердачное окно. Оно выходило на глухую стену соседнего здания, поэтому там совсем не было огней. Здесь, на чердаке, было уютно. Они сидели на полу, привалившись к стеллажу, горели бра, развешанные по стенам, — люстра сюда не влезла бы, слишком низко нависал потолок. Сяо Чжань потёр лицо, Ибо посмотрел на него, привлечённый движением.

— А тебе сказал, — тихо повторил Сяо Чжань. — И это ведь тоже причина, да?

В его голосе было столько беспомощности, а глаза, уставшие за день вчитывания в неразборчивый почерк Деда, чуть слезились. Ибо сглотнул, протянул вперед руку, очень осторожно, ведя кончиками пальцев по полу, готовый отступить в любой момент. Но Сяо Чжань так же медленно поднял свою ладонь, коснулся костяшек Ибо, чуть погладил и зацепил мизинцем мизинец. У Ибо мгновенно вспыхнули уши, будто бы ему было снова шестнадцать и он впервые взял за руку девочку, которая ему тогда нравилась. С девочкой ничего не вышло, они провстречались несколько месяцев, подарили друг другу первые неловкие разы и расстались друзьями. Как сказал Сяо Чжань — не было искры.

Теперь, встретив Сяо Чжаня, Ибо вообще не был уверен в том, что знает, как это — чтобы искра. Потому что так, как сейчас, раньше не было никогда. Когда с первого взгляда и так сильно, когда готов дождаться, но не смеешь добиваться — не смеешь причинить боли.

Он не стал тянуть Сяо Чжаня ближе, не стал обнимать, они так и сидели, глупо держась мизинцами, будто были детьми, готовящимися дать обещание. Сяо Чжань разглядывал свои ступни, затянутые носками — тапочки он сбросил, когда они сели на пол. Ибо смотрел на него. У Сяо Чжаня тоже покраснели уши. Это было неожиданно и так беззащитно мило, что у Ибо перехватило дыхание.

— Ты знаешь, что смотришь на меня, будто сейчас сожрёшь? — спросил неожиданно Сяо Чжань.

— Я всегда так смотрю.

— На всех? — засмеялся Сяо Чжань. — Не видел, чтобы ты так пялился на Шэнь...

— На тебя, — прервал его Ибо. — Я так всегда смотрю на тебя.

— Да, — вздохнул Сяо Чжань и откинул голову на стеллаж, прикрывая глаза, опершись затылком о полку. — Я заметил.

Он чуть повернул голову, глянул на Ибо из-под ресниц. От этого засосало под ложечкой, Ибо почувствовал себя голодным, хотя в желудке было тепло от вонтонов. Но двигаться всё равно не стал, только прислонился к стеллажу виском, вздохнул и погладил Сяо Чжаню пальцы.

— Мне… — начал Сяо Чжань. — Мне нужно время.

— Хорошо, — тут же ответил Ибо. — Без проблем.

— Знаешь, вся эта чушь про перерыв… — Сяо Чжань потёр лицо ладонью, но вторую у Ибо не отнял. — Я сразу сказал, что мы расстаёмся, но он… Мне жаль, мне стыдно, я знаю, что это расставание, стоп, а не пауза, но всё равно позволил себя уговорить. Как-то… дать ему больше времени… Не знаю. Я идиот.

— Нет, — покачал головой Ибо. — Не идиот. Он не чужой для тебя человек, ты не хочешь причинить боли, ты… Не знаю, ты не жестокий. Конечно, тебе жаль, конечно, ты позволишь себя уговорить.

— Прости, — вздохнул Сяо Чжань и посмотрел на их мизинцы. — Получается, что я жесток к тебе.

— До тех пор, пока я не против, — нет, — пожал плечами Ибо. — Мы поговорили. Я готов дать тебе время, я… Я вроде как ничего не собирался делать, чтобы, не знаю, отбить тебя, быть плохим, злодейски уведя тебя у парня. Так что… Я уже в плюсе, знаешь ли.

— Всё в дом, всё в дом, — хихикнул Сяо Чжань. — Спасибо.

— И тебе. Мы тут целый день в Дедовом кабинете роемся. Ты остался в Сиане, хотя мог уехать домой. Так что скорее я должен благодарить тебя.

— Ну, давай тогда к нему вернёмся. К кабинету. И так завтра продолжать точно.

Сяо Чжань, конечно, был прав. Они провозились почти три дня, перебирая книги. Ибо отложил целую стопку тех, в которых Дед делал заметки, усовершенствуя ритуалы, находя лазейки. Шэнь-Шэню тоже будет чем заняться, когда он вернётся. В одной из книг Ибо нашёл листок с адресом электронной почты, Бессмысленный набор букв не значил ровным счётом ничего и, кажется, был сгенерирован автоматически. Домен принадлежал QQ, Ибо просидел, гипнотизируя листок, весь вечер, а потом всё же решился. Написал более или менее официально выглядящее письмо и отправил с рабочего адреса студии, имитируя рассылку. Если бы там был кто-то недоброжелательный, он бы только узнал, что в одной из танцевальных студий Сианя будут пробные бесплатные занятия.

Они закончили с разбором книг, Ибо убрал все чертежи и важные документы с видных мест, тётушка Ло согласилась прибраться на чердаке после своего возвращения от дочери. Ответа на письмо не было. Ибо изгрыз бы все ногти до локтей, но Сяо Чжань шлёпал по рукам и смотрел строго. Плуто, чувствуя их волнение, притих, стараясь не попадаться на глаза. Тяньшунь, попавший в немилость, стенал в коридорах, изображая средневековых привидений. Ибо крепился и не бросался в него ловушкой исключительно из-за настойчивой просьбы Сяо Чжаня — тот всё ещё жалел несчастного возможно-бухгалтера.

Письмо пришло ночью, Ибо спал и оповещения не слышал. Он прочёл его только с утра. Короткой строкой значилось: «Жив. Дела. Будь готов».

Ибо решил, что после того, как Дед вернётся, он убьёт его лично. И любому суду придётся признать, что Ибо был в своём праве.