5. Бродячий цирк (1/2)

Снова шёл дождь. Ибо лежал на кровати, свернувшись грустной креветкой. Настроение было каким-то идиотским, маятным — он понятия не имел, чего хотел. Одновременно хотелось куда-нибудь сходить и навсегда запереться на чердаке. Опять подумалось, что нужно бы туда хоть раз дойти, посмотреть, не течёт ли крыша.

Душераздирающе простонав, Ибо перевернулся на другой бок, кутаясь в покрывало. Он просто ненавидел такие дни. Хуже ничего не придумаешь — хочу то, не знаю что, пойти туда, не знаю куда, а лучше выпить чаю. Или повеситься. В окно ударила ветка платана, Ибо посмотрел на неё с осуждением и закрыл глаза. Единственным его рецептом от такого настроения было поспать, чем он и собирался заняться.

Но приступить немедленно не вышло. В комнату поскреблись, он приподнялся — на пороге стоял Плуто, опустив сразу и нос, и уши, и даже призрачный завиток туловища.

— А ты-то чего? — спросил Ибо.

Пёс не ответил, только забился в угол, посмотрел несчастными глазами и тоскливо, как умеют только собаки, вздохнул. Ибо покачал головой и устроился обратно, готовясь задремать. Опять не получилось, на этот раз с постели его поднял стук во входную дверь. Открывать Ибо не собирался: Шэнь-Шэнь бы открыл своим ключом и стащил с постели за ногу, а Сяо Чжаня видеть не хотелось.

Из-за него Ибо и грустил.

Может быть, встреться они весной, Ибо бы и не страдал. Сложно страдать, когда вокруг всё цветёт и зеленеет, и вишня розовой пеной одевает город, и девушки улыбаются, выбравшись из пуховиков, и парни выкатывают из гаражей мотоциклы. Но они встретились осенью, когда даже небо хмурилось и рыдало. Грусть прилипла к Ибо, как опавший лист прилипает к ботинку. Ходить унылым он ненавидел, потому отмахивался от хандры как мог, но иногда она его настигала.

— Ты смотрел «Хост-клуб Оранской школы»?

— Чего? — от удивления Ибо сел.

Сяо Чжань стоял на пороге комнаты, привалившись плечом к косяку. Ибо залюбовался — в сумрачном полумраке Сяо Чжань был ужасно красивым. И загадочным. А ещё ехидным. Потому что он стоял и ухмылялся гаденько, явно собираясь сказать какую-нибудь гадость.

— Так что, смотрел?

— Нет, — помотал головой Ибо.

— Ужасно, — вздохнул Сяо Чжань. — О чём можно с тобой разговаривать, ты даже не поймёшь, если я назову тебя страдающим Тамаки.

— Не пойму, — буркнул Ибо и улёгся снова, отвернувшись от Сяо Чжаня к стене.

За спиной стало тихо. Плуто забулькал в углу, скорее всего, в призрачной иллюзии сна, которой поддавался по привычке. Стараясь не прислушиваться, Ибо пересчитывал мелкие трещинки на краске — давно пора было подновить стены. Сяо Чжань, судя по звукам, которые Ибо пытался игнорировать, мялся у двери. Тем неожиданнее было почувствовать, как под его весом прогнулся матрас.

— Двигайся, — велел Сяо Чжань. — И рассказывай.

И в бок ещё ткнул.

— Да нечего рассказывать.

— То есть ты просто так тут страдаешь?

— То есть просто так.

— Врёшь.

— Отстань, — отрезал Ибо. — Ты чего вообще хотел? И как зашёл?

— Тяньшунь открыл, — пожал плечами Сяо Чжань. — Знаешь же его.

— А хотел чего? — Ибо повернулся к Сяо Чжаню. Тот сидел на краю кровати, поджав ноги.

— Пойдёшь в цирк?

— Клоуном?

Сначала, в первую секунду, Ибо это ясно видел, Сяо Чжань не понял. А потом до него дошло, и он заржал совершенно неприлично. От его смеха Ибо как-то полегчало, он невольно заулыбался и ткнул Сяо Чжаня в бок.

— Серьёзно, пойдёшь? — снова спросил Сяо Чжань, утерев слёзы, выступившие в уголках глаз. — Призрачное шапито?

— А чего не Юйлу?

Спрашивать не хотелось, но было нужно. Ибо поморщился, увидев как Сяо Чжань отвёл глаза и закусил губу. Снова ткнул в бок, получил в ответ по плечу и тычок в сосок. Тут уж оставить всё как есть было решительно невозможно, Ибо задохнулся от возмущения и ущипнул в ответ, целясь туда же. Конечно же, попал — зря, что ли, у него соски Сяо Чжаня стояли перед глазами с того приснопамятного сражения в ванной.

— Ах ты!..

Сяо Чжань набросился, навалился сверху, воткнул твёрдые безжалостные пальцы куда-то в рёбра, защекотал, перебирая их. Ибо завертелся ужом на раскалённой сковороде, перехватил руки, но Сяо Чжань не сдавался и продолжал щекотать. Минуты через три они выдохлись, уселись, привалившись к стене.

— Юйлу не любит потустороннее, — неожиданно сказал Сяо Чжань.

Сначала Ибо даже не понял к чему это, но потом дошло — Сяо Чжань запомнил вопрос и каким-то образом удержал его в голове всё то время, пока они дрались. Подбадривая, коснулся локтя.

— Ну вот просто не любит, — вздохнул Сяо Чжань и наклонился с кровати, чтобы погладить Плуто, тот с хлюпаньем уронил внушительную каплю эктоплазмы на пол. — Я понимаю почему, в конце концов, привидения не все такие милашки.

— Да и этот-то тоже, — хмыкнул Ибо, — та ещё милашка.

— Ну ты посмотри, какой он хорошенький! — засюсюкал Сяо Чжань, потянулся губами к призрачному носу. — Так бы и зацеловал всего! Плуто, тащи полотенце, я тебя только с ним целовать согласен!

«А можно я притащу полотенце?» — тоскливо подумал Ибо, глядя, как радостный пёс уносится в направлении ванной. Сяо Чжань неловко свешивался с края, не желая пачкать покрывало слизью.

— Я люблю призрачные шапито, — вздохнул Сяо Чжань. — Ничего нового не покажут, а каждый раз радуюсь, как в детстве. Но звать туда Юйлу как-то… Он пойдёт, конечно, но… Фальшивые ёлочные игрушки.

Ибо вздохнул, но ответить не успел — Плуто притащил полотенце, Сяо Чжань снова засюсюкал с ним, затискал, расцеловал морду. В долгу Плуто не остался, облизал всё лицо, Сяо Чжань страдальчески зажмурился, повернулся к Ибо, демонстрируя стекающую эктоплазму. Но несмотря на мерзопакость ощущения (а Ибо знал это лучше многих), губы у него так и норовили разъехаться в улыбку.

— Ладно, — вздохнул Ибо, хороня свой здравый смысл. — Когда?

— Вечером, — просиял Сяо Чжань, шлепком отослав разыгравшегося Плуто и стирая с лица слизь. — Ты точно не против?

— Точно.

А потом и хандрить стало как-то неинтересно. Сяо Чжань болтал, рассказывая о своём первом походе в призрачное шапито: «Мне было тринадцать, они тогда только появились, а там, ты представляешь, мамонт!» Сам Ибо отгонял Плуто, пытался выбрать себе одежду, Шэнь-Шэнь гундел, что он тоже хочет, а придётся героически оставаться на дежурстве. А там ещё и тётушка Ло принесла очередную партию солений, перещипала их всех за щёки (даже Сяо Чжаня, таким образом завершив ритуал принятия его в семью) и порадовалась, что «детишки не забывают веселиться». «Детишки» застенчиво потупились, вспоминая, сколько пивных бутылок и упаковок от вредной еды они выбрасывают самостоятельно, чтобы не смущать тётушку своей диетой.

Так что вечер подкрался незаметно. Ибо зачем-то впялился в комбинезон поверх футболки (позднее Шэнь-Шэнь провоет, что Ибо просто что-то чувствовал) и предложил добраться на мотоцикле. Сяо Чжань закивал и сменил плащ на кожанку, отчего у Ибо коротнуло мозг и сердечко.

Шапито всегда вставали в одном и том же месте, поле для них ещё лет пятнадцать назад выделил муниципалитет. Тогда призрачные цирки только появились, люди, ещё не привыкшие к такому, валом валили на представления, а охотники дежурили каждое выступление. В последнее время от этого отказались — не случалось ничего из ряда вон выходящего, призраки исчезали в одном конце арены, появлялись в другом, жонглировали машинами и парили под куполом, накрывая зрителей иллюзиями.

— Мам, хочу к лошадке! — закричал рядом мальчишка и, не дожидаясь реакции матери, кинулся в сторону, Ибо едва успел отпрыгнуть.

— Лошадка? — закрутил головой Сяо Чжань.

— Ты тоже хочешь к лошадке? — усмехнулся Ибо и кивнул в сторону огромного призрачного коня.

— Очень! — интимно склонившись, шепнул Сяо Чжань. — Ты только посмотри на неё! Вот такой должна быть лошадка!

— Не хотелось бы.

Лошадка была под три метра в холке, из костяных ноздрей вырывались языки пламени, а из ушей шёл дым. Призрак был не ниже седьмого уровня, адское воплощение идеи лошади. Сяо Чжань потянул Ибо за рукав, пришлось покорно идти следом, разглядывая плечи и спину, затянутые кожей.

Волосы у Сяо Чжаня чуть отросли, он всё собирался к парикмахеру, но пока что можно было смотреть, как длинноватые, чуть вьющиеся пряди трогали длинную тонкую шею. Ибо захотелось побиться головой о ближайшую твёрдую поверхность, остановило только то, что ею была нога огромной лошади.

— Вау, — выдохнул Сяо Чжань. — Вот это лошадка.

Он коснулся гладкой лошадиной пясти, чудовище склонило огромную голову, пустыми глазницами черепа разглядывая Сяо Чжаня. Несмотря на то, что Ибо напрягся и перехватил руку, всё ещё державшуюся за рукав, Сяо Чжань потянулся вверх, устраивая ладонь между горящих пламенем ноздрей.

— Погладь, Ибо! — он оглянулся, сияя восторгом. — Совсем не обжигает!

Покорно вздохнув, Ибо потянулся тоже, погладил кончиками пальцев рядом с ладонью. Призрачная гладкая кость холодила руку, а стоящий рядом Сяо Чжань уже добрался до конских щёк. Давешний мальчишка завороженно смотрел на них, дёргая мать за рукав. Мельком оценив её рост, Ибо отпустил Сяо Чжаня.

— Подсадить вашего сына? — тихо спросил он. — Чтобы погладил?

— Ой, — удивилась девушка. — А ничего?

— Всё в порядке, — улыбнулся Ибо и обратился к мальчишке: — Ну что, хочешь погладить лошадку?

— Ага!

Склонившись, Ибо подхватил мальчика на руки, тот крепко ухватился за шею, деловито повозился и устроился удобнее. Одновременно вывалил на Ибо кучу информации: его самого звали Ван Шао, а маму — девушка вздохнула и развела руками, как бы извиняясь за болтовню, — Ли Сюин. А папа не пошёл, у него было важное совещание. Слегка оглушённый Ибо шагнул ближе к ограде, чтобы Ван Шао мог дотянуться до коня. Тот позволил, склонился пониже, шумно выдохнул, обдавая запахом озона и пепла.

— Отлично смотришься, — вдруг сказал Сяо Чжань.

Оглянувшись, Ибо увидел его, улыбающегося и держащего телефон. Девушка изумлённо обернулась, а потом посмотрела на Ибо и зарделась:

— Простите, мы вам мешаем? Шао-Шао, давай, слезай с дяденьки.

— Ну мам! — запротестовал Ван Шао.

— Всё в порядке, — уверил Сяо Чжань. — Можно я их сфотографирую? Очень мило смотрятся. И вам отправлю, если хотите.

— Можно, — улыбнулась Ли Сюин. — Давайте. Но только если и правда всё в порядке.

— Конечно, — ответил уже Ибо, стоически перенося возню Ван Шао.

Тот деловито устроился удобнее, по дороге въехав Ибо локтем в лицо и ногой в твёрдом ботиночке куда-то в район почки. Сяо Чжань прыснул и чуть отшагнул, ловя лучший ракурс. Он улыбнулся, выглядывая из-за смартфона, одними губами начал отсчёт, а Ибо не смог не расплыться в ответной улыбке, Ван Шао смотрел в камеру тоже, и даже конь влез в кадр, требуя ласки.

— Он ведь разумный, — задумчиво сказал Ибо, когда они уже ушли, попрощавшись с благодарной Ли Сюин и надувшимся Ван Шао. — Такие высокоуровневые не могут не быть разумными.

— Ему просто нравится, — пожал плечами Сяо Чжань. — Внимание и радость, восторг.

— Откуда ты знаешь? — подпихнув Сяо Чжаня к лотку с шашлычками. — Будешь?

— Буду! — радостно потёр руки Сяо Чжань. — И чая хочу! Пузырькового! А про коня… Ну знаю, и всё.

— Ты что, медиум? — с подозрением глянул Ибо, набирая с десяток палочек. — И чаю. Один зелёный с молочными шариками, второй… Какой хочешь?