Глава 2 (2/2)

Он пил, но, похоже, не пьянел, в отличие от своих собутыльников. Только взгляд становился жестче. Крутил печатку на пальце, будто нервничал, да поглядывал по сторонам; впрочем, он явно не желал неприятностей ни себе, ни дружкам. А раз они в зюзю, он как командир должен держаться.

— Прикинь, подкатываю я к ней, а она вся такая… — разглагольствовал Смагин.

— Не-е, ты врешь, — пьяно покачал головой Лыжа.

— Стас, ну скажи ему.

— Да нахуй все.

Стас глотнул водки прямо из банки.

Сначала Катя хотела спросить, не подходил ли к ним Дан; но не решилась. Пьяный мат висел в воздухе, хоть сачком собирай. Было очень неприятно. Эту компанию Катя не любила и в ее трезвом состоянии, а сейчас и вовсе было гадко.

Куда его понесло? Не купаться же, в самом деле. Но вдруг…

Катя спустилась к воде. Внутри шевелился неприятный червячок — неужели что-то случилось? Все-таки полез в воду, зацепился за какую-нибудь корягу, захлебнулся… Бред, но…

Лягушки в ночной темноте стрекотали как сумасшедшие. В этом многоголосье тихий разговор впереди она сначала приняла за эхо болтовни гуляющих вовсю выпускников.

А в парне, который целовал стройную девушку, едва достающую ему до плеча, узнала Дана не сразу. А когда узнала — не поверила сама себе: темно и в лунном свете видны только силуэты.

Но внутри словно что-то заледенело и разбилось.

Страшнее всего сейчас почему-то было выдать свое присутствие. Катя и не помнила, как выбралась оттуда. Мысли у нее совсем заморозились и чувство реальности тоже: Катя вдруг обнаружила, что стоит рядом с компанией Казанцева, а тот протягивает ей стакан с одиноко плавающей в почти прозрачном пойле ягодой смородины. Эта ягода своей неуместностью настолько поразила ее, что Катя нервно засмеялась.

Пить она не стала (хотела, но очень уж противный запах был у этого «компота», и она не смогла себя заставить). И сидеть рядом с поддатой кодлой было выше ее сил, так что она просто потянула Стаса в сторону.

— Ну, чего тебе? — недовольно буркнул тот, когда они отошли настолько, что смолкли голоса у костра.

Но Катя не ответила. Она никак не могла остановиться: там, где-то за спиной, был Дан, солнечный день, их поцелуи в цветущей сирени и темно-карие его глаза.

— Да стой, Кенигсон! — Стас поймал ее за руку и дернул к себе. — Куда летишь-то?

Позади остались шум, смех и болтовня, издали похожие на шум прибоя. Хотя… нет, не очень. Катя часто бывала на море и прекрасно знала, как умиротворяет легкий плеск волн. А от гомона одноклассников хотелось сбежать подальше.

«Вот и сбегаю… вместе с Казанцевым».

Стас перестал возмущаться и бодро топал рядом. «Компот» не особо сказывался на координации движений, не то что у других. Хотя разило от него сильно.

Катя запнулась о корень, и он подхватил ее под локоть.

— Давай понесу.

— Ну тебя, сам свалишься и меня уронишь, — отмахнулась Катя.

— Я? Уроню?

Стас подхватил Катю на руки, она отбивалась, и ему пришлось поставить ее на землю.

Он шало усмехнулся. Рубашка на нем была застегнута криво-косо, выбилась из-под ремня, и это придало Казанцеву какой-то разбойничий вид.

— Ну что? Пришли, что ли? Или дальше блуждать будем?

Он залихватски подмигнул.

Зачем она притащила его сюда? В голове шумело, как от алкоголя. Надо было с самого начала оставаться со Стасом и его компотом. Он по крайней мере ей не врал. А Морнэ — дурак. И предатель. Горбатого могила исправит. Да.

Стас попытался ее обнять, но Катя даже не заметила этого.

— Ты можешь набить ему морду?

Вопрос был настолько неожиданным, что Казанцев опустил руки и оторопело уставился на нее.

— К-кому?

— Морнэ.

— Французу? Ты че, Кенигсон?

— Боишься? — в упор спросила Катя.

— Чево-о?.. — возмутился Стас. — Да не вопрос! Хоть прямо тут под деревом зарою. А тебе зачем?

— Какая тебе разница?! — топнула ногой Катя.

Казанцев прищурился, и она вспомнила избитого Дана — тогда, в сентябре, в больнице. Сквозь хаос беспомощной злости попытался пробиться голос разума, но она задушила его в зародыше.

— Без базара, — согласился Стас. — Пошли.