Глава 3 (2/2)

— Ну, мы с тобой общаемся. И Казанцев со своими… дружками.

— А ты про него… говорила? — в упор спросил Данька.

— Н-нет… — Катя даже остановилась. Глаза ее стали огромными и круглыми, как у того шприца в медицинском кабинете. — Ты что, думаешь — это он?!

— Да нет, точно не он.

— А зачем тогда чепуху городишь?

— Да я ничего такого и не говорил, — как-то неуверенно сказал Данька. — Так… подумал просто…

Нет, неправда. В том, что сейчас происходило у него внутри, голова точно участия не принимала. И все-таки убежденность в том, что Казанцев не виноват, была железобетонной. И абсолютно необъяснимой.

Данька вспомнил, как стоял в директорском кабинете. Его действительно предупредили об ответственности за дачу ложных показаний. Но он мало что мог показать-то на самом деле. С Таней они близко не общались. Ему со своими тренировками некогда было общаться с одноклассниками вне школы. Несколько раз его звали в компанию, в основном, девчонки — в кафе посидеть. Увы, лед перечеркивал всю досуговую деятельность; и звать перестали.

Но молодой опер оказался въедливым. Он дотошно расспрашивал об отношениях Тани с каждым. Не было ли конфликтов с учителями. Не замечал ли в последнее время у девочки внезапных перепадов настроения.

Данька понимал, к чему тот клонит. Могла ли Таня прыгнуть с этой проклятой крыши?

— …Извините, что?

Оказывается, он прослушал последний вопрос опера.

— Когда ты видел Татьяну последний раз?

— А… на кладбище…

— Где? — обалдел оперативник.

Но Дан его снова не слышал. Он смотрел, как Таня подбегает по заснеженной дорожке между могилами и забирает у него из рук яркую зеленую варежку. И серая дымка за ее головой…

— …Извините, что? — переспросил он автоматически. — Кладбище… — и тут Данька окончательно пришел в себя. — Нет, конечно, не кладбище, — уверенно сказал он. — Мы ездили на экскурсию. Ну, флора-фауна… заповедник, короче.

— Когда?

— В пятницу. Тогда я ее и видел.

— Настроение у нее какое было?

— Нормальное. Веселое.

— В выходные не встречались?

— Нет.

— А что с кладбищем? — неожиданно вернулся Виктор Александрович к предыдущей теме. — Когда вы там были?

— Да тогда же, в пятницу. Колесо полетело у автобуса. Мы остановились. А пока его меняли, пошли на кладбище гулять…

Опер хмыкнул, видя, как его собеседник опять ушел в себя.

— Ладно, иди.

Когда Данька вышел, оперативник задумчиво постучал карандашом по столу. Странноватый парень…

И теперь Дан опять задумался. Там, в кабинете директора, на него напало странное оцепенение — он словно раздвоился. Одна половина из-за спины опера смотрела, что делает другая. Другая, надо сказать, вела себя весьма подозрительно…

— Слышь, Кать, а Танька вчера не ходила с вами?

— Куда?

— Вы же вроде на каток собирались.

— Ой, да мы не пошли. Лениво было. Собрались у Абрамовой, так, трепались обо всем.

— А Танька?

— А ее не было. Мы звали, да она не захотела. Сказала, дела какие-то. Ладно, я домой, бабушка ждет.

— Давай…

Даньке было не по себе. Тревога зудела в нем комариным писком — а он никак не мог понять ее причины…