P.R.I.N.C.E.S.S. (1/2)

<s></s>

Знаешь ли ты пароль, чтобы войти в себя?

Станислав Ежи Лец</p>

В мастерской было непривычно тихо и первое время Брюс особенно остро ощущал напряжение этого безмолвия, нарушаемого лишь шуршанием обломков мебели и техники под ногами. Прохаживаясь в декорациях выведенных из строя компьютерных панелей, Беннер не вполне понимал, чего именно пытался добиться Тони, сбежав в лабораторию, как только Роджерс объявил, что у всех на сборы есть около получаса. Он позволил гению утянуть себя лишь потому, что в отличие от остальных ему не требовалось время на подготовку, а ещё подспудно ученый боялся, что, если не последует за другом, то снова станет косвенным виновником чего-то ужасного, непоправимого. Мужчина старательно гнал от себя эту мысль, поскольку не считал Старка одержимым или безумным, но что-то в его лихорадочно блестящих глазах заставляло Брюса внутренне содрогаться, подпитывая затаённые глубоко внутри сомнения. Однако, стоило им оказаться в мастерской, как Тони замер над одним из столов с планшетом в руках, и опасения Беннера сошли на нет, подобно волне, откатившейся от берега к линии горизонта, потому как вид работающего гения был чем-то естественным и вместе с тем успокаивающим, оказывая поистине магическое, завораживающее влияние.

Несмотря на то, что его походная сумка, в которой всегда было все самое необходимое для него самого, а так же для «другого парня», оставалась в джете ещё с последней командной вылазки в Заковию, мужчина держал в уме, что ему обязательно нужно пополнить запас энергетических батончиков, которые он хранил во внешнем кармане. После трансформации в Халка и обратно ученый неизменно сталкивался с нечеловеческим голодом и, наученный горьким опытом прошлого, он знал, что, если вовремя его не утолить, то привычная злость застит глаза всепоглощающей яростью, справиться с которой будет крайне не просто. Это обстоятельство по-своему являлось для него причиной понервничать уже сейчас, когда Тони был занят чем-то несущественным и явно не заботился о том, чтобы собраться в дорогу. В очередной раз бросив на друга озадаченный взгляд, Брюс мельком посмотрел на свои часы и, вежливо откашлявшись, в качестве тонкого намека на свое присутствие и необходимости хотя бы немного поторопиться, если это возможно, направился в сторону небольшой кухни, где, как он помнил, хранился запас тех самых батончиков, на которые его подсадил Старк.

— Там ничего нет, — не отрываясь от экрана своего планшета, задумчиво протянул Тони, хмуря брови. — Мы с Локи уничтожили все запасы.

Остановившись на середине пути, Беннер озадаченно поджал губы и медленно обернулся, с осторожностью взглянув на друга через плечо.

— Так значит, ты и впрямь в тайне от команды провел с ним несколько дней наедине? — решился уточнить Беннер, поправив сползшие на кончик носа очки.

— Боюсь, так и есть, — подняв голову, Тони подарил ему одну из своих фирменных улыбок, призванную убедить собеседника в отсутствии у него всякого рода сожалений по поводу сделанного выбора. — Я благодарен Локи за его попытку помочь мне спасти мой имидж в глазах Мстителей, но на деле я и правда знал, что он здесь. Откровенно говоря, это была моя идея.

Отложив планшет в сторону, Старк вышел из-за стола и направился неожиданно быстрым, энергичным шагом в сторону кухоньки, минуя застывшего на месте Брюса. Он будто бы пытался сбежать от доктора, опасаясь его осуждения больше, чем негодования всех прочих героев вместе взятых, и Беннер, надо признать, чувствовал это, осознавая, что мгновение назад гений решил довериться ему, открыться, и, возможно, а теперь именно так ему и казалось, они с самого начала пришли сюда за этим. Мотнув головой в тщетной попытке собраться с мыслями, мужчина последовал за другом, на ходу спрятав руки в карманы брюк и, немного сгорбившись от волнения, как это обычно и бывало в ситуациях, когда у него не находилось однозначного решения, как вести себя дальше и что делать.

— Ты попросил его помочь создать Альтрона? — понизив голос до вкрадчивого шепота, уточнил Брюс, не будучи до конца уверенным, что готов к возможной правде.

Терзаемый противоречивыми эмоциями, Беннер нервно теребил манжеты черного, мягкого свитера, чувствуя, что должен успокоиться до того, как они взойдут на борт джета, потому что иначе перелет на другой континент станет для него настоящей пыткой.

— Я рассказал ему, — круто обернувшись на пятках, пылко произнес Старк, глядя прямо в глаза друга. — Мы работали над камнем в скипетре, изучали его, и, когда мне стало ясно, какой потенциал скрывается в этой палочке, то мысль об Альтроне возникла сама собой.

— И ты решил, что это хорошая возможность? — неверяще пробормотал Брюс, крепко обхватив себя руками за плечи. — Бог мой, Тони, что же ты наделал?

Порывисто вскинув руки, гений отчаянно качнул головой, болезненно кривя губы и брови, а затем обессиленно опустил плечи и шумно выдохнул, отводя взор в сторону. Исполненный сострадания взгляд Беннера ломал его изнутри, вынуждая познать всю силу своей вины. До этой минуты мужчина держался и стойко переносил давление, оказываемое на него Тором и совестью, но силы иссякли. Избавленный от ночных кошмаров, Старк наяву столкнулся с ужасами своих видений и теперь особенно отчетливо понимал, что именно страх перед тем, что показала ему Ванда, подтолкнул его к сотворению Альтрона. Мысль о гибели Мстителей никуда не исчезла под влиянием магии Лафейсона. Вместо этого она лишь сдвинулась чуть глубже, ровно настолько, чтобы засесть в подкорке острой шпилькой, и пусть не колола, но довлела отныне над ним, подобно занесенному мечу. Магия не могла исцелить его сознание от того, что он не был готов отпустить и, понимая это лишь сейчас, гений мог винить в том, что произошло, только себя. Обманутый своими иллюзиями, он оказался их пленником.

Преследуя благородную цель, Старк погнался за призраком своего кошмара и воплотил его в жизнь. Туше́.

— Я создал монстра, Брюс, — сипло произнес Тони и осторожно поднял на него глаза, тихо хмыкнув. — Клянусь, не знаю, как это произошло. Мы с Локи подошли очень близко, но все же не закончили. Вероятно, это был какой-то программный сбой или что-то в этом роде. Альтрон появился внезапно. Для меня это была такая же неожиданность, как и для всех.

Пораженный переменами, произошедшими за долю мгновения с его другом, доктор тяжело вздохнул и скорбно понурился. Он с самого начала интуитивно ощущал серьёзную опасность, исходящую от скипетра, хотя и не мог её объяснить. Приравнивая свой молчаливый отказ от участия в исследовании к проявлению трусости, теперь Брюс винил себя ещё больше в том, что его не было рядом со Старком, когда все это произошло. Альтрон являлся их общим замыслом, смелой фантазией о лучшем будущем, и за его рождение мужчина нес такую же ответственность, пусть и вина его была, как бы это иронично ни звучало, в безучастии.

— Не думаешь, что с этим может быть связан Локи? — нахмурившись и пытаясь мыслить, как ученый, уточнил Беннер.

— Нет, — убежденно парировал гений, задумчиво кусая щеку изнутри.

Признаваться другу в том, что именно за этим они и вернулись в лабораторию — выяснить, не был ли Лафейсон причастен к пробуждению Альтрона — Тони не хотелось. Он несколько раз подряд, используя разные методы, перепроверил сохраненные Джарвисом данные, но ничто даже косвенным образом не указывало на вмешательство со стороны. Все алгоритмы оставались в прежнем виде, созданными его рукой, и никаких новых команд, выведенных на их основе не фиксировалось в системе, а значит, это был исключительно естественный процесс внутри программы, произошедший во время вариативного скрининга, запущенного искином сразу после окончания теста для поиска блока, выдавшего ошибку на одном из этапов надстройки. Пугающая своим реализмом, однако совершенно фантастическая ситуация.

— Он был в шоке, ты же видел, — прилагая немало усилий для того, чтобы его голос звучал ровно и непринужденно, добавил Старк к теме об участии трикстера во всей этой около научной, технической вакханалии. — К тому же какой смысл ему выдавать себя?

Не вполне разделяя уверенность друга в здравомыслии трикстера, но немного поразмыслив над этим и приведенными аргументами, Брюс все же оказался вынужден с ним согласиться. Несмотря на свое вполне очевидное безумие, Локи не производил впечатление того, кто стал бы снова зазря нарываться, тем более в присутствии всей команды героев в доме. В восстание машин Брюс не верил, а потому предположение Старка о возможном программном сбое в системе искусственного интеллекта казалось ему сейчас самым оправданным и логически верным.

— Сможешь найти его и отключить? — после небольшой паузы, значительно мягче, чем прежде спросил Беннер.

Болезненно скривившись, Старк беззвучно дернул верхней губой и отвел взгляд в сторону. Возможно, если бы Брюс не предупреждал его с самого начала об опасности затеянных им игр со скипетром, сейчас мужчине было бы проще держать лицо, как он делал это, общаясь с остальными героями, но, увы, в их отношениях гений был лишен такой привилегии, как ложь, порожденная благостным неведением.

— Я постараюсь, — кивнул Тони, начав обыскивать выдвижные ящики в поисках батончиков в попытке чем-нибудь себя занять, чтобы унять тревожность, но не рассчитывая на успех ни в одном из дел.

Наблюдая за ним, Брюс почти физически ощущал его беспокойство. Хорошо зная склонность друга к самобичеванию, которую тот надежно скрывал от окружающих, и, желая утешить Тони, понимая, что слов в этой ситуации будет недостаточно, доктор протянул к нему руку, чтобы коснуться напряженного плеча, как вдруг его взгляд наткнулся на багровый след на шее Старка, слишком явно напоминающий засос, чтобы спутать его с обычным синяком. Смущение опалило лицо ученого и, судорожно одернув ладонь, Беннер замер, против воли лихорадочно размышляя над тем, что открылось его взору. Он предпочел бы прекратить распутывать этот клубок личных тайн, нисколько его не касавшихся, но ничего не мог с собой поделать. Мыслительный процесс работал автономно, выхватывая из памяти все новые и новые факты, складывающиеся, словно в калейдоскопе, отдельными бисеринами в полноценную картину, вот только процесс выходил непрерывным и остановиться на какой-то одной было сложно, а потому яркие кадры сменяли друг друга с безумной скоростью, как на размотавшейся ленте фотопленки.

Тем не менее удивительным образом многое теперь в его понимании вставало на свои места, хотя сначала казалось, что запутаться по новой будет проще простого. Впрочем, на деле так оно и было. То, что Брюс по наивности принимал за чистую монету, являлось всего лишь игрой его изможденного воображения, и, хотя в своих смелых суждениях он на целый шаг приблизился к истине, предположив, что Тони проявил свойственную ему халатность во время исследования, самоуверенно решив совместить работу и удовольствием, это был его единственный верный вывод. Все остальные умозаключения, сделанные доктором были сплошь ошибочными. Впрочем, этого он знать не мог и потому продолжал самоотверженно бороться со своими эмоциями, затянувшими его в крутое пике, на выходе из которого Брюс почти перестал дышать.

Распахнув губы в немом возгласе, Беннер встретил сначала полный недоумения взгляд Старка, который все это время с удивлением наблюдал за метаморфозами на его лице, но, по мере того, как росло понимание в его глазах, таящих в своем мраке легкий налет тревоги и горького веселья, в душе Брюса возрастала необъяснимая паника. Неужели он ошибся? А может, ему просто этого ужасно хотелось: оказаться неправым? Ведь не мог же его друг так нелепо облажаться!

— Надеюсь, ты не ждешь, что я буду оправдываться? — насмешливо поинтересовался Тони, изогнув бровь и закрыв последний пустой ящик.

Между ними вновь возникла напряженная тишина. Ощутив противоречивое облегчение от осознания, что груз его тайны частично перелег ещё на чьи-то плечи, Старк стал спокоен и даже немного повеселел. В конце концов, мужчина не испытывал ни малейшего стыда за то, что сделал. Повернись ситуация иначе или повторись — он поступил бы точно так же. С Локи ему было хорошо. Опыт получился необычным, но совершенно точно незабываемым, скомканным, лишенным определенной доли изящества, но страстным, таким, о котором даже спустя многие годы вспоминают с волнением. Тони ценил такие мгновения, зная, что в жизни подобное случалось нечасто. Возможно, ни с кем другим он бы на такое не решился, но с трикстером подобное представлялось чем-то естественным и не зазорным. Осмыслить это толком у него не было возможности, но и себя обманывать гений не привык. Секс с Локи ему понравился. Конечно, проснувшись этим утром Старк вдруг не осознал себя латентным геем, всю прошлую жизнь подавлявшим свою истинную природу, да и задница болела, пусть несильно, но довольно ощутимо, отрезвляюще. Впрочем, парочку новых демонов, прежде дремавших в его душе, они с Богом все-таки разбудили и вот об этом ему ещё предстояло подумать на досуге, но точно не сейчас.

Осознав, что выглядит глупо, стоя с приоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами, Брюс взял себя в руки и вернул своему лицу естественное выражение. Поправив воротник свитера, он взволнованно облизнул губы, но в следующее же мгновение снова поддался легкой, не до конца отступившей панике, и неуверенно схватился одной рукой за запястье другой, растирая его через вязаный манжет.

— Откровенно говоря, я не придал этому разговору особого значения, но, выходит, Стив был прав? — тактично произнес Беннер. — Впрочем, ты можешь не говорить, я не стану тебя осуждать. Личная жизнь на то и есть, чтобы не делиться ею с каждым.

Сам факт того, что Брюс все-таки решился заговорить с ним на эту тему развеселил Тони, и на его губах расцвела искренняя, озорная улыбка.

— Никаких посторонних женщин в лаборатории, — ухмыльнулся Старк и опрокинул в себя стакан холодной воды. — Это табу ещё со старших классов.

Поймав себя на том, что он по-прежнему смотрит на горло своего друга, Брюс с усилием сморгнул и перевел взгляд на его лицо. Невозмутимый вид гения порядком остудил жаркую фантазию доктора, внезапно пробужденную тем, что он увидел, однако мужчина ощутил болезненный укол ревности в груди, когда в мыслях промелькнула очередная догадка.

— Наташа? — дрогнувшим голосом пробормотал Беннер, вскинув брови, так что они вылезли из-под очков.

— С ума сошел? — возмутился Тони, оскорбленный предположением друга.

Искренность Старка не вызывала сомнений и, почувствовав себя виноватым за высказанное подозрение, доктор понурился, неброско кивнув. Им и впрямь следовало закрыть эту тему в самом начале, чтобы избежать подобного рода неловкостей, тем более, что его нисколько не интересовали подробности личной жизни гения. Однако, когда ему уже казалось, что они перешагнули порог неудобной темы, направившись на выход из мастерской, Брюса внезапно осенило догадкой, с появлением которой все сложилось в единое целое. Калейдоскоп замер и картинка застыла четким узором перед глазами. Все эти дни Тони почти не выходил из мастерской, ни с кем не общался, скрываясь и не появляясь даже на совместных ужинах, а затем вдруг стало известно, что все это время он провел наедине с Локи, значит…

— Бог мой, — чуть слышно выдохнул в спину гения Брюс, хватаясь за ворот свитера, чуть оттягивая его вперед, будто резко перестало хватать воздуха.

Обернувшись, Старк наградил друга долгим взглядом, который из оценивающего постепенно стал покаянным. Коротко кивнув, мужчина выразительно поджал губы и снова отвернулся, не считая нужным произносить вслух то, что было понятно и без слов. На осознание своей внезапной правоты Беннеру потребовалось ещё некоторое время, всего несколько секунд, в течение которых они даже не останавливались, продолжая идти в сторону лифта, но словно растянувшихся в целую вечность. Не почувствовав себя ни лучше, ни хуже от того, что по воле случая все же докопался до истины, доктор был благодарен Тони за то, что он не стал пытаться оправдаться или навязать свою точку зрения. Им больше не нужно было к этому возвращаться.

На этом тема действительно была исчерпана. Поборов свое смятение и чувство вины за то, что оказался посвящен в тайну, явно ему не предназначавшуюся, Беннер успешно сделал вид, что сразу же обо всем забыл, и, хотя на деле это было не так, мужчина нисколько не сомневался, что ему благополучно удастся об этом не думать, а ближайшая вылазка и вовсе избавит его от посторонних мыслей. Тони же со свойственной ему искусностью сохранял абсолютно невозмутимое выражение лица, ничем не выдавая своего беспокойства, даже если оно и шевельнулось на короткое мгновение в его душе растревоженной змеей. В конце концов Брюс не был трепачом и давно заслужил доверие. Откровение вышло неожиданным и чертовски неловким для обоих, но, когда они спустились на кухню и возобновили поиски энергетических батончиков, у них уже была совершенно другая тема для беседы, и гений снова мог шутить, заставляя доктора смущенно смеяться. Ведь в дружбе, как известно, бывает всякое.

***</p>

Несмотря на явное нетерпение отдельных членов команды, в целом сборы проходили в темпе крайне неторопливом и размеренном, будто герои направлялись не на поимку особо опасного андроида, чьи идеи угрожали всему миру, а на дружеские посиделки, которые без них точно не начнут. Со стороны и вовсе могло показаться, что некоторым героям затея с перелетом казалась глупой, поэтому они намеренно тормозили процесс погрузки, хаотично перемещаясь по гаражу и попусту тратя отведенные Капитаном полчаса на подготовку. Во всяком случае именно к такому выводу пришёл Локи, созерцая эту картину сборов со стороны. Сидя на крайне неудобном ящике с ребристой поверхностью, трикстер наблюдал за Мстителями из затемненного угла ангара, подмечая про себя разнообразные мелочи, которые в разной степени были полезны для составления характеристики команды и вместе с тем зачастую казались ему весьма забавными, нередко вызывая легкую улыбку на его тонких губах. Так от цепкого внимания Бога не укрылось то, как во время укладки личных вещей, Вдова спрятала парочку мелкокалиберных шокеров во внешний карман своей сумки, а затем также изящно и незаметно для остальных переложила контактные дубинки из кейса, который Соколиный глаз незадолго до этого бережно убрал на полочку, в небольшой отсек рядом с посадочной зоной, чтобы в нужный момент и при необходимости быстро получить их в свое распоряжение.

— Принцессу точно упаковать не надо? — уточнила шпионка, спустившись с трапа джета. — А то можем найти местечко в багажном отделении и зафиксировать ремнями, — лукаво улыбнувшись, она цепко взглянула на Лафейсона, словно уже в чем-то подозревала его, и обманчиво мягко добавила, — для безопасности.

Наградив Романофф нарочито насмешливым взглядом, он поджал губы в жесткой ухмылке, словно по достоинству оценил её не слишком изысканный каламбур, и опустил глаза, вновь погружаясь в свои мысли. На самом деле слова девушки не произвели на Локи никакого впечатления, но вызвали глубоко внутри волну стойкого раздражения: Наташа позволила себе назвать его принцессой. Подобное шутливое и чуть пренебрежительное обращение к Богу было позволено лишь Старку, который умел произнести это так, что на душе у него становилось теплее, и нежное волнение теснило грудь, в то время как остальные как будто чернили своим прикосновением светлое и прекрасное, дарованному ему гением. Подобное выводило его из себя, но в данный момент он сдерживался лишь потому, что назревало нечто крупное и увлекательное, участником чего ему предстояло стать по воле причудливой судьбы и благосклонно настроенного смертного, а лишиться этого шанса из-за не слишком умелой провокации было бы крайне досадно. Помимо всего прочего ещё Локи не хотелось вновь ссориться с Тором, во всяком случае именно сейчас, ибо слишком многое стояло на кону и от расположения здоровяка зависело то, насколько комфортным и безопасным будет его существование в ближайшие несколько дней.

— Локи полетит с нами, — громким голосом отозвался Одинсон, подойдя к брату и опустив свою тяжелую руку на его плечо. — Покуда он не Мститель, — призадумавшись, он склонил голову набок и весело усмехнулся, довольный найденным им решением, — почитайте его, как гостя.

Закончив штатную проверку системы перед вылетом, Клинт покинул место первого пилота и спустился по трапу вниз, чтобы сообщить команде о готовности джета к перелету. Именно тогда, услышав предложение Громовержца, он воспринял его, как чудовищно плохую шутку. Бартон даже вяло рассмеялся, подойдя к Наташе и поравнявшись с ней плечом к плечу, но отсутствие признаков веселья на её лице и непростительно серьёзный вид самого асгардца убедили лучника в том, что кошмар, начавшийся ещё ночью, продолжался, лишь набирая обороты. Словно читая его мысли, трикстер перехватил раздосадованный взгляд мужчины, повержено скользнувший в его сторону, и торжествующе сверкнул глазами, зло насмехаясь над смертным, у которого от столь явной провокации Бога холодные мурашки побежали по спине. Почти ненавидя себя за неспособность взять ситуацию под личный контроль, лучник стиснул зубы и, напомнив о назначенном времени вылета, поспешил вернуться в джет.

Успокаивая себя тем, что один проигранный бой — это ещё не вся война, Клинт вытащил из кармана телефон и, пролистнув список контактов, остановился на одном номере, размышляя над тем, стоит ли набирать его уже сейчас или нужно ещё немного подождать. Замерший над кнопкой вызова палец слабо подрагивал, сообщая о легком треморе, поселившемся в его теле и с каждым незримо ускользающим мгновением эта гневная дрожь становилась все сильнее. Набрав полные легкие воздуха, Бартон отбросил телефон на приборную панель и с глухим стоном прижал ладони к лицу, надавливая кончиками пальцев на глаза до появления цветных кругов в темноте. Он пытался трезво оценить ситуацию, то, насколько критической она была, не прибегая к личным ощущениям, но оставаться беспристрастным ему почти не удавалось. Вновь оказаться тем, кто вынужден идти против команды, пусть на этот раз и пытаясь спасти её от неминуемой гибели, — это был настоящий кошмар для лучника, упрямо сражавшегося за целостность своей личности целый год после событий, которые с легкой руки Старка теперь было принято называть «мгновениями Нью-Йорка». Тогда, пройдя курс интенсивной психотерапии с лучшими специалистами, которых для него нанял Щ.И.Т., он был готов поверить в то, что сможет вернуться к прежней жизни, но сейчас чувствовал, что с самого начала у него не было на это шансов. Страх, сидевший глубоко в подкорке, снова выбрался наружу, приобретая уже узнаваемую форму. Однако на этот раз Бартон был готов бороться.

Резко выдохнув, Клинт рывком подался вперед и схватил телефон, набирая номер. Длинные гудки в динамике прорезали собой вязкую тишину, заставляя сердце в его груди биться быстрее, точно разгоняя прежние сомнения. Он поступал правильно и, взваливая на себя эту ответственность, понимал возможные последствия, однако бездействие могло бы обойтись ещё дороже и при таком раскладе выбор казался очевидным. К несчастью, мужчина не мог быть уверен, что на том конце ответят, уговор не предусматривал мгновенного отклика, но отчаянно надеялся на это, прислушиваясь к тишине, каждый раз с замиранием ожидая, что пауза между наборами сменится знакомым, чуть хриплым голосом. Волнение холодило его изнутри, пронзая низ живота короткими судорогами, но, когда счетчик времени почти достиг критической отметки и точно замер перед тем, как сбросить вызов, его звонок приняли. Он услышал закодированное приветствие и его сердце замерло, пропустив пару ударов. Шумно выдохнув, Бартон тяжело сглотнул, только теперь осознав, что на время почти забыл как дышать, и, преодолев легкую оторопь, обратился к своему невидимому собеседнику…

Тем временем Стив в своей комнате размышлял о том, что некоторые привычки невозможно вытравить из себя, даже если весь мир вокруг изменился до неузнаваемости. Именно такая мысль посещала его всякий раз, когда ему приходилось вновь собираться в дорогу, будь то вылазка Мстителей или операция Щ.И.Т.а. В дорожной сумке Роджерса неизменно было все самое необходимое: индивидуальный набор средств для личной гигиены, включавший в себя даже одноразовый станок для бритья и крохотный баллончик с пеной, сменное белье, два полотенца, стандартная аптечка и, конечно, сменная одежда в виде одной футболки из такого же материала, что и та, которую он носил под формой, а также джинсы, как образец удобной и практичной одежды на любой случай в непредсказуемой жизни. Его дедовский метод нередко был целью для шуточек в команде, особенно в своем остроумии упражнялся Тони, который предпочитал не брать с собой ничего лишнего и чаще всего не утруждал себя бытовыми заботами, но Стив по этому поводу не переживал. Он был уверен, что однажды его педантичность обязательно принесет свои плоды, а потому всякий раз тщательно подходил к процессу сборов, следя за тем, что в его сумке было все по списку.

Закончив приготовления и убедившись в том, что ничего не забыл, на выходе из комнаты Кэп поднял с пола щит, собираясь закрепить его на специальных магнитах за спиной, как делал обычно, но на мгновение задержал взгляд на его металлическом диске и задумался над тем, что сказал Тони о своем отце этим утром. С того самого дня, как Стив увидел щит в мастерской Говарда, прошло уже много лет, но воспоминания были удивительно свежи и этот момент все ещё казался ему особенно волнительным. Сказать по правде, Роджерс никогда всерьез не размышлял над тем, чем в действительности являлся этот подарок гения, защищавший его от пуль в сороковые годы и ставший узнаваемым всеми символом свободы в новом веке. В первую очередь Стив воспринимал щит даже как элемент экипировки, но истинная его ценность заключалась для него в памяти о друге. На деле у Капитана было не так много вещей, хранящих в себе какие-то воспоминания, но именно щит особым образом связывал его с событиями прошлого, напоминая только о хорошем. Мысль же о том, что теперь с ним будет связана какая-то ужасная история причиняла почти физическую боль, словно у него пытались отнять драгоценную частицу счастья.

Все это время у Стива были основания полагать, что в его руках находился мировой запас вибраниума, ведь именно так сказал ему Говард, аргументируя невозможность обеспечить им всех солдат. Тогда это не вызвало у него никаких сомнений, внушив лишь ощущение мгновенно возросшей ответственности, однако по всему выходило, что это не было так, и подозрения, закравшиеся в душу мужчины, ему не нравились. Склоняясь к мысли о том, что Старк старший не знал всей правды, Стив не мог исключить и того, что он ему попросту солгал. Мировому сообществу было известно, что Ваканда — одна из многих стран Африки с низким уровнем жизни, чьё основное богатство заключается в культурном наследии, но что, если на самом деле она долгие годы подвергалась угнетению как раз таки из-за обладания запасами вибраунима, о котором было известно лишь избранным? Разойдясь по рукам, этот уникальный металл стал инструментом быстрого и легкого обогащения для тех, кто знал как его использовать. Мог ли Говард оказаться в числе таких браконьеров? Стив отказывался в это верить.

Основав свою компанию, Старк стал лидером в производстве оружия, во многом потому, что не боялся рисковать и предлагать новое миру. Обладай Говард подобным материалом, он бы не удержался и наверняка использовал его. В конечном счете вибраниум имел выраженный военный потенциал, и Роджерс это хорошо понимал. Однако, даже если бы Старк по каким-то личным причинам считал необходимым забыть о наличии у него этого металла, то его сын точно не устоял бы перед возможностью применить вибраниум в производстве новейшего оружия, разработкой которого он занялся, подхватив дело отца после его смерти. На заре своей карьеры Тони не отличался высокой моралью, ведь недаром заслужил своё жуткое прозвище. Вряд ли бы нашёлся подходящий аргумент, чтобы удержать юного гения от соблазна легко и быстро достичь ещё большей высоты на импровизированном олимпе оружейного производства, где конкуренция испокон веков была настолько высокой, что от удачи, идущей прямо в руки, отказался бы только глупец. Определённо, Старк-младший таковым не был. Вибраниум открыл бы перед ним все двери, но самое главное, Тони точно использовал бы его в своем костюме. Однако же он этого не сделал и увязать это с другими предположениями было невозможно ввиду непомерного эгоизма гения, являвшегося лучшим доказательством, внезапно в этом расследовании ставшим оправдательным.

Стив резко осек себя и прервал нить затянувшихся размышлений. Почувствовав тяжесть на душе от осознания, что в своих мыслях он вплотную приблизился к тому, чтобы осквернить память друга и недостойным образом отозваться о его сыне, Кэп нахмурился и поспешил убрать щит за спину, словно тот жёг ему руки, чувствуя предательство хозяина. В конце концов большая часть его соображений была обращена к прошлому, а ворошить былое ему не хотелось. Последнее время Роджерс упрямо заставлял себя жить настоящим, зная, что совсем скоро ещё придется столкнуться с призраками или даже настоящими демонами, уже начавшими охоту на него. Схватка предстояла кровавая, и одному Богу было известно, чем придется пожертвовать Капитану, чтобы выжить в этой войне за свою душу. Впрочем, Стив не строил особых планов, не теперь, когда ситуация могла измениться в любой момент. Альтрон представлялся противником достаточно грозным и, не зная до сих пор его планов, команда была вынуждена действовать вслепую. Обладая в высшей степени стратегическим мышлением, Роджерс находил подобное обстоятельство максимально невыгодным и явно вынуждающим их принимать поспешные решения, которые в свою очередь могли привести к самому удручающему исходу. Смерть в таком случае стала бы для него не избавлением, а настоящим наказанием. Впервые Капитан Америка чувствовал, что не готов уйти, и причины на это были по-настоящему личными. Настолько, что поделиться ими он не мог ни с кем.

— Ты по дороге Старка не встретил? — нетерпеливо поинтересовалась Наташа, едва увидев Стива в ангаре.

Застигнутый врасплох, Капитан отреагировал не сразу. С трудом вынырнув из своих все ещё крайне мрачных мыслей, он вдруг с особенной ясностью осознал, что, даже если бы гений ему и встретился, то в памяти бы это не отложилось. Недовольный собой, Роджерс поджал губы и отрицательно покачал головой, мысленно приказав себе собраться и сосредоточиться на действительно важных вещах, требующих его внимания здесь и сейчас.

— Нет, а что? — чуть нахмурившись, уточнил Стив, поправляя ремешок сумки на плече.

— Мы готовы к вылету, а они с Брюсом, похоже, застряли в лаборатории, — недовольно хмыкнула Вдова, скосив взгляд на его дорожную сумку, но не дав по этому поводу никаких комментариев.

Наблюдая за выражениями их лиц, Локи без труда понял, что ситуация была до боли всем привычной. Смирение, особенно явно прозвучавшее во вздохе Капитана, лишь подтвердило догадки трикстера, на губах которого на мгновение показалась довольная улыбка. За все это время им так и не удалось стать полноценной командой. Научившись взаимодействовать и слаженно проводить операции, Мстители по-прежнему были разобщены за счет множества секретов, которые хранили друг от друга. Не желая делиться тайнами своего прошлого, они не могли выстроить устойчивые отношения в настоящем, а в будущем это почти наверняка сулило команде распад. Лафейсон предрекал им бесславный закат, но предпочитал хранить загадочное молчание, стоя рядом с Громовержцем, всем своим видом демонстрирующим, что у него отличные ото всех приоритеты, менять которые он не намерен. Не менее забавным Локи находил и то, что, задумай он сбежать, его бы почти наверняка не смогли остановить. Не рассматривая эту возможность всерьёз, трикстер все же позволил себе поразмышлять об этом, но в тот самый момент, как в его мыслях уже вырисовался вполне четкий план, в ангар вошли Старк и Беннер, увлеченно о чем-то болтая.

— Мы ждем только вас! — крикнула им Вдова, больше прочих раздосадованная ожиданием.

— Пришлось прокатиться до ближайшего супермаркета, чтобы прикупить батончики для Брюса и его зеленого друга, — флегматично отозвался Тони. — Кстати, мы и вам кое-что взяли, — улыбнулся, продемонстрировав команде крафтовый пакет с логотипом пекарни.

— Выезжали в город? — изумленно уточнил Стив, недоверчиво глядя на мужчин.

В то время, как взгляды всех собравшихся были устремлены на братишек по науке, Локи беззвучно выдохнул и красноречиво закатил глаза. Неимоверным усилием воли сдержав себя от желания передразнить занудного Капитана, трикстер осторожно переступил с ноги на ногу и украдкой взглянул на гения, от цепкого внимания которого не укрылась столь экспрессивная реакция Бога на проявляемое Капитаном занудство. Весело усмехнувшись, Старк резко мотнул головой и покрепче прижал пакет к груди, с хрустом сминая завернутый край.

— Мы могли бы и пешком прогуляться, конечно, но тогда бы вам пришлось ещё дольше нас ждать, так что да, выезжали, — пожав плечами, как ни в чем не бывало произнес Тони и, проскользнув мимо Романофф, бодрой походкой направился к трапу. — Кстати, нам пора вылетать, если не хотим приземлиться в пункте назначения ночью.

— Да неужели? — беззлобно фыркнула Наташа, круто развернувшись ему вслед, и бросила взгляд на снисходительно ухмыльнувшегося Роджерса. — А из пакета пахнет вкусно.

Неловко поправив очки, Брюс мягко улыбнулся и поспешил последовать за другом. Доктор с самого начала был смущен его предложением прокатиться за батончиками, которых в башне не обнаружилось, но успокаивал себя мыслью о том, что таким образом Тони просто хочет извиниться за то, что уничтожил весь запас, остатки разделив с Локи. Однако идея Старка забежать ещё и в пекарню изумила мужчину, хоть спорить с ним он и не решился, подумав, что с помощью свежей выпечки гений наверняка попытается задобрить товарищей. Похоже, догадка оказалась верной. Во всяком случае по лицу Наташи можно было твердо сказать, что фокус удался.

— Без глупостей, ладно? — приглушенно пробасил Громовержец, глядя на брата, когда у трапа остались лишь они вдвоем.

— Провоцировать Халка на корабле я уж точно не стану, — ухмыльнулся Локи, сверкнув глазами.

Кивнув ему, чтобы поднимался первым, Тор задержался на мгновение у подножия трапа и поймал себя на тревожной мысли о том, что сейчас трикстер слишком сильно походил на себя прежнего, и утренний его образ, возникший после их беседы, мерк бледной тенью по сравнению с ярким обликом непредсказуемого и озорного Бога обмана, каким и был его брат в сущности. Опасаясь того, что мог обмануться и вновь поверить в красочную иллюзию Локи, Одинсон вдохнул поглубже, готовясь к худшему, ведь если он его провел, то плохо будет всем. Сердце Громовержца отказывалось верить доводам разума, а интуиция никогда не была его сильной стороной. Пребывая в смешанных чувствах, Тор все же зашел на борт, предпочтя скрыть от команды свои переживания, но так и не сумев утаить их от виновника сумятицы в своей душе, чьи зелёные глаза опасно сверкнули в полумраке.

— Координаты прежние? — поинтересовался Клинт, в пол оборота развернувшись в кресле пилота и бросив взгляд вглубь джета.

Закончив разговор, ожидаемо не продлившийся дольше пяти минут, лучник терпеливо ждал, когда вся команда соберется и будет готова к вылету. Беседа со старым другом успокоила мужчину и внушила некоторую уверенность в зыбком будущем, а потому, к моменту, когда Мстители поднялись на борт, он был в лучшем настроении, чем последние несколько часов.

— Давай проверим, — отозвался Тони, устроив пакетик с выпечкой на свободном месте и даже пристегнув его заботливо ремнем безопасности.

Выудив из заднего кармана смартфон, Старк пробежался глазами по сохраненным данным и подтвердил прежнее место назначения. Молча кивнув головой, Бартон начал готовить джет к отлёту, задраив люк, а через мгновение сообщил команде о старте через две минуты.

— Серьёзно? — указав на неожиданного пассажира, уточнила Наташа, расположившись на сдвоенном кресле рядом со Стивом.

— А ты против? — натурально изумился Тони, устраиваясь на одиночном кресле возле люка. — Там целый пакет нежнейших французских круассанов. Будет невообразимо жаль, если с ними что-то случится.

— Худшее, что с ними может произойти — это голодный Халк, — фыркнула Романофф, но от взгляда в сторону ароматной выпечки не удержалась.

Смущенный, но ничуть не уязвленный обращенной в его сторону шуткой, Брюс с шумом выдохнул и весело улыбнулся, опустив глаза, когда Наташа пристально посмотрела в его сторону. Возможно, доктор даже немного покраснел, но из-за легкого полумрака никто этого не заметил, что ему было только на руку.

— Поэтому для него мы купили батончики, — самодовольно заключил Тони, увлекшись парочкой новых уведомлений на своем смартфоне.

Вскоре каждый ощутил легкое напряжение, дополнившееся слабой вибрацией при отрыве от площадки, а затем джет взмыл в небо, быстро набирая скорость, рассекая воздух и исчезая в облаках. Прикрыв глаза на этом моменте, почувствовав каждой клеточкой своего тела момент, как самолет преодолел сопротивление воздушного пространства, Локи испытал приятное волнение, быстро сменившееся слабым томлением внизу живота. Он искренне любил полеты и всегда наслаждался ими. Неизменным это оставалось и сейчас, несмотря на то, что рядом сидел угрюмый Тор, да и в целом компания была, мягко говоря, не самой желанной. Прикрыв глаза, трикстер прислушался к тихому гудению двигателей, позволяя себе изолироваться от окружающего мира в своих раздумьях. Приглушенный системой продуманной звукоизоляции звук с самого начала показался ему знакомым, а немного позже Лафейсон без особого труда соотнес его с низким гулом, исходящим от костюма Железного человека во время полета, и, навеяв ему воспоминания об их первой встрече, эта простая мысль вызывала слабую улыбку на его губах.

Основываясь на краткой характеристике из официального досье, добытого услужливым Бартоном на каждого участника торопливо собранной команды героев, призванных спасти этот мир, замерший на краю гибели со дня своего сотворения, а также на немного более красочном отзыве самого лучника, поделившегося с ним своей оценкой в отношении бывших коллег, трикстер заочно познакомился с каждым Мстителем, как они назовут себя позже, и составил о них первоначальное мнение. В частности, Старка он воображал себе как эгоцентричного и при том довольно наглого смертного, склонного явно переоценивать свою значимость. По данным Щ.И.Т.-а Тони не являлся воином, представляющим серьёзную угрозу, так как без своего костюма не обладал ни выдающими боевыми навыками, ни силой, ни выносливостью. Вся его исключительность выражалась лишь в полном отрицании любых из возможных авторитетов. Циничный и бесстыдный Старк в большей степени представлял угрозу, нежели был способен с ней справиться. Согласно предоставленного в отношении него отчета, он даже не прошел отбор в первоначальный состав или, как гласила сухая формулировка, не был одобрен к вербовке.

Железный человек — да, Тони Старк, — не рекомендуется.

В их первую встречу в Штутгарте Лафейсон получил возможность убедиться в своей оценке, потому как буквально все в поведении гения кричало о его самоуверенности, не знающей границ приличия и морали. Однако самонадеянность, проявляемая мужчиной в бою, не вызвала ожидаемого раздражения, а напротив, показалась ему любопытной. Увидев в нем нечто созвучное себе, он даже не стал разубеждать Тони в его мнимом превосходстве, позволив ощутить себя триумфатором в той короткой схватке с заранее известным исходом. Подвоха тогда никто не заметил, и Локи получил отличную возможность понаблюдать за героями вблизи. Уступив любопытству, Лафейсон открыл для себя истину. В то время как появление Тора слегка спутало его карты, оно же послужило основой для возникновения другой, ещё более показательной сцены. Именно в тот момент Лафейсон окончательно раскусил Старка, распознав в нем не просто потешника, а того, кто намного храбрее всех остальных. В то время, как других страх заставлял искать обходные пути, его он толкал лишь вперед, подпитывая изнутри, раскрывая внутренние резервы. Одержимый своими демонами, знакомый с каждым из них, Тони не пытался отрицать их существование, примеряя тесный костюм добродетели. Оплетенный терновником ошибок, терзаемый виной, он стремился к лучшему, происходя из своих промахов и недостатков, выставляя напоказ подчас худшее в себе, чтобы защитить лучшее от посторонних глаз. Осознав это, Локи был впечатлён.

Получив возможность побеседовать со Старком с глазу на глаз в его башне, трикстер уже исходил из позиции новообретенного знания и тактику свою выстраивал иначе. Сегодня он был твердо уверен в том, что тогда Тони прекрасно понимал произошедшие перемены в их отношениях, чувствовал, что его прочитали. Загнанный в угол, лишенный своего обычного прикрытия, гений был прекрасен. Показательно дерзкий, нарочито смелый, балансирующий на тонкой грани между храбростью и ужасом, Тони был именно тем, кого Бог хотел видеть перед собой: идеальный соперник и прекрасный союзник. Однако разочарование, постигшее его от невозможности заполучить этого человека, оказалось настолько сильным, что Локи попросту не справился с собой. Идея выбросить смертного в окно была ужасно глупой, безусловно импульсивной, но в тот момент Лафейсон не мог поступить иначе. Он был оскорблен отказом. Пусть и невербальным, ставшим неожиданностью для них обоих, но все же отказом. Прежде мало что вызывало в нем такую бурю эмоций, разве что откровение Одина или предательство Тора, но смертному удалось просочиться в душу и заклеймить её внезапным чувством утраты, несмотря на то, что и обладать им у него ещё не вышло.

Впрочем, они это исправили. Прошлой ночью, когда упований на благополучный исход почти не осталось, Локи внезапно получил подарок, о котором даже не мыслил просить. Надежда являлась для него роскошью непозволительной, и об этом сама жизнь частенько ему напоминала. Старк был тем, кто не признавал ограничений. Порой Бога даже пугало то, как часто он мысленно повторял это про себя, словно пытаясь завести новую привычку, хотя, стоило признать, что она уже была частью его естественного восприятия смертного. Казалось, для Тони не было ничего невозможного, а то, что не поддавалось сразу, всего лишь требовало чуть больше времени. Лафейсон не без улыбки мог бы сказать про себя, что он как раз хорошо подходил под второе описание. Гений позволил ему самому разобраться со своими чувствами, принять решение и последовавшую за ним ответственность, не оказывая давления, что было бы вполне привычно, но крайне нежелательно.

Все произошло естественно, став той самой квинтэссенцией интеллектуального и чувственного влечения, которому они поддались, отбросив сомнения и доводы рассудка. Обладать Старком в том самом глубинном смысле этого слова и самого процесса, что был заложен природой, чувствовать его принадлежность себе было удивительно. Заполучить того, кто долгое время занимал мысли, волнуя разум и сердце, раскрыть его для себя с неизведанной стороны, познать таким, каким он был не со всеми, а лишь с избранными — это определенно стоило всех возможных рисков. И на мгновение Локи захотел, чтобы гений принадлежал лишь ему одному, чтобы впредь ни с кем не приходилось им делиться, но это казалось почти невозможным и все же звучало, скорее, как вызов, брошенный Богу. Разве он мог его не принять?

— Так что нас там ждет? — чуть громче необходимого поинтересовался Одинсон, спустя некоторое время от начала перелета нарушив тишину в джете и покой мыслей своего брата.

Резко распахнув глаза, Локи наградил Тора горящим осуждением взглядом и Брюс, который стал нечаянным свидетелем этого безмолвного проклятия был готов поклясться, что зеленые глаза трикстера светились в тот миг в темноте. Сев ровнее, Лафейсон перевел взор на гения, к которому, по всей вероятности, и был обращен вопрос заскучавшего Громовержца. Тони же либо слишком хорошо делал вид, что временно испытывает сложности со слухом, либо действительно настолько увлекся своим смартфоном, что его гениальный мозг игнорировал сторонний шум. Голубоватый свет от гаджета рассеивал полумрак возле его лица, придавая смуглой коже необычное, немного магическое сияние, отражаясь в темных глазах. Закусив кончик языка, мужчина слабо щурился, пролистывая страницы и, казалось, ничто не сможет его прервать, но повторный оклик Одинсона сотворил божественное чудо, о котором никто не просил.

— Это похоже на Бухту погибших кораблей с африканским колоритом, — вскинув голову, с усмешкой произнес Старк, быстро скользнув взглядом по собравшимся и задержавшись на лице трикстера, который смотрел особенно пристально, даже жадно, так, что это почти смущало.