Глава 9. Я вернусь к тебе. (2/2)

Мы шептали. Было чувство, что громкий голос разрушит это ощущение притяжения, абсолютного подчинения эмоциям.

— Предупреждаю, — поцелуи лениво проследовали от щеки к шее, а потом и к ключицам. Я тихо вздохнула.

— Ты вроде не подросток, чтобы не держать себя в руках, — я коснулась его кудряшек. Никлаус прижимался ко мне, как будто пытался растворить в себе, приклеить.

— Всё из-за одной ведьмы. Одурманила. Околдовала, — после каждого слова следовал поцелуй. Всё ниже и ниже к груди. Я замерла в ожидании, но так и не почувствовала других таких нужных прикосновений. Но зато я вдруг ощутила мягкое полотенце там, где когда-то были чужие губы.

— Ну, Ни-и-и-ик, — заныла я, обманутая в ожидании. Меня укутали в самое большое полотенце и вытащили из ванной. Я ещё и голову не помыла… — Пусти…

Ноги коснулись белого коврика на полу. Капельки остывающей воды потекли по икрам и щиколоткам.

— Если ты будешь так на меня смотреть, то я возьму тебя прямо на полу. Поверь, я умею.

И я верила. Замолчала и даже взгляд отвела, чтобы он не думал ничего такого. Меня вдруг обуял стыд. Щёки теперь горели не от приятного смущения, а от замешательства. Господи, какой же позор! Чуть не залезла на мужчину. И ведь ещё возмущалась, что он остановился! Какой ужас, Боже мой.

— Ник? — я следила за тем, как он выжимает мокрое полотенце и спускает воду.

— Мм?

— Прости, что я так себя повела, — кто бы знал, как сложно мне было говорить подобное. Такого ведь никогда не случалось!

— Как? — он всё ещё не обернулся. А мне и легче. Взгляда голубых глаз я бы не выдержала.

Плотнее укуталась в полотенце.

— Ну… я не должна была лезть к тебе. Стоило прикрыться.

— Что? — он выпрямился, стряхнул с рук воду и пену и наконец-то повернулся. — Ты о чём?

— Я вела себя неприлично.

Никлаус подошёл ближе. Сжал мои щёки двумя руками и заставил посмотреть на себя.

— У тебя необоснованное чувство вины, милая, — опять эта проникновенность. — Это я зашёл к тебе. Это я не позволил тебе прикрыться. Это я поцеловал тебя. Это я поднял тебя совершенно обнажённую из воды. Понимаешь? — я смотрела в его глаза и не могла отвести взгляда. — Вся ответственность и вина лежит только на мне. Никак не на тебе. Ясно? И заканчивай с этими упадническими настроениями. Кто тебя научил стыдить поцелуев?

— Мама говорила, что нельзя вертеть хвостом перед мужчинами и провоцировать их.

— Разве мужчина – это неразумное животное, которое можно провоцировать? — он всё сильнее хмурился. — И где твоя мать? Разве она здесь? Разве она воспитывает тебя? — я, как могла, покачала головой. — Тогда почему она всё ещё является для тебя авторитетом?

— Но ведь…

— Никаких «но», Ария, — его серьёзность подкупала. — Твоей вины нет. И если кто-то к тебе полезет, кроме меня, конечно, — он усмехнулся. — Сразу говори мне и я оторву ему голову и принесу тебе в подарочной коробке. Ясно?

— Ясно, — мне и правда стало намного легче. И правда! Чего это я переживаю?

— Вот и хорошо.

И меня опять поцеловали.

На следующий день

— Можно я пройду? — я попыталась протиснуться между Кэролайн и Еленой, но меня толкнули обратно в угол. — Что вы творите вообще?

— Ари, нам нужно поговорить, — миленький голос Кэролайн меня не подкупил. Я вообще была в ужасе, но не от этих двоих, а от Бонни, что так зло смотрела прямо мне в душу.

— О чём? Списать историю не дам. Я её три часа делала, — прижала к себе сумку.

— Нам нужно поговорить о Никлаусе, Ария, — Бонни всё же навевала ужас. Странная у неё энергия. Неприятная такая, словно я купаюсь в тягучей зелёной жиже.

— Зачем нам с вами о нём говорить? — я оглядела девушек.

Елена, кажется, отсутствовала в этом мире, смотрела куда-то в пустоту красными заплаканными глазами и не реагировала ни на меня, ни на подруг. Кэролайн воинственно вскинула голову, видимо, в полной решимости либо забрать у меня Ника, либо облить его такой грязью, что не отмоется ещё лет пять. Это сестрёнка умела и любила. А Бонни просто скучающе закатывала глаза и зыркала на меня своим плохим настроением.

— Ты должна прекратить общаться с ним. Он опасный… человек!

— Кэр, что ты от меня хочешь?

— Ария, Никлаус и правда очень опасен. Просто послушай нас, — вздохнула Бонни.

Елена всё ещё молчала.

— А вы мне кто, чтобы я вас слушала? — я закинула сумку на плечо и сложила руки на груди. В груди поднималось негодование. Почему они ко мне пристали?

— Я забочусь о себе, — Кэролайн схватила меня за руку, притянула к себе. и первое, что я почувствовала, был холод. Словно мороз, по коже побежали мурашки. Моя сестра была другой. Не той, что я когда-то знала. — Я не хочу, чтобы он разбил твоё сердце.

— Кэр, — вздохнула я. — Позволь мне самой разобраться со своими делами. Если он разобьёт моё сердце, то это будет для меня уроком. Отпусти, пожалуйста, я опаздываю на работу.

Коридоры уже были пусты. Уборщица начинала мыть полы совсем на другой стороне и не могла спасти меня от гнёта трёх девушек.

— Послушай нас, пожалуйста.

Я смотрела в голубые глаза сестры и не могла понять, как она узнала о моём знакомстве с Ником. Видела нас? Но мы шли вместе только один раз. И там никого не было. На людях общались только в баре… Как она всегда всё узнаёт?!

— У меня нет времени на подобную чушь. Дайте пройти, — я оттолкнула Кэролайн и протиснулась между ней и Еленой, потому что к Бонни прикасаться было страшно.

Но Елена… Одно-единственное касание принесло мне столько горя и боли, что вмиг захотелось не просто плакать, а биться в истерике. Я качнула головой и убыстрила шаг. Абелль говорила, что я стану чувствительней к людям, но не до такой же степени.