Шепард (1/2)
«Я помню свой родной город. Там была практически война».
Тесные трущобы и смог в промышленных районах. Мусор и перенаселение. Это то, что Шепард запомнила о своей родине ярче всего. Тогда у неё не было фамилии. Безымянный подкидыш к дверям приюта. Даже записки не оставили. Воспитатели всех неизвестных девочек называли «Джейн», а мальчиков «Джон». Поэтому в порядке вещей было услышать что-то вроде «Джейн №5, ты наказана». «Здорово бесило», — как вспоминала впоследствии Шепард.
Образование им давали базовое, учили те же воспитатели, что их растили, и не особенно церемонились. А «Джейн №5» не особенно старалась и получала линейкой по рукам. Она тайком выбиралась из приюта через окно, чтобы отдохнуть от всех тех людей. Взрослые постоянно твердили ей, что Джейн должна быть им благодарна за всё, что другим на улице живётся ещё хуже.
Не все города сияли чистотой, как в рекламных брошюрах, иные застряли на уровне развития бедных городов XX века. Высоко сидящим в кабинетах было плевать. Их взгляды были обращены не на грязь под ногами, а ввысь — к звёздам. Реклама со всех билбордов твердила, что человечество вырвалось из оков Солнечной системы, что будущее человечества в космосе.
Джейн не была наивной, но мысль о свободе и бескрайнем небе, полном звёзд, ей даже понравилась. Впрочем, стоило ей оглянуться вокруг, и все фантазии тут же сдувало пыльным ветром с запахом помоев.
Во время одной из своих «отлучек» из приюта она увидела, как подросток взламывает тайком уличный автомат с едой. Там всегда были такие аппетитные сандвичи, но закрытые за стеклом. Подросток вздрогнул от тени Джейн позади. Скривился. Ожидал, что она закричит и начнёт показывать на него пальцем на виду у всей улицы. Но Джейн только сказала: «Научи».
Подросток состоял в уличной шайке, которых в городе было без счёта. «Красные» с Десятой улицы. Они жили в недостроенном заброшенном доме и были сами себе хозяевами — так они всегда хвастались. На пороге своего четырнадцатилетия Джейн к ним вступила. Когда в приюте об этом узнали, ей запретили возвращаться. Она даже была рада тому, что больше не услышит это дурацкое имя с номером. В банде её звали не иначе как «Рэд» или «Эй, Рыжая» за огненный цвет волос.
Так началась бурная уличная жизнь. Стычки за территорию. Мелкое воровство. Взлом игровых автоматов. С последним Рэд особенно преуспела. Вожак банды сказал, что у неё есть техническая жилка. Ей даже начали доверять подержанный омни-инструмент, который стоил целое состояние по меркам уличных ребятишек. С его помощью взлом стал плёвым делом.
Драки случались часто. Банды всех мастей постоянно делили территорию города, крышевали злачные места. Старшие товарищи по банде научили Рэд драться, чтобы не померла в первой же драке. Но смерти всё равно иногда случались у той и другой стороны. Рэд помнила первую. Она смотрела, как холодный дождь смывает кровь с лица парня по имени Джерри, который накануне рассказал ей анекдот про инопланетян. Его даже не стали хоронить.
Другая смерть настигла девушку, ровесницу Рэд, она сгорала от жара, и в конце концов без хорошего лечения угасла. Рэд тогда подумала, что вступила в банду, чтобы вырваться из ненавистного окружения приюта. Но мир вокруг остался прежним. Куда было вырываться отсюда? Как много времени пройдёт, прежде чем она сама вот так останется лежать мёртвой под дождём, как бездомная собака?
Существует ли другой мир? Рекламная брошюра на всех столбах упорно говорила, что да. Солдат в синей форме большими буквами с плаката призывал молодёжь записываться в космические войска. Пф.
Когда после очередной драки умер ещё один член банды, и свои просто махнули на него рукой, Рэд долго ходила по тёмным улицам. «Наши жизни ничего не стоят. Никто не будет их защищать», — навязчивая мысль не покидала голову. Каждый сражается только за себя. Смогла бы она за себя убить кого-то другого. Что-то подсказывало ей, что да. Но стоит ли такая ущербная жизнь того, чтобы за неё убивать? А какая стоит?