04 (2/2)

Потолок неинтересный. Вспоминает правила приготовления кофе, чтобы отвлечься.

Такое тоже уже было — просто пьяная спит с ним, происходит не в первый раз, но всегда включается учащенное сердцебиение, сбивая норму дыхания. Диагноз ясен, даже есть кому лечить, только нужные рецепты не прописывают.

Сакура нервно закусывает губу, прижимается к его руке, которая обчесала все стены города. Она пытается дышать как можно тише, сохраняя в себе запах алкоголя.

Хидан лежит к ней профилем. Не спит, глаза даже не прикрыты. Он голову в ее сторону наклоняет, встречается с изумрудной радужкой и, не успев что-либо сказать, чувствует, как Сакура прижимается к его губам своими.

У Хидана все жизненные процессы по тормозам, что был бы в машине — вылетел в лобовое, прочертил красным линию и застыл в режиме стоп-кадра.

Сакура боязливо отстраняется — на поцелуй не ответили. К лицу приклеена неловкость вперемешку с отчаянием.

Хидан подхватывается в ошеломлении, нависая на нее сверху — локти у головы, тело под ним чуть прижато. Он в кому упадет, если это была иллюзия.

— Что это было? — голос хрипит сквозь шепот. Взгляд Сакуры как болото, его вяжет, тянет вниз, чтобы не уйти с головой — останавливает только ожидание ответа.

— Поцелуй. — Она вжимается в кровать, пытается просочиться сквозь матрас ближе к полу, подальше от нависающей над ней неловкости.

— Зачем? Вокруг совсем мужиков не осталось, чтобы им поцелуи дарить? — пытается в шутку, но голос трескается и смешок измученный.

Сакура своим молчанием погружает в тишину, хмурится, задумавшись. Хидан не торопит, но вот-вот расколется.

— Почему ты всегда рядом, но не подпускаешь к себе ближе дозволенного? — быстро выпаливает, зажмурившись, ее голос почти скрипит.

Треск, разлом маскировки, Хидан мечется по ее лицу, пытается за что-то зацепиться.

Не выходит.

Что это, блядь, за вопрос такой и почему адресован ему, если больше подходит ей? По правде, он сам не позволяет многого по отношению к ней по своим причинам.

Наверно, это тот самый момент, когда нужно перестать трусить и сказать как есть. Башня дженга опасно шатается в ожидании, какую дощечку выбьют, — завалит последствиями или нет. Он балансирует на тонкой грани признания, наступает себе на горло и слышит хруст.

— Я не подходящий кандидат для тебя в парни.

— А чувства ко мне есть?

— Есть.

Это оказалось проще, чем он думал, только изнутри будто лезвия перемешивают. Хидан не знает, что такое, когда засасывает в черную дыру, но сейчас, кажется, то самое ощущение.

— Как давно?

— Лет семнадцать, жду когда стукнет юбилей.

Нерастраченная нежность то ли щекочет, то ли саднит в легких, хрен знает, в любом случае хочется закурить. Происходит долгожданный разбор отношений по составу, и его внутренности кусками тоже расфасовывают по черным пакетам.

У Сакуры глаза светятся, блестят, влага сосредотачивается в уголках, но она успевает сморгнуть.

— Идиот, — шепчет, слегка ударяет по его плечу. — Ино была права.

Хидан в недоумении, брови ползут вверх.

— Я думала, что безразлична тебе как девушка, ты всегда казался отстраненным, только дружба…

— Я боялся, что признаюсь и ты от меня отвернешься, не захочешь держать рядом с собой, потому что мои чувства будут тебя обременять, — прерывает ее Хидан. — Я пью, курю, ругаюсь матом, посчитал, что ты заслуживаешь большего. И сейчас считаю.

— Ты всегда рядом, какое больше? — От ее улыбки у него колит сердце. — А научишь меня так же думать за других? — спрашивает с усмешкой.

— По-моему, у тебя самой неплохо получается.

Сакура сама тянется к нему за поцелуем, в этот раз Хидан не тормозит, отвечая как можно нежнее, вкладывает все семнадцать лет и еще три накидывает до юбилея. Она обвивает его шею, улыбается в губы и зарывается рукой в волосы.

Хидан в такой планке над ней готов стоять вечность. И простоял бы, но она перекинула его на другую половину кровати, по-хозяйски оседлав сверху. Наклоняется, щекочет волосами и целует тягуче, глубоко, настойчиво.

Руки, кажется, налились свинцом, Хидан еле поднимает и кладет их на ее бедра, сжимает. Сакура начинает двигаться, имитировать толчки — от этого он уже готов кончить. Ткань между ними мешает ощутить нежность ее кожи. У него проблемы с самоконтролем, и он, чуть слышно матерясь, прокладывает дорожку поцелуев по шее, параллельно избавляя Сакуру от одежды, а затем себя.

Хидан снова оказывается сверху, чуть отстраняется, любуется, а Сакура смущенно пытается прикрыться. Он запрещает, заводит ее скрещенные запястья над головой и неторопливо входит, наблюдая как у Сакуры ломаются брови и слетает стон удовольствия.

Как же, блядь, приятно.

Как же красиво.

Хочется максимально доставить ей удовольствие. Руки не пропускают ни одного участка ее тела. Он бы замедлился, чтобы это длилось дольше, чтобы эта картинка перед глазами не исчезала. Но очень трудно себя сдерживать, когда Сакура выгибается, стонет от оргазма, и Хидан следует за ней, растекается по животу, упираясь лбом в ее плечо.

Целует, заваливается сбоку от нее, тяжело дыша, находит майку и вытирает её тело.

Хидана распирает от чувств, грудная клетка может не выдержать. Он лениво кладет руку на талию Сакуры, подтягивает к себе, а она поворачивается и так же лениво мнет его губы своими.

Спать не хочется, они болтают обо всем, в том числе о них самих до шести утра.

Хидан выходит покурить на балкон, Сакура хвостом за ним и любуется рассветом, пока он пишет сообщение:

Я не выйду сегодня на работу

Сасори:

Надеюсь, у тебя уважительная причина, говнюк

Хидан смотрит на Сакуру и думает «очень уважительная». Стоит босыми ногами — она в его тапочках, футболке, волосы не уложены, такая домашняя, такая…

«Моя» — проносится в голове.

«Моя» — осознание стучит по вискам, расползается приятной вибрацией по телу, мурашками и блокируется улыбкой, разрезающей щеки.

Пока он завис, разглядывая Сакуру, она забирает сигарету и делает затяжку.

— Теперь у нас много чего одного на двоих. — Чуть наклоняет корпус за балкон и выдыхает дым.

— Малыха, ну с общими легкими ты перебарщиваешь. — Забирает назад сигарету.

Видимо, Хидан перевыполнил норму по эндорфинам за одну ночь. Эйфория до сих пор ощущается остатками в теле.

— Знаешь, я всегда искала идеал и поняла, что…

— Что твой идеал — я, — самодовольно чеканит Хидан.

— Что идеалов не существует, — флегматично заканчивает Сакура и, выдержав время, смеется, прикрывая губы ладонью.

— Люблю твои комплименты, но тебя больше.

Хидан обнимает ее, утыкается носом в макушку и мысленно благодарит Ино. Наверно, она посодействовала всему произошедшему.

◅ ◈ ▻</p>

— Долбаеб, — констатирует Сасори, выслушав рассказ Хидана, как они с Сакурой начали встречаться. — Настолько затянул, что сама Сакура сделала шаг. Не стыдно, рыцарь?

— Хината тебе первая предложила встречаться. Ты чуть в обморок не упал, пока ей признавался, поэтому она завершила твое начало, — отражает Хидан. — Не стыдно, куколка?

Фак Сасори появляется перед лицом Хидана, Хидан парирует двумя.

В кофейню заходят Сакура с Хинатой и машут им рукой.

Хидан застывает с улыбкой. Он от Сакуры слепнет, блики ловит, но смотреть не перестанет.