Глава пятая (2/2)
— Дай отдышаться, — прошептал Драко.
— Пару секунд, — ответила она, наблюдая, как мимо проносится на своём мотоцикле Амбре, а позади него, обхватив мужчину руками, сидела девушка в кожаном комбинезоне, очевидно тоже член труппы.
— Идём! — велела Гермиона и потащила Драко за собой к остановке.
Ждать пришлось недолго. Автобус подошёл чётко по расписанию. В него вошла пожилая дама с собачкой и двое мужчин. Гермиона и Драко незаметно пробрались последними и сели на заднее сидение. Она продолжала сжимать его горячую руку, как последнюю надежду на успех.
Когда Амбре на своём мотоцикле подлетел к автобусу, она почувствовала, как Драко крепче стиснул её пальцы.
— Просто сиди тихо, — еле слышно шепнула она. — Не шевелись.
Патрик вошёл в автобус и медленно пошёл по проходу, заглядывая между сидений. Пассажиры подозрительно на него косились, а со стороны побережья к ним неслись ещё мотоциклы.
— Сэр, вы едете или нет? — недовольно спросил водитель автобуса. — Оплачивайте и садитесь.
— Благодарю, — вежливо улыбнулся Амбре, — я просто… ищу кое-кого.
— Нашли? — иронично усмехнулся водитель.
И Амбре смиренно улыбнулся.
— Пока нет.
Он подошёл к ним вплотную, она слышала, что Малфой задержал дыхание, да и она сама почти не дышала.
— Как жа-а-аль, — прошептал Патрик. — Ты вынуждаешь меня охотиться, волчонок.
Гермиона настойчивее сжала руку Драко, и он сжал её руку в ответ. Патрик резко развернулся и вышел из автобуса.
Водитель закрыл двери, и молодые люди с облегчением вздохнули. Автобус тронулся, и тут к Амбре подъехали его подручные. Он гневно что-то выкрикнул, но автобус уже набирал скорость. Гермиона и Драко наблюдали, как Амбре запрыгнул в седло и пристроился позади автобуса. Его труппа следовала за ним в полном составе, но водитель автобуса невозмутимо смотрел вперёд.
— Они сказали ему, что мы испарились прямо на глазах. Он понял, что мы невидимы.
— Ну и флаг ему в руки, — усмехнулась Гермиона. — Приготовься.
— Что? — только и успел выдохнуть Драко.
Рывок. Они оказались посреди гостиничного номера. Дверь была закрыта, но замок на ней сломан.
— Выбил дверь, наглец, — рыкнула Гермиона. — Теперь уж мы получше подстрахуемся.
Гермиона почувствовала, как расслабляются его пальцы, и она отпустила. Увидела, как прогнулся под его весом матрас, тогда Гермиона сняла с него чары.
Она установила защиту от маглов и от магов, не может же быть, чтобы сквиб нашёл их в этом случае. Гермиона стояла рядом с Малфоем и смотрела на безучастное выражение его лица. Он был вымотан — это совершенно ясно, но Гермиона не могла успокоиться. Она должна знать, чего ждать дальше. Успеют ли Гарри и остальные прибыть на помощь, если что? На что способен этот директор цирка?
— Расскажи мне всё, что знаешь об этом Амбре, — тихо попросила она. — Это очень важно для защиты. Он не маг, но явно очень сильный сквиб, не то что Филч-бедняга. Патрик влиятелен, умён, хитёр. Исходя из этого, что нас ждёт?
Малфой устало потёр лицо ладонями и опустился на кровать, устремляя взгляд в потолок. Он думал некоторое время, и Гермиона смиренно ждала, понимая, что Драко нелегко.
— Мне всегда казалось, что в нём есть что-то… необъяснимое, — тихо заговорил Драко. — С самого первого дня он убеждал меня в моей уникальности. Никогда не корил и не унижал, говоря, что моя вторая сущность — это дар, которым нужно уметь пользоваться. Он говорил, что я непростой человек. Но я не понимал, что он имеет в виду. А он… просто знал. Выходит, что знал — кто я. Знал, что я — маг. Однажды он намекнул, что обычные люди чаще всего умирают от укуса оборотня, а я — необычный, потому выжил и принял этот дар.
— Это звучит весьма убедительно и даже красиво, — вынужденно призналась Гермиона. — Убеждаюсь в его хитрости, и в чём-то он даже прав. Но раз он знает о магическом мире, это значит…
— Это значит, что очень скоро он поймёт, что нас нет в автобусе. Он обыщет его снова, ощупав каждый дюйм. А ещё он понял, что ты — волшебница, а значит, догадается — раз ты не трансгрессировала из города сразу, значит, ты всё ещё здесь. Он вычислит все точки твоей трансгрессии…
— Мерлин, Малфой! — с восхищением выдохнула она. — И ты будешь говорить, что не маг?
— Это логические выводы, больше ничего, — с досадой вздохнул он. — Если бы я мог трансгрессировать, я бы перенёс нас отсюда подальше, но он уверен, что я не смогу, иначе я свалил бы отсюда ещё восемь лет назад.
— Восемь… — тихо повторила Гермиона. — Ты у него в плену уже восемь лет?
— Я считал это пленом первые три года. Когда он выкупил меня у охотников, я и правда был как зверь. Я кидался на людей, бесился и был готов убить любого. Меня хотели добить, после того, как подстрелили…
— Тебя ранили? — с сочувствием вздохнула она.
— Да. Они думали, что я убил человека. Но это был не человек.
— Ох, умоляю! — в ужасе зажмурилась она и селя рядом на кровать. — Скажи, что ты сейчас несерьёзно.
Он повернул голову и взглянул на неё с полной уверенностью.
— Я убил человека, — повторил Малфой, и в груди у неё всё свернулось в комок, словно смятая газета. — Но это они так думали. На самом деле я убил оборотня.
Гермиона с замиранием сердца смотрела на него. Она не имела представления, как реагировать, как вести себя, потому просто молча слушала.
— Я должен был это сделать — уничтожить убийцу матери, того, кто сломал мою жизнь. Сивого больше нет. В тот момент, когда я стоял над его остывающим трупом, меня подстрелили охотники. Для них Сивый уже выглядел как обычный человек, а я всё ещё оставался волком. Они привезли меня в цирк — знали, что Амбре обожает крупных зверей. Была ночь, они торопились от меня избавиться, а утром я вернулся в человеческий облик. Прямо в клетке. Так там и остался.
— Ты же говорил, — пересохшими губами с трудом шепнула она, — что не запоминаешь подробностей.
— Хорошо! — закатил он глаза. — Большая часть истории со слов Патрика. Но я помню бой, урывками, вспышками. Много крови и боли, — зажмурился он. — Его хрипы. Помню, как он впивался когтями и клыками в моё горло. Он был силён. Ужасен. Но я был молод и гораздо злее его. Я не знаю, почему не воспринял его как своего — ведь он создал меня. Книги гласят, что оборотни являются на зов себе подобных. Он звал, и я пришёл.
— Это ужасно! — почти беззвучно выдохнула она, чувствуя, как душа переполняется болью.
Сколько он пережил? Сколько всего он не договаривает? Она хотела бы знать, но…
Ему больно. Слишком больно вспоминать. Она бережно взяла его за руку, обессиленно лежавшую на постели. Драко вздрогнул, но не отнял её.
— Мы справимся, Драко, — с чувством шепнула она. — Мы вернёмся домой, и всё наладится. Твоё прошлое… очень тяжёлое, но я уверена, что ещё не всё потеряно.
Он закрыл глаза. Его брови сдвинулись над переносицей.
— Хотел бы я в это верить. Правда, очень хотел бы. Но пройдёт ещё двадцать семь дней. Полная луна взойдёт над землёй. И ничто не способно этому помешать. Ничто. Да, я могу запереться в клетке, приковать себя цепями, но это не изменит моей сути. Никогда. Я болен, Гермиона, — и он, медленно повернув голову, шепнул, — неизлечимо болен.
— Есть средства, Драко, ты забыл? Ликантропию можно облегчить. Профессор Люпин всю жизнь прожил с этим, он готовил противоядие…
Рёв моторов вдалеке удивил даже Драко. Он резко поднялся.
— Всё, — выдохнул он. — Он понял, что мы вернулись. Есть лишь три места, где ты зафиксировалась. Цирк. Побережье. Гостиница.
Гермиона бросила взгляд на часы.
— Будем тянуть время, — нахмурилась она. — Сейчас уже половина восьмого. Ещё полтора часа. Если придётся — будем прыгать по точкам. У него слишком много людей, а воевать с маглами на виду у остальных маглов — это всё равно, что чуму потом из городка вычищать. Стиратели будут в шоке.
— Угораздило же тебя, — устало усмехнулся Драко.
Именно сейчас, когда он как-то по-особенному благодарно смотрел ей в глаза, Гермиона ощутила нечто особенное от того, что держала его руку. Она ведь таскала его за собой всё утро, не выпуская ни на минутку. Но сейчас вдруг ощутила странное волнение, что-то очень личное, глубинное, тёплое, от чего неловкость закралась в душу. Она легонько погладила большим пальцем костяшки его пальцев и осторожно отпустила его руку, чувствуя, как лицо жарко заполыхало. Он лежал, а она просто сидела рядом.
— Я ужасно голоден, — внезапно заявил Драко, очевидно, чтобы разрядить обстановку.
— Я тоже, — улыбнулась Гермиона. — У меня есть крекеры, — и она тут же нырнула рукой в свой рюкзак.
— А сырого мяса у тебя там не завалялось?
Гермиона прыснула, и Драко довольно улыбнулся.
Но недолго им пришлось веселиться. Через пару минут на улице раздался сигнал полицейской машины. Они оба замерли, а потом бросились к окну. Гермиона пожалела, что улицу как раз видно не было. Но звук из громкоговорителя, разносившийся по округе, было слышно чётко:
— Уважаемые граждане Уорен Милл. Просьба сохранять спокойствие и не покидать свои дома. Из цирка сбежал дикий зверь. Полиция и работники цирка занимаются поисками. Оставайтесь в своих домах. Мы всё держим под контролем.
С этими словами машина следовала через весь городок, а Гермиона вся бурлила от негодования.
— Дикий зверь?! Ах он мерзавец! Подлец! Рабовладелец! Недомаг!
— Это уже дискриминация, Грейнджер, — с горечью усмехнулся Драко и сел, облокачиваясь на колени и зарываясь пальцами в волосы. — Так и знал, что он не бросит это дело.
И тут по всей улице прокатился ласковый голос Амбре, звучащий из того же громкоговорителя.
— Дорогая леди! Верните то, что взяли. Уверяю вас, наш зверь живёт в хороших условиях, он погибнет на воле…
Гермиона взмахнула палочкой заглушая звук.
— Бессовестный! — выдохнула она. — Как человек может быть таким бессовестным? — вопросительно взглянула она на Драко.
Он так и не поднял головы.
— Я дал его цирку новую жизнь. Принёс огромные заработки. Он ни за что не отпустит меня по своей воле. Этот цирк — вся его жизнь, понимаешь? Его дед владел цирком, потом отец — это семейное дело. Они пропитаны им, как волшебники магией.
Гермиона была тронута до глубины души. И вовсе не тем, как Патрик был предан своему делу. Отнюдь. Его маниакальные замашки очень смущали. Но то, с каким трепетом говорил об этом человеке Малфой… Он был привязан. Драко Малфой был добр. Амбре стал для него другом, наставником, отцом, которого Драко потерял. И ей было так жаль, что сейчас освобождённому пленнику приходится оправдывать своего мучителя. Восемь лет. Их не выкинешь из сердца.
Она вдруг усомнилась в правильности своего решения, своих поступков. Она смотрела на подавленного растерянного человека, годами заточённого в клетке страхов и нерешительности. Не сломает ли это его жизнь? Малфой так привык и смирился, и вдруг она ворвалась в его размеренное бытие и разломала всё в пух и прах.
Она снова села рядом. Села поближе, словно хотела дать ему понять, что готова поддержать и принять любое его решение.
— Драко, — мягко начала она. — Ты… — она взволнованно вздохнула. — Ты хотел бы остаться? Может быть, я зря…
И он повернул к ней голову, взглянул прямо в глаза. И в этот раз он осторожно взял Гермиону за руку, отчего еле заметная дрожь разлилась по её телу.
— Патрик не чужой мне — ты правильно поняла, — тихо произнёс он. — Но я принял решение. Я хочу попытаться вернуть свою жизнь. Может быть, мне будет ужасно плохо одному, я просто не понимаю и не знаю, что со мной будет. Магический мир жесток. Он может уничтожить меня…
И Гермиона так же трепетно накрыла его руку своей.
— Я буду рядом, — с нежностью улыбнулась она. — У меня был чудесный друг — Римус. Мы потеряли его, и эта потеря стала для меня так ясна сейчас, когда я вижу тебя, знаю о тебе. Ты словно… занял его место. Для меня. Я помогу тебе. Хочешь?
И он улыбнулся с той же нежностью, что она говорила с ним.
— Очень хочу, — чуть слышно шепнул он.
Они смотрели друг другу в глаза и, кажется, теперь перед ними больше не было преград. Он словно поверил — что бы ни случилось, она будет с ним. Гермиона Грейнджер сдержит слово.