Глава 31. Встреча в замке Балморал & Последний крестраж (2/2)

— Ты что-то хотел, отец? — серьезно спросил мальчик.

— Харри, хотел тебя кое о чем попросить. Я понимаю любые человеческие языки и речь всех волшебных существ, а вот зверей и птиц не могу. Может, оно и к лучшему — не хватало мне еще слышать, о чем жужжат мухи и пищат крысы. Но в том, что я хочу сделать сегодня, возможно, понадобится понимание языка змей.

— Надо поговорить со змеей? — уточнил Харри.

— Пока я точно не знаю. Нам нужно сходить в одно место, где может храниться вещь, которая нужна для завтрашнего ритуала. Там уже были наши люди, но сказали, что место окружает много сильной и злой магии, а также его охраняют десятки змей. Ты же сможешь узнать у змей, зачем они там находятся?

— Могу, только змеи... они очень примитивные. У них все разговоры вроде того, поела она или не поела, тепло ей или холодно.

— В любом случае, для тебя там не будет опасности. Только поговорить и все. Как позавтракаем, у меня будет небольшое совещание, а потом отправимся с тобой и еще кого-нибудь возьмем.

— Давай Северуса? А то он после того, как мы вернулись, закрылся в своей зельеварне, я его вижу, только когда он к столу выходит.

— Договорились.

***</p>

Герцог Филипп не обманул и еще ранним утром прислал адреса всех «попечителей» и список законсервированных военных баз, где имелся собственный аэродром. Всю эту информацию Монтермар после завтрака передал Антонину и Рудольфусу для анализа, проверки и разработки плана, а сам попросил Северуса сходить с ним, Харри и Аккерманом за последним крестражем.

— Конечно, я согласен. А зачем нам там Харри?

— Вольфганг утверждает, что место, где он спрятан, кишит змеями. И что сам крестраж хоть и определяется, что он находится там, но обнаружен ими не был. Думает, что все дело в змеях или парселмагии, которая его скрывает. Харри может нам помочь.

Монтермар, Северус и Харри сначала перенеслись порт-ключом в дом Северуса в Коукворте, а уже оттуда аппарировали по координатам, которые им дал Аккерман.

Литл Хэнглтон, Ньюбридж, Англия</p>

Литл Хэнглтон оказался деревней неподалеку от Миллтаун в Ньюбридже, где, по данным агентов Аккермана, мог находиться последний крестраж Тёмного Лорда. Находилась деревня между двух поросших кустарником и лесом холмов, на вершине одного из которых располагалось, возвышаясь над деревней, большое двухэтажное заброшенное здание.

Аккерман ждал их в деревенском пабе, носившем название «Висельник», о чем сообщала видавшая виды вывеска, которая также информировала посетителей о том, что открыто это заведение было неким Стэном Видженом аж в XVIII веке. Все поздоровались при встрече, и Северус спросил Вольфганга, почему он считает, что крестраж именно здесь.

— Деревня Литл Хэнглтон тесно связана с биографией вашего бывшего сюзерена, причем дважды. Видели заброшенный дом на холме? Это Дом Риддлов, семьи отца Лорда, которых он всех самолично убил. Это произошло в 1943-м году, с тех пор он стоит и ветшает, ведь его единственный наследник — Воландеморт, а он вряд ли собирался жить в магловской деревне в доме своего отца-магла.

— Крестраж там? — поинтересовался Северус.

— Нет, не там. В старой роще второго холма есть другое место, связанное с Темным Лордом, — дом Мраксов. И поскольку крестраж сделан из родового кольца этой ненормальной семейки, то Лорд его там и схоронил. Местечко еще то, скоро сами убедитесь.

Все вместе они вышли из паба и повернули за него в узкий проход, который шел между двумя давно не стриженными живыми изгородями, постепенно переходя в тропинку ко второму холму. День был теплый и солнечный, но стоило путникам зайти в рощу, куда привела их тропинка, там оказалось мрачно, сыро и холодно. Монтермар предложил Харри свои плечи в качестве транспорта, но юный исследователь новых земель гордо отказался. Шли они по тропинке минут десять, и она все время поднималась наверх. Наконец между деревьями показалась какая-то лачуга с покосившейся крышей, с которой местами осыпалась черепица, с частично заколоченными окнами, стенами, которые густо покрывали листья дикого винограда и разросшийся мох.

— Теперь осторожно. Тут ползает очень много змей. Деревенские говорят, что вся семья Мраксов была проклята. Выглядели они, видимо, плохо, а Морфин, старший сын, еще и говорил только на парселтанге. Однажды он пропал, а Меропа, единственная дочь Марволо, еще в начале века сбежала, — как говорили в деревне, «по слухам, с младшим Риддлом», — и так никогда и не вернулась в отчий дом. Это были как раз родители Темного Лорда. Сам же Марволо, глава семейства и гордый старик, остался один в доме, копя злобу, и исчез вроде бы в день убийства семьи Риддл.

На тропинку одна за другой выползли десяток змей. Это были британские гадюки, или блэкеддеры, они о чем-то довольно громко шипели. Харри присел на корточки и тоже начал шипеть. Змеи, казалось, обрадовались (?) и все устремились к ногам мальчика, что выглядело пугающе, и Северус едва удержался, чтобы не подхватить ребенка на руки.

— Что говорят эти милые создания? — осторожно спросил у Харри Аккерман.

— Просят, чтобы я отпустил их. Сетуют на хозяина, который привязал их к дому, ограничив радиус удаления пятьюдесятью ярдами, а они питаются мелкими грызунами, ящерицами, птицами, а те тоже не дураки залетать и заползать на землю, где полно гадюк, вот они и голодают все время. А еще им тут холодно, так как солнце совсем мало сюда проникает и не нагревает камни.

— Спроси, может, они покажут нам, где их хозяин спрятал то, что их удерживает. Мы заберем его, и они смогут быть свободны, — сказал Монтермар.

Харри со змеями еще пошипели, а потом он проговорил:

— Эти змейки не знают, но говорят, в доме спит большая змея хозяина. Вот она-то и охраняет то, что спрятано. Они нас пропустят к дому, уж очень хотят уползти отсюда.

Путники двинулись вперед к дому. На покосившейся двери была прибита мертвая змея так, чтобы её тело, а вернее, что от него осталось, образовывало букву S. Монтермар проверил магией вход — на нем были кровные чары.

— Харри, надо пожертвовать каплю крови на эту дверь. Я, конечно, смогу укрыть нас почти от любого колдовства, которое активизируется, если мы зайдем просто так, но лучше этого не делать.

Северус достал из внутреннего кармана стерильный магловский набор для взятия крови из пальца.

— Полагаю, что лучше не применять пока тут никакой магии, — заметил он, уколов палец Харри и откачав из него пару капель крови в тонкую стеклянную трубочку, а место укола залепив пластырем.

Затем он нанес взятую кровь на ручку двери. Вся дверь на несколько секунд засветилась зеленым светом, а потом погасла и сама отворилась со скрипом. Внутри дома было еще темнее, чем снаружи, и оттуда повеяло сыростью и затхлостью. Харри стало немного жутко, даже мурашки побежали по спине.

— Здесь творилось тёмное колдовство, — негромко произнес Дракон, заходя в дверь и останавливаясь в шаге от неё.

— Ты тоже чувствуешь это, отец? — Харри замер рядом с Монтермаром.

— Да, — ответил он. — Я определенно это чувствую. Очень темная магия.

— А какая еще магия могла твориться в таком месте, — сказал Аккерман, входя в лачугу, одновременно зажигая «Люмос» собственной палочкой. Ему было тревожно, но ничего иного он не чувствовал.

Все они оказались в очень бедной, обшарпанной гостиной. Окна были зашторены, все углы, простенки и проходы — затянуты паутиной. Разномастная, очень старая и полуразвалившаяся мебель была покрыта толстым слоем пыли. Северус выглянул в арку, которая была слева от них:

— Здесь кухня, — сообщил он, — состояние примерно такое же, как и в гостиной.

— А здесь коридор и лестница на второй этаж, — сказал Аккерман, пройдя в правую арку, — змеи пока не видно. Может, стоит позвать её?

— Может она умерла? Сколько лет уже тут спрятан этот крестраж, — с надеждой сказал Северус, который, хотя большую часть своей жизни и был связан со змеиным факультетом, настоящих живых змей терпеть не мог.

Харри осмотрелся по сторонам и как можно громче что-то прошипел. Потом еще раз, и еще раз.

— Не отзывается, — разочарованно сказал мальчик.

— Тогда давайте чарами определим, где тут самый мощный магический фон, там и будем искать, — предложил Аккерман.

— Не нужно пока волшебства, я сейчас быстро все осмотрю, — сказал Дракон, переходя на особе видение.

В гостиной были видны плетения на окнах, защищающие дом от проникновения извне. То же было и в кухне. А вот на втором этаже, куда вела лестница, обнаружились три спальни спартанского вида. В каждой была кровать, стол и комод, но в последней был еще громоздкий, занимавший чуть ли не половину комнаты, шифоньер, чья зеркальные дверцы потускнели от времени и сырости, а местами были разбиты. Вот от него шли мощные эманации темного колдовства.

— Это здесь! — крикнул Дракон, остальные поднялись наверх и пришли в комнату.

— Эшахассссаа, — прошипел Харри, глядя на змейку, выгравированную на зеркале средней створки шифоньера, и она сама распахнулась.

Внутри обнаружились полки. На одной из них стояла черная лаковая шкатулка, а на другой лежала, свернувшись в клубок, большая змея, которая подняла голову, открыла глаза и что-то тоже прошипела. Харри ей ответил, но ответ, похоже, не очень устроил змею.

— Что говорит? — шепотом спросил Северус.

— Говорит, что я не её хозяин, но она чувствует во мне немного его крови и магии.

— Скажи, что хозяин умер, но не может уйти, как все, за грань, без того предмета, что она охраняет, — подсказал Дракон.

Змея очень внимательно посмотрела на него и что-то прошипела.

— Она говорит, что ты, кто прикидываешься человеком, можешь приказать ей отдать Вещь и освободить её от служения. Я так думаю, она хочет этого, — перевел Харри.

Монтермар протянул руку к змее и погладил её по голове, сказав:

— Дхал, рек стиихн.

Змея броском «выпрыгнула» на пол комнаты, заставив Аккермана и Северуса отскочить в стороны, потом что-то прошипела и быстро выскользнула в дверь.

— Она сказала «спасибо», — перевел Харри.

Дракон достал экранирующий футляр, который для этой операции подготовил Руквуд, и жестом, не прикасаясь к черной шкатулке, откинул её крышку. Все увидели лежащее на красном бархате золотое кольцо с черным камнем, внутрь которого каким-то таинственным образом был помещен рисунок: треугольник, вписанный в него круг и прямая, пересекающая обе фигуры.

— Это же знак Гриндевальда! — ужаснулся Аккерман.

— Увы, должен вас разочаровать. Этот знак существовал задолго до того, как тот Темный Лорд родился. Он нахально присвоил его себе.

— А что же тогда он означает? — спросил Вольфганг.

— Он символизирует легендарные Дары Смерти.

— Так это… — хотел было что-то сказать Северус, но Дракон остановил его взглядом.

— Ты прав, это крестраж. Хочешь — проверь его заклинанием.

— Et fabricantur inde phylacteria lepidium sativum! — сказал Северус, выписывая сложные пассы палочкой, и кольцо, ожидаемо, засветилось тёмным светом.

— Все, забираем его и уходим. Какие еще на нем лежат проклятья от Лорда, будем разбираться в Замке.

Кольцо левитировали в футляр, а шкатулку Дракон на всякий случай испепелил.

— По хорошему счету, надо бы сжечь эту лачугу. Кто знает, какие еще тут сторожевые проклятья оставил хозяин, — предложил Аккерман.

— Подождите! Нужно сначала змеек отпустить! — взволнованно прокричал Харри.

Маги спустились со второго этажа и вышли наружу. Харри пробежался по тропинке до змеек и радостно им что-то прошипел, те ему ответили и сразу поползли в разные стороны.

— Все! Можно жечь, — доложил мальчик.

Чтобы не ждать долго, Северус спалил за пару минут последнее прибежище Мраксов адским пламенем. Когда он отозвал огонь обратно, от дома остался только каменный остов, дым и пепел. Проверив, что теперь тут нет никаких проклятий и чар, все дружно аппарировали в Замок.

Замок Драконий утес</p>

В кабинете Монтермара его дожидались довольные Долохов и Рудольфус Лестрейндж.

— Мы установили название и местоположение основной базы. Это Королевская военно-морская авиабаза Хатстон (RNAS Hatston) на Оркнейском острове Мэйнленд. Активно использовалась до 1948 года, далее была законсервирована.

— Отлично! Собирайте о ней всю информацию. Организуйте скрытое наблюдение. Мы должны обойтись минимальными потерями с нашей стороны при её захвате, — сказал Дракон.