Часть 75. Признание (2/2)

— И в чем разница: утверждение приговора через министра юстиции или отсутствие оного? — удивилась Анечка.

— Да просто, — бросила Глаша. — Раз родилась от дворянина, значит, и должна дворянкой быть. Раз общество до сих пор сословное.

— С этим даже спорить не буду — согласна, — ответила Анечка.

К парням Глаша пошла только через несколько дней.

— Принимаю поздравления в том, что меня суд признал дворянкой, — произнесла девушка.

— Поздравляю тебя, Глашенька, с тем, что наконец-то стала мне ровней, — пошутил Никита. — А то со всякими мещанками сношения имел [1].

— Да ты что! — в ответ пошутила Глаша. — С кем я сношения имела без должного почтения! Не иначе как сын какого-нибудь графа!

— Нет, не угадала, — ответил Никита. — Не графа. А просто сын отца и матери.

— Ну и довольно о всякой ерунде, — сказала Глаша. — Где там вор-неудачник?

— Там же, где и та, которая ела краденое, — произнес Игнат. — Где пропадала столько времени?

— Простудилась, — ответила Глаша.

Время пролетало незаметно. Когда Глаша засобиралась домой, Никита вызвался проводить ее до дома.

— Делать тебе больше нечего, — рассмеялась Глаша.

— Хочу и провожаю, — ответил Никита. — Главное, чтобы ты была не против.

— Да мне только в радость это, — улыбнулась Глаша.

Никита и Глаша дошли практически до дома девушки.

— Глашенька, а обнять на прощание тебя можно? — спросил молодой человек.

— Обнимай, — ответила Глаша.

Девушка с удовольствием наблюдала, как Никита подошел, чтобы обнять ее.

«А в щечку кто будет целовать?» — подумала Глаша.

Буквально в этот момент Никита робко поцеловал спутницу в губы и сразу же отстранился.

— Никита, — удивленно произнесла Глаша. — Сестер положено целовать иначе.

— Глаша… — начал Никита. — А если я тебе скажу, что что-то большее к тебе чувствую?

В мгновение ока перед Глашей пронеслась Анечка.

— Так это же прекрасно, когда чувствуешь, — взгрустнула девушка.

— А еще раз в губы поцеловать можно? — спросил Никита.

— Это неприлично, Никита, — ответила Глаша. — Вот так лобызаться посреди улицы.

Никита кивнул. Однако Глаша так сказала по другой причине — девушка не была готова к такой резкой смене своего статуса: с сестры на невесту.

— А если я тебя провожу прямо до дома — это будет прилично? — спросил Никита.

— Не очень прилично, но всяко лучше предыдущей твоей идеи, — ответила Глаша.

Никита довел Глашу до двери дома, поцеловал на прощание руку и ушел. В некоторой задумчивости девушка вошла в дом.

— Что случилось, Глаша? — Машунька сразу же заметила, что дочь ведет себя как-то не так.

— Я для Никиты та, как Аня для меня, — ответила девушка.

«Значит, все же не оставила те мысли, — подумала Машунька. — Но, может, привыкнет как-то к Никите и переключится уже на него».

— Ты, главное, Никиту не обижай, а то нехорошо будет, — произнесла женщина. — Ты же все равно к парням ходишь. А хочет он — пусть и провожает до дома.

— А если лобызаться потянется? — спросила Глаша и вдруг подумала. — «Зачем говорю-то? Неприлично, нехорошо…»

— Значит, просто напомнишь о правилах приличия, — ответила Машунька. — Тебя же Никита не раздражает?

— Нет, — сказала Глаша. — Никита, наверное, самый приличный из тех парней.

— Вот и не обижай его, — повторила Машунька и подумала. — «И в разврат не ударяйся».

— И лишнего себе не позволяй, — зачем-то сказала вслух женщина.

— Да ты что, мама, как же можно? — улыбнулась Глаша.

[1] устойчивое выражение без эротического подтекста.